Мать Колина пришла с работы в половине шестого.
Он ждал ее в прохладной гостиной. Мебель в ней была всех оттенков коричневого, а обои на стенах джутового цвета. Деревянные створки закрывали окна. Свет был рассеянный, мягкий и приятный для глаз. Это была комната для отдыха. Он лежал на диване с последним выпуском его любимой книжки комиксов «Удивительное чудовище».
Она улыбнулась, потрепала Колина по голове и спросила:
– Ну как прошел день?
– Все о’кей, – ответил Колин, уверенный, что она вряд ли заинтересуется подробностями и просто мягко прервет его на самом интересном моменте его рассказа. – А как ты?
– Я выдохлась. Будь хорошим мальчиком и сделай мне коктейль из водки с мартини. Ты знаешь, как я люблю.
– Хорошо.
– И два лимона.
– Я не забуду.
– Не забудь.
Колин поднялся и прошел в столовую, чтобы достать все необходимое из заставленного бутылками бара. Он не выносил крепких напитков, но быстро и профессионально приготовил коктейль, как делал это сотни раз ранее.
Когда он вернулся в гостиную, она сидела в большом темно-коричневом кресле, поджав под себя ноги и запрокинув назад голову. Глаза ее были закрыты. Она не слышала, как Колин вошел, и он остановился в дверях и изучающе посмотрел на нее.
Ее звали Луиза, но все по-прежнему обращались к ней как в детстве – Уизи. Это имя очень подходило к ней, так как выглядела она как школьница. На ней были джинсы и голубая рубашка с короткими рукавами. Длинные темные блестящие волосы обрамляли лицо, которое вдруг показалось Колину очень привлекательным, даже красивым, хотя некоторые могли и сказать, что рот немного великоват. Он смотрел на нее и думал, что тридцать три – это не так уж и много, как ему казалось ранее.
Впервые в жизни Колин оценивающе рассмотрел ее тело: полная грудь, тонкая талия, круглые бедра, длинные ноги. Рой был прав – у нее потрясающая фигура.
«Почему я не замечал этого раньше?»
И он ответил себе: «Потому что она моя мать, черт возьми!»
Краска бросилась ему в лицо. Ему казалось, что он делает что-то постыдное, но он не мог оторвать взгляда от ее плотно облегающей рубашки.
Он прокашлялся и подошел к ней.
Она открыла глаза, подняла голову, взяла стакан и отхлебнула мартини.
– М-м-м-м. Отлично. Ты – добрая душа.
Он сел на диван.
Помолчав немного, она произнесла:
– Когда я начала это дело вместе с Паулой, я и предположить не могла, что владелец должен работать намного больше, чем служащие.
– Много народу было в галерее сегодня? – спросил Колин.
– Народу и внутри, и снаружи было больше, чем на автобусной остановке. В это время года обычно приходит много молодых людей, туристов, которые на самом деле не собираются ничего покупать. Они считают, что раз они отдыхают в Санта-Леоне, то обязаны украсть несколько свободных часов у каждого владельца магазина.
– А картин много продала сегодня?
– На удивление, несколько штук мы продали. И сегодня больше, чем в другие дни.
– Здорово!
– Конечно, это только один день. А если учесть, сколько мы с Паулой выложили за эту галерею, нужно много еще таких дней, чтобы мы смогли держаться на плаву.
Колин не знал, что еще сказать.
Она снова отхлебнула мартини. Когда она глотала, в горле у нее что-то булькало. Она выглядела так изящно и грациозно.
– Шкипер, ты сможешь приготовить себе ужин сегодня вечером? – сказала она.
– А ты не будешь ужинать дома?
– В магазине еще много работы. Я не могу оставить Паулу одну. Я пришла домой, только чтобы освежиться. Хоть мне этого и не хотелось бы, через двадцать минут я должна вернуться на работу.
– Ты ужинала дома только один раз на прошлой неделе, – заметил Колин.
– Это так, шкипер. Мне жаль. Но я очень стараюсь заработать нам на будущее, и для меня, и для тебя. Понимаешь, что я хочу сказать?
– Понимаю.
– Это жестокий мир, малыш.
– В общем, я не голоден, – сказал Колин. – Я подожду, когда ты вернешься домой после закрытия галереи.
– М-м, малыш, я не сразу вернусь домой. Марк Торнберг пригласил меня поужинать вместе с ним.
– А кто это, Марк Торнберг?
– Художник. Вчера мы открыли выставку его работ. Понимаешь, примерно треть картин, которые мы продали, это его работы. И я хочу уговорить его объявить нас своими единственными представителями.
– А куда вы поедете ужинать?
– Мы поедем, наверное, в «Литтл Итали».
– Да, там здорово! – воскликнул Колин, потянувшись на диване. – А я могу поехать с вами? Я не буду мешать. Вам не надо будет даже заезжать за мной. Я сяду на велосипед и подожду вас там.
Она зевнула и отвела глаза:
– Прости, шкипер. Но это только для взрослых. Мы будем говорить о серьезных вещах.
– Я не против.
– Ты – нет, а мы – да… Послушай, а почему бы тебе не сходить в кафе Чарли и не съесть там один из тех больших чизбургеров, которые ты так любишь? И один из этих густых молочных коктейлей, которые надо есть ложкой.
Он откинулся на диване, как шарик, который внезапно спустили.
– Не дуйся. Дуются только маленькие дети.
– Я не дуюсь, – ответил он. – Хорошо.
– Итак, кафе Чарли?
– Наверное… Да.
Она допила мартини и взяла сумочку.
– Я дам тебе немного денег.
– У меня есть деньги.
– Тогда я дам тебе еще немного. Я теперь удачливая деловая женщина. Я могу себе это позволить.
Она протянула ему пятидолларовый билет.
– Это слишком много, – заметил он.
– Остальное – на комиксы.
Она поднялась, поцеловала его в лоб и пошла принять душ и переодеться.
Несколько минут он молча сидел на диване, уставившись на пятидолларовый билет. Наконец он встал, достал свой кошелек и положил туда деньги.
Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления