Онлайн чтение книги Снова убивать The Rubber Band
Глава вторая

На следующий день, понедельник 7 октября, у меня были записаны две встречи. Ни одна не сулила ни выгод, ни радостей. Первая встреча была назначена на пятнадцать тридцать. Нас собирался посетить Энтони Д. Перри, магнат, генеральный директор банка «Метрополитен траст», где мы и сами держали счета, президент корпорации «Сиборд продактс» – одной из тех непонятных компаний с оборотом этак в миллиард долларов в год, которые занимают в гигантских небоскребах этажей шесть, зарабатывая на всякой ерунде, вроде продажи соевых бобов, толченой арахисовой скорлупы или оленьих копыт. Как я уже сказал, Энтони Д. Перри был магнат. Его избирали в президиумы, он входил в городской совет, и так далее и тому подобное. Он и раньше уже обращался к Вульфу пару раз, но исключительно по мелочам. Что ему понадобилось на этот раз, мы понятия не имели; он позвонил и просто попросил о встрече, ничего не объясняя.

Вторую встречу я назначил на шесть. Этот посетитель был не совсем обычный, но нас этим было не удивить. Вернее, не посетитель, а посетительница. Она позвонила в субботу утром 5-го октября и сказала, что хочет встретиться с Ниро Вульфом. Я ответил: о’кей, приходите. Она поблагодарила, но уточнила, что хочет прийти не одна, а с человеком, который приедет не раньше утра понедельника, а она в понедельник работает, потому они смогут только в пять тридцать. Я сказал: нет, в пять тридцать не подойдет, тогда, значит, в шесть, и взялся за карандаш, чтобы записать имя. Но она назваться не пожелала. Заявила, что, когда придет, тогда и представится, что они будут ровно в шесть и что все это очень важно. Не буду утверждать, что разговор этот привел меня в восторг, но, тем не менее, я записал время встречи в надежде, что она не передумает, потому что мне нравился голос и захотелось увидеть, как его обладательница выглядит во плоти.

Энтони Д. Перри явился ровно в три тридцать. Фриц открыл дверь и проводил в кабинет. Вульф сидел за столом и пил пиво. Я ожидал в своем углу, надеясь, что Перри поручит нам выследить какого-нибудь очередного конкурента, которого подозревает в нечестной игре, и это, как я считал, было бы вовсе неплохо. Но он пришел с делом другого рода, хотя тоже отнюдь не из разряда тех, от которых приходишь в восторг и кровь кипит в жилах. Для начала он поинтересовался, как наше здоровье (в том числе и мое, поскольку был демократичен), вежливо порасспрашивал об орхидеях, а потом придвинул стул к столу и улыбнулся Вульфу улыбкой, какой один деловой человек улыбается другому деловому человеку.

– Мистер Вульф я не стал просить вас ко мне приехать, а приехал сам по двум причинам. Во-первых, я знаю, насколько вы не любите выходить из дома, а, во-вторых, дело, которое меня к вам привело, весьма личного свойства.

Вульф кивнул:

– Причины, сэр, обе уважительные. В чем же состоит ваше дело?

– Оно, как я сказал, личного свойства.

Перри прокашлялся, бросив в мою сторону взгляд, потому что я открыл блокнот.

– Полагаю, мистер…

– Гудвин. – Вульф налил себе еще стакан пива. – Благоразумие мистера Гудвина поистине не имеет границ. Он умеет хранить чужие тайны.

– Отлично. Я хочу поручить вам провести для меня одно деликатное расследование, которое потребует большой осторожности. Оно связано с очень неприятной ситуацией, возникшей у нас в правлении корпорации.

Перри еще раз прокашлялся.

– Обстоятельства сложились таким образом, что, если мы ничего не предпримем, одна молодая особа, из числа наших сотрудниц, может несправедливо пострадать.

Он умолк.

Вульф сказал:

– Мистер Перри. Вы глава корпорации, и вы наводите в ней порядок… или я ошибаюсь?

Перри улыбнулся.

– Не все и не всегда зависит от меня. Если там у меня и монархия, то она в лучшем случае конституционная. Позвольте, я объясню, в чем дело. Правление нашей корпорации находится на тридцать втором этаже здания «Сиборд продактс». На этом этаже у нас тридцать кабинетов: для членов правления, администрации, руководителей отделов и так далее. В прошлую пятницу один из директоров положил в свой стол довольно крупную сумму, которая исчезла при обстоятельствах, будто бы указывающих на то, что деньги взяла… та самая молодая особа, о которой я упомянул. Мне стало об этом известно только утром в субботу. Сей директор потребовал от меня немедленных действий, но я не могу поверить в виновность этой сотрудницы. Она всегда была… Мне всегда казалось, что она заслуживает доверия. Пусть на первый взгляд и это выглядит будто… – Он остановился.

Вульф спросил:

– Вы хотите, чтобы мы выяснили, кто это сделал?

– Да. Разумеется. Именно этого я и хочу. – Перри снова прочистил горло. – Однако еще я хочу, чтобы вы приняли во внимание ее давнюю репутацию и заслуги перед компанией. И просил бы во время беседы с мистером Мьюром дать ему понять, что вам поручено расследовать это дело на тех же основаниях, что и любое происшествие подобного рода. Кроме того, я просил бы отчеты о ходе расследования присылать лично мне.

– Понятно. – Вульф посидел, прикрыв глаза. – Слишком сложно… Мне хотелось бы избежать недопонимания. Давайте сразу внесем ясность. В наши обязанности не входит поиск доказательств виновности вашей служащей. Равно как и доказательств ее невиновности. Вы лишь хотите узнать, что произошло на самом деле.

– Именно. – Перри улыбнулся. – Но я надеюсь, что она в самом деле не брала этих денег.

– Возможно, и так. Кто будет нашим нанимателем? Корпорация?

– Э-э… Я не подумал. Думаю, да, корпорация. Так будет лучше всего.

– Понятно.

Вульф повернулся ко мне:

– Арчи, прошу.

Он откинулся в кресле, сложил руки на животе и закрыл глаза. Уступив сцену мне с моим блокнотом.

– Сначала о деньгах, мистер Перри. Сколько их было?

– Тридцать тысяч. В стодолларовых купюрах.

– Ничего себе. Зарплата сотрудников?

– Нет. – Перри заколебался. – Впрочем, да, можно и так назвать.

– Лучше скажите точно.

– Это необходимо?

– Нет. Но лучше знать. Чем больше знаешь, тем меньше приходится выяснять.

– Ладно… Поскольку мы уже условились, что дело строго конфиденциальное… Вам, разумеется, известно, что, в связи с некоторыми особенностями нашего бизнеса, в определенных странах у нас есть определенные привилегии. И там, в этих странах, для совершения сделок нам требуются наличные.

– Ясно. Значит, мистер Мьюр, о котором вы говорили, ваш кассир, так?

– Мистер Рэмзи Мьюр – вице-президент корпорации. Обычно он ведет подобные переговоры. В этот раз, в пятницу, он должен был встретиться с джентльменом из Вашингтона. Но джентльмен опоздал на поезд, после чего позвонил и сказал, что не нужно его встречать, он приедет к нам в три тридцать. Так он и сделал. Когда их беседа подходила к концу, мистер Мьюр открыл ящик, чтобы достать деньги, но денег там не оказалось. Мистер Мьюр попал в крайне неловкое положение.

– Да уж. Когда он их туда положил?

Перри не успел ответить. Вульф в своем кресле выпрямился, потом встал. И сказал, глядя на Перри сверху вниз:

– Прошу меня простить, сэр. В это время я должен уже идти выполнять упражнения, которые мне прописал врач, после чего поднимусь в оранжерею. Если это доставит вам удовольствие, то, когда вы закончите, мистер Гудвин проводит вас ко мне. Буду рад.

На полпути к двери он обернулся:

– На мой взгляд, было бы целесообразно, если бы, прежде чем мы примем решение, мистер Гудвин предпринял небольшое предварительное расследование. Возможно даже, ему удалось бы что-нибудь прояснить. Всего хорошего, сэр.

Вульф вышел из кабинета. Покерную мишень из-за назначенных встреч заранее перевесили к нему в спальню.

– Осторожный человек. – Перри мне улыбнулся, но на щеках у него проступили красные пятна. – Разумеется, с его репутацией он может себе это позволить.

Я смотрел на пятна, становившиеся все ярче.

Я сказал:

– Ну да. Так когда он их туда положил?

– Что? Ах да, конечно. Деньги из банка были доставлены утром, и тогда же мистер Мьюр положил их к себе в ящик стола, но и когда он вернулся после несостоявшейся встречи, около трех часов, они были на месте. В пять тридцать их там не оказалось.

– Находился ли он в своем кабинете все это время?

– Нет, конечно. Он выходил не раз. Минут двадцать он пробыл у меня. Один раз вышел в туалет. С четырех до почти четырех сорока находился в конференц-зале, где он и мистер Сэведж, наш консультант по внешним связям, проводили совещание с главами отделов.

– Был ли ящик заперт?

– Нет.

– Тогда деньги мог взять кто угодно.

Перри покачал головой:

– У нас у дверей сидит сотрудница отдела кадров, которой видно весь коридор. Ее работа и состоит в том, чтобы следить, кто где находится, и направлять новичков на интервью. Она видела, кто входил в кабинет мистера Мьюра и когда.

– И кто же?

– Пять человек. Курьер, который принес корреспонденцию, второй вице-президент компании, личная стенографистка Мьюра, Клара Фокс и я.

– Вас мы исключим. Насколько я понимаю, вы денег не брали?

– Нет. Но почти жалею об этом, лучше бы взял я. Когда пришел курьер, мистер Мьюр находился в кабинете. Вице-президент компании мистер Арбатнот вне подозрений. Стенографистка… Когда обнаружилась пропажа, она была еще там, хотя большинство сотрудников уже ушли домой, и по ее собственному настоянию мистер Мьюр осмотрел ее вещи. У нее своя крохотная комнатка при кабинете Мьюра, и оттуда она не выходила. Кроме того, она работает у него одиннадцать лет и заслуживает доверия.

– Остается Клара Фокс.

– Да. – Перри прочистил горло. – Клара Фокс занимается почтой. Это в высшей степени ответственная должность. Она переводит, расшифровывает все депеши и телеграммы. Она принесла Мьюру телеграмму примерно в четыре пятнадцать и ждала там, пока стенографистка напечатает ей копию.

– Давно она у вас?

– Три года. С небольшим.

– Знала ли она о деньгах в ящике?

– Могла знать. Она два дня рассылала инструкции о предстоявшем платеже.

– Но вы думаете, что не она их взяла. Почему?

Перри раскрыл рот и снова закрыл. Я посмотрел на него с интересом. Нерешительность тут была ни при чем; просто он подбирал слова. У него были умные, внимательные голубые глаза, твердый подбородок (хотя, возможно, немного тяжеловатый), седые волосы (что в его шестьдесят с лишним было неудивительно), высокий лоб, родинка на правом виске и хорошая чистая кожа. Лицо отнюдь не безобразное, но в тот момент я смотрел на него без особой симпатии, потому что, похоже, он собирался всучить нам пирожок с очень уж подозрительной начинкой, а мне не слишком нравятся люди, которые сначала просят помочь тащить чемодан, а потом перекладывают всю его тяжесть на тебя. Доставать для клиентов мух из меда я привык, но лезть в осиное гнездо не хотелось.

Наконец Перри сказал:

– Несмотря ни на что, лично я абсолютно уверен в том, что Клара Фокс не брала этих денег. Я был бы в высшей степени удивлен, если бы это оказалось не так.

– Что она сама говорит?

– С ней не беседовали. На сегодняшний день о случившемся знают лишь Арбатнот, мисс Вотер – секретарь, которая сидит в коридоре, – и стенографистка Мьюра. Вероятно, я должен вам сказать, что утром Мьюр хотел вызвать полицию, но я его остановил.

– Мисс Вотер могла взять?

– Она у нас восемнадцать лет. Я скорей заподозрю себя. Кроме того, в коридоре никогда не бывает пусто, всегда кто-нибудь да идет. Если бы она оставила свой пост хотя бы на минуту, это заметили бы.

– Сколько лет Кларе Фокс?

– Двадцать шесть.

– Ага. Молоденькая. Даже слишком для ответственной должности, а? Замужем?

– Нет. Она очень умная, замечательная девушка.

– Вам что-нибудь известно о ее увлечениях? Возможно, она коллекционирует бриллианты, любит пошалить?

Перри смотрел на меня молча.

– Любит скачки?

Он нахмурился:

– Ничего такого мне неизвестно. Мы с ней не друзья, и я за ней не шпионил.

– Сколько она зарабатывает и на что, на ваш взгляд, тратит деньги?

– Зарабатывает она тридцать шесть долларов в неделю. Живет, насколько я знаю, скромно и весьма достойно. У нее, по-моему, небольшая квартирка и дешевая машина. Машину я видел. Она… Кажется, она любит театр.

– Угу…

Я перекинул в блокноте страницу.

– А этот ваш мистер Мьюр, который бросает в незапертом ящике тридцать штук, не мог ли он сам, например, влезть в долги и сам взять деньги?

Перри улыбнулся и покачал головой.

– Мьюру принадлежит двадцать восемь тысяч акций корпорации, которые на сегодняшний день стоят на рынке два миллиона долларов, и это не всё его имущество. Кроме того, учитывая расположение его кабинета, он никогда не запирает стол.

Я снова посмотрел в блокнот, поднял плечи и дал им упасть, что служило у меня признаком легкого раздражения. Дело казалось сложным и, вероятно, грязненьким, к тому же не обещавшим ни прибыли, ни удовольствия. Для начала, конечно, как и сказал Вульф, нужно было бы прогуляться на тридцать второй этаж и поболтать там о том о сем. Но часы на стене показывали двадцать минут пятого. В шесть к нам придет обладательница приятного голоса вместе со своим знакомым, который-приедет-в-понедельник, и мне больше хотелось на нее посмотреть, чем искать пропавшие тридцать штук.

Я сказал:

– О’кей. Утром вы, разумеется, будете на работе? Я приеду ровно в девять. Мне понадобится…

– Утром? – Перри нахмурился. – Почему не сейчас?

– Потому что на сегодня у нас намечено другое дело.

– Отмените его. – На щеках у него снова проступили красные пятна. – Я не могу ждать. Я давний клиент мистера Вульфа. Я даже приехал к нему сам…

– К сожалению, придется подождать до завтра, мистер Перри. Я не могу перенести свою встречу.

– Пошлите кого-нибудь вместо себя.

– Не думаю, чтобы кто-нибудь мог меня заменить.

– Возмутительно! – Перри выпрямился в своем кресле. – Я требую пропустить меня к мистеру Вульфу.

Я покачал головой:

– Вы же сами знаете, что я не могу. Вам прекрасно известна его эксцентричность.

Тут я подумал, что у нас бывали посетители и похуже, а он, в конце концов, наш постоянный клиент, хоть и заседает в совете, но, возможно, ему и самому эти заседания поперек горла.

Потому я встал со своего места и сказал:

– Я доложу ему. Он мой босс. Если он скажет…

Открылась дверь. Я оглянулся. Вошел Фриц, с постным видом, с каким он входит всегда, когда собирается доложить о посетителе. Но доложить он не успел. Посетитель вошел сам за ним следом, и я хмыкнул, сообразив, что Фриц думает, будто тот еще у порога.

– Посетитель к мистеру…

Я перебил:

– Сам вижу.

Фриц повернулся, увидел, что его провели, похлопал глазами и удалился. Я разглядывал посетителя, потому что разглядывать было что. Ростом он был примерно пять футов и три дюйма, в поношенном костюме из синей саржи, без жилета, в светлой ковбойской шляпе. Рукава пиджака были явно ему коротки, физиономия была красная, будто пожарная машина, а походка – то ли как у ранчеро, то ли как у пантеры в клетке.

Он представился, и голос у него оказался низким и приятным:

– Меня зовут Харлан Сковил.

Он подошел к Энтони Д. Перри, встал перед ним и уставился на него сверху вниз. Перри встревоженно заерзал в кресле.

Посетитель сказал:

– Вы мистер Ниро Вульф?

Я ответил со всей учтивостью:

– Мистера Вульфа здесь нет. Я его помощник. И сейчас беседую с этим джентльменом. Если позволите…

Посетитель кивнул и снова повернулся к Перри:

– Тогда кто… Слушайте, а вы, часом, не Майк Уолш? Хотя нет, Майк у нас недомерок.

Он отвернулся от Перри, оглядел комнату, повернулся ко мне:

– Ну и чего мне делать? Сесть и накрыться шляпой?

Я ухмыльнулся:

– Совершенно верно. Если хотите, можете сесть в кожаное кресло в том углу.

Он направился к креслу, а я к двери, махнув рукой Перри:

– Я не заставлю вас долго ждать.

Наверху, под застекленной крышей, в оранжерее, где росли десять тысяч орхидей, я застал Вульфа, когда тот разглядывал свои онцидиумы, собиравшиеся цвести раньше времени, а рядом Хорстмана с банкой смеси из древесного угля и толченого папоротника[1]Смесь древесного угля с высушенными и измельченными корневищами и стеблями папоротника – лучший грунт для орхидей. (Здесь и далее примечания переводчика.) . Разумеется, Вульф на меня даже не посмотрел и своего занятия не прервал. Всякий раз, когда я поднимался к нему в оранжерею, он делал вид, будто он Джо Луис[2] Джозеф Луис Барроу  – американский боксер-профессионал, чемпион мира в супертяжелом весе., а я мальчишка, который пришел за ним подглядывать.

Я сказал (достаточно громко, чтобы он не смог притвориться, будто не слышит):

– Наш миллионер, желает, чтобы я пошел и нашел ему его тридцать штук немедленно, а у нас еще одна встреча в шесть. Я предпочел бы заняться им завтра утром.

Вульф на это ответил:

– А если карандаш со стола упадет, ты тоже придешь советоваться, поднять его или нет?

– Он сердится.

– Я тоже.

– Он говорит, что ему нужно срочно, что я разговариваю с ним возмутительно, и вообще, он – наш постоянный клиент.

– Совершенно с ним согласен, особенно в том, что касается тебя. Иди.

– Ладно. У нас новый посетитель. Зовут Харлан Сковил. Похоже, ковбой. Сообщил мистеру Перри, что тот не Майк Уолш.

Вульф поднял на меня глаза:

– Надеюсь, ты помнишь, что это я плачу тебе жалованье каждую неделю.

– О’кей.

Мне захотелось выдрать из горшка онцидиум, но я решил, что это было бы недипломатично, и потому сдержался.

Перри стоял уже в шляпе и с тростью в руке.

Я сказал:

– Прошу прощения, что заставил ждать.

– Что дальше?

– Придется перенести на завтра. Я буду нужен мистеру Вульфу. В любом случае, рабочий день закончился, так что сегодня я мало что успел бы. Мистер Вульф искренне сожалеет…

– Ладно, – рыкнул Перри. – Вы сказали, в девять?

– Ровно в девять.

– Подниметесь сразу ко мне.

– Хорошо.

Я вышел и отпер ему дверь в прихожей.

Харлан Сковил сидел в кожаном кресле в углу возле книжного шкафа. Входя, я увидел его раньше, чем дверь распахнулась: сгорбившийся, он показался мне старым, уставшим, измученным, но при виде меня выпрямился и поднял свои яркие голубые глаза.

Я вошел и развернул к нему свое кресло.

– Вам нужен Ниро Вульф?

Он кивнул:

– Да, сэр. Есть такая мыслишка.

– До шести мистер Вульф занят, а на шесть у него назначена встреча с другим посетителем. Меня зовут Арчи Гудвин. Я доверенное лицо мистера Вульфа. Может быть, я мог бы помочь?

– Еще чего!

Голос у него был все же приятный и слишком молодой для его изможденного лица. Он снова посмотрел на меня из-под прищуренных век.

– Слушай, сынок. Что за тип этот Ниро Вульф?

Я ухмыльнулся:

– Толстый.

Он медленно покачал головой, сдерживая нетерпение.

– Ни к чему дразнить быка. Ты же видишь, что я сам за тип. Я приехал издалека. – Глаза у него вдруг блеснули. – Ну да, я спустился с гор. А кто был тот, кто здесь сидел?

– Клиент мистера Вульфа.

– Что за клиент? Имя-то у него есть?

– Само собой. В следующий раз, когда встретитесь, спросите у него сами. Могу ли еще быть чем-нибудь полезен?

– Ладно, сынок. – Он кивнул. – В общем, я подумал, что странно, что он пришел, когда пришел я, но ты же слышал: я уже понял, что это не Майк Уолш. И уж точно не дочь Вика Линдквиста. Спасибо, что слушаешь меня. Можешь дать лист бумаги? Любой.

Я вытащил ему из пачки лист писчей бумаги. Он его взял, поднес к лицу и сплюнул здоровенный кусок жевательного табака, размером, наверное, с куриное яйцо. Я человек наблюдательный, но ничего во рту у него не заметил. Неуклюже, но аккуратно, он завернул жвачку в бумагу, встал, отнес в мусорную корзину, вернулся и сел на место. Глаза у него снова блеснули.

– Похоже, восточнее Миссисипи теперь мало жуют. Я-то мог бы и сглотнуть, а вот Джон Оркатт, тот бы намучился. Говоришь, не мог бы ты мне помочь?.. Хотел бы я сам это знать. Хотел бы я в этом городе найти хоть кого-нибудь, кому можно было бы доверить застегнуть седло.

Я ухмыльнулся:

– Если вы имеете в виду – найти здесь честного человека, мистер Сковил, то это вы насмотрелись киношек. Здесь их не больше, чем везде. Но попадаются. Вот я, например. Я до того честный, что порой сам себе не верю. Ниро Вульф тоже честный. Почти, как я. Продолжайте. Со жвачкой вы уже расстались, давайте выкладывайте, что там у вас еще.

Не сводя с меня глаз, он медленно поднял правую руку и тыльной стороной вытер нос: сначала слева направо, потом подумал и вытер справа налево. Потом кивнул.

– Я проехал больше двух тысяч миль из Вайоминга почти, можно сказать, ни за чем. Я продал тридцать телят, чтобы собрать денег на дорогу, а теперь это для меня много. Про Ниро Вульфа еще сегодня утром я понятия не имел. Для меня это просто имя, да еще адрес в газете, которую я купил. А приехал я, чтобы найти человека по имени Майк Уолш и еще дочь Вика и Джил, а еще я думал встретиться с Джорджем Роули, и, видит бог, если я его найду и мне сказали правду, то я уже этой зимой поставлю новые загоны и там у меня будут бегать не только ящерицы и койоты. А ты, сынок, уж одно-то можешь мне сказать: слышал ли ты когда-нибудь о человеке по имени Клайверс?

Я кивнул:

– Читал о нем в газете.

– Молодец. Я редко читаю газеты. В основном потому, что не верю, а какой тогда смысл читать? В общем, я здесь отчасти потому, что такой вот недоверчивый. Я собирался прийти сюда в шесть вместе со всеми, но у меня весь день был свободный, и я и подумал сгонять сюда посмотреть, что за тип этот Вульф. Ты, похоже, вроде как ничего, ягнят вроде как по ночам не воруешь, но я хочу увидеть Вульфа. Я стал такой недоверчивый, потому как у меня две дочери. С мужчиной тоже можно ошибиться, если его не знаешь, а уж с женщиной и вовсе. Никогда не поймешь, что она такое, ну и как же ей доверять. Я, в общем, толком и не пытался, какой смысл.

Он замолчал, снова медленно потер нос тыльной стороной ладони.

– Ты, само собой, можешь решить, что я мастер болтать. Вот что правда, то правда. Но вреда от моей болтовни нет, а польза бывает. Дома я так болтаю сам с собой лет тридцать, и ей-богу: если я до сих пор жив, то и ты как-нибудь переживешь.

Мне как раз уже начинало казаться, что я не переживу, но тут нашу беседу прервали. Зазвонил телефон. Я повернулся к своему столу, снял трубку. Женский голос попросил меня минутку подождать, а через некоторое время раздался другой голос:

– Гудвин? Говорит Энтони Д. Перри. Я только что вошел в свой кабинет, вы должны немедленно приехать. Отмените все встречи. Если потеряете в деньгах, я возмещу. Ситуация изменилась. На такси доберетесь за пять минут.

Вот кого я люблю, так это клиентов, которым кажется, что время останавливается всякий раз, когда у них случается насморк. Но тон у него был такой, что оставалось либо сказать: «есть, сэр, слушаюсь, сэр», либо послать ко всем чертям, а я от природы человек осторожный. Потому я сказал о’кей.

– Вы меня поняли? Вы нужны немедленно.

– Я же сказал: о’кей.

Я положил трубку и повернулся к посетителю:

– Мне придется уйти, мистер Сковил. Дела. Если я правильно понял, в шесть у нас здесь с вами встреча, так что еще увидимся? Верно?

Он кивнул:

– Слушай, сынок, я хотел тебя еще спросить…

– Прошу прощения, мне нужно бежать.

Я уже шел к двери. От порога я оглянулся:

– Ниро Вульфу можно доверять. Он не только толстый, он еще и честный. До встречи!

Я заглянул в кухню, где Фриц раскладывал на разделочной доске девять трав, и сказал ему:

– Я ухожу. Вернусь в шесть. Открой дверь, чтобы видеть прихожую. У нас в приемной сидит тип, которому назначено на шесть, и если тебе вдруг захочется сделать доброе дело и ты отнесешь ему что-нибудь выпить и тарелку печенья, то, честное слово, он того стоит. Если Вульф спустится раньше, чем я вернусь, предупреди о нем.

Фриц кивнул, пробуя на вкус эстрагон. Я прошел в прихожую, нахлобучил на лоб шляпу и отчалил.