Онлайн чтение книги Войны Миллигана The Milligan Wars
Глава первая. Покидая Пятно

1

Автозак, перевозивший Билли Миллигана в Лиму, въехал в ворота, увенчанные спиралями колючей ленты, миновал наблюдательные вышки с вооруженной охраной и остановился у двери приемного отделения.

Два помощника шерифа бесцеремонно вытолкнули пациента-заключенного из машины и повели по коридорам старого здания с серыми стенами и окнами в три с половиной метра высотой. Они тянули его за наручники, стуча каблуками по блестящему линолеуму. Над дверью кабинета в конце коридора висела надпись: «Приемный покой. Блок 22».

В кабинете друг напротив друга располагались два захламленных стола. Огромная рыжеволосая веснушчатая женщина наблюдала, как помощник шерифа возится с ключом от наручников.

– Документы, – произнесла она.

Второй помощник протянул ей папку.

дэнни силился понять, где он и почему. Кисти занемели, запястья пощипывали. Он понял, что руки у него связаны за спиной. Кто-то снимал наручники.

– Мистер Миллиган, – начала женщина, не глядя ему в глаза, – встаньте, пожалуйста, на пятно.

От этих слов у него продрал мороз по коже. Откуда она знает про Пятно? Написали в бумагах?

Помощник шерифа справа схватил его за волосы и скованные руки и толкнул на три шага влево.

– Хитрожопый уебыш, – прорычал он. – Умудрился снять наручники в фургоне.

Вот, значит, почему свирепствует охрана и туго затянуты наручники, сообразил дэнни, – томми во время поездки встал на Пятно и освободился. Рыжая наморщила нос, как будто учуяла дохлого скунса.

– Мистер Миллиган, – повторила она, указывая на пол, – если не хотите неприятностей, учитесь делать, что вам говорят.

дэнни посмотрел вниз, заметил красный круг и облегченно вздохнул. Значит, речь не о «Пятне сознания», как его называл артур, а всего-навсего о пятне краски на старом грязном полу.

– Выньте все из карманов! – приказала женщина.

Он вывернул их, показывая, что там пусто.

Помощник шерифа за спиной произнес:

– В смотровую, срань! Раздевайся догола.

дэнни вступил в следующий кабинет и стянул через голову рубашку.

Вошедший санитар рявкнул:

– Поднял руки! Рот открой! Убери волосы за уши! Повернулся и руки на стену!

Повинуясь приказаниям, дэнни гадал, будет ли санитар похлопывать его по телу, как при обыске. Я не дамся. Не позволю никакому мужику себя лапать. Уйду с Пятна и вызову на подмогу рейджена.

– Покажи ступни. Наклонись. Раздвинь жопу.

Этот человек что, получает удовольствие от издевательства надо мной?

Санитар проверил его одежду, швырнул ее в корзину для белья и протянул темно-синие штаны и рубаху:

– В душ, выродок!

дэнни поскользнулся на мокром полу. Пытаясь открыть тяжелую железную дверь с заклепками, ушиб большой палец на ноге. В душе из противоположной стены торчала ржавая труба. Из нее текла вода. Он встал под струю и отпрыгнул. Холодная!

Несколько секунд спустя вода автоматически выключилась и одновременно вошел коротышка в белом халате и резиновых перчатках. Он направил на дэнни баллончик с жидкостью от волосяных и лобковых вшей, как если бы красил статую. Глаза дэнни щипали, он закашлялся от окутавшего его вонючего едкого пара. Закончив дезинфекцию, мужчина кинул на пол бумажный пакет и, не говоря ни слова, вышел.

В пакете оказались зубная щетка, паста, расческа и баночка для мочи на анализ. дэнни вытерся, надел синие штаны с рубашкой и, зажав в руке пакет, проследовал за новым санитаром по коридору, через решетчатую дверь, и дальше в крохотную комнату. Там он закрыл глаза и сошел с Пятна…

2

томми проснулся на странной койке в маленьком, смахивающем на камеру помещении. «Как случилось, что волосы у него мокрые, а во рту пересохло? Где я? – молча спросил он. – Как я сюда попал?»

Он вскочил и прислушался в ожидании ответа на свои мысли, но никто не ответил. Что-то не так. томми мог общаться с артуром и алленом с того самого времени, как доктор Кол сделал их сосознающими. Но сейчас в трубке молчали. Ни единого гудка. Совершенно ничего. Его разъединили.

Какого черта! томми весь трясся. Он знал, что надо найти воду, смочить запекшиеся губы и утолить жажду. А затем обследовать это странное место на предмет побега.

томми выглянул из комнаты и зажмурился от яркого света ламп. В длинный коридор выходило много таких же, как у него, комнат. В левом конце виднелась металлическая решетка. Он повернулся вправо и понял, что его коридор – один из нескольких, которые, как спицы колеса от ступицы, расходились во все стороны от огромного центрального зала.

Посередине, вокруг стола, околачивались санитары.

Коридор прямо напротив стола был отделен железной решеткой и дверью. томми мысленно отметил, что он, видимо, соединяет отделение с остальной больницей.

В дальнем конце зала на стульях и столах сидели несколько человек. Другие шаркали вокруг. Какой-то дядька разговаривал сам с собой. Вдалеке кто-то наклонился над фонтанчиком с питьевой водой. За пьющим вдоль стены выстроилась очередь. Хотя томми терпеть не мог очереди, он все-таки опасливо подошел и встал последним.

Наконец пациент перед ним наклонился, чтобы попить. томми заметил, что струя бьет ему в лицо, мимо рта. Несмотря на жалость к этому зомби, он невольно улыбнулся.

Внезапно из полутемного коридора с яростным криком выбежал худой мужик. Сжав кулаки, он кинулся к фонтану.

томми отпрыгнул, а пьющий перед ним никак не отреагировал, все еще ловя губами струю. Разъяренный бегун с размаху ударил зомби кулаком промеж лопаток. Голова того резко дернулась вниз, и глаз оказался наколотым на острие фонтана. Когда он выпрямился, на месте глаза зияла окровавленная дыра.

Шатаясь и едва сдерживая тошноту, томми вернулся в комнату. Сел на кровать и скрутил простынь, придумывая, как бы повеситься. Если он не сможет вернуться в Афинскую психиатрическую клинику к доктору Колу, он здесь не выживет.

томми лег навзничь, закрыл глаза и покинул Пятно, желая поскорее забыться сном…

3

– Миллиган!

кевин резко проснулся и – ко всему готовый – встал и направился к двери.

– Миллиган! В круг!

По опыту других психбольниц и тюрем кевин знал, что «круг» – невидимо очерченная территория общего зала метра три с половиной диаметром, в центре которой находится стол старшего по отделению. Приближались к этой зоне с опаской. Заходить в нее без разрешения запрещалось, и, если не хочешь побоев, надо было вести себя крайне раболепно. кевин остановился в круге на почтительном расстоянии от стола.

Дежурный, не глядя, указал на дверь, которую охранял лысый санитар. Тот произнес:

– К стене, Миллиган. Сейчас пойдешь к доктору.

Только не я, подумал кевин. Я с мозгоправами не разговариваю. Выходя из круга, он одновременно сошел с Пятна.

ли, который ждал в полумраке за кулисами, гадал, с чего вдруг ему разрешили выйти. артур давным-давно запретил ему доминировать в сознании, поскольку его опасное паясничанье частенько приводило их всех в карцер. Как кевину и другим, кого артур именовал «нежелательными», ли запрещалось выходить на свет еще с их тюремных деньков в Лебаноне, Огайо. Тот факт, что его выпустили, означал, что вокруг опасно и Пятно контролирует рейджен. ли осмотрелся и решил, что они в госпитале тюремного типа. Вполне логично, что руководит парадом Хранитель ненависти.

– Миллиган! Ты следующий!

Кабинет врача украшали мягкий ковер цвета молочного шоколада и стулья с дерматиновой обивкой. Человек за столом посмотрел на ли поверх дымчатых очков:

– Мистер Миллиган, я доктор Линднер, клинический директор госпиталя для душевнобольных преступников города Лима. Я читал вашу медицинскую карту и газеты и сразу вам скажу: в ваши множественные личности я не верю.

Так вот, значит, куда нас занесло. Дурка в Лиме! Та самая, от которой их пытались уберечь адвокаты.

ли всматривался в острые черты доктора, его тоненькую вандейковскую бородку, близко посаженные глаза и намечающиеся залысины. Волосы были зачесаны назад и опускались поверх воротника белой рубахи. На нем был темно-синий галстук, приколотый потертой булавкой в виде международного символа разоружения, какие пользовались популярностью в шестидесятые.

Сосредоточившись на голосе, выражении лица и других характерных чертах доктора, чтобы впоследствии его пародировать, ли почти не слушал… Кажется, Линднер говорил, что жизнь здесь – как бейсбол. Игрок может получить максимум три страйка – правда, после третьего он не выбывает из игры, а оказывается на лопатках, что значит, его привязывают ремнями к кровати в Изе. «Иза» означало изолятор.

«Передразнить ничего не стоит», – подумал ли.

Зазвонил телефон, и доктор Линднер снял трубку:

– Да, он как раз у меня в кабинете.

Он помолчал несколько секунд.

– Постараюсь помочь.

Линднер повесил трубку. Выражение его лица и голос неожиданно смягчились.

– Ну, мистер Миллиган, вы, вероятно, поняли, что речь шла о вас.

ли кивнул.

– С вами хотят побеседовать два джентльмена.

– Опять психиатры?

– Нет, но их интересует ваш случай. Они приехали из самого Дейтона.

ли догадался, что речь о репортерах. Что они только ни делали, чтобы заполучить контракт на написание книги о Билли Миллигане. Когда Билли и Учитель им отказали, выбрав другого автора, журналисты принялись строчить о нем злобные статьи. ли расхохотался.

Передразнивая выражение лица и голос Линднера, он произнес:

– Скажите им, чтобы шли в жопу!

Затем повернулся и сошел с ярко освещенной сцены. Направо, опять за кулисы.

4

Пятнадцать минут спустя дэнни вышел из своей камеры в общий зал, где было светлее, чтобы почитать журнал про разведение кроликов. Он обожал кроликов… Как бы хотелось сейчас погладить пушистого милашку! дэнни перевернул страницу и отшвырнул журнал, точно обжегшись, – на иллюстрациях наглядно показывалось, как их свежевать и потрошить.

Статья его обдурила.

На глаза навернулись слезы. Он вспомнил, что сделал с крольчонком отчим Чалмер. Он ясно помнил тот день. Ему тогда почти исполнилось девять. Папа Чал повез Билли на ферму, чтобы помочь с косьбой…

Билли наблюдал, как большой кролик показался из норы и ускакал прочь. Мальчик осторожно подошел и увидел серо-коричневого крольчонка. Опасаясь, как бы тракторная косилка Чалмера не задела малыша, Билли поднял его и спрятал в футболку.

– Придется найти тебе новый домик, потому что ты теперь совсем один, а детдомов для кроликов не бывает. Я не могу взять тебя с собой, потому что папа Чал не разрешит. Отнесу тебя обратно в поле, и ты найдешь маму.

Вдалеке засигналили. Билли знал, что это значит: надо принести Чалмеру пиво – и поскорее. Он бегом бросился к машине, достал из охладителя банку и помчался через двор к трактору, на котором сидел Чалмер. Протянул ему пиво.

Чалмер щелчком открыл банку и свирепо зыркнул на пасынка:

– Что там у тебя?

– Зайка. У него нет мамы с папой. Вот бы взять его к нам домой. Я бы за ним ухаживал, пока не найду, кому его отдать. Или пока он не подрастет и не сможет жить сам.

Чалмер фыркнул:

– Дай-ка глянем.

Билли показал крольчонка.

Чалмер ухмыльнулся:

– Прежде чем тащить в дом, давай я сперва его почищу. Неси к гаражу.

Билли не верил своим ушам. Чалмер разговаривал с ним по-доброму.

– За кроликами нужен особый уход, – продолжал Чалмер, – у них зараза всякая, блохи. Мать нас с тобой за него отчихвостит. Погоди…

Чалмер скрылся в гараже. Когда вернулся, в руках у него была канистра с бензином.

– Дай-ка…

Он схватил кролика за шкирку и облил бензином. В нос ударил едкий запах.

– Что ты делаешь? – испугался дэнни.

Чалмер быстро вытащил зажигалку, поджег кролика и бросил. Билли истошно закричал, глядя, как зверек скачет и вертится, натыкаясь на стену и оставляя огненный след.

– Что, маменькин сынок, нравится? – загоготал Чалмер. – Жаркое из твоего зайки!

Билли кричал. Это он виноват. Оставь он малыша в норе, тот был бы жив.

Чалмер стал бить его кулаком в лицо. Крики перешли в сдавленное всхлипывание.

В общем зале двадцать второго блока дэнни вытер слезы и с отвращением отпихнул ногой журнал. Обхватив колени руками, он смотрел на людей вокруг.

Гадал, придет ли Мэри. Она ему нравилась, потому что была такой же, как он, застенчивой и испуганной, тихо сидела рядом и брала его за руку, когда ему было страшно. Затем он обычно терял Пятно, потому что томми она тоже нравилась, и тот выходил в сознание и говорил ей, что, хотя она пациентка, бояться ей нечего, так как она очень умная, и пусть приходит почаще.

Но Мэри рядом не было.

Дверь смотровой открылась, из нее вышел пациент со сжатыми кулаками. Он направился прямо к дэнни, со всей силы ударил его по лицу и убежал. дэнни лежал на полу, слезы жгли глаза.

Почему никто не остановил этого сумасшедшего, не пришел на помощь? Странно, что тот псих вышел от доктора и безо всякой причины на него кинулся. Санитары загоготали. Один крикнул:

– Первый страйк, мистер Миллиган!

дэнни этого уже не слышал – на Пятно, чтобы принять на себя боль, встал дэвид. А потом вышел джейсон. Он кричал и кричал, пока санитары его не увели, хотя он тоже ничего не понимал.

Один Учитель, молча наблюдавший из глубин сознания, знал ответы на все эти «почему». Он знал, что этот первый день в госпитале для душевнобольных преступников – только цветочки.