Кирби. 30 июля 1984

Онлайн чтение книги Сияющие The Shining girls
Кирби. 30 июля 1984

Такое впечатление, что она спит. На первый взгляд. Если сначала, прищурившись, посмотреть на солнце, пятнами проникающее сквозь листья. Если решить, что у футболки может быть вот такой ржаво-коричневый цвет. И не обращать внимания на очень жирных мух.

Одну руку она как будто нечаянно запрокинула за голову, а та элегантно повернута в сторону, словно девушка прислушивается к чему-то. Ноги прижаты друг к другу и согнуты в коленях. Такая спокойная, безмятежная поза и эта зияющая рана вспоротого живота.

Вполне себе романтичный вид: девушка лежит среди желтых и голубых лесных цветов, но на той самой небрежно поднятой руке следы борьбы – она защищалась. Глубокое, до кости, рассечение по средним суставам пальцев говорит о том, что, скорее всего, она пыталась вырвать нож из рук нападавшего. А на правой два пальца и вовсе отрублены.

Кожа на лбу лопнула в результате множественных ударов тупым предметом, возможно бейсбольной битой. А может, рукояткой топора или даже толстой веткой дерева, но ничего подобного на месте преступления не обнаружено.

Ссадины на запястьях свидетельствуют о том, что руки чем-то связали. Скорее всего, проволокой – судя по тому, какие глубокие следы остались на коже. Запекшаяся кровь покрыла лицо черной коркой, как плодной оболочкой. Разрез от грудины до паха в форме перевернутого креста даст одним полицейским основание возложить ответственность на сатанистов; а вот удаленный желудок позволит другим квалифицировать происшествие как убийство с особой жестокостью. Его находят тут же, убийца препарировал его, опорожнил, содержимое размазал по траве. Кишки свисают с дерева, как елочная мишура. Они серые и уже сухие к тому времени, когда полиция оцепляет место происшествия. Все указывает на то, что убийца не торопился. На то, что никто не слышал ее криков о помощи. А если кто и слышал, то не откликнулся.

Также найдены следующие предметы.

Белая кроссовка с густым широким мазком грязи, будто девушка бежала, поскользнулась, и она соскочила с ноги. Лежала в тридцати футах от тела. Полностью совпадает с кроссовкой на ноге трупа, последняя запачкана кровью.

Майка, украшенная бахромой, разорвана от центра кверху, исходно белого цвета. Выгоревшие джинсовые шорты в пятнах крови, а также мочи и кала.

Портфель и его содержимое: учебник («Основные методы математической экономики»), три ручки (две синие, одна красная), один маркер (желтый), блеск для губ, тушь для ресниц, полпачки жвачки («Ригли», мятная, три пластинки), компактная пудра квадратной формы и золотого цвета (зеркало разбито, возможно, во время нападения), черная магнитофонная кассета подписана от руки «Джэнис Джоплин – „Жемчужина“»[2]Имеется в виду альбом Джэнис Джоплин «Pearl» 1971 года. ключи от входной двери клуба «Альфа Фи»[3]« Альфа Фи » – это международное женское студенческое сообщество, основанное еще в 1872 году. Сообщество проповедовало и проповедует личностный рост, сестринскую привязанность между членами клуба и социальное общение и поддержку участников. Девиз – «Вместе рука об руку»., ежедневник с датами сдачи заданий, записью о встрече в центре планирования беременности, днями рождения друзей и телефонными номерами, которые полиция проверяет один за другим. Между страницами ежедневника воткнуто уведомление из библиотеки о просроченной книге.

Газеты утверждают, что это самое жестокое нападение в окрестностях за последние пятнадцать лет. Полиция отрабатывает все версии и убедительно просит свидетелей обратиться в участок. Выражается уверенность, что убийца будет найден в самые короткие сроки: у настолько жестокого преступления наверняка имеется прецедент.

Кирби все это пропустила. Тогда ее куда больше занимал Фред Такер, брат Грэйси, старше Кирби на полтора года. Он как раз пытался вставить в нее свой пенис.

– Не получается, – он шумно хватает воздух ртом, щуплая грудная клетка тяжело вздымается.

– Толкай сильнее , – шипит Кирби.

– Но ты мне совсем не помогаешь!

– Да чего еще ты от меня хочешь? – раздраженно спрашивает Кирби.

На ней фирменные черные «шпильки» Рейчел, а еще тонюсенькая бежевая с золотым комбинация, которую ей три дня назад повезло умыкнуть прямо с вешалки в магазине «Маршал Филд», запихав «плечики» подальше между вещами на стойке. Она сорвала несколько роз мистера Партриджа и рассыпала лепестки по простыне. Стащила презервативы у мамы из тумбочки, чтобы Фреду не пришлось краснеть в аптеке. Подстраховалась, чтобы Рейчел не было дома. Даже попробовала возбудить себя пальцами. Но это все равно, что рассмешить себя щекоткой. Нет, тут нужны чужие пальцы и чужой язык. Только другой человек может вызвать настоящие ощущения.

– Я думал, у тебя это было раньше, – у Фреда устали руки, и он ложится на нее всем телом. Это очень приятно, даже несмотря на то, что у него косточки выпирают на бедрах, а кожа липкая от пота.

– Я специально это сказала, чтобы ты не нервничал, – Кирби протягивает руку к тумбочке, где лежат сигареты Рейчел.

– Не надо тебе курить.

– Правда? Так ведь и тебе нельзя заниматься сексом с малолетками.

– Тебе же шестнадцать.

– Только восьмого августа.

– Бог ты мой, – он спешно слезает с нее.

Она глубоко затягивается сигаретой, наблюдая, как он в смущении мечется по комнате – голый, в носках и презервативе; член пистолетом, в полной боевой готовности. Сигареты ей не то чтобы нравятся. Однако крутость – это вопрос бутафории, за которой можно спрятаться. Она разработала свою формулу: две пятых строгого, но тщательного скрываемого контроля и три пятых пофигизма. Вроде как ничего такого не происходит. Какая разница, лишится она сегодня девственности с Фредом Такером или нет? (На самом деле, большая разница.)

Какой красивый след от помады остался на фильтре, вот только бы не раскашляться.

– Успокойся, Фред. Это все не так уж серьезно, – с равнодушно-спокойным видом заявляет она, хотя на самом деле ей хочется сказать: «Не переживай, мне кажется, я тебя люблю».

– А мне кажется, что у меня сердечный приступ начинается, – он держится рукой за грудь. – Может, нам лучше остаться просто друзьями?

Ей жалко его. И жалко себя. Она делает три глубокие затяжки и часто моргает, будто от дыма у нее слезятся глаза.

– Хочешь, посмотрим видео?

И они смотрят видео. И целуются все полтора часа, пока Мэтью Бродерик спасает мир с помощью своего компьютера. Они не замечают, как пленка заканчивается, и экран дрожит черно-белыми полосками, потому что его пальцы внутри нее, а горячие губы обжигают кожу. И она садится на него сверху, и становится больно, как она предполагала; и становится приятно, как она надеялась, но мир от этого не переворачивается. А потом, когда все заканчивается, они без устали целуются, докуривают сигарету, и он, закашлявшись, признается: «А это было не так, как я думал».


С убийством тоже все по-другому.


Жертву звали Джулия Мэдригал. Она изучала экономику в Северо-западном университете. Любила пешие прогулки и хоккей, потому что была родом из канадского города Банф; а еще часто проводила время с друзьями в барах по улице Шеридан-роуд, потому что в Эванстоне действовал запрет на продажу спиртного.

Она намеревалась вступить в команду волонтеров – записывать учебные тексты для слепых студентов, но так и не собралась; точно так же купила гитару, но освоила один-единственный аккорд. Выставляла свою кандидатуру на пост руководителя женского студенческого комитета. Она часто повторяла, что станет первой женщиной на посту исполнительного директора банка «Голдман Сакс». Всерьез мечтала иметь троих детей, жить в большом доме с мужем, у которого была бы какая-нибудь интересная и полезная профессия – хирург или брокер, что-нибудь такое. Не то что Себастьян, парень хороший, но не для замужества.

Она была шумная, особенно на вечеринках – вся в отца. Имела грубоватое, простое чувство юмора. Ее смех называли легендарным либо ужасным, в зависимости от того, кто о нем отзывался, – его было слышно даже на противоположной стороне улицы от клуба Альфа Фи. Иногда она вызывала раздражение. Даже казалась примитивной, имела готовые ответы на вопрос, как спасти мир. Но ее нельзя было подчинить. Иначе как вспоров живот и проделав дыру в голове.

Ее смерть стала шокирующей новостью для всех, кто ее знал, и даже для многих чужих людей.

Ее отец так никогда и не оправится от удара. Он начнет таять на глазах, и в нем невозможно будет узнать шумного, энергичного агента по недвижимости, отъявленного спорщика, всегда готового кулаками отстаивать честь любимой команды. Он утратит всякий интерес к работе. Проводя экскурсию для клиентов, станет замолкать, уставившись на образцовые семейные портреты, висящие на стене, или еще хуже – на кафельные плитки в ванной комнате. Постепенно он научится усмирять приступы тоски. Переключится на кулинарию – освоит французскую кухню. Но все блюда будут казаться ему безвкусными.

Ее мать загонит боль внутрь себя – посадит на цепь, как дикого зверя, усмирить которого можно лишь водкой. Она не будет есть стряпню мужа. Когда она вместе с ним вернется в Канаду, они разменяют дом, и она обоснуется в свободной комнате. Постепенно перестанет прятать пустые бутылки. Через двадцать лет ее положат в больницу с циррозом печени, муж будет приходить к ней, садиться рядом, гладить ее руку и пересказывать рецепты, которые выучил наизусть, как математические формулы. Ведь больше им говорить будет не о чем.

Ее сестра уедет как можно дальше, нигде надолго не задержится, исколесит весь штат, потом всю страну, а затем и вовсе махнет за границу: в Португалии устроится няней в семье. Няня из нее получится не очень хорошая. Ей будет трудно найти с детьми общий язык. Она будет все время бояться, что с ними случится что-нибудь ужасное.

Себастьян, последний и недавний бойфренд Джулии, подвергнется допросу с пристрастием, но его алиби полностью подтвердят случайный свидетель и жирные пятна на шортах. Он действительно возился со своим мотоциклом «Индиан» 1974 года выпуска; дверь в гараж была открыта, так что он все время находился на виду. Происшествие сильно потрясет его, он воспримет смерть Джулии как знак, что напрасно тратит время, да и жизнь, за учебниками по экономике. Он присоединится к студенческому движению против апартеида, найдет утешение в объятиях подруг схожих политических убеждений. Его трагическая история наподобие феромонов усилит сексуальную привлекательность, которой женщины даже не станут сопротивляться. Его лейтмотивом будет песня Джэнис Джоплин «Получи это, пока можешь».

Лучшая подруга Джулии будет плохо спять по ночам из-за чувства вины, так как она произведет скрупулезный статистическим анализ и высчитает, что теперь, благодаря Джулии, ее собственные шансы стать жертвой убийцы уменьшились на 86 процентов.

На другом конце города одиннадцатилетняя девчушка, которая узнает о происшествии из новостей, а Джулию увидит лишь раз, на снимке со школьного выпускного вечера, воспримет всю боль убийства – да и жизни в целом – очень серьезно. Она возьмет нож для картона и надрежет себе руку на внутренней стороне плеча, чуть выше места, где обычно заканчивается рукав футболки, чтобы шрамов было не видно.

А пять лет спустя наступит очередь Кирби.


Читать далее

Фрагмент для ознакомления предоставлен магазином LitRes.ru Купить полную версию
Кирби. 30 июля 1984

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть