Онлайн чтение книги Корабль невест The Ship of Brides
Глава 2

За три недели до посадки

В течение четырех лет с момента своего основания Клуб американских жен собирался каждые две недели в элегантном белом доме рядом с Королевским ботаническим садом. Изначально его целью было помочь девушкам, приехавшим из Перта или Канберры, скоротать бесконечные недели до получения разрешения на поездку в Америку для воссоединения с их американскими мужьями. Девушек учили шить лоскутные одеяла, распевать «Звездно-полосатый флаг» и давали материнские советы беременным и кормящим матерям, а еще тем, кто так и не смог разобраться, что их сильнее мучает: страх перед дальней дорогой или мысль о том, что они в результате никуда не уедут.

Однако в последнее время клуб перестал быть чисто американским: принятый в США закон о военных невестах позволил ускорить отправку двенадцати тысяч недавно заключивших брак австралийских жен, поэтому на смену лоскутным одеялам пришли полуденный бридж и советы, как привыкнуть к английской еде и ее скудному рациону.

Многих вновь прибывших невест распределили по семьям в Лейчхардте, Дарлингхерсте[6] Лейчхардт, Дарлингхерст – районы Сиднея. или в пригородах Сиднея. Они словно оказались в странной прибрежной зоне: их жизнь в Австралии еще не закончилась, а новая – где-то там далеко – пока не началась, они целиком сосредоточились на детализации будущего, о котором совершенно ничего не знали и которое не могли контролировать. Поэтому на их встречах два раза в неделю у всех, естественно, была одна-единственная тема для разговоров.

– Одна моя знакомая девушка из Мельбурна отправилась через океан на борту «Куин Мэри»[7] «Куин Мэри» – трансатлантический лайнер, назван в честь супруги короля Георга V королевы Марии. в каюте первого класса, – рассказывала какая-то очкастая девица. О лайнере говорили как о Священном Граале в мире транспорта. В Австралию до сих пор продолжали приходить письма с легендами об этом судне. – Все плавание она жарилась у бассейна. А еще там после ужина были танцы, различные игры и вообще… И она купила на Цейлоне совершенно божественные платья. Плохо только то, что ей приходилось делить каюту с какой-то женщиной с детьми. Фи! Повсюду липкие следы от пальцев на одежде, а в половине шестого начинал орать младенец.

– Дети – это благословение Господа, – безапелляционно заявила миссис Проффит, которая проверяла швы на зеленой шапочке с коричневой шерстяной подкладкой. Сегодня они собственными руками делали подарки для детей из Лондона, лишившихся крова в результате бомбардировки. Одной из девушек английская свекровь прислала книгу «Полезные вещи из обрезков и остатков», и миссис Проффит выписала оттуда советы, как сделать ожерелье из металлических колец для куриных лап и ночную кофту из старой сорочки и панталон. – Да, – сказала она, с любовью оглядев всех девушек. – Когда-нибудь вы поймете. Дети – это Божье благословение.

– А отсутствие детей – еще большее, – пробормотала кареглазая девушка, сидевшая рядом с Эвис, панибратски пихнув ее локтем.

В другое время Эвис и пяти минут не выдержала бы в такой пестрой компании девиц – некоторые из них явно только что прибыли с захудалого полустанка, у них даже туфли были припорошены красной пылью – и не захотела бы тратить столько часов своего драгоценного времени на то, чтобы выслушивать бесконечные лекции пожилых старых дев, которым война дала уникальный шанс хоть как-то скрасить свою унылую жизнь. Но сейчас она уже десять дней находилась в Сиднее вместе с другом отца, мистером Бартоном, единственным человеком, которого она здесь знала, и расширить круг общения могла исключительно в Клубе американских жен. Более того, она все еще не решила, как объяснить папочке поведение мистера Бартона. Ей пришлось раза четыре, не меньше, напоминать мистеру Бартону, что она замужем, однако она не была до конца уверена, что для него это хоть что-то меняло.

На сегодняшних посиделках присутствовали еще двенадцать молодых женщин. Некоторые из них провели с мужьями в общей сложности не более недели, а добрая половина почти год не видела своих суженых. При отправке на родину приоритет отдавался воинским частям, а вовсе не «соломенным вдовам», как их здесь называли. Некоторые оформили нужные бумаги заранее, но с тех пор прошло уже больше года, а они так и не получили ни ответа ни привета. По крайней мере одна, не выдержав жутких жилищных условий, сдалась и вернулась домой. Остальные, ведомые слепой верой, отчаянием, любовью или чаще всеми этими чувствами одновременно, пока держались.

Эвис была здесь новенькой. Слушая их рассказы о семьях, в которые их определили, она в очередной раз мысленно поблагодарила родителей за то, что могла позволить себе такую роскошь, как гостиничный номер. Ее затея была бы не столь волнующей, если бы ей пришлось жить с какой-нибудь ворчливой престарелой парой. Тем более что все и так с каждым днем становилось чуть менее захватывающим.

– Если эта миссис Тидворт еще раз скажет: «О, дорогая, неужели он еще не послал за тобой?» – клянусь, я ее придушу.

– Ей это нравится, старой суке. То же самое она проделывала с Мэри Найт, когда та у нее жила. Уверена, старуха только и ждет, чтобы ты получила телеграмму «Не приезжай».

– А я больше не могу слышать все эти причитания типа «ты еще пожалеешь».

– Надеюсь, что осталось недолго, а?

– А когда приходит следующий?

– Примерно через три недели, если верить моему предписанию, – ответила кареглазая девица. Ее вроде бы звали Джин, но у Эвис была плохая память на имена, она забывала их сразу же после знакомства. – Хорошо бы он оказался не хуже «Куин Мэри». Ведь там был даже парикмахерский салон с настоящими фенами. А я ужас как хочу перед встречей со Стэном привести в порядок волосы.

– Она была замечательной женщиной. Королева Мария, – послышался голос миссис Проффит с другого конца стола. – Настоящей леди.

– А ты что, уже получила предписание? – хмуро посмотрела на Джин сидевшая напротив веснушчатая девушка.

– Еще на прошлой неделе.

– Но у тебя же низкий приоритет. Ты ведь сама говорила, что сдала документы только месяц назад.

В разговоре возникла неловкая пауза. Девушки обменялись многозначительными взглядами и снова сосредоточились на своем вышивании. Миссис Проффит удивленно подняла глаза, явно почувствовав возникшее в комнате легкое напряжение.

– Кому-нибудь нужны нитки? – глядя поверх очков, спросила она.

– Ну может же человеку просто повезти?! – воскликнула Джин, встав из-за стола.

– Как так вышло, что ее берут на борт? – спросила веснушчатая девица у своих соседок. – Я жду вот уже пятнадцать месяцев, а ее отправляют ближайшим кораблем. Разве это правильно? – Ее голос звенел от обиды, и Эвис взяла себе на заметку в дальнейшем помалкивать о своем предписании.

– Она беременна, да? – пробормотала другая девушка.

– Что?

– Джин. Она едет как семья. Американцы, например, всегда пропускают вперед тех, у кого срок больше четырех месяцев.

– Кто делает пингвина? – спросила миссис Проффит. – Для пингвина надо непременно использовать черную нитку.

– Постой-ка, – сказала рыжеволосая девушка, продевая нитку в иголку. – Ее Стэн уехал в ноябре. Она говорила, на том же корабле, что и мой Эрни.

– Значит, она не может считаться семьей.

– Или она… и…

Девушки многозначительно переглянулись, скривив рот в усмешке.

– Сара, милочка, ты закончила кенгуренка? – Миссис Проффит одарила девушек сияющей улыбкой и достала из матерчатой сумки несколько кусочков желтовато-коричневатого фетра. – По-моему, кенгурята прелесть какие милые. Правда?

Несколько минут спустя вернулась Джин. Она села на свое место, воинственно скрестив руки на груди. Однако поняв, что перестала быть темой для обсуждения, заметно расслабилась, хотя, возможно, и удивилась внезапному порыву трудового энтузиазма у собравшихся.

– Я встретила Иэна, своего мужа, на благотворительной вечеринке с танцами, – решила нарушить затянувшееся молчание Эвис. – Вместе с другими девушками я была в организационном комитете, и он оказался вторым, кому я предложила чашку чая.

– И это все, что ты ему предложила? – подала голос Джин.

Что ж, ей виднее.

– Насколько мне известно, твое понятие гостеприимства несколько отличается от общепринятого, – парировала Эвис.

Она вспомнила, как покраснела, когда наливала ему чай. Он, не скрываясь, глазел на ее щиколотки, которыми она и вправду весьма гордилась.

Унтер-офицер Иэн Стюарт Рэдли. Двадцати шести лет от роду, на целых шесть лет старше ее, что, по мнению Эвис, было самое то. Высокий, с прекрасной выправкой и глазами цвета моря, английский акцент настоящего джентльмена и большие мягкие руки, заставившие ее трепетать уже при первом прикосновении, а ведь она просто предложила ему песочное печенье. Он пригласил Эвис на танец – хотя никто не танцевал, – и она решила, что будет крайне неприлично с ее стороны отказать: ведь он как-никак военный. Подумаешь какой-то там квикстеп или «Веселые Гордоны»[8] «Веселые Гордоны» – шотландский групповой мужской танец., если перед тобой человек, смотревший смерти в лицо!

И меньше чем четыре месяца спустя они поженились. Скромная, но со вкусом церемония в бюро записей актов гражданского состояния на Коллинз-стрит. Ее отца мучили подозрения, и он попросил жену поговорить с дочерью – просто как женщина с женщиной, – чтобы узнать, нет ли, кроме неизбежного отъезда Иэна, каких-то иных причин для такого поспешного вступления в брак. Иэн ответил отцу – очень благородно с его стороны, думала она, – что он готов ждать, если таково желание родителей Эвис, и что он не пойдет против их воли, но она была решительно настроена стать миссис Рэдли. Война ускорила нормальный ход событий, уменьшив временны́е рамки подобных вещей. И после той первой чашки чая она поняла, что в мире нет другого человека, которого она желала бы увидеть в роли своего мужа. Ему, и только ему она хотела бы принести себя в дар.

– Дорогая, но мы же о нем ничего не знаем, – ломая руки, говорила ее мать.

– Он мой идеал.

– Ты ведь понимаешь, что я совсем другое имела в виду.

– А что тебе надо знать? Его часть была дислоцирована в районе Брисбенской линии, разве не так? Неужели сам факт, что он защищает нашу страну, рискуя жизнью вдали от родного дома, и все для того, чтобы спасти нас от япошек, не делает его достойным моей руки?

– Давай обойдемся без громких слов, солнышко, – сказал папа.

Конечно, они сдались. Они всегда ей уступали. Ее сестра Дина была в ярости.

– А мой Джонни был расквартирован у моей тети Ви, – сказала одна из девушек. – Он мне сразу приглянулся. Роскошный мужик. И уже на вторую ночь я проскользнула в его спальню. Вот такие дела.

– Да уж, кто смел, тот и съел, – заметила другая под дружное хихиканье. – Надо успеть первой застолбить участок.

– Особенно если рядом Джин.

И даже Джин улыбнулась.

– А теперь кто хочет попробовать сделать прелестное ожерелье? – Миссис Проффит показала цепочку из разномастных алюминиевых колец. – Не сомневаюсь, что самые элегантные дамы Европы носят именно такие.

– А на следующей неделе мы узнаем, как сделать шикарную вечернюю накидку из попоны.

– Эдвина, это я уже слышала. – Миссис Проффит аккуратно положила ожерелье на стол.

– Простите, миссис П., но если мой Джонни увидит на мне вот такую штуковину, он точно растеряется и не будет знать, что сделать вперед: то ли поцеловать меня, то ли проверить, не снесла ли я яйцо.

Девушки встретили ее слова взрывом смеха, в котором чувствовались едва сдерживаемые истерические нотки.

Миссис Проффит вздохнула и отложила в сторону свое рукоделие. Ну надо же! Конечно, этого следовало ожидать, поскольку до посадки на корабль оставалось совсем мало времени. И все же. Нет, ну надо же! Эти девицы бывают на редкость несносными!

– Так когда ты отплываешь?

Поскольку семья, принявшая Джин, жила в двух кварталах от «Уэнтворта», девушки не спеша пошли домой вместе. Они не испытывали друг к другу особой симпатии, но обеим не слишком хотелось провести очередной вечер в одиночестве в своей комнате.

– Эвис, что сказано в твоем предписании? Когда ты отплываешь?

А Эвис мучительно размышляла, стоит ли говорить правду. Она прекрасно понимала, что Джин – еще очень незрелая и совсем неотесанная – для нее не самая подходящая компания, особенно если слова о ее интересном положении – правда. Но Эвис не привыкла себя особо сдерживать, а ведь ей и так пришлось весь день держать рот на замке относительно своих планов.

– Тогда же, когда и ты. Через три недели. Как называется судно? «Виктория»?[9] Авианосец «Виктория» – вымышленный корабль, прообразом которого стал авианосец «Викториес». Он был спущен на воду в 1939 году и утилизирован в 1968 году в Фаслейне, Шотландия.

– Просто жуть, да? – Джин прикурила сигарету, сложив руки домиком, чтобы пламя не задуло морским ветром.

У Эвис моментально испортилось настроение.

– Что ты сказала? – сморщила она нос.

– Это просто жуть. Они уехали на чертовой «Куин Мэри», а нам досталась старая лоханка.

Мимо них медленно проехала машина, из окна высунулись двое солдат, выкрикнув в их адрес какую-то непристойность. Джин ухмыльнулась, помахивая сигаретой, и машина скрылась за углом.

Эвис резко остановилась:

– Прости, не поняла, что ты имела в виду.

– Ты разве не слышала, что сказала миссис Проффит? Та самая, что замужем за коммандером? – спросила Джин и, когда Эвис покачала головой, горько рассмеялась. – Боюсь, детка, что там не найдется для нас ни парикмахерских, ни кают первого класса. Наша «Виктория» – чертов авианосец.

Эвис с минуту молча смотрела на Джин, а затем улыбнулась. Той самой улыбкой, которую дома специально приберегала для прислуги, когда та делала очередную глупость.

– Джин, ты, должно быть, ошибаешься. Леди не путешествуют на авианосцах. – Она поджала губы, табачный дым попал ей прямо в лицо. – А кроме того, они вряд ли смогут там нас всех разместить.

– Значит, ты действительно ничего не знаешь, да? – (Эвис с трудом подавила раздражение. Какая-то соплюха, младше ее по крайней мере на пять лет. И надо же, имеет наглость так с ней разговаривать!) – Все, у них закончился приличный транспорт. И поэтому они готовы запихнуть нас куда угодно, лишь бы доставить по назначению. По-моему, они считают, что тот, кто действительно хочет ехать, привередничать не станет.

– Ты уверена?

– Даже старая миссис П. проявляет некоторое беспокойство. Похоже, волнуется, что ее молодые леди прибудут в Англию в рабочих комбинезонах и чумазые, как трубочисты. А она-то рассчитывала, что наши красотки произведут совсем другое впечатление.

– Авианосец? – У Эвис подкосились ноги. Она оперлась о ближайшую стенку и села.

Джин устроилась рядом.

– Да, именно так. Название я, конечно, не проверяла. Но по прикидкам выходит, что это он самый и есть… Ну, наверное, они его все же как-то приспособят.

– Но где мы будем спать?

– Без понятия. На палубе вместе с самолетами? – (У Эвис округлились глаза.) – Тьфу на тебя, Эвис, нельзя же быть такой лопоухой! – Джин отрывисто расхохоталась, затушила сигарету, встала и пошла вперед. Возможно, это все игра воображения, но Эвис решила, что Джин с каждой минутой становится все вульгарнее. – Они найдут какой-нибудь способ нас устроить. Все лучше, чем застрять здесь надолго. У нас будет еда и постель, а Красный Крест за нами присмотрит.

– Ой, я сильно сомневаюсь в этом. – Эвис сразу помрачнела и ускорила шаг. Если она позвонит сейчас, то еще застанет папу в клубе.

– Что ты имеешь в виду?

– Я не смогу путешествовать в таких условиях. Для начала мои родители этого не допустят. Они думали, что я поплыву на лайнере. Ну, ты понимаешь, на одном из тех, что были реквизированы для транспортировки. А иначе они не разрешили бы мне ехать.

– Детка, в такие времена, как сейчас, приходится брать, что дают. И ты это знаешь. – (Только не я, мысленно произнесла Эвис. Теперь она уже со всех ног бежала к отелю. Только не девушка, чья семья была крупнейшим в Мельбурне производителем радиоприемников.) – А еще нас обеспечат рабочей одеждой на случай, если нам придется что-то драить.

– Не смешно.

– Да что ты! Просто животики надорвешь! – (Пошла прочь, мерзкая девчонка, подумала Эвис. Я не поплыву с тобой на одном судне, пусть это будет хоть «Куин Мэри», даже на прогулку по Сиднейской бухте.) – Расслабься, Эвис. Не сомневаюсь, что они обеспечат тебя первоклассной койкой в котельном отделении!

Эвис успела добежать до середины улицы, а в ушах у нее все стоял хриплый смех Джин.

– Мамочка?

– Эвис, дорогая, это ты? Уилфред! Эвис звонит. – (Она слышала, как разносится по коридору мамин голос, представляла, как та сидит возле телефона, на паркетном полу персидский ковер, на столике неизменная ваза с цветами.) – Как ты там, моя дорогая?

– Прекрасно, мамочка. Но мне срочно надо поговорить с папочкой.

– Мне не нравится твой голос. У тебя действительно все хорошо?

– Да.

– Иэн наконец дал о себе знать?

– Мамочка, мне надо срочно поговорить с папочкой. – Эвис изо всех сил старалась не выдать свою нервозность.

– Но ты ведь мне обязательно скажешь, да?

– Это моя маленькая принцесса?

– Ой, папочка, слава богу! У меня проблема. – (Отец не ответил.) – С транспортом.

– Я лично разговаривал с коммандером Гилдом. Он обещал, что тебя посадят на борт ближайшего…

– Нет, дело не в том. Он устроил меня на корабль.

– Тогда в чем проблема?

Эвис слышала на заднем фоне голос матери:

– Это молодой человек. Десять к одному, что дело в нем.

А еще голос Дины:

– Он что, велел ей не приезжать?

– Скажи им, что Иэн здесь ни при чем. Я о корабле.

– Ничего не понимаю, принцесса.

– Это авианосец.

– Что?

– Морин, – шикнул на мать отец, – успокойся! Я ничего не слышу.

Эвис отрывисто выдохнула:

– Именно так. Это авианосец. Они собираются отправить нас в Англию на авианосце.

В трубке возникла длинная пауза.

– Они хотят, чтобы она путешествовала на авианосце, – объяснил отец домочадцам.

– Что? На самолете?

– Да нет же, глупая ты женщина! На корабле, на котором они перевозят самолеты.

– На военном корабле?

Эвис сразу представила, как мать театрально пошатнулась от ужаса. Дина разразилась гомерическим хохотом. Чего и следовало ожидать: сестра не могла простить Эвис, что та первой выскочила замуж.

– Тебе придется устроить меня на какое-нибудь другое судно, – торопливо произнесла Эвис. – Поговори с тем, как бишь его, кто посадил меня на корабль. Скажи, что я не могу отправиться на этом в путь. Пусть организует для меня другой корабль.

– Ты ничего не говорил про авианосец! – услышала она голос матери. – Она не может на нем ехать. Только не со всеми этими самолетами, что каждую минуту взлетают с палубы. Очень опасно!

– Папочка?

– Они ведь потопили «Вайнер Брук», разве не так? – запричитала мать. – Япошки попытаются потопить авианосец, как в свое время потопили «Вайнер Брук».

– Замолчи, женщина. В чем дело? Ты что, единственная девушка на борту, принцесса?

– Я? Ой нет, отправляют примерно шестьсот жен, – нахмурилась Эвис. – Что само по себе ужасно. Они заставят нас ночевать в спальных мешках, и там вообще не будет никаких удобств. И, папочка, ты бы видел, с какими девицами мне придется общаться – одна только их манера говорить чего стоит! Мне даже трудно сказать…

Трубку взяла ее мать:

– Эвис, я так и думала! Они просто не твоего круга. Не уверена, что это хорошая идея.

– Папочка, ты сможешь все уладить?

Ее отец тяжело вздохнул:

– Ну, это не так просто, как кажется, принцесса. Мне пришлось нажать на все рычаги, чтобы посадить тебя на корабль. И в любом случае большинство невест уже уехали. Не уверен, будут ли другие корабли и сколько.

– Ну, тогда отправь меня самолетом. Я могу полететь «Квантасом».

– Эвис, все не так просто.

– Но я не могу путешествовать на этом жутком корабле!

– Послушай, Эвис. Я потратил кучу денег, чтобы запихнуть тебя на корабль. Ты меня поняла? И еще чертову уйму – на твой проклятый отель, потому что тебе, видите ли, не нравится, как размещают жен моряков. И я не буду платить еще за перелет в Англию только потому, что тебя, понимаешь ли, не устраивают условия на борту судна.

– Но, папочка! – Она топнула ногой, сразу обратив на себя внимание девушки за стойкой портье. Тогда она понизила голос до трагического шепота: – Я в курсе твоих дел. Так что не думай, будто я не знаю, почему ты отказываешься мне помочь.

В разговор вмешалась мать, в ее голосе слышались металлические нотки:

– Эвис, ты совершенно права. Мне кажется, что корабль не самая удачная идея.

– Правда? – В душе Эвис затеплилась надежда.

Уж кто-кто, а ее мать умела путешествовать с комфортом. Она знала, что все нужно делать как положено. И что подумает Иэн, когда она предстанет перед ним грязная, как землекоп.

– Да. Полагаю, тебе прямо сегодня следует вернуться домой. Садись на первый утренний поезд.

– Домой?

– Во всей этой истории слишком много «но». Эта затея с кораблем поистине ужасна, и от твоего Иэна до сих пор нет ни слуху ни духу…

– Мамочка, но он же в море.

– И мне кажется, что все складывается решительно не в твою пользу. А потому смирись, дорогая, и возвращайся домой.

– Что?

– Ты ничего не знаешь о семье этого человека. Ты даже не можешь сказать точно, будут ли тебя встречать. В случае если военный корабль вообще туда доберется. Возвращайся домой, дорогая, и мы все утрясем. Многие девушки уже передумали. В газетах постоянно об этом пишут.

– А многих вообще поматросили и бросили, – встряла в разговор Дина.

– Мамочка, но я замужем!

– Не сомневаюсь, что мы сможем с этим что-то сделать. Ведь здесь практически никто ничего не знает.

– Что?

– Подумаешь, большое дело! Мы можем аннулировать брак или типа того.

Эвис не верила своим ушам.

– Аннулировать?! Фу! Какие же вы все лицемерные! Теперь-то я понимаю, что вы задумали. Вы специально посадили меня на это дырявое корыто, чтобы мне не захотелось никуда ехать.

– Эвис…

– Ну, ничего у вас не получится. Вы не заставите меня изменить мое мнение относительно Иэна.

Девушка-портье, которой надоело притворяться, будто она не слушает, сгорая от любопытства, облокотилась на стойку. Эвис прикрыла трубку рукой, выразительно подняла брови, и пристыженная девушка принялась деловито перебирать бумажки.

В разговор снова вступил отец:

– Ты еще там? Эвис? – Он горестно вздохнул. – Послушай, я переведу тебе немного денег. Если хочешь, отложи их на потом. Сиди в гостинице и не дергайся. Мы еще поговорим.

Эвис слышала, как где-то на заднем фоне верещит мать. А сестра требовательно спрашивает, с чего это Эвис живет в лучшем отеле Сиднея.

– Нет, папочка, – сказала она. – Передай маме и Дине, что я сяду на этот чертов корабль, чтобы встретиться со своим мужем. Я сама туда доберусь, даже если мне придется плыть по морю солярки в окружении вонючих солдат, потому что я люблю его. Больше я звонить не буду, но можешь сказать ей… Словом, передай мамочке, что, когда доберусь, пошлю ей телеграмму. Когда Иэн – мой муж – встретит меня.