Онлайн чтение книги Песнь кваркозверя The Song of the Quarkbeast
Волшебник Мубин

Мы шли к подъемникам.

– Надеюсь, – сказала я, – в этот раз он хотя бы взрыв не устроит.

– Или напустит на себя привлекательность для барсуков, – добавил Тайгер. Он имел в виду время, когда у Мубина пошло наперекосяк заклятие для изгнания барсуков, и Башни Замбини наводнили полчища мохнатых черно-белых влюбленных.

Так вот, если опустить инцидент с барсуками и периодические взрывы, Мубин был полностью вменяемым колдуном. Пожалуй, самым вменяемым среди нашего персонала. Все любили его. Мубину уже перевалило за сорок, но выглядел он куда моложе. По могуществу он превосходил леди Моугон, и единственное, чего ему недоставало, это самоконтроля. Временами у него случались приливы вдохновения (так было принято называть внезапные выплески магической энергии, происходившие, естественно, в самый неподходящий момент). Помнится, незадолго до Большой Магии он чуть не разнес всю гостиницу, успешно превратив свинец в золото. Потом решил придумать заклятие, обращавшее вспять последствия лабораторного взрыва, – и превратил в ошметки еще одну лабораторию.

Подъемник доставил нас на третий этаж… Управлялся он проще простого – нужно было лишь произнести номер желаемого этажа и шагнуть в пустую лифтовую шахту. После чего оставалось только упасть на нужный этаж – без разницы, вниз падать или вверх, – и вовремя шагнуть наружу, пока обратно не унесло. Неумелые пользователи, бывало, подолгу мотались взад-вперед. В самом выдающемся случае это продолжалось три дня.

Мубин был у себя. Его жилище представляло собой три комнаты, соединенные вместе. Здесь он спал, здесь же и занимался исследованиями. Всюду стояла какая-то аппаратура, назначения которой я понять не могла. Все выглядело жутко сложным и носило следы спешной починки.

– Дженнифер! – обрадовался он, заметив меня. – Как прошла утренняя поисковая операция?

– Смотря с какой точки зрения посмотреть, – ответила я. – Кстати, ты уже слышал, что Изумительный Бликс примеривается к почету «Всесильного»?

Мубин рассмеялся.

– Наглость его однажды погубит, – сказал он. И добавил, потирая руки: – Ну хорошо, перейдем к делу. Напомни, каков Священный Грааль нашего ремесла?

Экспериментируя, Мубин приходил в совершенное неистовство. От этого его вечно всклокоченная шевелюра окончательно становилась дыбом, а обтрепанная одежда на глазах превращалась в лохмотья. Мубин как бы утрачивал человеческий облик, обретая сходство с неубранной постелью, снабженной руками и ногами.

– Шапку-невидимку изобретаешь?.. – не веря собственным ушам, спросила я. Я знала, что даже Могучий Шандар подобного не достиг. И вообще, насколько нам было известно, заклинание невидимости не далось еще никому. Хотя иные и проводили целые жизни, пытаясь составить его.

– Мимо, – сказал Мубин. – Ну ладно, а что у нас сразу после Грааля?

– Передвижение соборов? – предположил Тайгер.

– Фи, – сказал Мубин. – Обычная левитация, не более.

– Полеты без самолетов, ковров и ковров-самолетов? – спросила я.

– Опять мимо. Что, по-вашему, у нас дальше в табели о рангах?

– Телепортация? – сказала я.

– В яблочко! – воскликнул Мубин. – Физическое перемещение из одной точки в другую практически без разрыва во времени. На сегодняшний день рекорд составляет восемьдесят пять миль…

– Великий Замбини, в молодости, – уточнила я, обращаясь к Тайгеру. – Более шестидесяти лет назад.

– Мой лучший результат, – с гордостью объявил Мубин, – составляет тридцать восемь футов. Так вот, я хочу попытаться улучшить его и довести… до семидесяти!

– Ясненько, – сказала я, гадая про себя, что могло пойти не так. Мне на ум тотчас пришло не менее восьми вероятностей. Начиная от уничтожения нескольких городских кварталов – и далее, по степени снижения разрушительности, до размягчения серных пробок в ушах непосредственных зрителей (стандартный побочный эффект телепортации; если уж на то пошло, надо сказать, что первоначальное заклинание, из которого развилась телепортация, было предназначено именно для прочистки ушей, а само перемещение в пространстве явилось полезным, хотя и неожиданным следствием). Волшебник, первым записавший заклинание телепортации в 1698 году, занимался бета-тестированием «Улучшенного и Особо Гигиеничного Метода Прочистки Ушей» и совершенно неожиданно для себя перенесся из дома на улицу. Немедленно начались развернутые исследования, точность перемещений сделалась почти идеальной… но «отоларингические» последствия так и остались. Перенесшись из точки «А» в точку «Б», вы обнаруживали некоторое улучшение слуха.

– И я не только телепортируюсь на семьдесят футов, – выдержав театральную паузу, продолжал Мубин, – но и преодолею при этом лист трехмиллиметровой фанеры!

Мы с Тайгером переглянулись, ощущая, скажем так, смутные сомнения. Последняя на сегодняшний день попытка Мубина проникнуть сквозь твердые объекты окончилась сломанным носом и разбитой коленкой.

– Я уже работал с шелком, бумагой и картоном, – гордо доложил маг. – Пора двигаться дальше!

И, ободряя такими вот рассуждениями, он вывел нас в коридор.

– И опять выпрыгнешь из одежды? Или как? – спросила я. Научная биография Мубина успела украситься немного неловким эпизодом, когда сам он телепортировался, а одежда осталась.

– Ни в коем случае! – заверил Мубин (благо тот раз смущаться довелось не ему). – Тогда меня угораздило перед опытом наесться нуги, но теперь-то я знаю, как она действует!

Благодаря тому, что Башни Замбини строились как гостиница, длинных коридоров здесь было более чем в достатке. В том, куда непосредственно выходили его комнаты, Мубин успел установить на легких креплениях большой лист фанеры. Ярдах в двух перед ним он нарисовал мелом на полу крест. Вручил Тайгеру карманный шандарометр, чтобы измерить максимальный всплеск магического поля. Мне досталась измерительная рулетка.

– Крикнешь, когда будет семьдесят футов, хорошо?

И, обогнув фанерину, Мубин удалился в коридорную тьму. Я стала смотреть, как разматывалась рулетка.

– А телепортироваться мимо фанерки никак? – спросил Тайгер.

– Телепортация по изогнутой траектории считается невозможной, – ответила я. – Магия срабатывает только по прямой линии. Если хочешь телепортироваться за угол, придется проникать сквозь то, из чего этот угол сделан… Так вот, чтобы перенестись отсюда по прямой, скажем, в Сингапур, понадобится такая уйма магической энергии, что дешевле окажется путешествовать на ковре. В общем, трансконтинентальная телепортация – это пока из области ненаучной фантастики… – Я ненадолго задумалась и добавила: – Во Франции жил-был когда-то один колдун, экспериментировавший с перемещениями сквозь воздушную среду. Стартовав из Парижа, по завершении переноса он оказался над Тулузой. На высоте двух с половиной тысяч футов.

– Во удивился, наверное…

– Да нет, именно так он и планировал. Другое дело, что парашют у него почему-то не раскрылся, и колдун с воплями полетел вниз, навстречу весьма недостойной кончине. А потом магическое поле в целом стало слабеть, и его попытку так никто и не повторил.

Тайгер спросил:

– Его расстояние было больше рекорда Великого Замбини?

– Если ты не выжил, достижение не считается официальным.

– Для мягкой посадки хорош стог сена. Очень рекомендую, – глубокомысленно ответствовал Тайгер. – Маги легких путей не ищут, так ведь?

Тайгер успел прослужить в «Казаме» всего-то два месяца и еще не привык к мысли о некоторых практических ограничениях магии. Что поделаешь, большинство гражданских склонно считать, что маг просто взмахивает волшебной палочкой, произносит «Бду-бду-бду!» – и дело в шляпе. Так вот, на самом деле все гораздо сложней. Колдовство – это не «что хочу, то и ворочу», это скорее исследование наличных возможностей. Плюс изобретение хитроумных путей в обход известных физических пределов твоего ремесла.

Рулетка между тем продолжала разматываться. Когда оговоренная дистанция была достигнута, я окликнула Мубина.

– Ну что ж, стало быть, отсюда и прыгнем, – долетел с того конца коридора уверенный голос мага. – Итак, семьдесят футов – и трехмиллиметровый фанерный лист нам не помеха!

Я кивнула Тайгеру. Тот уже снял крышечку с одной из множества тревожных кнопок, установленных по всему зданию и снабженных надписью «Магиклизм». Если свеженькое заклинание Мубина сработает недолжным образом, Тайгер нажмет красную кнопку, заработают водные распылители – и магия будет нейтрализована.

Утро среды традиционно предназначалось для магических опытов. Поэтому обитатели Башен загодя припасали резиновые сапоги и облачались в дождевики. Просто от греха подальше.

Мы молча ждали, что будет… Магия – довольно странная сила. Стоящих результатов чаще добиваются одержимые исследователи, свихнувшиеся на своем деле вплоть до несколько антиобщественного поведения. Магия хлещет из указательных пальцев только у тех, кто сфокусировал на этом деле буквально каждый нейрон своего мозга, отринув все менее значительные дела. Именно поэтому в присутствии волшебства сторонним зрителям полагалось вести себя тихо-тихо. Если нарушить сосредоточение, волшебнику придется начинать все сначала. Это все равно, что перебивать при чтении стихов. Так просто не поступают.

Из-за фанерки донеслось неразборчивое бормотание. Потом некоторое время ничего не происходило. После паузы снова послышалось бормотание. И опять – ничего. Когда цикл «бормотание – тишина» пошел по третьему разу, с той стороны долетел легкий хлопок. Это воздух резко заполнил пустоту, образовавшуюся на месте исчезнувшего чародея. Спустя полсекунды Мубин возник перед нами. Его появление сопроводила несильная ударная волна – ее произвел вытесненный воздух.

– Свершилось! – произнес Мубин, глядя вниз. Он стоял точно в центре белого перекрестья. – Семьдесят футов! Притом сквозь трехмиллиметровый фанерный лист! Завтра попробую шестимиллиметровую фанеру, потом перейду к древесно-стружечной плите…

– Здорово, – сказала я. – Нынче же вечером занесу в нашу книгу рекордов.

– Да уж, на данный момент это мое высшее достижение, – взволнованно продолжал Мубин. – И оно делает меня лучшим телепортистом на планете… если только это отребье в «i-Магии» также не занимается перемещением. Ребята, а что вы на меня так уставились?

– Ты… вроде чем-то липким покрыт, – сказала я и протянула руку, чтобы коснуться его. – Словно пончик в глазури.

И в этот момент фанерный лист плавно и медленно развалился на три тонких листа шпона, которые тихо съехали на пол.

– Батюшки, – сказал Мубин. – Получается, я из фанеры весь клей на себе вынес! Ума не приложу, как такое могло случиться?

Мы на это ответить ему не могли, но он на нашу помощь и не рассчитывал, просто ставил вопрос. Что поделаешь, именно так и продвигается наука. Ты все время одерживаешь кажущиеся победы – и тут же напарываешься на непредвиденные осложнения. Сотворишь пламя – и потом не можешь избавиться от икоты. Попытаешься выдавить из тучи молнию с громом – а у всех зрителей почему-то вываливаются из зубов пломбы…

– А ведь Преходящий Лось телепортирует практически не задумываясь, – с некоторым раздражением пробормотал Мубин. – И за угол заворачивает как не фиг делать…

– Так он сам – заклинание, – пришел ему на выручку Тайгер. – Масса у него скорее всего нулевая, все легче.

– Не исключено, – хмуро отозвался Мубин. – Вот бы как-нибудь при случае попристальнее его изучить…

Преходящий Лось с некоторых пор стал форменным властителем его дум. Несколько раз Мубин даже обстреливал его пробными заклинаниями, пытаясь выяснить, какое именно волшебство приводило его в действие. Пробы дали не так уж много информации. Только то, что автор Лося был предположительно греком. И предположительно использовал Протокол Эмуляции Разумности, приписываемый Мандрейк.[18]Протокол Эмуляции Разумности Мандрейк – хитроумное заклинание, придающее видимость жизни чему-либо, что в действительности живым не является. Его используют при создании упырей, привидений и длинноногих манекенщиц. Если заклинание выплетено на совесть, жизнеподобие получается весьма убедительным. Не слишком ценные сведения, ведь и без того известно, что все явления, имитирующие жизнь, на том стоят.