Онлайн чтение книги Сотворение Святого The Making of a Saint
Глава 2

Когда мы прибыли во дворец д’Орси, многие гости уже собрались. Маттео тут же окружили его друзья, и не меньше двадцати женщин махали ему руками из разных концов зала, так что пути наши разошлись и мне не оставалось ничего другого как бесцельно слоняться в толпе. Наконец я оказался рядом с группой мужчин, так плотно окруживших одну женщину, что я даже не смог ее рассмотреть. К ним присоединился и Маттео, и они смеялись над какой-то его шуткой. Я уже отвернулся, чтобы двинуться дальше, когда услышал, как Маттео зовет меня.

— Филиппо, — он направлялся ко мне, — пойдем, я познакомлю тебя с донной Джулией. Она попросила представить тебя.

Он взял меня за руку, и я увидел, что женщина и ее кавалеры смотрят на нас.

— Самая очаровательная женщина Форли, — шепнул он мне на ухо.

— Позвольте мне расширить круг ваших воздыхателей, донна Джулия. — После этих слов мы с Маттео поклонились. — Мессир Филиппо Брандолини, как и я, профессиональный солдат.

Передо мной предстала грациозная, миниатюрная женщина в парчовом платье, с маленьким личиком, на котором выделялись огромные карие глаза, излучавшие нежность и ласку. Личико обрамляли роскошные красновато-каштановые волосы, на губах играла пленительная улыбка.

— Мы спрашивали Маттео о нанесенных ему ранах, — заговорила она, обворожительно улыбаясь мне. — Он говорит нам, что все они в области сердца.

— В этом случае, — ответил я, — здесь он оказался на поле боя, более опасном, чем любое из тех, на которых мы побывали во время войны.

— Какой войны? — спросил мужчина, стоявший рядом с Джулией. — Ныне мы живем в такое счастливое время, когда на территории нашей страны идет с десяток различных войн.

— Я служил под началом герцога Калабрии, — ответил я.

— В таком случае ваши битвы были бескровные.

— Мы пришли, увидели и обратили врага в бегство, — вставил Маттео.

— И теперь, воспользовавшись преимуществами мирной жизни, вы приехали, чтобы будоражить сердца Форли, — вновь улыбнулась мне донна Джулия.

— Кто знает, может, ваши мечи окажутся здесь очень кстати! — вырвалось у какого-то молодого человека.

— Помолчи, Никколо! — бросил другой.

Возникла напряженная пауза, по ходу которой мы с Маттео удивленно переглянулись, а потом все мужчины вдруг заговорили одновременно, так что понять, кто что сказал, не представлялось возможным. Маттео и я откланялись, покинули донну Джулию и направились к Кеччо, стоявшему среди группы мужчин.

— Вы успели отдохнуть? — спросил Кеччо.

— Ты путешествовал, Маттео? — спросил один из гостей.

— Да, вчера проскакали шестьдесят миль, — ответил Маттео.

— Шестьдесят миль на одной лошади — у вас, должно быть, хорошие скакуны и богатое воображение, — прокомментировал уродливый, с землистым цветом лица господин, которого я возненавидел с первого взгляда.

— Такое случается крайне редко, и мы хотели скорее добраться домой.

— Вы не могли бы ехать быстрее, если бы бежали с поля боя, — добавил незнакомец.

Я подумал, что он сознательно нарывается на скандал, но промолчал. Маттео не стал придерживаться этого золотого правила.

— Вы говорите, как человек, имеющий в этом немалый опыт. — Юноша обаятельно улыбнулся.

Я заметил, как Кеччо нахмурился, а на лицах остальных появился интерес.

— Я это сказал лишь потому, — мужчина пожал плечами, — что герцог Калабрии знаменит отступательной тактикой.

— Возможно, вы не слишком сведущи в тактике, — насмешливо произнес я.

Он повернулся и посмотрел на меня, как бы говоря: «А кто ты, черт побери, такой?» Пренебрежительно оглядел с головы до ног, и я почувствовал, что вот-вот потеряю терпение.

— Мой дорогой молодой человек, судя по всему, я уже воевал, когда вы сражались разве что с нянькой в детской.

— Вы превосходите меня как в учтивости, так и в годах, мессир, — ответил я. — Но я смею предположить, что человек может сражаться всю жизнь, однако и в ее конце смыслить в войне не больше, чем в начале.

— Все зависит от интеллектуального уровня, — вставил Маттео.

— Именно об этом я и толкую, — кивнул я.

— И что это, черт побери, значит? — сердито бросил мужчина.

— Полагаю, ничего не значит, Эрколе, — вмешался Кеччо и деланно рассмеялся.

— Думаю, он может ответить сам, — фыркнул неприятный господин. Краска залила лицо Кеччо, но он промолчал.

— Мой дорогой господин, вы должны принять во внимание мое желание отвечать.

— Дерзкий мальчишка!

Я положил руку на рукоятку меча, но Кеччо схватил меня за запястье. Я разом пришел в себя.

— Прошу меня извинить, мессир Кеччо. — И я повернулся к Эрколе: — Вы вольны оскорблять меня здесь. Этим вы демонстрируете собственные манеры! Знаешь, Маттео, ты не говорил мне, что у тебя есть такие обаятельные соотечественники.

— Не суди нас строго, Филиппо, — ответил мой друг, — ибо Форли не несет ответственности за такое чудовище.

— Я родом не из Форли, слава Богу! Ни граф, ни я. — Господин пренебрежительно огляделся. — Мы благодарим Господа всякий раз, когда заходит такой разговор. Я гражданин Кастелло.

Маттео уже собирался взорваться, но я заговорил первым:

— Я тоже гражданин Кастелло, и позвольте сообщить вам, что я нахожу вас чрезвычайно кичливым и приношу свои извинения присутствующим за то, что мой соотечественник забыл об уважении, которое должно проявлять к жителям города, оказывающим гостеприимство.

— Вы из Кастелло! Так кто же вы?

— Меня зовут Филиппо Брандолини.

— Я знаю вашу семью. Я Эрколе Пьячентини.

— Не могу ответить вам тем же. Никогда не слышал о вашей семье.

Стоявшие вокруг мужчины засмеялись.

— Моя семья ничем не хуже вашей, мессир.

— Знаете, я не знаком со средним классом Кастелло, но у меня нет сомнений, что ваша семья очень достойная.

Я обратил внимание, что слушателям очень нравились мои реплики, из чего сделал вывод, что мессира Эрколе Пьячентини в Форли не жалуют, но Кеччо выглядел озабоченным.

— Наглый мальчишка! — взвился мужчина. — Как ты смеешь так говорить со мной! Я дам тебе пинка.

Я снова попытался выхватить меч, но чья-то рука остановила меня, и я услышал слова Кеччо:

— Не дури. Успокойся.

— Отпустите меня! — воскликнул я.

— Не дури. Ты нас погубишь. — Он крепко держал мои руки, не позволяя мне вытащить меч.

Эрколе видел, что происходит. Его губы разошлись в злорадной улыбке.

— Вам дают полезный урок скромности, молодой человек. И вы не единственный, кому пришлось его выучить. — Он оглядел мужчин, стоявших рядом.

В этот момент к Кеччо подошел слуга и объявил:

— Граф!

Группа сразу распалась, Кеччо направился к другому концу зала, сопровождаемый Эрколе Пьячентини и другими гостями. Маттео и я остались на месте. В зал вошли граф и графиня, следом — их свита.

Конечно же, мой взгляд задержался на Катерине, восхитительно красивой. Высокая, хорошо сложенная женщина, она держалась гордо и шла с высоко поднятой головой.

— Ее без труда можно принять за дочь короля! — пробормотал Маттео, не отрывая от нее изумленных глаз.

— И она так похожа на Франческо, — добавил я.

Мы оба безмерно восхищались Франческо Сфорцей, королем кондотьеров[11]Командир наемного отряда в Европе в XIV–XVI вв. или воин, состоявший на службе в таком отряде., который проделал путь от простого солдата до правителя самого гордого герцогства в мире. И Катерина, его дочь, унаследовала волевые черты лица и проницательный взгляд, только грубая, в оспинах, кожа Сфорцы уступила место гладкой и бархатистой. А какое-то время спустя Катерина доказала, что от отца ей досталось не только внешнее сходство, но и мужество… Ее великолепное платье из серебряной ткани при ходьбе струилось и переливалось, в волосы, как обычно, были вплетены золотые и серебряные нити, но великолепные каштановые пряди блестели ярче металлических украшений, которые лишь подчеркивали красоту волос. Катерина что-то сказала, и ее голос, низкий и сильный, звучал как мужской.

Маттео и я, не отрывая взгляда, смотрели на нее, а потом оба воскликнули: «Черт побери, она прекрасна!»

Я начал вспоминать сказочные истории, которые рассказывали о Катерине в Риме, где она заворожила всех своей красотой, и Сикст транжирил богатства церкви ради удовлетворения ее прихотей и фантазий: банкеты, балы, пышные зрелища и великолепные церемонии сменяли друг друга, город опьянел от вина и сходил с ума от ее красоты.

Внезапно Маттео ткнул меня в бок:

— Взгляни на Джироламо!

Я поднял глаза и увидел, что он стоит совсем близко от меня, высокий мужчина, мускулистый и широкоплечий, с крупным, массивным лицом, тяжелым подбородком, длинным крючковатым носом и маленькими, очень подвижными глазами. Красная и грубая кожа его оставляла неприятное впечатление. Одежда же своим великолепием могла соперничать с платьем жены.

— В нем проглядывают черты деда. — Я вспомнил, что отец Сикста, основатель рода, начинал простым матросом в Ровезе.

Граф беседовал с Кеччо, и разговор, похоже, шел о нас, потому что Джироламо повернулся и направился к Маттео.

— Блудный сын вернулся, — кивнул он. — Мы обязательно забьем по этому поводу жирного теленка. Но на этот раз ты должен остаться с нами, Маттео. Мы можем взять тебя на службу так же, как и герцог Калабрии. — Маттео мрачно улыбнулся, а граф уже повернулся ко мне: — Кеччо рассказал мне и о вас, мессир, но, боюсь, наши шансы удержать вас минимальны, раз уж вы перелетная птица, однако я надеюсь, что вы побываете во дворце, где встретите самый радушный прием.

Пока он говорил, его глаза пребывали в непрерывном движении — вверх-вниз, вправо-влево, — и я чувствовал, что он буквально просвечивает меня насквозь… после этих слов он улыбнулся без толики веселья, механически, вроде бы вежливо, и с поклоном двинулся дальше. Я глянул на Маттео и увидел, что он злобно смотрит вслед графу.

— Что такое? — спросил я.

— Он дьявольски пренебрежителен, — ответил Маттео. — При нашей последней встрече мы обнимались, но, Бог свидетель, с тех пор он заважничал!

— И твой кузен что-то такое говорил, — напомнил я.

— Да, теперь я понимаю, о чем шла речь.

Мы прогуливались по залу. Смотрели на людей, разговаривали.

— Посмотри, какая красивая женщина! — Я указал на пышнотелую даму, раскрасневшуюся, с большой грудью.

— Твой взгляд притягивается к красивым женщинам, как сталь к магниту, Филиппо, — рассмеялся Маттео.

— Представь меня, — попросил я, — если она не кусается.

— Никогда в жизни, хотя она, судя по всему, уже обратила на тебя внимание. Но это жена Эрколе Пьячентини.

— Мне все равно: я собираюсь убить этого человека, что не может быть помехой для знакомства с его женой.

— Ты окажешь ей двойную услугу, — кивнул Маттео, и мы направились к ней.

— Клаудия, взгляд твоих роковых глаз пронзил еще одно сердце.

Чувственные губы изогнулись в улыбке.

— Неужто у него такая сила? — Она пристально всмотрелась в меня и чуть подвинулась. Мы с Маттео сразу поняли намек, так что я устроился рядом, а Маттео удалился.

— Я-то думала, что вы уже пали жертвой мадонны Джулии. — Клаудия томно посмотрела на меня, а потом искоса глянула на упомянутую даму.

— Никто не поклоняется луне, когда светит солнце, — вежливо ответил я.

— Джулия больше походит на солнце, потому что собирает всех мужчин в свои объятия. Я более скромная.

— Это говорит лишь о том, что вы более жестокая.

Она промолчала и лишь глубоко вздохнула, улыбаясь, не сводя с меня больших томных глаз.

— А вот и мой муж.

Я поднял голову и увидел великого Эрколе, который злобно смотрел на меня, и мысленно рассмеялся.

— Должно быть, он сильно ревнует такую красивую жену? — полюбопытствовал я.

— Ох, он ужасен. Ревнует меня до смерти.

Учитывая обстоятельства, я решил воспользоваться моментом: пододвинулся ближе.

— Я это понимаю. У меня затрепетало сердце, как только я вас увидел.

Она одарила меня долгим взглядом из-под ресниц.

— Эти глаза! — воскликнул я, пристально вглядываясь в них.

— Ах! — вновь вздохнула она.

— Мадам, — к ней подошел паж, — мессир Пьячентини просит узнать, не соблаговолите ли вы подойти к нему.

Раздраженный вскрик сорвался с ее губ:

— Мой муж!

Она поднялась, повернулась ко мне, протягивая руку. Я вскочил, предложил ей свою, и мы степенно пересекли зал, направляясь к Эрколе Пьячентини. Там она мне грациозно поклонилась, я ослепительно улыбнулся счастливому мужу, который в тот момент выглядел очень мрачным и сделал вид, словно и не заметил меня. Что ж, я отошел крайне довольный собой.

Граф и графиня уже собрались уходить. За ними последовали Эрколе и его жена, а также другие гости, и вскоре в зале остались только мы с Маттео, еще двое гостей и Кеччо.