Онлайн чтение книги Корабль Иштар The Ship of Ishtar
8. РАССКАЗ СИГУРДА

Кентон проснулся от резкого звука свистка. Плечо его обожгло как горячим железом. Он рывком поднял голову, лежавшую на руках; тупо посмотрел на наручники на запястьях. Опять обожгло плечи, впилось в тело.

– Вставай, раб! – услышал он рычание – он знал этот голос и пытался осознать свое окружение. – Вставай! За весла!

Другой голос, рядом, прошептал хрипло, но с теплым чувством товарищества:

– Поднимайся, иначе кнут напишет на твоей спине кровавые руны.

Кентон с трудом распрямился, руки его механически легли в два гладких полированных углубления на деревянном стволе, к которому он был прикован. Стоя на скамье, он увидел спокойный бирюзовый океан, небольшие волны в огромном перевернутом кубке из серебристого тумана. Перед ним находились четыре человека, два стояли, два сидели у больших весел, подобных тому, за которое держался он; весла проходили сквозь борт судна. За ними видна была черная палуба…

Память вернулась к нему, уничтожив остатки сна. Первый голос принадлежал Зачелю, а прикосновение к плечу – удар бича надсмотрщика. Кентон повернул голову. Еще с десяток мужчин, черных и коричневых, сидели и стояли у других больших весел, сгибаясь и разгибаясь, двигая корабль Иштар по спокойному лазурному морю. И на платформе у мачты стоял Зачель, насмешливо улыбаясь. Кентона снова ударил длинный бич.

– Не оглядывайся! Греби! – рявкнул Зачель.

– Я буду грести, – прошептал второй голос. – Стой и качайся вместе с веслом, пока к тебе не вернется сила.

Кентон взглянул на светловолосую голову; волосы длинные, будто женские. Но ничего женского в этом поднятом на мгновение ему навстречу лице не было. Ледяной холод и ледяная синева были в глазах, как будто чуть подтаявших от теплого дружеского чувства. Кожа, закаленная бурями, окрашенная ураганами. Ничего женского и в больших мышцах плеч, спины и рук, которые вздымали огромное весло легко, как женщина метлу.

Северянин до кончика пальцев; викинг из древней саги и, подобно Кентону, раб на корабле; гигант, спавший на весле, когда Кентона приковывали к месту.

– Я Сигурд, сын Тригга, – пробормотал северянин – Какие злые норны привели тебя на корабль колдунов? Говори тихо, наклонись к веслу – у дьявола с хлыстом острый слух.

В такт движениям весла Кентон наклонялся и выпрямлялся, стоя на скамье. Оцепенение, охватившее его мозг, проходило и тем быстрее, чем быстрее мышцы, державшие весло, разгоняли кровь по телу. Сосед одобрительно крякнул.

– Ты не слабый человек, – прошептал он. – Весла утомляют, но по ни из моря идет сила. Однако пей эту силу неторопливо. Становись сильней – медленно. А потом, может быть, мы с тобой…

Он замолчал, искоса бросил осторожный взгляд на Кентона.

– По внешности ты Эйрна, с южных островов, – прошептал он. – Я не таю злобу на людей Эйрна. Они всегда отвечают нам мечом на меч, встречают грудь к груди. Многими ударами мы обменялись, и крылатые валькирии никогда не возвращаются в Валгаллу с пустыми руками, когда мы встречаемся с людьми Эйрна. Храбрые люди, сильные люди, люди, которые умирают с криком, целуя лезвие меча и острие копья весело, как невесту. Ты один из них?

Кентон быстро соображал. Он должен так ответить, чтобы подкрепить дружбу, ясно предложенную ему. Ни откровения полной правды, ни уклончивого ответа, вызывающего подозрение.

– Меня зовут Кентон, – негромко ответил он. – Мои предки из Эйрна. Они хорошо знают викингов и их корабли – и мне не передали никакой злобы к ним. Я буду твоим другом, Сигурд, сын Тригга, все время, пока мы будем вместе. И мы с тобой… вместе…

Он многозначительно замолчал, как перед этим викинг. Северянин кивнул, затем снова взглянул искоса.

– Как выпала тебе эта злая судьба? – спросил он по-прежнему шепотом. – С тех пор как меня привели на корабль на острове волшебников, мы не заходили в гавань. И тебя здесь не было, когда меня приковали к веслу.

– Сигурд, клянусь всеобщим отцом Одином, не знаю! – руки северянина вздрогнули при имени его бога. – Невидимая рука выхватила меня из моего мира и перенесла сюда. Сын Гелы, главный на черной палубе, предложил мне свободу – если я совершу постыдный поступок. Я отказался. Я сразился с его людьми. Убил троих. И тогда меня приковали к веслу.

– Ты убил троих! – Викинг смотрел на Кентона сверкающими глазами, оскалив зубы. – Убил троих! Твое здоровье! Товарищ! Твое здоровье!

Что-то, похожее на летающую змею, свистнуло рядом с Кентоном; свистнуло и ударило северянина по спине. Кровь брызнула с этого места. Хлыст ударил еще и еще.

Сквозь свист бича послышалось рычание Зачеля:

– Собака! Отродье свиньи! Ты сошел с ума? Убить тебя?

Под ударами хлыста Сигурд, сын Тригга, задрожал. Он посмотрел на Кентона, на губа]х его появилась кровавая пена. И Кентон вдруг понял, что это не от боли ударов – от стыда и гнева, что удары вызывают кровотечение из сердца, могут разорвать его.

И Кентон, откинувшись, заслонил собою окровавленную спину, принял удары на себя.

– Ха! – закричал Зачель. – Ты тоже хочешь? Ты ревнуешь к поцелуям моего кнута? Что ж – получи их сполна!

Хлыст безжалостно свистнул и ударил, свистнул и ударил. Кентон стоически переносил побои; ни на мгновение не отодвинул он своего ставшего щитом тела; и при каждом ударе думал, как он ответит на них, когда придет время…

Когда он овладеет кораблем!

– Остановись! – Сквозь затянутые болью глаза он увидел наклонившегося через перила барабанщика. – Ты хочешь убить раба? Клянусь Нергалом, если ты сделаешь это, я попрошу у Кланета разрешения приковать тебя на его место!

Потом мрачный голос Зачеля: "Греби, раб!

Молча, почти теряя сознание, Кентон склонился к веслу. Северянин взял его за руку, сжал его в железном захвате.

– Я Сигурд, сын Тригга! Внук Ярла! Хозяин драккаров! – голос его звучал негромко, но в нем был отзвук скрещивающихся мечей; он говорил, закрыв глаза, будто стоял перед алтарем. – Теперь между нами кровное братство, Кентон из Эйрна! Мы с тобой – кровные братья. Клянусь кровавыми рунами на твоей спине, которую ты подставил вместо моей. Я буду твоим щитом, как ты был моим. Наши мечи всегда будут заодно. Твои друзья – мои друзья, твои враги – мои враги И моя жизнь – твоя, если понадобится! Клянусь всеобщим отцом Одином и всеми асами – я, Сигурд, сын Тригга! И если я нарушу эту клятву, пусть жалят меня ядовитые змеи Гелы, пока не увянет Ягдразил, древо жизни, и не наступит Рагнарек – ночь богов!

На сердце у Кентона стало тепло.

Пожатие северянина стало еще сильнее. Затем он разжал руку и склонился к веслу. Ничего больше не было сказано, но Кентон знал – клятва скреплена.

Щелкнул бич надсмотрщика, просвистел резкий свисток. Четыре передних гребца высоко подняли весла и положили их в ниши. Викинг поднял свое весло и положил в такое же углубление.

– Садись, – сказал он. – Сейчас нас вымоют и накормят.

Тут на них полилась вода. Прошли два коричневых человека, обнаженные по пояс, со спинами, покрытыми шрамами. В руках они держали ведра. Подняли их и опрокинули на следующих двух гребцов. Потом повернулись и ушли по узкому проходу между скамьями. Тела у них были мощные. Лица как будто с древней ассирийской фрески, узкие, с крючковатыми носами, с полными губами. На этих лицах не было признаков разума. Глаза у них были пустые.

Пара вернулась с другими ведрами, воду вылили на пол и чисто вымыли его. Тогда два других раба поставили на скамью между Кентоном и северянином грубую тарелку и чашку. На тарелке лежал десяток длинных стручков и груда круглых лепешек, напоминающих хлеб из маниоки, который в тропиках пекут на солнце. Чашка полна была темной густой жидкостью, пурпурно-красной.

Кентон пожевал стручки. Они были мясистые, и вкусом напоминали мясо. Круглый лепешки имели вкус того, что они напоминали, – хлеба из маниоки. Жидкость оказалась крепкой, ароматной, со вкусом брожения. В этой еде и питье была сила. Северянин улыбнулся ему.

– Теперь хлыста нет, можно говорить, только негромко, – сказал он. – Таково правило. Поэтому, пока мы едим и пьем, задавай вопросы без страха, кровный брат.

– Прежде всего я хотел бы узнать две вещи из многих, – ответил Кентон. – Как ты попал на корабль, Сигурд? И откуда приходит эта пища?

– Пища из разных мест, – ответил викинг. – Это корабль колдунов, к тому же проклятый. Он нигде не может надолго останавливаться, и нигде его не ждут. Да, даже в Эмактиле, которая полна колдунами. Когда корабль приходит в гавань, на него несут пищу и такелаж быстро и со страхом. Все это быстро грузят на корабль и отплывают, чтобы владеющие им демоны не рассердились и не уничтожили их. У них сильное колдовство – у этого бледного сына Гелы и у женщины на белой палубе. Иногда она мне кажется дочерью Локи, которого Один заковал в цепи за его злобность. А иногда я считаю ее дочерью Фреи, матери богов. Но кто бы она ни была, она прекрасна и у нее великая душа. У меня к ней нет ненависти.

Он поднес чашку к губам.

– Как я появился здесь, – продолжал он, – это долгая история. Я плыл на юг во флоте Рагнара Красное Копье. Мы выплыли на двенадцати больших драккарах. И плыли на юг через множество морей, грабя по пути. Потом из оставшихся десяти драккаров шесть приплыли в город в земле египтян. Очень большой город и полон храмов богов со всего мира – кроме наших.

Нас рассердило, что среди этих храмов нет храма всеобщего отца Одина. Мы разгневались. И вот однажды вечером, когда мы выпили много крепкого египетского вина, мы вшестером решили захватить храм, выбросить оттуда его бога и отдать его Одину.

Мы пришли к храму и вошли в него. Это был темный храм, полный черных одежд, как эти, на корабле. Когда мы объяснили им, что собираемся делать, они зажужжали, как пчелы, и бросились на нас волчьей стаей. Мы тогда многих убили. И захватили бы храм для Одина, воюя вшестером в кольце врагов, но тут – затрубил рог.

– Он призывал помощь? – спросил Кентон.

– Вовсе нет, кровный брат, – ответил Сигурд. – Это был колдовской рог. Рог сна. Он навел на нас сон, как ветер бросает брызги пены на паруса. Он превратил наши кости в воду, наши красные мечи выпали из рук, которые больше не могли держать их. И мы упали, охваченные сном, упали среди мертвых.