Онлайн чтение книги Убийство в доме викария The Murder at the Vicarage
Глава 7

Полковник Мельчетт – живой маленький человек, и у него странная привычка внезапно и неожиданно фыркать носом. У него рыжие волосы и пытливые ярко-голубые глаза.

– Доброе утро, викарий, – сказал он. – Пренеприятное дело, а? Бедняга Протеро. Не подумайте, что он мне нравился. Вовсе нет. По правде говоря, никто его не любил. Да и для вас куча неприятностей, верно? Надеюсь, ваша хозяюшка держится молодцом?

Я сказал, что Гризельда восприняла все как подобает.

– Вот и ладно. Когда такое случается в твоем кабинете, радости мало. Реддинг меня удивил, доложу я вам, – позволить себе такое в чужом доме! Совершенно не подумал о чувствах других людей!

Меня вдруг охватило непреодолимое желание расхохотаться, но полковник Мельчетт, как видно, не находил ничего смешного в том, что убийца обязан щадить чувства окружающих, и я сдержался.

– Честно скажу, меня порядком удивило известие, что этот малый просто взял да и явился с повинной, – продолжал полковник Мельчетт, плюхаясь в кресло.

– А как это было? Когда?

– Вчера вечером. Часов около десяти. Влетает, бросает на стол пистолет и заявляет: «Это я убил». Без околичностей.

– А как он объясняет содеянное?

– Да никак. Конечно, мы его предупредили, чем чревата дача ложных показаний. А он смеется, и все тут. Говорит, зашел сюда повидаться с вами. Видит полковника. Они повздорили, и он его пристрелил. О чем был спор, не говорит. Слушайте, Клемент, – это останется между нами, – вы об этом хоть что-нибудь знаете? До меня доходили слухи, что его выставили из дома, и прочее в этом роде. Что у них там – дочку он соблазнил или еще что? Мы не хотим втягивать в это дело девушку, пока возможно, ради ее и общего блага. Весь сыр-бор из-за этого загорелся?

– Нет, – сказал я. – Можете поверить мне на слово, дело отнюдь не в этом, но в настоящее время я больше ничего сказать не могу.

Он кивнул и вскочил.

– Рад это слышать. А то люди бог весть что болтают. Слишком много бабья в наших местах. Ну, мне пора. Надо повидать Хэйдока. Его куда-то вызвали, но он должен вернуться. Признаюсь по чести, жалко мне этого Реддинга. Всегда считал его славным малым. Может, они придумают ему какие-то оправдания. Последствия войны, контузия, что-нибудь в этом роде. Особенно если не откопают какой-нибудь подходящий мотив для преступления. Ну, я пошел. Хотите со мной?

Я сказал, что пойду с удовольствием, и мы вышли вдвоем.

Хэйдок живет в соседнем доме. Слуга сказал, что доктор только сейчас вернулся, и провел нас в столовую. Хэйдок сидел за столом, а перед ним аппетитно пускала парок яичница с беконом. Он приветливо кивнул нам.

– Простите, но пришлось ехать. Роды принимал. Почти всю ночь провозился с вашим делом. Достал для вас пулю.

Он толкнул по столу в нашу сторону маленькую коробочку. Мельчетт рассмотрел пулю.

– Ноль двадцать пять?

Хэйдок кивнул.

– Технические подробности попридержу до расследования, – сказал он. – Вам нужно знать только одно: смерть была практически мгновенной. Этот молодой идиот сказал, ради чего он это сделал? Кстати, меня поразило, что ни одна живая душа не слышала выстрела.

– Да, – сказал Мельчетт. – Удивительно.

– Окно кухни выходит на другую сторону, – объяснил я. – Когда закрыты все двери – и в кабинете, и в буфетной, и в кухне, – вряд ли что-нибудь можно услышать, а наша служанка была одна в доме.

– Гм-м... – сказал Мельчетт. – Все равно странно это. Интересно, не слышала ли чего старушка – как ее звать? – а, мисс Марпл. Окно в кабинете было открыто.

– Возможно, она и слышала, – сказал Хэйдок.

– Не думаю, – сказал я. – Она только что у нас была и ничего об этом не сказала, а я уверен, что она упомянула бы о том, что слышала.

– А может, она и слышала, да не придала этому значения – подумала, что у машины выхлоп не в порядке.

Я заметил, что в это утро Хэйдок был настроен куда более добродушно и жизнерадостно, чем вчера. Он был похож на человека, который изо всех сил старается скрыть обуревающую его радость.

– А что, если там был глушитель? – добавил он. – Не исключено. Тогда никто ничего бы и не услышал.

Мельчетт замотал головой.

– Слак ничего такого не нашел, потом спросил Реддинга напрямик. Реддинг поначалу вообще не мог взять в толк, о чем речь, а когда понял, категорически заявил, что ничем таким не пользовался. Я думаю, можно ему поверить на слово.

– Да, конечно. Бедняга.

– Юный идиот, черт бы его побрал! – взорвался полковник Мельчетт. – Прошу прощенья, Клемент. Но ведь иначе его не назовешь. Как-то не могу думать о нем как об убийце.

– Мотив какой? – спросил Хэйдок, одним глотком допивая кофе и вставая из-за стола.

– Он говорит, что они поссорились, он вспылил и не помнит, как застрелил полковника.

– Хочет вытянуть на непреднамеренное убийство, э? – Доктор потряс головой. – Ничего не выйдет. Он подкрался сзади, когда старик писал письмо, и выстрелил ему в затылок. Ссорой тут и не пахнет.

– Да у них и времени на ссору не было, – вмешался я, припомнив слова мисс Марпл. – Подкрасться, застрелить полковника, переставить часы назад на восемнадцать двадцать и убраться подобру-поздорову, да у него едва хватило бы времени на все это. Я никогда не забуду, какое у него было лицо, когда я встретил его за калиткой, и как он сказал: «Вы его увидите, даю слово. О! Вы его увидите!» Уже одно это должно было возбудить мои подозрения, навести на мысль о том, что случилось за несколько минут до нашей встречи.

Хэйдок уставился на меня удивленным взглядом.

– То есть как это «за несколько минут до встречи»? Когда же, по-вашему, Реддинг его застрелил?

– За несколько минут до моего прихода.

Доктор покачал головой:

– Невозможно. Исключено. Он уже был мертв задолго до этого.

– Но, дорогой вы мой, – воскликнул полковник Мельчетт, – вы же сами сказали, что полчаса – только приблизительный срок.

– Полчаса, тридцать пять минут, двадцать пять минут, даже двадцать – это в пределах вероятности, но меньше – ни в коем случае. Ведь тогда тело было бы еще теплое, когда я подоспел.

Мы молча смотрели друг на друга. Лицо Хэйдока внезапно переменилось. Стало серым, на глазах постарело. Эта перемена меня поразила.

– Да вы послушайте, Хэйдок, – полковник первым обрел дар речи. – Если Реддинг застрелил его в четверть восьмого...

Хэйдок вскочил.

– Я вам сказал, что это невозможно, – проревел он. – Если Реддинг утверждает, что застрелил Протеро в четверть восьмого, значит, Реддинг лжет. Пропади оно все пропадом – я врач, говорю вам, мне лучше знать! Кровь уже начала свертываться.

– Если Реддинг лжет... – начал было полковник Мельчетт, потом смолк и потряс головой. – Пожалуй, надо пойти в полицейский участок, поговорить с ним самим, – сказал он.