Онлайн чтение книги Дерево лжи The Lie Tree
Глава 4. Коварная пещера

В два часа дня к дому подъехала карета. Через минуту-другую в гостиную вошел крепкий мужчина средних лет с красными щеками, черными усами и сияющей улыбкой. Он представился доктором Джеклерсом и обменялся с преподобным приветствиями, несколько раз с силой тряхнув его руку, словно собирался оторвать ее.

– Преподобный! Какая честь познакомиться с вами! Я читал ваши статьи в журнале Королевского общества!

Дядюшку Майлза доктор приветствовал с куда меньшим энтузиазмом, несмотря на заверения дядюшки, что он тоже внес немалый вклад в естествознание и что, возможно, любезный доктор слышал о его крошечной заметке касательно ископаемых моллюсков. Миртл поспешно прервала брата покашливанием.

Когда Джеклерсу представили Фейт, доктор замешкался:

– Фейт… ах да, я помню ту историю! Но я думал… – Он умолк, вытянув руку и словно собираясь погладить по голове воображаемого малыша. – Это было так давно? Ты уже совсем взрослая!

Фейт улыбнулась ему с небольшим замешательством. Она сразу поняла, что за историю он имеет в виду, и всегда вспоминала тот день со смесью радости, тоски и смущения. Ей было семь лет, и как-то отец позвал ее прогуляться по пляжу. Она бежала рядом с ним вприпрыжку вне себя от счастья, что он изъявил желание побыть с ней. Нечасто приходилось ей видеть отца столь веселым и добрым. Время от времени он наклонялся, собирая какие-то камешки в корзину, и один раз даже соизволил показать камень ей. Он был белым, с небольшими трещинами и выпуклостями, образующими узор.

«Как думаешь, смогла бы ты найти такие же камни?» – спросил он. Просияв, Фейт начала бегать вокруг и приносить ему все камни, которые, как она надеялась, могли быть теми самыми, особенными, но чаще всего это были просто камни, блестевшие от морской воды, а высыхая, они тотчас тускнели в руках отца. В какой-то момент он резко свернул от воды и повел ее к подножию утеса: «Попробуем поискать здесь, Фейт».

Пока он стоял, уставившись в море, девочка лазила среди валунов. Наконец она кое-что заметила – плоский камень со спиралевидным рисунком. Она принесла его отцу, осторожно держа обеими руками и трепеща от надежды и сомнения. «Молодец, Фейт. – Отец присел перед ней на корточки. – Это окаменелость, и очень любопытная. Запомни этот день: сегодня ты нашла свою первую окаменелость».

Намного позже Фейт прочитала в газетах об этой находке. Малютка Фейт, беззаботно играя на пляже, принесла отцу красивый камешек, в котором тот сразу признал чрезвычайно интересную окаменелость. Журналистам эта история так понравилась, что каждый из них не преминул написать о «бесхитростной девочке» и «несведущем младенце, распахнувшем дверь к чудесам природы».

После того случая, когда преподобному случалось представлять свою дочь коллегам-естествоиспытателям, все ожидали увидеть миниатюрное воплощение невинности с широко открытыми глазами. Обнаружив нескладную девушку-подростка, мало кто знал, как реагировать. Фейт покинула благословенный остров детства, но пока не пристала и ко взрослому. Она принадлежала двум мирам, словно русалка. Поэтому было неясно, как себя с ней держать.

– Что же, юная леди, находили ли вы другие ископаемые? – нарочито весело спросил доктор Джеклерс.

Фейт покачала головой. Первая окаменелость оказалась последней. Никогда больше отец не брал ее с собой на поиски ископаемых. В тот солнечный, пропахший солью день он будто раскрыл перед ней дверь, а потом захлопнул снова. Она твердила себе, что дверь закрыта не навсегда, что отец по натуре человек необщительный и угрюмый. Он разрешал ей читать книги из его библиотеки, расшифровывать стенографические заметки и записывать под диктовку, и Фейт воспринимала это как знак, что он все еще хочет впустить ее в свой мир и что эта дверь может вновь распахнуться.

Доктор Джеклерс больше не смотрел на Фейт. Все ясно. Как и те мокрые камни, она утратила свой блеск.

Энтузиазм Говарда по случаю семейной прогулки тотчас погас, когда стало известно, что они не поедут к морю и ему не удастся поиграть с волнами.

– Но мы нашли маленькую лодку на пляже, и Фейт сказала, что мы поплывем на ней в гроты!

– Фейт пошутила, малыш. – Миртл с ужасом взглянула на Фейт. – Морские течения слишком сильные. Говард, разве ты не хочешь посмотреть, как работает твой отец?

Говард осторожно посмотрел на отца, вцепившись в руку Фейт.

Пока семейство Сандерли чинно выходило во двор, Фейт вся горела под наигранно безразличными взглядами слуг. Ботинки отяжелели, воротничок душил. Когда дверь закрылась, Фейт услышала приглушенный смех. Чутье отшельника подсказало ей, что слуги обсуждают ее сегодняшнее чересчур бурное возвращение домой. Ее родители продолжали восстанавливать против себя домочадцев, а теперь и она стала мишенью для язвительных шуток.

Был отлив, поэтому тронулись по нижней дороге вдоль мыса. По одну ее сторону вздымались морщинистые утесы, по другую виднелся волнорез – широкая стена примерно пяти футов высотой. Фейт задумалась, насколько яростно здесь бьют волны, раз они даже заливают дорогу, и почувствовала азарт.

– Что удалось найти? – спросил отец Фейт доктора Джеклерса.

– Мы подняли наверх осколки кремня, обработанные вручную, преподобный, и кости карликового гиппопотама, а еще зуб, который я классифицировал как зуб мамонта. – Доктор довольно потер ладони. – Я надеюсь раскопать человеческие останки, может быть, даже найти череп. Я люблю черепа, преподобный. Но… по правде говоря, я очень рад, что вы здесь, – наставите нас на путь истинный. – Доктор искоса взглянул на отца Фейт. – Боюсь, что те из нас, кто занимается раскопками, вот-вот вцепятся друг другу в волосы. Ламбент – дилетант, напрочь лишенный терпения. Мы как можем сдерживаем его, чтобы он не ломился сквозь камень при каждом повороте. Но, поскольку пещера расположена на его земле, мы не можем его игнорировать. Потом наш славный викарий…

– Мистер Клэй произвел очень благоприятное впечатление, – вставила Миртл. В действительности ее утверждение таило в себе вопрос.

– О да! Но у него слишком старомодные взгляды для человека его лет. – Доктор говорил с улыбкой, хотя и слегка вымученной. – Но его тоже нельзя снимать со счетов, ведь именно он нашел пещеру. Вернее, его собака. Бедного пса угораздило свалиться в скрытую от глаз шахту, и он сломал лапу. Мы потратили кучу времени, вытаскивая его оттуда. Что касается меня, я знаком с последними исследованиями в пещерах, а они нет, поэтому им не обойтись без меня. – Доктор невесело улыбнулся.

Фейт передернуло. Ее отца пригласили в качестве эксперта, но складывалось ощущение, что местные просто хотят, чтобы кто-то разрешил их разногласия.

Повозка повернула в глубь острова, затем поехала в гору и вновь по ровной дороге. Наконец экипаж остановился, и семья вместе с Фейт сошла на землю. Местность здесь была неровной и каменистой. Повсюду из земли выступали горные породы, гребни образовывали небольшие ущелья, по дну которых некогда струились потоки воды. Спуск в сторону моря представлял собой нагромождение утесов и ровных уступов, словно какой-то великан пытался соорудить здесь лестницу.

Доктор Джеклерс повел семейство Сандерли по выложенной опилками дорожке к ближайшему ущелью. Глянув вниз, Фейт увидела палаточный городок. С растущим возбуждением она поняла, что палатки разбиты около устья туннеля, высеченного в склоне горы между двумя огромными валунами. Вход укрепили деревянными балками, подобные подпорки Фейт разглядела и внутри. «Туннель в прошлое», – подумала она.

Когда доктор Джеклерс прокричал слова приветствия, пятеро мужчин в испачканных землей рабочих комбинезонах прекратили свои дела и вежливо выпрямились. Шестой мужчина, одетый как джентльмен, посмотрел на гостей, прикрыв глаза ладонью, а потом стал энергично подниматься по зигзагообразной тропинке им навстречу.

– Мистер Энтони Ламбент, – успел лишь сказать доктор, перед тем как владелец этих мест приблизился к ним.

Ламбент был ростом шесть футов, хотя всем показался еще выше, когда подлетел к ним светловолосым ураганом. Фейт предположила, что ему за тридцать, но в его походке до сих пор чувствовался молодой задор. Его зеленое пальто было слегка заляпано грязью, ярко-желтый галстук сбился набок.

– Преподобный! – Прокричав обращение, больше похожее на боевой клич, Ламбент рьяно схватил преподобного за руку.

Отец Фейт слегка отшатнулся, и на миг девочке показалось, что он начнет защищаться тростью. Едва дождавшись, пока доктор Джеклерс представил обе стороны, Ламбент торопливо повел гостей вниз по холму.

– Пойдемте, я вам сейчас все покажу! – Чувствовалось, что он был слегка не в себе, как лошадь, готовая в любой миг взбрыкнуть.

Миртл сделала недовольное лицо, аккуратно спускаясь по тропинке, Фейт с не меньшей осторожностью последовала за ней. Идти было трудно – они не видели, куда ступают. Спустя какое-то время Ламбент спохватился, что гости сильно отстали, и вернулся к ним.

– Прошу прощения! – сказал он. – Всему виной моя безнадежно неугомонная натура – я должен быть все время в движении.

– Наверное, из-за этого вы мало спите? – поинтересовалась Миртл.

– О да, много лет я спал не больше двух часов в сутки, и доктора ничего не могли с этим поделать. Осмелюсь сказать, я вынужден был прибегнуть к снотворному. К счастью, теперь у меня есть моя дорогая жена, которая оказывает на меня поразительно успокаивающее воздействие. Стоит Агате раскрыть рот, как я начинаю зевать.

Фейт подумала, что вряд ли его «дорогая жена» обрадовалась бы такому комплименту.

Добравшись до подножия холма, Ламбент обратил внимание на деревянный пистолетик Говарда.

– Эй! – Он наклонился, приблизившись вплотную к брату Фейт. – Кто у нас тут – солдат? Или спортсмен? О, да вы охотник на крупную дичь, сэр?

Оцепенев, Говард уставился на казавшееся огромным усатое лицо Ламбента и неопределенно кивнул.

– Превосходно! – воскликнул Ламбент. – И что же вы подстрелили, сэр?

Говард раскрыл было рот и вновь замер. Глаза расширились от испуга и напряжения. Наконец раздались невнятные звуки, готовые превратиться в слова:

– Ль… ль… ль…

Фейт поняла, что робость и страх лишили Говарда дара речи. Теперь чем больше людей будут смотреть на него, тем хуже. Она поспешно подошла и мягко положила руку ему на плечо.

– Львы, – быстро сказала девочка. – Говард стрелял во львов.

Ламбент откинул голову и расхохотался:

– Отважный малый! Полагаю, вы готовы путешествовать по всему миру, как ваш отец?

Говард моргнул, зачарованно уставившись на светлую гриву владельца этих мест.

– Крок! – крикнул Ламбент.

Смуглый широкоплечий парень, приблизившись, козырнул. Почти такой же высокий, как Ламбент, он слегка наклонял голову и сутулился, чтобы казаться пониже. Двигался он с неспешной осторожностью, словно боясь задеть кого-нибудь.

– Это мой бригадир Бен Крок. Крок, позаботься, пожалуйста, о дамах, пока я покажу джентльменам раскопки. – Он улыбнулся ему и подмигнул, намекнув, что «отважный малый» Говард относится к джентльменам.

Джентльмены захватили фонарь, в который была вставлена специальная свеча, и Ламбент повел их в туннель – преподобного, дядюшку Майлза и даже мелюзгу Говарда, вцепившегося в дядюшкин рукав. Леди остались в стороне, чтобы о них «позаботились»! У Фейт будто захлопнули дверь прямо перед носом.

Среди удобных и уместных здесь брезентовых тентов было возведено простейшее деревянное сооружение, покрытое роскошной красной тканью с бахромой и смахивавшее на бедуинскую палатку с открытым входом. Внутри стояли диван, маленький столик и несколько кресел, два из которых тотчас подставили Миртл и ее дочери. В фарфоровой чашке, забытой на столе, Фейт заметила остатки янтарного чая. Очевидно, это место было специально оборудовано для леди. Но Фейт не хотелось сидеть. Наконец-то она оказалась на раскопках! На настоящих научных раскопках! Она осмотрелась, завороженная даже тачкой с наваленными на нее булыжниками. В дальнем конце узкого ущелья она заметила Клэя, устанавливавшего камеру на треножник. Ему помогал мальчик примерно того же возраста, что и сама Фейт. Она вспомнила, что Клэй упоминал о сыне.

В ближайшей палатке Фейт заметила длинный стол, заставленный низкими деревянными ящиками.

– Мистер Крок, можно мне посмотреть? – Она показала рукой в сторону палатки: любопытство взяло верх над стеснительностью.

– Фейт, не стоит отвлекать мистера Крока! – Миртл взглядом попросила ее умолкнуть, но Фейт не собиралась сидеть тихо – не сейчас.

– Пожалуйста!

– Не вижу в этом никакого вреда. – Крок вежливо улыбнулся им обеим и отодвинул полотнище, впуская их в палатку.

Приблизившись к столу, Фейт обнаружила, что ящики подписаны чередой загадочных чисел, внутри лежали бурые, обмазанные каким-то составом обломки и осколки чего-то, похожего на кости.

– Лучше не трогайте, мисс, – тихо посоветовал Крок. – Испачкаете перчатки. Они еще влажные от…

– Раствора для схватывания, – автоматически договорила Фейт и взглянула на него. – Выварка из лошадиных копыт или что-то вроде того – чтобы предотвратить высохшие древние кости от разрушения. – Она читала о растворе для схватывания в отцовских книгах, но впервые ощутила его запах и увидела его липкие следы на костях, более древних, чем египетские пирамиды.

– Да, мисс. – Бен Крок выразительно моргнул. Его взгляд был таким же снисходительным, но девочка почувствовала, что он стал воспринимать ее иначе.

Фейт осмотрела обломки костей и обратила внимание на один осколок, лежавший чуть в стороне от других. Она не смогла сдержать вздох восхищения. На одном конце кость была заострена, а на противоположном виднелось идеально круглое отверстие.

– Мистер Крок, это иголка?

– Верно, мисс, – подтвердил Крок. – Выточенная из рога оленя с помощью каменного инструмента, как считают джентльмены.

– Ледниковый период?

– Доктор Джеклерс говорит, да.

Фейт поймала себя на том, что улыбается. От этих простых и спокойных ответов девочка почувствовала почти физическую радость. Она задумалась об этой иголке, выточенной в далекую эпоху нескончаемого льда, когда копыта оленей стучали по ледяным пустыням даже в Британии. Ей так захотелось дотронуться до нее, протянуть сквозь бесчисленные эпохи руку и схватить ее так, как когда-то делал это человек, создавший ее. Это было все равно что прикоснуться к звезде.

Когда они вышли из палатки, Миртл поравнялась с дочерью.

– Фейт, – прошипела она, – тебе обязательно вести себя так нелепо?

Вскоре из туннеля выскочил Ламбент в сопровождении «джентльменов». Говард в чем-то испачкался и выглядел сконфуженным.

– …Так что наш туннель еще не дотянулся до пещеры, – вещал Ламбент, – но нет в мире такого предмета, с которым не справился бы бочонок с порохом. Давайте я покажу вам, как мы спускаемся в пещеру с поверхности!

Миртл осталась в «бедуинской палатке», а остальных членов семейства Сандерли Ламбент повел вверх по извилистой тропинке. Они поднялись на гребень холма, и взору Фейт открылось испещренное ямками и заросшее травой плато, на котором то тут то там виднелся низкий кустарник.

– Будьте осторожны! – радостно воскликнул Ламбент. – Именно в этих местах собака нашего викария неожиданно провалилась в яму, и кто знает, сколько их тут еще!

Впереди, в самой большой яме, находилась платформа из недавно обтесанных бревен. В середине ее Фейт рассмотрела продолговатое отверстие, над которым располагался крепкий каркас. К каркасу крепился вал с обвитой вокруг толстой цепью – конструкция напоминала механизм, позволяющий доставать воду из колодца. Но вместо ведра здесь висело что-то вроде клетки без крыши с квадратным металлическим основанием. Высотой клетка была около трех футов.

– Я перевез этот механизм из заброшенной шахты на другой оконечности острова, – пояснил Ламбент. – Транспортировать груз мне помогал вон тот дружок. – Он указал на крепкую лошадь, к недоуздку которой был прикреплен другой конец цепи. – Нам нужно было что-то в этом роде, спуск – футов тридцать.

Вцепившись Фейт в руку, Говард привстал на цыпочки в попытке разглядеть шахту.

– А! – воскликнул Ламбент. – Наш юный спортсмен присматривается к корзине! Хотите прокатиться в ней, сэр? – Он бросил взгляд на преподобного. – Что думаете, почтенный? Хотелось бы ему стать одним из первых людей со времен каменного века, увидевших эти пещеры? Мы могли бы опустить его на дюжину футов вместе с кем-то из мужчин и с фонарем – только чтобы мальчик смог заглянуть в пещеру.

В глазах преподобного загорелся тихий огонек. Он взглянул на Говарда, и Фейт поняла, что идея пришлась ему по вкусу. Его сын увидит доисторическую пещеру, еще не выдавшую своих тайн. Это будет своего рода крещением. Он едва заметно кивнул, и сердце Фейт заныло от зависти.

Фейт смутно осознала, что Бен Крок с удрученным видом стал что-то нашептывать на ухо Ламбенту. Она расслышала только слова «ребенок» и «риск». Однако от всех его аргументов отмахнулись. Ламбент поманил Говарда, но мальчик продолжал цепляться за рукав Фейт. Его челюсть снова заходила ходуном, лицо покраснело от досады, потому что он не мог произнести ни слова.

– Он согласится, только если я поеду вместе с ним, – неожиданно прошептала Фейт отцу. Не смогла удержаться. Конечно, она бы предпочла, чтобы он воскликнул: «Фейт, я хочу, чтобы ты увидела это, чтобы разделила эту радость со всеми». Но раз ей остается лишь одно – воспользоваться слабостью младшего брата, это все же лучше, чем ничего.

Преподобный не метнул в нее гневный взгляд. Возможно, он заметил, что Говард при мысли о совместной поездке стал выглядеть менее испуганным. Наконец отец кивнул. Фейт покраснела от возбуждения, когда мужчины начали готовить корзину к спуску, первым делом прикрепив к ней масляный фонарь. По настоянию Бена Крока они также привязали по бокам натяжные канаты, чтобы корзину не вращало при спуске. Одна сторона клетки-корзины держалась на петлях, и ее отодвинули, чтобы впустить Фейт и Говарда.

– Сядьте на пол, так безопаснее, – велел Крок, и они послушались.

При виде его нахмуренного лба внутренности Фейт сжались от страха, но любопытство было сильнее. Фейт обняла Говарда, цепь загремела, и корзина начала опускаться. Они миновали деревянное основание конструкции, и теперь со всех сторон их окружал неровный, в щербинах красно-коричневый камень. В свете фонаря глаза Говарда горели.

– Это настоящее приключение, Говард! – прошептала Фейт. – Мы путешествуем в прошлое! На миллионы лет назад, когда здесь был не остров, а горная вершина. Никакого моря, только земля, покрытая слоем снега высотой с дом. Представь, по окрестностям бродят мамонты, и все вокруг дрожит от их поступи. Огромные стада оленей встряхивают рогами. Тут поросшие шерстью носороги, огромные, как лошади-тяжеловозы. Там саблезубые тигры.

Прошлое обступило ее. Она ощущала его кожей. Прошлое не было мертвым. Нет, оно было живым и так же интересовалось этой девочкой, как девочка интересовалась им.

Шахта расширялась, словно они спускались сквозь бутылочное горлышко. Свет фонаря подчеркивал неровности стен, ниже царил абсолютный мрак. От скрежета металлической цепи, эхом отражавшегося в шахте, сводило зубы. Потом монотонная музыка сменилась слабым хрустом, и вдруг что-то оглушительно затрещало. Корзина стала падать.

Долю секунды Фейт ощущала полную невесомость и головокружительное отчаяние. Вскоре корзина застучала о каменные стены, и Говард пронзительно закричал. Фейт охватил панический ужас.

Внезапно корзина остановилась, резко дернувшись. Говард чуть не вывалился, и Фейт обхватила его одной рукой, другой вцепившись в прутья корзины. Что-то тяжелое, звякнув, больно ударило ее в спину. Это был конец оборвавшейся цепи. Застонав, когда корзина повисла над черной бездной, Фейт поняла, что канаты туго натянуты. Только они спасли их от неминуемого падения. Сверху кто-то кричал, но эхо мешало разобрать слова. Неуклюжими рывками корзина начала подниматься. Подняв голову, Фейт рассмотрела темные силуэты голов на фоне клочка синего неба. Когда корзина начинала раскачиваться, Фейт обратила внимание, что тонкие канаты трутся о каменные стены и постепенно расползаются.

– Тише, Говард, тише, Говард, тише, Говард… – бормотала Фейт, как заклинание. Всхлипывания Говарда – все, что было у нее сейчас реального.

Небо стало ближе. Сверху к корзине протянули руки. Фейт подхватила Говарда под мышки и подняла как можно выше. Ее руки заболели и стали дрожать под его весом, но тут ее избавили от ноши. Говард болтал ногами, пока его поднимали вверх, и чуть не ударил Фейт по голове. Корзина начала подниматься быстрее, сверху снова протянули руки, на этот раз пытаясь схватить за ладони и плечи Фейт. Наконец они вцепились в нее, вытащили наружу, и вот она уже сидела на траве, едва веря в свое спасение.

Потом было много крика. Больше всех горячился Ламбент, метая громы и молнии. Он местный магистрат, он заставит кое-кого поплатиться. Основной мишенью его гнева был человек, продавший ему оборудование из старой шахты.

Говард ныл. Его предстояло осмотреть на предмет ранений, утереть сопли носовым платком, погладить, утешить и предложить сладостей. Преподобный был холоден как лед от ярости, но постепенно смягчался под градом извинений. В конце концов, кто мог предположить, что такая толстая цепь лопнет? И благодаря натяжным канатам настоящей опасности не было.

На неверных ногах Фейт подошла к Бену Кроку, тот сидел на траве и пытался перевести дух. На его ладонях виднелись свежие кровавые ссадины от веревок.

– Спасибо, – тихо сказала она, указывая взглядом на его руки.

– Ни одна леди не должна испытывать такой страх в мою смену, – вот и все, что он ответил. – Надеюсь, вы сможете простить меня, мисс.