Онлайн чтение книги С Барнаби Бракетом случилось ужасное The Terrible Thing that Happened to Barnaby Brocket
Глава 2. Матрас на потолке

Барнаби выписали из роддома через три дня и привезли домой знакомиться с Генри и Мелани.

– Ваш брат немного отличается от всех нас, – сказал им Элистер за завтраком в то утро. Он очень тщательно выбирал слова. – Я уверен, что это временно, однако все равно тревожит. Только не надо на него таращиться, хорошо? Если он решит, что вы обращаете на него внимание, он и потом не прекратит своих глупостей.

Дети удивленно переглянулись: о чем это папа вообще говорит?

– У него две головы? – спросил Генри, протянув руку за джемом. По утрам ему нравилось мазать джемом тосты. А вот по вечерам – нет: на ужин он предпочитал клубничное варенье.

– Нет, конечно же, двух голов у него нет, – раздраженно ответил Элистер. – У кого на свете вообще бывает две головы?

– У двуглавого чудища морского, – сказал Генри, недавно читавший книжку про двуглавое морское чудище по имени Орко, которое бесчинствовало в Индийском океане.

– Могу тебя заверить, что твой брат – никакое не морское двуглавое чудище, – сказал Элистер.

– А хвостик у него есть? – спросила Мелани, собрав пустые миски и аккуратно складывая их в мойку. Семейный пес – Капитан У. Э. Джонз[1]Пса назвали в честь английского летчика Первой мировой войны и автора приключенческих книг для детей Уильяма Эрла Джонза (1893–1968). – Здесь и далее примеч. перев ., животное неопределенной породы и неведомого происхождения – при слове «хвостик» задрал голову и принялся гоняться по всей кухне за своим; он кружил и кружил, пока не упал и не остался лежать на полу, тяжело дыша, в полном восторге от самого себя.

– С какой это стати у младенца должен быть хвостик? – вздохнув поглубже, спросил Элистер. – Честное слово, дети, у вас воображение разыгралось. Даже не знаю, где вы это все берете. Ни у вашей мамы, ни у меня никакого воображения нету, и мы вас совершенно точно воспитывали без него.

– А мне бы хотелось хвостик, – задумчиво произнес Генри.

– А я бы хотела стать двуглавым чудищем морским, – сказала Мелани.

– Ну так у тебя его нет, – рявкнул Элистер, сердито посмотрев на сына. – И ты не оно, – добавил он, ткнув пальцем в дочь. – Поэтому давайте-ка вы опять станете обычными детьми и приведете здесь все в порядок, чтобы комар носа не подточил, договорились? Мы ждем гостя, не забывайте.

– Ну он уж точно никакой не гость, – нахмурился Генри. – Он наш младший братик.

– Да, разумеется, – сказал Элистер после крохотной паузы.

Прошло чуть больше часа, и в такси к дому подъехала Элинор. В руках она держала беспокойного Барнаби.

– Шустрый какой у вас детка, – сказал таксист, выключая двигатель, но Элинор не ответила. Ей не нравилось заводить разговоры с чужими людьми – особенно с теми, кто работает в сфере услуг. В щель между передними сиденьями завалилась ее сумочка, и только она потянулась ее достать, младенец вспорхнул у нее с коленей, проплыл по воздуху и ударился головой о потолок такси.

– Уа, – булькнул Барнаби Бракет.

– Вы бы покрепче парня держали, – заметил таксист, глядя на пассажиров как человек, все повидавший в жизни. – Неровен час удерет, если не побережетесь.

– Тридцать долларов, не так ли? – уточнила Элинор, протягивая ему двадцатку и десятку, а сама поняла: так и есть, удрать он может. Если она не будет осторожна.

Элинор зашла домой, и дети бросились к ней здороваться, а в возбуждении своем чуть не сбили ее с ног.

– Он же такой маленький, – удивленно сказал Генри. (По крайней мере, в этом отношении Барнаби был совершенно обычен.)

– И пахнет вкусно, – сказала Мелани, хорошенько его обнюхав. – Как смесь мороженого с кленовым сиропом. Как его вообще зовут?

– Можно, мы будем звать его Джим Хокинс?[2]Главный герой и рассказчик в приключенческом романе шотландского писателя Роберта Льюиса Стивенсона (1850–1894) «Остров сокровищ» (1883). – спросил Генри, который донельзя полюбил книжки с приключениями.

– Или Петер-козопас?[3]Герой детской повести «Хайди» (1880) швейцарской писательницы Йоханны Шпири (1827–1901). – спросила Мелани, всегда шедшая по стопам старшего брата.

– Его зовут Барнаби, – ответил Элистер. Он тоже вышел к дверям и теперь целовал жену в щеку. – В честь вашего дедушки. И дедушки вашего дедушки.

– Можно подержать? – спросила Мелани и вытянула руки к младенцу.

– Пока не стоит, – ответила Элинор.

– А мне можно? – спросил Генри, у которого руки были длиннее, чем у сестры, и он был на три года старше.

– Барнаби никто держать не будет, – отрезала Элинор. – Никто, кроме вашего папы и меня. Во всяком случае – пока.

– Я бы и сейчас держать его не стал, если ты не против, – сказал Элистер, глядя на своего сына так, словно тот сбежал из зоопарка и его следует туда вернуть, пока он не испортил им мягкую мебель.

– Ты ведь тоже за него отвечаешь, – резко сказала Элинор. – Не думай, будто я стану одна заботиться об этом… этом…

– Ребенке? – подсказала Мелани.

– Да, полагаю, это слово ничем не хуже других. Не думай, что я стану заботиться об этом ребенке одна, Элистер.

– Я, разумеется, рад буду помочь, – сказал тот, отводя взгляд. – Но ты ж его мать.

– А ты – отец.

– Но он же к тебе, похоже, привык. Погляди на него.

Элистер и Элинор посмотрели в лицо Барнаби, и тот им улыбнулся, радостно замахал ручками и ножками, однако родители в ответ ему улыбаться не стали. Генри и Мелани удивленно переглянулись. Они не привыкли к тому, что их родители так грубо разговаривают друг с другом. Дети достали подарок, который купили днем раньше на те деньги, которые вместе откладывали.

– Это для Барнаби, – сказала Мелани, протягивая сверток маме. – Добро пожаловать в нашу семью. – В руках у нее была маленькая шкатулка, завернутая в праздничную бумагу, и сердце Элинор чуть-чуть дрогнуло: они так рады маленькому братику. Она протянула за подарком руку, но взять не успела: Барнаби опять плавно полетел вверх. С него на пол соскользнуло одеяльце, а сам он долетел до потолка – тот располагался гораздо выше, чем в кабине такси. И был гораздо жестче для головы.

– Уа, – вякнул Барнаби Бракет, растянувшись на нем всем телом. Он смотрел на свою семью сверху, и лицо у него теперь было решительно недовольное.

– Ох, Элистер! – воскликнула Элинор, в отчаянии всплеснув руками. А Генри и Мелани ничего не сказали – они просто вытаращились, разинув рты, с немалым изумлением на лицах.

Появился Капитан У. Э. Джонз – он зевал, потому что его разбудили. Посмотрел на ту семью, которая его кормила, купала и держала в неволе, а потом перевел взгляд туда, куда смотрели дети, и увидел на потолке Барнаби. Его хвост тут же яростно завилял, а сам он загавкал. «Гав! – гавкал он. – Гав! Гав! Гав!»

Чуть погодя – хотя и не совсем сразу, как этого можно было ожидать, – Элистер залез на стул достать сына. Теперь за него отвечал он, потому что Элинор отправилась в постель с чашкой горячего молока и головной болью. С неохотой он дал Барнаби бутылочку, затем сменил ему подгузник, но едва подсунул ему под попу свежий, как Барнаби решил сходить по-маленькому еще разок – и в воздух идеальной аркой взметнулась золотая струйка. Наконец Элистер уложил ребенка в колыбельку, а сверху пристегнул ремешками от рюкзака Генри, чтобы младенец не взлетел снова. В конце концов Барнаби уснул, и ему, вероятно, снилось что-то смешное.

– Мелани, следи за своим братом, – сказал Элистер, усаживая девочку с ним рядом. – Генри, пойдем, пожалуйста, со мной.

Отец с сыном прошли через сад к соседу и постучали в дверь.

– Чего надо, Бракет? – спросил угрюмый старик мистер Коуди, извлекая из передних зубов крошку табака. Затем он щелчком отправил ее на землю им прямо под ноги.

– Позаимствовать у вас фургон, – объяснил Элистер. – И трейлер с ним вместе. Всего на часок-другой, больше не нужно. И мы, разумеется, заплатим за бензин.

Им разрешили, и Элистер с Генри поехали по мосту через Сиднейскую гавань в город, а там добрались до универсального магазина на Маркет-стрит, где и купили три огромных матраса. Каждый был рассчитан на двуспальную кровать. Еще они приобрели коробку двенадцатидюймовых гвоздей и молоток. Вернувшись домой, они затащили матрасы в гостиную, где Мелани сидела ровно там же, где ее оставили, и не спускала глаз со своего младшего брата.

– Как он? – спросил Элистер. – Без хлопот?

– Без, – кивнула Мелани. – Спал все время.

– Хорошо. Теперь отнеси его на кухню, будь умницей. А мне тут надо кое-что сделать.

Из сарая во дворе Элистер принес две стремянки и поставил их в разных концах гостиной, после чего на одну влез сам, держа матрас за левый край, а на другую стремянку залез Генри – он держал матрас за правый.

– Теперь держи ровно, – сказал сыну Элистер.

Из нагрудного кармана он достал первый длинный гвоздь и молотком приколотил угол матраса к потолку. Гвоздь вошел довольно легко – туго было лишь пробивать половицы комнаты этажом выше. Но все равно времени это заняло немного.

– А сейчас другой угол, – сказал Элистер, передвинув стремянку и приколотив на место следующую часть матраса.

Так он трудился около часа и всего израсходовал двадцать четыре гвоздя. А когда закончил, ранее белый потолок превратился в плисовую цветочную поляну средней жесткости «Беллиссимо» из магазина «Дэйвид Джоунз».

– Что скажешь? – спросил сверху Элистер у сына, рассчитывая на одобрение.

– Необычно, – ответил Генри, чуть подумав.

– Не поспоришь, – согласился его отец.

От всего этого грохота Барнаби уже проснулся и неразборчиво забулькал из колыбельки, а Мелани принялась щекотать ему ручки, шейку и вообще всячески ему досаждать. У Элинор голова болеть тоже не перестала, и она спустилась разузнать, что это за адский грохот тут стоит. Увидев, что ее муж сделал с потолком гостиной, она уставилась на него, на миг лишившись дара речи. Неужели все в этом доме окончательно спятили?

– Что это за?.. – спросила она, с трудом подыскивая слова, но Элистер ей просто улыбнулся и вынес в центр комнаты колыбель. Затем расстегнул ремешки, и младенец снова взлетел кверху. Только теперь головой он не ударился и не сказал «Уа». Посадка на потолок прошла намного мягче, и он, похоже, остался этим очень доволен – так и лежал снизу на матрасе, играл с пальчиками на руках, изучал пальчики на ногах.

– Получилось, – сказал довольный Элистер, повернувшись к жене. Он рассчитывал, что она будет довольна тем, что он сделал, но Элинор – женщина совершенно обычная – пришла в ужас.

– Выглядит смехотворно! – воскликнула она.

– Но это же ненадолго, – сказал Элистер. – До тех пор, пока он не угомонится, вот и все.

– А если он никогда не угомонится? Мы же не можем оставить его там насовсем.

– Поверь мне, рано или поздно ему надоест эдак парить в воздухе, – стоял на своем Элистер. Он пытался смотреть на вещи оптимистично, хотя никакой особой надежды при этом не чувствовал. – Подожди, сама увидишь. Но до тех пор нельзя давать ему биться головой всякий раз, когда он будет от нас упархивать. Он себе мозги повредит.

Элинор на это ничего не ответила – она предалась унынию. Легла на диван и стала смотреть вверх на сына, зависшего в одиннадцати футах у нее над головой. Что же она такого натворила, за что ей это ужасное несчастье? В конце концов, она совершенно обычная женщина. Таким не полагаются летучие младенцы.

Тем временем Элистер и Генри занимались своим делом и дальше. Второй матрас они прикрепили к потолку в кухне – прямо над тем местом, где будет стоять колыбелька Барнаби, а третий – в их с Элинор спальне, где он будет спать по ночам у себя в кроватке.

– Готово, – сообщил Элистер, спустившись в гостиную. Элинор по-прежнему лежала на диване, а Мелани сидела рядом на полу и в семнадцатый раз читала «Хайди». – Где Барнаби?

Мелани показала пальцем наверх, но не произнесла ни слова: она не отрывалась от книжки. Сейчас говорил Козопас Петер, и ей не хотелось упустить ни единого слога. Мальчик этот был мудр не по годам.

– Ах да, – сказал Элистер и нахмурился: что же ему делать дальше? – Считаешь, стоит оставлять его там на весь день?

Мелани читала дальше, пока не дошла до конца особенно длинного абзаца, после чего взяла закладку. Аккуратно поместила ее между страницами 104 и 105, а книжку отложила на подушку рядом с Элинор. Затем посмотрела папе в глаза.

– Ты спрашиваешь меня, стоит ли нам оставлять Барнаби на потолке нашей гостиной на весь день, – уточнила она бесстрастно.

– Да, верно, – подтвердил Элистер, не в силах встречаться с дочерью взглядом.

– Барнаби, – повторила та. – Которому всего несколько дней. Ты хочешь знать, считаю ли я, что его стоит оставлять наверху.

Повисла долгая пауза.

– Мне не нравится твой тон, – произнес в конечном итоге Элистер. Говорил он тихо и как-то стыдливо.

– Ответ на твой вопрос – нет. Нет, я не считаю, что его стоит оставлять там вот так.

– Ну что ж, – сказал Элистер, берясь за стул, чтобы забрать мальчика с потолка. – Так бы сразу и сказала.

Тут в дверь к ним позвонили. Пришел сосед мистер Коуди – он так и не дождался ключей от своего фургона и потому запросто явился за ними, нимало при этом не смущаясь. Элистер сунул Барнаби обратно в колыбельку, но забыл про ремешки, и через секунду мальчик снова оказался на потолке и удобно лежал на матрасе.

Мистер Коуди, проживший долгую жизнь – он воевал в двух мировых войнах, жал руку самому Руалу Далу[4]Руал Дал (1916–1990) – английский военный летчик и писатель, известный своими повестями и рассказами для детей. и за семь десятилетий вообще много чего повидал (кое-что из этого он понял, а кое-чего и нет), – поднял голову и склонил ее набок. Одной рукой почесал подбородок и медленно провел языком по губам – сперва по верхней, затем по нижней. Наконец, качая головой, повернулся к Элинор.

– Вот это вот у вас – необычно, – произнес он, и тут Элинор залилась слезами и убежала наверх, где рухнула на кровать, вознамерившись не открывать глаз, чтобы не видеть этого чудовищного кошмара – третьего цветастого матраса, прибитого к потолку.