Онлайн чтение книги Боксер Билли The Mucker
XIV. СМЕРТЬ ТЕРЬЕ

Звук грубых голосов, раздавшихся так близко около Барбары, пробудил ее от оцепенения. Подскочив к лежавшему Байрну, она выхватила из–за его пояса револьвер и обернулась к мальчику, как разъяренная тигрица.

– Живо! – закричала она. – Скажи им сейчас же, чтобы они ушли назад. Я убью тебя, если только они подойдут ближе.

Мальчик в ужасе метнулся назад при виде горящих глаз белой девушки и ее угрожающей позы. Дрожащим голосом, в котором ясно слышался ужас, крикнул он своим верным самураям остановиться.

Барбара облегченно вздохнула… Теперь она обратила все свое внимание на своих спутников, лежащих без чувств у ее ног. По виду казалось, что каждый из них в любой момент может испустить последний вздох. Когда она взглянула на Терье, ее охватила глубокая жалость и слезы выступили у нее на глазах.

Однако она подала помощь сперва Билли Байрну, – почему? Она и сама не могла бы этого объяснить.

Она обрызгала ему лицо холодной водой источника. Она смочила ему руки у пульса и обмыла его раны; она оторвала от своей юбки длинный лоскут, чтобы перевязать страшную рану на груди и остановить поток крови, сочившейся при каждом дыхании Байрна.

Ее заботы наконец увенчались успехом: кровь остановилась, и появились признаки возвращающегося сознания.

Он открыл глаза. Близко над ним склонилось лучезарное видение прелестного лица Барбары Хардинг. Билли чувствовал, как ее холодные мягкие руки гладили его лоб.

Он снова закрыл глаза, чтобы побороть в себе постыдную, как он думал, нежность, охватившую его от необычайного ощущения.

С неимоверным усилием приподнялся он на локте и с нахмуренным лицом взглянул на нее.

– Убирайся! – сказал он ей грубо. – Я не пижон. Не приставай!

Оскорбленная больше, чем она желала в этом признаться. Барбара Хардинг отвернулась от своего неблагодарного пациента, чтобы оказать помощь Терье. Билли ясно прочел на ее лице обиду и принялся, лежа, обдумывать этот инцидент, следя глазами за ловкими белыми руками, перевязывавшими раны еле дышащего француза.

Он смотрел, как она смывала грязь и кровь с его страшной раны, и понял, сколько мужества требовалось для того, чтобы женщина ее склада исполняла такую неприятную работу.

Никогда раньше подобная мысль не пришла бы ему в голову. И никогда раньше не думал бы он об огорчении, которое доставили девушке сказанные им слова… Если бы он и заметил это огорчение, то оно доставило бы ему только чувство радости.

А сейчас он был во власти какого–то необычайного чувства. Ему хотелось как–нибудь загладить свою вину. Какая странная перемена произошла в сердце хулигана из шайки Келли?

– Слушай! – неожиданно сказал он.

Барбара Хардинг вопросительно взглянула на него. В ее глазах опять было то холодное, надменное высокомерие, с которым она смотрела на него на палубе «Полумесяца» и за которое он так ее ненавидел. При виде этого взгляда у Билли захватило дыхание, и произнести слова, которые он приготовил, стало прямо–таки невозможно.

Он нервно закашлялся, и лицо его опять стало хмурым.

– Вы, кажется, что–то сказали? – холодно спросила мисс Хардинг.

Билли Байрн откашлялся, и с его губ сорвались не те слова, которые он предполагал произнести, а грубые слова, которые исходили как будто от кого–то другого, от прежнего Билли Байрна. – Что, этот олух еще не сдох? – пробурчал он.

Потрясенная до глубины души этим грубым вопросом, Барбара Хардинг вскочила на ноги. Она с ужасом посмотрела на человека, который мог говорить таким тоном о храбром товарище, находящемся при смерти. Ее глаза гневно сверкнули, и горячие, горькие слова были готовы сорваться с ее губ, когда она внезапно вспомнила о геройском самопожертвовании Байрна, вернувшегося к раненому Терье перед лицом приближающихся самураев… Она вспомнила о хладнокровии и мужестве, которые он выказал, унося бесчувственного Терье в джунгли, о преданном, почти сверхчеловеческом самоотвержении, с которым он взбирался на крутую гору с тяжелой ношей, сам истекая кровью… и смолчала.

Как могли совмещаться такие поступки и такие слова в одном человеке? Барбара подумала, что в Байрне странным образом уживались два существа с совершенно различными характерами.

Кто может утверждать, что ее гипотеза была неправильна? В Билли Байрне происходила постепенная метаморфоза, и в настоящую минуту еще было под вопросом, какой из его характеров одержит окончательно верх.

Байрн прочел упрек в глазах девушки. Он резко отвернулся и, тяжело вздохнув, откинул голову на свою вытянутую руку. Девушка некоторое время с недоумением смотрела на него, а затем снова вернулась к Терье.

Дыхание француза было чуть слышно; однако, спустя некоторое время он открыл глаза и устало взглянул вверх. При виде Барбары он попробовал улыбнуться и заговорить, но приступ кашля окрасил его губы кровавой пеной, и он снова закрыл глаза. Его дыхание делалось все слабее и слабее. Девушка с трудом могла различить движение груди. «Он умирает!» – подумала она испуганно.

Она перевела взгляд на Байрна. Билли все еще лежал неподвижно, прикрыв лицо рукой, и по–видимому спал. А может быть он мертв? Последняя мысль заставила ее побледнеть.

Она тихо подошла к нему и, наклонившись над ним, положила свою руку на его плечо. – Мистер Байрн, – прошептала она.

Билли повернул к ней свое лицо. Оно выглядело усталым и растерянным. – Что такое? – спросил он. Голос его звучал мягче обыкновенного.

– Мне кажется, мистер Терье умирает, – прошептала девушка, – и я… я… я так боюсь!

Байрн покраснел до корней волос. Воспоминание о грубых словах, которые он только что произнес, мучило его до боли. Несколько дней до того Байрн рассмеялся бы в лицо кому–нибудь, кто предположил бы, что он может питать другое чувство, кроме ненависти, ко второму штурману «Полумесяца». Теперь он совершенно неожиданно для себя понял, что ему будет очень неприятно, если Терье умрет…

В нем пробудилось первое чувство – чувство, которого он не знал во всю свою тяжелую одинокую жизнь, – чувство дружбы.

Он положительно чувствовал дружбу к Терье. Это было невероятно, и все же Билли чувствовал, что это так!

Со страшным усилием, причинявшим ему острую боль, подполз он к французу. – Терье! – прошептал он ему на ухо. Офицер с трудом повернул к нему голову.

– Узнаете вы меня, дружище? – спросил Билли, и по тону его охрипшего голоса Барбара Хардинг поняла, что в глазах его стояли слезы.

Билли был невероятно взволнован новыми ощущениями. Да и то сказать, он в первый раз в жизни подходил к человеку с дружеским обращением!

Терье взял руку Байрна в свою. Было очевидно, что и он заметил необычайный тон матроса. – Да, друг мой, узнаю, – сказал он слабо. И затем, обращаясь к мисс Хардинг, простонал: – Дайте мне воды, пожалуйста.

Барбара Хардинг принесла ему воды и держала его голову на своих коленях, пока он пил. Холодная влага, казалось, придала ему силы, потому что вскоре он заговорил более твердым голосом.

– Я умираю, Байрн, – сказал он. – Но перед смертью я желаю сказать вам, что в последние дни я убе дился, что из всех храбрых людей, которых я когда–либо знал, вы самый храбрый. Еще неделю тому назад я считал вас трусом и негодяем: мне хочется попро сить у вас за это прощения.

– Бросьте об этом думать, – прошептал Байрн, – я так полагаю, что неделю тому назад я и вправду был негодяем и трусом.

– Байрн, – продолжал Терье, – не забудьте пере дать мисс Хардинг то, о чем я просил вас, когда мы бросили жребий, кому первому войти в дом Оды Иоримото.

– Хорошо, хорошо, не забуду, – сказал Билли.

– Прощайте, Байрн, – прохрипел Терье. – Охраняйте мисс Хардинг как можно лучше.

– Прощай, дружище, – ответил Билли. Голос его предательски дрогнул, и две крупные слезы скатились по щекам «самого грубого парня западной части Чикаго». Барбара склонилась над умирающим.

– Прощайте, мой бедный друг, – сказала она. – Да вознаградит вас бог за вашу дружбу, храбрость и преданность! Терье печально улыбнулся.

– Байрн расскажет вам все, – проговорил он, – за исключением того, кто я такой; этого он не знает.

– Может быть вы хотите что–нибудь передать вашим близким, мой друг? – спросила девушка. Терье с минуту молчал, как бы раздумывая о чем–то.

– Мое имя, – сказал он, – Анри Терье, граф де–Каденэ. Мне нечего передавать своим родным, мисс Хардинг, разве только то, что вы сами найдете нужным сообщить им. Они жили в Париже, в то время как я в последний раз слышал о них. Мой брат, Жак, был депутатом.

Его голос сорвался и стал таким слабым, что девушка едва могла разобрать последние слова. Затем он два раза открыл рот, с трудом забирая воздух, и снова попробовал заговорить. Барбара еще ниже склонилась к нему и приложила ухо почти к самым его губам.

– Прощайте, любимая, – чуть слышно произнес он еще. Затем тело его слегка вздрогнуло и вытянулось.

– Умер! – прошептала девушка.

Она не плакала, но чувствовала себя глубоко несчастной. В эту минуту она поняла, что не любила этого человека настоящей любовью, но что у нее была к нему привычка и что она смотрела на него, как на единственного верного друга среди негодяев и убийц, окружавших ее в последнее время.

Было возможно, что Когда–нибудь она смогла бы ответить ему на его явную горячую любовь. О теневой стороне его жизни она ничего не знала и не догадывалась о той подлой двойственной игре, которую он вел в первое время своего знакомства с ней.

В ее памяти он остался храбрым и преданным человеком, и в этом отношении она была права. Кем бы ни был Анри Терье в прошлом, последние дни его жизни выявили его настоящую душу. Своей смертью он искупил много грехов. В эти последние несколько дней, неведомо для самого себя, он установил известные правила чести и рыцарства. Билли Байрн бессознательно старался преобразовать себя по образцу человека, которого он сперва ненавидел, но которого, в конце концов, он научился любить.

Некоторое время они оба сидели с поникшими головами, тупо уставивши взоры в землю. Наступил вечер, и короткие сумерки тропиков окутали все непроглядной темнотой.

Байрн первый поднял голову и оглянулся. Его глаза безучастно скользили по небольшой лужайке. Внезапно, шатаясь, он вскочил на ноги. Барбара Хардинг тоже вскочила, испуганная его встревоженным видом. – Что такое? – прошептала она.

– В чем дело?

– Япошка! – вскричал он.

– Где япошка?

Ода Исека исчез.

Молодой даймио воспользовался тем, что внимание его похитителей было всецело поглощено последними минутами Терье, и перегрыз веревку, которой он был привязан к Байрну. Руки его продолжали быть связанными назад, но это не могло помешать ему ускользнуть в джунгли и пробраться к своим.

– Он приведет их сюда очень скоро, – прошептала девушка. – Что нам делать?

– Нужно улепетывать, – ответил Билли. – Хоть и стыдно удирать от каких–то япошек, но, я думаю, нам с ними сейчас не справиться.

– А бедный мистер Терье? – спросила девушка.

– Я похороню его где–нибудь по близости, – ответил Байрн.

– Вряд ли мне удастся утащить его далеко – слишком я ослаб. Вам все равно, если я похороню его здесь?

– Другого ничего не остается сделать, мистер Байрн, – ответила девушка. – Да и не нужно совсем нести его далеко. Мы сделали все, что могли: вы почти отдали свою жизнь за него, и теперь ни к чему не при ведет, если мы понесем с собою его мертвое тело.

– Так–то так, да страшно подумать, что проклятые охотники за черепами надругаются над его телом! – сказал Билли. – Нужно будет схоронить его так, чтобы они никак не могли его найти.

– Но ведь вы совсем не в состоянии сейчас нести тело, – заметила девушка. – Я боюсь даже, что вы один, без ноши, не сможете уйти далеко.

Байрн только усмехнулся.

– Вы меня не знаете, мисс, – сказал он, нагнулся, взвалил тело француза на плечи и отправился вверх по склону горы через мелкий кустарник.

Несмотря на свою страшную слабость, несмотря на боль, Байрн продолжал упорно карабкаться вверх, в то время как изумленная девушка следовала за ним.

Пройдя двести футов от источника, они нашли небольшое ровное место и здесь, с помощью двух мечей Оды Иоримото, вырыли неглубокую яму, в которую и положили бренные останки графа де–Каденэ.

Некоторое время они оба с поникшей головой постояли над свежей могилой, а затем свернули в дикие горы, чтобы продолжать свое бегство.

Луна наконец взошла и освещала им путь, но дорога была страшно неровная и опасная. Часто представлялись непроходимые препятствия. В некоторых местах они на значительном расстоянии принуждены были идти, держась за руку, а дважды Билли Байрн переносил девушку через расщелины.

Вскоре после полуночи они подошли к маленькому горному потоку и пошли вверх по его течению, пока не добрались до его источника. Здесь путь их оказался прегражденным отвесными скалами.

Они вошли в этот маленький амфитеатр через узкий скалистый проход, по дну которого бежал небольшой ручей. Билли должен был наконец сознаться, что дальше идти он не в состоянии.

– Кто бы мог подумать, что я такая размазня? – воскликнул он с отвращением.

– Что вы! Вы просто поразительный, необыкновенный человек, мистер Байрн, – горячо ответила девушка. – Кто мог бы проделать то, что вы проделали сегодня, и остаться в живых? Билли махнул рукой.

– Ну, а теперь нужно как можно лучше устроиться на ночь, – сказал он. – Защищаться здесь будет удобно.

Несмотря на свою усталость, он еще отправился за мягкой травой и накидал ее кучей под деревцом, росшим в глубине лощины.

– Это вам пуховик, – пошутил он. – Ложитесь, небось сейчас захрапите.

– Спасибо, – ответила девушка. – Я еле стою от усталости.

Она была так утомлена и обессилена всякими волнениями, что, едва она успела лечь на мягкую травяную подстилку, как немедленно крепко заснула, не думая о странном положении, в котором она находилась.

На следующее утро солнце уже высоко стояло на небе, когда Барбара проснулась. Она с удивлением посмотрела на окружавшую ее обстановку. Потребовалось несколько минут, пока она пришла в себя. Сперва ей показалось, что она одна, но скоро ее взгляд упал на гигантскую фигуру, стоявшую у узкого прохода в ложбину.

Это был Байрн. При виде его, девушку охватил ужас. Одна, в диких горах неведомого острова, одна, с глазу на глаз с убийцей Билли Мэллори, с грубым животным, который ударил по лицу бесчувственного Терье, с хулиганом, который всячески оскорблял ее на корабле и угрожал ей кулаком! Она содрогнулась при этом воспоминании.

Но затем она вспомнила другую сторону его характера – и сама не знала, бояться его или нет: по–видимому, все зависело от настроения, в котором он окажется. «Нужно постараться расположить его в свою пользу…» – подумала девушка.

Ласковым веселым голосом крикнула она ему утреннее приветствие.

Байрн обернулся. Барбару поразил изможденный вид его бледного лица. – С добрым утром, – ответил он. – Как вы спали? – О, прямо восхитительно! А вы? – Так себе.

Она пристально взглянула на него, когда он приблизился к ней. – Вы, пожалуй, вовсе не спали! – воскликнула она.

– Мне не очень хотелось спать, – ответил он уклон чиво.

– Вы всю ночь провели настраже, – вскричала девушка. – Да, да, я знаю, что это так!

– Япошки могли нас выследить, нельзя было дрыхнуть, – сознался он. – Но я маленько сосну утречком, после того, как мы найдем какую–нибудь жратву. – Что же мы можем найти здесь? – спросила она.

– Здесь рыбы много, – объяснил он. – Я думаю, если вы дадите мне шпильку, мне удастся подцепить парочку.

Девушка дала шпильку, которую он нашел пригодной для своей цели. Сапожный шнур заменил лесу, и, нацепив жирного червя в виде приманки на самодельный крючок, Байрн уселся удить в маленьком горном потоке. Доверчивая и голодная рыба оказалась легкой добычей, и Билли через короткое время выудил две великолепные форели.

– Я мог бы их сейчас слопать цельный десяток, – объявил он, и продолжал закидывать удочку, пока на траве, рядом с ним, не оказалась груда блестящей форели.

Он очистил рыбу перочинным ножом, развел костер между двумя камнями и, нанизав рыбу на палки, поджарил ее на огне.

У них не было ни соли, ни перцу, ни масла, но девушке показалось, что за всю свою жизнь ей не приходилось есть такого вкусного кушанья. Только когда запах жареной рыбы приятно защекотал ей ноздри, она вспомнила, что уже второй день, как не ела. Не мудрено, что оба они накинулись на еду, наслаждаясь каждым куском.

– Ну, а теперь, – сказал Билли Байрн, – я думаю, что могу завалиться на часок. Смотрите в оба и, как что услышите, сразу будите меня.

С этими словами он лег на траву и моментально заснул.

Чтобы убить время, девушка принялась исследовать ложбину, в которую их занесла судьба. Скалы громоздились со всех сторон. Имелся только один вход, тот узкий проход, через который протекал ручеек и через который они пришли. Она не отваживалась выйти за проход, но через него виднелся лесистый склон, тянувшийся книзу. Дважды, совсем близко от нее, олень подошел к ручейку, чтобы напиться.

Это было идеальное местечко, красота которого прельщала ее, несмотря на ужасные условия, в которых она находилась. Как чудно можно было бы провести время в этом лесном раю при других обстоятельствах!

Ее страшно мучил вопрос: могла ли она полагаться на Байрна? Долго ли будет у него продолжаться «добрый стих?» Ей все время казалось, что она ходит по вулкану. С возвращением его силы, при сознании полной безнаказанности, неужели этот грубый человек сумеет себя обуздать? Даже в ее собственном кругу было немного мужчин, на которых она могла всецело положиться и с которыми рискнула бы провести в безопасности несколько недель наедине.

Барбара посмотрела на человека, лежавшего в траве и погруженного в глубокий сон. Какой он огромный! По своей физической силе он был идеальным защитником. И она думала о том, что она одновременно и в большой безопасности – и в большой опасности из–за того, что Байрн такой сильный и грубый.

Погруженная в эти невеселые мысли, девушка обегала глазами лесистый склон, зеленевший позади прохода. Внезапно она вздрогнула, вскочила на ноги и, затенив глаза рукой, начала вглядываться вдаль. Она могла бы поклясться, что что–то зашевелилось между деревьями далеко внизу! Да, она не ошиблась, – это была фигура мужчины…

Она подбежала к Байрну и стала трясти его за плечо.

– Кто–то идет к нам! – крикнула она встревоженным голосом.