Онлайн чтение книги История Малакандского полевого корпуса The Story of the Malakand Field Force
Глава III. Атака на Малаканд

Давно уже признано солдатами всех наций, что отражение энергичной ночной атаки — едва ли не самая трудная задача, которая может быть поставлена перед войсками. Паника, против которой могут устоять лишь немногие храбрецы, в такой ситуации возникает мгновенно. Полки, не дрогнув идущие навстречу едва ли не верной смерти на поле боя, мгновенно пугаются и делаются бесполезными.

Атака на малакандский лагерь действительно привела всех в замешательство. Однако там оказались люди, способные взять контроль над ситуацией. Как только прозвучал сигнал тревоги, лейтенант-полковник Макрай 45-го Сикхского полка побежал к казарменной охране и, собрав семь или восемь человек, послал их под командованием майора Тейлора того же полка вниз по Буддийской дороге, чтобы они попытались задержать наступление противника. Собрав еще около дюжины человек и оставив адъютанта, лейтенанта Браффа, с приказом привести еще людей, Макрай устремился со своим небольшим отрядом вслед за Тейлором по направлению к ущелью, ведущему ко входу в лагерь Котал. С равнины Хара можно добраться до малакандского лагеря по двум дорогам. В одном месте Буддийская дорога, которая расположена выше, проходит через узкую теснину и резко поворачивает. Здесь, если вообще где-либо, противника можно остановить или, по крайней мере, задержать, пока солдаты не встанут под ружье. Нагнав майора Тейлора, полковник Макрай быстро повел отряд, что-то около двадцати человек, вниз по дороге. Это были гонки, от исхода которых зависели жизни сотен людей. Если бы противник успел свернуть за угол, ничто, не смогло бы сдержать его напора, и та горстка людей, которая встала бы у него на пути, была бы изрублена на куски. Сикхи пришли первыми, но они не намного опередили врага. Когда они свернули за угол, они увидели толпы врагов, не меньше тысячи. Вооруженные в основном мечами и кинжалами, туземцы крадучись продвигались вверх по долине, намереваясь внезапно прорваться в лагерь и перебить всех, кто там находился. Вся дорога была заполнена ими. Макрай немедленно открыл огонь. Залп следовал за залпом, пули врезались в густую массу врагов со смертельно близкого расстояния. Затем сикхи стали стрелять вразброс. Это задержало врагов, которые взревели от ярости, встретив такое препятствие. Затем, шаг за шагом, небольшой отряд стал отступать, не прекращая отстреливаться, и занял позицию в расселине примерно в пятидесяти ярдах от поворота. Фланги отряда были защищены слева высокой скалой, справа — камнями и пересеченной местностью, по которой невозможно было двигаться в темноте. Дорога была шириной около пяти ярдов. Как только туземцы выходили из-за угла, они попадали под пули. Это была сильная позиция.

Когда продвижение туземцев было таким образом остановлено, они стали карабкаться на холм слева и бросать сверху камни на тех, кто преградил им путь. Они стреляли также из-за угла, но, поскольку не могли высунуться, не подставив себя под выстрел, почти все их пули ложились правее.

Отряд сикхов был стиснут в расселине, первый ряд стрелял с колена. Почти все получили удары камнями. Майор Тейлор, храбро сражаясь, был смертельно ранен. Было убито несколько сипаев. Полковник Макрай получил удар штыком в шею и был залит кровью. Но он призывал людей поддержать доброе имя «Раттраевых Сикхов» и удерживать позицию до тех пор, пока не подойдет подкрепление или не наступит смерть. Солдаты ответили громким боевым кличем сикхов и бросили вызов врагу.

Отчаянная перестрелка продолжалась около двадцати минут. Наконец появилось подкрепление — лейтенант Брафф и с ним еще тридцать человек. Он успел как раз вовремя. Противник уже обошел полковника Макрая справа, и перебить нескольких оставшихся в живых солдат для него было бы уже дело недолгим. Свежий отряд, поднявшись на склон холма, отбил противника и прикрыл фланг. К тому же и весь полк уже спешил на помощь. Около двух часов ночи туземцы, поняв, что здесь они не добьются успеха, отошли, оставив множество убитых.

Пока все это происходило справа, вспышки осветительных ракет дали знать о том, что северный лагерь также атакован. На Буддийской дороге враг был остановлен, но другая толпа туземцев прорвалась вдоль идущей по склону дороги в центре позиций. При первых выстрелах внутренний караул 24-го Пенджабского пехотного полка выступил вперед, чтобы подкрепить пикеты на дорогах и в прорезанном рекой ущелье. Они подошли как раз в тот момент, когда те стали отступать под напором превосходящих сил противника. Сотни вооруженных мечами разъяренных туземцев ворвались на территорию базара и в караван-сарай — небольшое огороженное место рядом с ним. Окружающие холмы были усеяны снайперами, которые вели непрерывный огонь. Защита левого фланга и центра была вверена 24-му Пенджабскому пехотному полку.

Одна из рот этого полка под командованием лейтенанта Климо бросилась в штыковую атаку через футбольное поле и очистила от врагов базар. Базар был полон туземцев. Солдаты ринулись вперед под громкие крики, со штыками наперевес, врезаясь в разъяренную толпу. Звон мечей, вопли несчастных торговцев и боевой клич гази перекрывали нескончаемый грохот выстрелов. Противник вновь попытался прорваться на территорию базара, но все его атаки отбивались примерно до 10:45. Левый фланг роты оказался теперь неприкрытым, и напор со стороны врага стал таким яростным, что ей пришлось отступить и занять более удобную позицию в тылу. Другая рота удерживала подходы к северному лагерю. Оставшаяся часть полка и 5-я рота, саперы и минеры, оставались в качестве подкрепления, готовые поддержать любой участок линии обороны.

Противник с невероятной силой повел атаку вдоль двух дорог, которые открывали доступ в чашу Малаканда с востока. Справа их продвижение было остановлено блестящим маневром полковника Макрая и благодаря мужеству его людей. Бросившись огромной толпой по левой дороге, туземцы ворвались в самый лагерь, сметая все на своем пути. Защитники, которым не удалось удержать растянутую линию вдоль края чаши, вынуждены были отступить и занять позицию в центре, на ее дне. Эта центральная позиция включала расположение саперов и минеров, интендантскую часть и военно-инженерный парк. Она простреливалась со всех сторон.

В ночной темноте атаки противника стали столь энергичными, что бригадир принял решение вызвать подкрепление, еще сотню солдат, из гарнизона форта. Форт стоял на холме и был неприступен для противника, не имевшего полевых орудий. Лейтенант Роулинз вызвался добровольцем добраться до форта и передать приказ. Он двинулся в сопровождении трех ординарцев. Ему пришлось пробираться по сильно пересеченной местности, занятой врагами. Один человек бросился на него и ударил мечом по запястью, но его подчиненный прикончил нападавшего выстрелом из револьвера. Роулинз благополучно добрался до форта и привел подкрепление, в котором так нуждались.

Все думали, что перед рассветом противник предпримет еще одну, последнюю решительную атаку на огороженную часть лагеря, — афганские туземцы обычно выбирают для нападения именно это время. Но они понесли слишком большие потери и около 3:30 стали уносить своих мертвых и раненых. Огонь, однако, не прекращался до 4:15 утра, когда снайперы отошли на высоты и перестрелка перешла в прицельную стрельбу с дальней дистанции.

Как только в долине стало светать, две роты 24-го полка выступили вперед и очистили базар от грабивших лавки туземцев. Базар был полностью разграблен, все сколько-нибудь ценное уничтожено или унесено. С местным распорядителем произошел странный случай, которому мало кто позавидовал бы. Он оставался там в течение всей ночи, спрятавшись в задней части своей палатки, рискуя попасть под пулю или получить удар мечом. Услышав знакомые голоса, он выбрался из своего укрытия целый и невредимый.

Эвакуация северного лагеря, который не был по-настоящему вовлечен в сражение, шла очень медленно. Солдаты неспешно упаковали свое снаряжение, был затребован транспорт. Такового, впрочем, не оказалось. Все верблюды были в Даргае, по ту сторону гор. Из Котала пришел повторный приказ поторопиться. Никто не хотел оставлять своего имущества, мало надеясь на щедрость родного правительства. К полудню действия противника приобрели угрожающий характер. Огромные толпы туземцев стали приближаться к лагерю, пришлось сделать по ним несколько выстрелов из пушек. Наконец, к четырем часам, пришел еще один приказ немедленно оставить северный лагерь и перебросить войска в Котал. Весь багаж и припасы, которые невозможно было унести, следовало оставить на месте.

Нет сомнения, что концентрация войск была мудрым и оправданным шагом. Гарнизон Котала и южного лагеря был слишком мал, и, что бы ни случилось, войскам лучше всего было держаться вместе, чтобы вместе победить или умереть. Ситуацию осложнило также появление огромного количества туземцев из района Утман Хел, которые скопились на холмах к западу от лагеря и тем самым заставили защитников сильно растянуть линию обороны. Северный лагерь был оставлен как раз вовремя, поскольку противник стал наседать на отходящие колонны, и они добрались до южного лагеря под прикрытием огня 24-го Пенджабского пехотного полка и кавалерии проводников. Они дошли до лагеря в 8:30 утра после ночного марша.

По телеграфу новости о событиях той ночи распространились по всему миру. В Симле правительство Индии оказалось поставленным перед очередной нелегкой проблемой. Посыльные разносили приказы всем офицерам вернуться в свои полки, подкрепления двигались к месту происшествия по всем дорогам. 11-й Бенгальский уланский полк, 38-й Догрский и 35-й Сикхский полк выступили на рассвете. 1-я и 7-я британские горные батареи были направлены туда же. Кавалерия проводников уже прибыла на место. Их пехота под командованием лейтенанта Локхарта прибыла в Котал в 7:30 вечера 27 июля, преодолев, несмотря на страшную жару и пыль, тридцать две мили за семнадцать с половиной часов. Этот замечательный переход нисколько не снизил боеспособности солдат. Офицер, который командовал постом даргаев, рассказывал мне, что они прошли там мимо часовых чуть ли ни в парадном строю, руки по швам, показывая, что марш-бросок в двадцать шесть миль под самым жарким в мире солнцем не способен лишить корпус проводников его обычного лоска.

Подкрепления шли в избытке, так быстро, как только могут двигаться люди. Но до их прибытия гарнизон вынужден был противостоять врагу, полагаясь лишь на собственные силы. С наступлением вечера было замечено, что враги опять приближаются и что количество их постоянно растет. Можно было видеть огромные толпы, двигавшиеся по Чакдарской дороге, холмы были плотно усеяны белыми точками. Все эти туземцы носили белое. Носившие темную одежду воины Амбейлы еще не пришли. Но отблеск пламени из северного лагеря вскоре привлек и их внимание. Наступила ночь, весь этот спектакль казался странным, зловещим, но не лишенным живописности. Яркие знамена всех цветов и форм развевались на окрестных холмах. В лучах заката на горных хребтах вспыхивали клинки мечей. Многочисленные фигуры туземцев сновали туда и сюда, готовилась атака. Беглый огонь, открытый снайперами, добавил соответствующее звуковое сопровождение. В середине, на дне чаши кратера, располагался лагерь. Там готовился ужин, и дым от полевых кухонь поднимался вверх. Солдаты заняли свои позиции, и с наступлением вечера грохот выстрелов перерос в громкий непрекращающийся рев.

Диспозиция вечером 27 июля была следующая.

На правом фланге — полковник Макрай с 45-м Сикхским полком и двумя пушками, при поддержке 100 человек пехоты проводников занимал ту же позицию на Буддийской дороге, что и накануне.

В центре огороженная часть лагеря и идущая по склону дорога защищались 31-м Пенджабским пехотным полком, 5-й ротой королевских саперов и минеров, проводниками и двумя пушками.

Слева стоял 24-й Пенджабский пехотный полк с двумя оставшимися пушками под командованием лейтенанта Климо, удерживавший подходы из оставленного северного лагеря и форта.

Значительная часть этой растянутой линии, занимавшей в основном края кратера, была образована цепью пикетов, отделенных друг от друга и укрепленных каменными брустверами с подпорками сзади. В центре к ней примыкало огражденное стеной расположение саперов и минеров. Базар был оставлен врагу, но караван-сарай, расположенный в ста ярдах впереди основной линии укреплений, удерживался пикетом из двадцати четырех солдат 31-го Пенджабского пехотного полка под командованием субадара Сьеда Ахмед-Шаха. Именно здесь произошла трагедия той ночи.

В восемь часов вечера туземцы предприняли яростную атаку по всей линии фронта. Тут же началась частая непрерывная стрельба. Справа полковника Макрая и его сикхов несколько раз атаковали туземцы, вооруженные мечами, многим из них удалось прорваться в расположение пикета, где они погибли от штыков.

Все атаки, однако, были отбиты. Туземцы понесли огромные потери. Потери среди сикхов были также немалыми. Утром полковник Макрай вышел из-за бруствера и под прикрытием двух своих орудий очистил территорию перед своим участком от вражеских воинов.

Центр опять стал местом ожесточенной борьбы. Туземцы ворвались на территорию базара и со всех сторон атаковали караван-сарай. Этот пост представлял собой укрытие, обнесенное стенами из сырцового кирпича, площадью около пятидесяти квадратных ярдов. В стене имелись амбразуры для стрельбы, но с флангов эта позиция не была защищена. В течение нескольких часов противник не оставлял упорных попыток захватить это место. Тем временем войска в основном лагере вели такой интенсивный огонь, что атака на караван-сарай была едва замечена. В течение шести часов засевший там пикет отбивал все атаки, но отсутствие защиты с флангов позволило противнику подобраться близко к стенам. Туземцы стали пробивать в них дыры и подкапываться под них. Маленький гарнизон метался с места на место, отбивая эти атаки. Но с таким же успехом можно было бы заткнуть сито. Наконец враги бросились туда с нескольких сторон, а навесы в караван-сарае загорелись. Когда все защитники, кроме четырех, были убиты, субадар, сам получивший пулевое ранение, отдал приказ оставить позицию, и оставшиеся в живых бежали по лестнице через заднюю стену, унося с собой раненых. Тела убитых были найдены на следующее утро страшно изуродованными.

Защита этого поста, где солдаты дрались до последнего, должна быть признана настоящим воинским подвигом. Субадар Сьед Ахмед-Шах получил повышение за храбрость, и его героические действия в этой ситуации удостоились отдельного абзаца в официальных донесениях.

Слева 24-й Пенджабский пехотный полк вступил в жаркую схватку, и лейтенант Костелло получил свое первое тяжелое ранение: пуля пробила ему спину и руку. К утру враг опять перешел в наступление. Тогда лейтенант Климо, всегда склонный к смелым и энергичным действиям, вышел из-за бруствера с двумя ротами, чтобы встретить противника. Туземцы удерживали позиции и вели непрерывный огонь из ружей Мартини-Генри. Они также сбрасывали огромные камни на вышедших против них солдат. Люди 24-го полка продолжали наступать, последовательно выбивая противника со всех занимаемых их позиций, и преследовали его на протяжении двух миль. Холм «Дерева висельников», против которого была направлена первая контратака, удерживали примерно 1000 туземцев. По их плотной толпе был открыт прицельный огонь. Противник оставил сорок убитых на том участке, где провел контратаку лейтенант Климо, и было видно, как туземцы уносят множество раненых.

Таким образом, нападение туземцев было вновь отбито гарнизоном Малаканда. Многие из нападавших были убиты и ранены, но теперь все племена в радиусе ста миль спешили принять участие в нападении, и число атакующих постоянно росло. К ним присоединились многочисленные бунервалы. Гарнизон мог отличить их от сватов, людей из Утман Хела, мамундов, саларзаев и прочих по их черным или темно-синим одеяниям. Войска были заняты тем, что ремонтировали укрепления и улучшали укрытия. Туземцы продолжали делать вылазки и непрерывно обстреливали гарнизон с длинной дистанции. К вечеру они снова пошли в атаку, развернув сотни знамен.

Как только стемнело, непрерывная стрельба возобновилась по всему фронту. У противника, очевидно, было много боеприпасов, и туземцы энергично отвечали на огонь наших войск. Справа полковник Макрай по-прежнему продолжал отбивать все атаки. В центре враг вновь и вновь атаковал огороженную часть лагеря. Прорваться туда туземцы не смогли. Однако три офицера и несколько солдат были ранены во время этих атак.

Лейтенант Форд был опасно ранен в плечо. Пуля перебила артерию, и он истекал кровью, когда военный хирург, лейтенант В. Гуго, пришел к нему на помощь. Зажигать свет, находясь под обстрелом, было нельзя, никакого укрытия не было. Они были на дне чаши. Тем не менее хирург зажег спичку, рискуя получить пулю, и обследовал рану. Спичка погасла под визг пуль, взрывавших пыль вокруг, но он успел определить характер повреждения. Офицер уже был в глубоком обмороке из-за потери крови. Врач зажал артерию пальцами, и, поскольку перевязать ее было нечем, в течение трех часов оставался под пулями, удерживая между пальцами жизнь человека.

Утром 29 июля была на короткое время восстановлена сигнальная связь с Чакдарой. Гарнизон сообщил, что он в безопасности, что все атаки отбиты с большими потерями для нападавших, но что запасы пищи и боеприпасов у них подходят к концу. Днем противник опять отступил на равнину чтобы отдохнуть и приготовиться к новой ночной атаке. Наступил Джумарат, день, когда пророк особенно рьяно защищает интересы тех, кто готов умереть за веру. К тому же было полнолуние, а разве великий Факир не провозгласил, что именно в этот час их ждет победа? Мулла объявил, что на этот раз он сам возглавит атакующих. Этой ночью неверные будут уничтожены.

Тем временем солдаты, несмотря на страшную усталость, приводили в порядок укрепления. Базар и караван-сарай были снесены. Деревья перед огражденной частью лагеря были взорваны, чтобы местность перед ней лучше простреливалась. Перед линией укреплений сложили большие костры, чтобы солдатам было легче целиться в нападающих, когда их силуэты вырисовывались на фоне огня. В этих занятиях прошел весь день.

В четыре часа прибыл майор Стюарт Битсон, командир 11-го Бенгальского уланского полка, с передовым отрядом. Он привез некоторое количество боеприпасов, в которых гарнизон так нуждался, поскольку в ночь накануне израсходовал их огромное количество. 35-й Сикхский и 38-й Догрский полки прибыли в Даргай у подножия перевала в тот же вечер. Они шли целый день под палящим солнцем. О том, сколь ужасным был этот переход, можно судить по тому, что в 35-м Сикхском двадцать один человек умер по дороге от солнечного удара. Бригадный генерал Миклджон, уверенный в том, что он сможет продержаться с теми войсками, которые у него были, приказал им сделать привал в Даргае и отдыхать в течение следующего дня.

Ночью последовала атака, но укрепления в центре были значительно улучшены, и туземцы не смогли пересечь расчищенный гласис, который теперь простирался перед огороженным лагерем. Но они решительно атаковали фланги, и повсюду завязались тяжелые бои. В два часа ночи началась массовая атака. Огромные толпы рванулись на приступ по всему фронту и со всех сторон. Слева и справа завязались рукопашные схватки. Полковник Макрай вновь удержал позицию, но многие туземцы сумели подойти так близко, что были убиты выстрелами в упор. Особенно досталось 24-му Пенджабскому полку на левом фланге. Там противник сумел прорваться за бруствер, но в ближнем бою был уничтожен огнем наших войск. В 2:30 был ранен Безумный Мулла, еще один мулла убит, пали несколько сотен туземцев, и атака захлебнулась. Противник понял, что шанс взять Малаканд упущен.

Утром в лагерь вошли 38-й Догрский и 35-й Сикхский полки. Противник продолжал обстреливать укрепления с дальней дистанции, но без всякого толку. Туземцы, очевидно, поняли, что Малаканд слишком хорошо укреплен, и что взять его не удастся. Эта ночь прошла спокойно, и изнуренные солдаты смогли хоть немного поспать. Так завершилась долгая и упорная атака на британский пограничный пост Малаканд. Туземцы, утомленные бойней, произошедшей здесь, решили сконцентрировать все внимание на Чакдаре, которая, как они считали, должна попасть им в руки. Малакандский гарнизон должен был оказать помощь защитникам этого поста.