Онлайн чтение книги Пустота The Void
Глава 5

Я проснулась от кошмарного сна. Старый Король ожил и преследовал женщину, будто газель в саваннах Африки. Потом оказалось, что его жертвой являюсь я. Он загнал меня и начал кружить, готовый к прыжку. Он жаждал разодрать меня на кусочки. Что за глупый сон, подумала я, ворочаясь на кровати и вздыхая, что рядом нет Питера. Но сегодня мне не везло.

Хватит ныть, приказала я себе. Перестань! Ты не маленькая эгоистичная девица. Питер встал рано и ушел. У него дела. Вчера вечером он встретил в «Маг Мел» агента по недвижимости, а позже рассказал мне, что придумал, как открыть вторую таверну на Тайби-Айленд. Он и Джордж – тот самый агент – договорились встретиться с утра пораньше, чтобы осмотреть подходящие здания. Питер пока не поделился своей идеей с родителями, но уже загорелся энтузиазмом. Если он согласен вести дела в доле с Клер и Колином, возможно, он разрешит мне внести свою лепту в качестве инвестора. Вероятно, Колин и Клер не сразу согласятся с его задумкой, но я очень порадовалась тому, что мы с Питером сможем реализовать свои мечты и даже пойдем по стопам его родителей.

Я встала и решила послушать новости. По радио не сказали ничего нового насчет тела, найденного у Хлопковой Биржи, зато сообщили, что теплая погода в Саванне затянулась. День обещал быть жарким. Я собралась одеться в одну из футболок Питера и шорты с мягким поясом. Заделаюсь подмастерьем у Айрис на кухне или, по крайней мере, посудомойкой, – в зависимости от тетушкиного настроения и состояния дел по подготовке к празднику. Здравый смысл советовал мне одеться попроще, но мне захотелось выглядеть покрасивее, чего со мной давненько не случалось. Чихнув на здравый смысл, я выбрала подарок Эллен – голубое хлопчатобумажное платье с цветочным орнаментом, расширенное в талии и с узким вырезом на груди. Сев у зеркала, постаралась привести в порядок волосы, те, что остались к нынешнему сроку беременности.

– Конфетка, ты чудесно выглядишь, – сказала я своему пухлому отражению и кивнула. Задумалась, не стоит ли и накраситься по полной, но тут в дверь позвонили.

Решив, что Айрис откроет, поскольку она обычно встает рано, особенно если вчера не была с Сэмом, я не волновалась. Нашла любимые кроссовки и принялась их шнуровать. Они не слишком гармонировали с платьем, но приходилось искать компромисс между красотой и практичностью. Снова зазвонил звонок. И еще раз.

– Сейчас открою, – пробормотала я вслух и с трудом поднялась со стула, вздыхая об утраченном проворстве.

Я побрела по коридору и аккуратно спустилась по ступеням. Звонок верещал без остановки. Секунду, мысленно сказала я. Беременная женщина ходит так быстро, как может.

Открыв дверь, я обнаружила на крыльце двоих хорошо одетых молодых людей. Я приготовилась дать им отпор, решив, что мне предложат выпуск «Сторожевой Башни» – журнала Свидетелей Иеговы, но вдруг услышала знакомые интонации.

– Мерси, – произнес юношеский голос.

Я была совершенно ошеломлена, когда поняла, что в наш дом пожаловал сам Мартелл Бурке, правнук Хило. Развязные подростковые манеры Мартелла куда-то пропали. Он щеголял в строгом черном костюме с галстуком, а на лице его было деловитое выражение. Наверное, паренек тоже изумился, когда я втащила его в дом и обняла.

– Ты сногсшибательно выглядишь, Мартелл! – воскликнула я.

Мартелл приветливо мне улыбнулся, хотя раньше мог просто скорчить небрежную мину. Я пристально посмотрела на него и пожала его руку. Блеск в глазах юноши был такой же, как и у матушки Хило. Я едва снова не разревелась.

– Кто там? – спросила Айрис.

Я обернулась – Айрис направлялась в нашу сторону, вытирая руки кухонным полотенцем.

– Мартелл! – взвизгнула Айрис. – Надо же, какой ты красавец!

Мартелл просиял, когда Айрис кинулась к нему и чмокнула его в щеку.

Потом кто-то прокашлялся, и я вздрогнула. А ведь Мартелл пришел к нам не один!

Странно, но сам Мартелл сразу же перестал улыбаться.

– Это Джессамина, моя родственница, – сказал он, делая шаг в сторону.

Девушка замерла у самого порога, склонив голову. Лучи утреннего солнца и дверной проем в качестве рамки напомнили мне картины Эндрю Уайета[5]Эндрю Уайет (1917–2009) – выдающийся американский художник-реалист.. Джессамина выглядела изысканно и потрясающе, настолько красиво, что ею можно было либо восхищаться, либо завидовать чернейшей завистью. Светло-кофейная кожа, лазурные глаза и каштаново-рыжие волосы, почти такие же яркие, как мои. Она царственно стояла передо мной, пытливо наблюдая за происходящим.

– Пожалуйста, милости просим, – пригласила ее Айрис.

Джессамина вошла в наш дом так, будто ступила в комнату ужасов на городской ярмарке. Принялась озираться по сторонам. Особенно ее заинтересовала наша огромная библиотека, которая как раз находилась на первом этаже. Похоже, девушка приготовилась к тому, что оттуда выскочит страшила.

Кроме того, она молчала, будто воды в рот набрала. Ситуация становилась неловкой.

– Рада познакомиться, – произнесла я, протягивая руку, но она ее не пожала.

Спустя минуту или две Джессамина, наконец, решилась.

– Значит, в тебе тетя Хило души не чаяла? – спросила она ледяным тоном.

– Наши чувства были взаимны. Я тоже была без ума от нее, – ответила я, улыбаясь и стараясь хоть как-то растопить лед. Увы, у меня ничего не получилось. – Я ее любила, правда.

– Чувствуйте себя, как дома, – сказала Айрис, махнув рукой в сторону прихожей.

Вообще-то, мы ей пользовались лишь тогда, когда принимали гостей, с которыми не было ясно, следует ли их пускать дальше… Интересно, подумала я, Айрис сама-то осознает, что использует прихожую в качестве буфера?

Но Джессамина не обратила внимания на ее жест. Повернула вправо и прошествовала в библиотеку. Мартелл пожал плечами и пошел в прихожую. Я и тетя последовали за Джессаминой.

И увидели ее у портрета моей бабушки, который висел над камином. Девушка внимательно оглядела холст, протянув пальцы и едва не коснувшись полотна.

– Аделина Тейлор, моя мать, – с гордостью заявила Айрис.

Джессамина резко дернулась, как будто обожглась.

– Красивая, – констатировала она. – Вы на нее похожи.

– Благодарю, – улыбнулась Айрис. – Я тоже хотела бы так думать, но в ней было изящество, которого я, к сожалению, лишена.

Джессамина повернулась к нам.

– Должно быть, ваш отец ее очень любил, – добавила она, бросив взгляд на портрет. – От такого лица мужчина может все позабыть.

Что-то в ее словах задело меня, но Айрис ничего не заметила.

– Вряд ли, конечно, папа все позабыл, хотя свое сердце он точно потерял.

– Может, пойдем к Мартеллу? – предложила я. Внешнее восхищение Джессамины моей бабушкой показалось мне подозрительным.

– Стол принадлежал вашему отцу? – спросила Джессамина, не обращая на меня внимания.

Теперь она почему-то начала водить ладонью по столешнице. Может, проверяла поверхность на наличие пыли?

– Да, а еще раньше он принадлежал его отцу. Не представляет ценности, как антиквариат, но определенно очень ценен для его детей.

– Его детей, – повторила Джессамина.

Это не было вопросом, но Айрис решила, что надо ответить.

– Да. Нас трое. Эллен, Оливер и я – Айрис.

Про мою мать она помалкивала, и я прекрасно ее поняла.

– Ты хорошо знала своих бабушку с дедушкой? – спросила Джессамина, обращаясь ко мне.

– Хорошо? – переспросила я. Мне не нравилось ее поведение, а еще она слишком быстро переходила границы. Хотя, с другой стороны, я относилась к ней с некоторой симпатией, как к родственнице Хило.

– Едва их помню, – произнесла я. – Но однажды я играла в саду и смотрела, как бабушка возится с цветами, а потом уставилась в окно. Дед сидел, курил трубку и читал газету.

Я будто наяву представила себе доброе лицо дедушки и еле уловимый сладкий запах вишневого трубочного табака.

– Милая, что с тобой? – воскликнула Айрис, глядя на меня, как на дурочку. – Твои бабушка и дедушка умерли, когда тебя еще на свете не было!

Я смутилась.

– Конечно.

Откуда же у меня вдруг возникло столь отчетливое воспоминание?

– Наверняка ты слышала, как мы о них рассказывали, а потом приняла наши истории за свои воспоминания.

А может, я еще ребенком ухитрилась поймать моменты прошлого, которые впечатались в окружающую обстановку. Но нет, такие картинки похожи на трехмерный кинофильм. А мои «воспоминания» про бабушку с дедушкой были для меня реальными, всамделишными.

Я боролась с этим странным ощущением, но Джессамина прервала ход моих раздумий. Она уверенно прошла по комнате, ее шаги приглушал персидский ковер, на котором когда-то стояла моя бабушка. Джессамина взяла фотографию моего деда: в правой руке он держал удочку, а левую положил на плечо восьмилетнего Оливера. Он не смотрел в объектив, а с гордостью любовался своим единственным сыном. Не знаю, кто являлся автором снимка. Наверное, бабушка – ведь дед буквально светился от счастья. Что за волшебный момент попал на пленку! Мне всегда нравилась эта фотография.

Джессамина, не мигая, глазела на изображение. Уголки ее губ опустились, затем она презрительно прищурилась.

– Они же вместе умерли, верно? – уточнила она, швырнув снимок, и тот спикировал на стол лицом вниз.

Айрис нервно улыбнулась и ринулась вперед, чтобы поставить фотографию нормально.

– Да, – ответила она.

Джессамина выжидающе уставилась на нее.

– Автомобильная авария.

Зрачки Джессамины расширились, рот дернулся.

– Похоже, вашей семье очень не везет с автомобильными авариями.

Она провела тыльной стороной ладони по подголовнику кресла и процедила, обратившись ко мне:

– Вам нужно потратить деньги на курсы безаварийного вождения.

– Может, вы нам скажете о цели вашего визита, – отчеканила Эллен, входя в библиотеку и ведя за собой Мартелла. Ее щеки заалели: моя тетя еле сдерживала раздражение. Вещи дедушки задрожали. Письменный стол завибрировал, сместившись на дюйм.

Джессамина нервно покосилась на стол и попятилась. Похоже, она выбрала плохую тему для светской беседы.

Эллен стремительно двинулась к Джессамине, но Мартелл, пыхтя, опередил ее и встал между моей тетей и своей родственницей.

– Кто-то вчера ночью дел наделал у могилы бабушки, – заявил он.

В библиотеке воцарилась тишина.

– Что ты имеешь в виду, «дел наделал»? – недоуменно спросила Айрис.

– Магией занимался, – пробурчал Мартелл. Для него, судя по всему, это было исчерпывающим ответом, но он понятия не имел, что внес в нашу компанию напряженность.

Заметив, что атмосфера сгустилась, Мартелл сунул руку в карман пиджака и выудил оттуда мобильник.

– Вот, – проговорил он, выводя на экран фотографию могилы Хило.

Я взяла телефон и увеличила картинку. Амулеты, магические знаки на надгробной плите и вокруг нее. Я протянула мобильник тете, и Айрис выхватила его у меня.

Джессамина оттолкнула Мартелла. Она еще не пришла в себя и стояла, ссутулившись. На ее верхней губе повисла капелька пота.

– Кто-то… – срывающимся голосом начала она. – Кто-то попытался сделать заклинание воскрешения.

– Что за ерунда! – воскликнула Эллен.

– Хило умерла слишком давно, – добавила я.

Эллен тряхнула головой.

– Воскрешение – весьма сложное заклинание, почти невозможное, даже если у умершего – молодое и здоровое тело.

Эллен поморщилась.

– И свежее. Простите меня.

Она поглядела на Мартелла и Джессамину.

– Хило была старенькой и многое перенесла, – произнесла Эллен и умолкла.

Я знала, что она размышляет о грязной магической энергии крови и секса, которую копила в клубе «Тилландсии» моя мать. Тот колдовской яд Хило приняла по своей воле, чтобы спасти жителей своего любимого города. Но Эллен прикусила язычок. Вероятно, она просто решила не травмировать Мартелла и Джессамину…

– Вопрос решается в считаные минуты. Мозг, внутренние органы сразу же выключаются, – заговорила Эллен, стараясь замаскировать неловкую заминку. – Можно реанимировать тело, но настоящего воскрешения не получится. Дай-ка мне телефон.

Айрис вручила мобильник сестре. Эллен провела пальцами по экрану, считывая скрытую информацию с помощью магии.

– Нет. Это совершенно точно не заклинание воскрешения.

– Ты права, – согласилась Айрис и прошла к книжному шкафу, расположенному у дальней стены. – Однако с одним из символов я где-то сталкивалась. Не перешлешь мне фото? – спросила она Мартелла, но не стала дожидаться ответа и достала с полки тяжелый фолиант в кожаном переплете. Я поняла, что весил том немало.

Открыв книгу, моя тетя мигом преобразилась.

– Покажи! – произнесла она, призывая силу.

Страницы начали перелистываться сами собой, а затем шорох бумаги стих. Эллен встрепенулась и быстро положила в протянутую ладонь сестры мобильник Мартелла.

– Иди сюда, девочка, – поманила Айрис Джессамину, кладя книгу на стол. – На могиле использовали заклинание одержимости.

Джессамина кинулась к ней и склонилась над пыльным фолиантом.

– Заклинание одержимости?

Айрис кивнула, буравя страницу взглядом.

– Еще оно известно как «заклинание берсерка»[6]У древнегерманских и древнескандинавских народов – воин, посвятивший себя богу Одину. Берсерки отличались неистовством в бою и нечувствительностью к боли.. Достаточно часто применялось в битвах. Солдаты призывали в себя духи великих воинов или тотемных животных. Но другие символы с ним не стыкуются. Кто бы ни потревожил могилу Хило, он не пытался ее воскресить.

Айрис дала мобильник Джессамине, и вдруг резко дернулась, как будто ее ударило током. Обе женщины замерли. Глаза Айрис расширились от изумления, а глаза Джессамины сверкнули от неожиданности и злобы. Что-то произошло между ними. Психометрический дар Айрис позволил ей узнать то, что Джессамина рассчитывала скрыть. И откровение изменило баланс сил. Джессамина решила, что бояться больше нечего, однако Айрис казалась глубоко уязвленной.

– Тогда зачем они все это вытворяли на могиле бабушки? – спросил Мартелл, прерывая бессловесную дуэль.

Айрис захлопнула фолиант и прокашлялась.

– Подозреваю, что они пытались добраться до энергии, которая могла остаться вместе с телом. Не уберешь книгу на место? – попросила она Мартелла.

Мартелл подчинился.

– Твоя прабабушка была очень отважной и бесстрашной.

– Возможно, даже слишком, – произнесла Джессамина, подойдя к Мартеллу и бросая мобильник в карман его пиджака.

– Да, – печально подтвердила Айрис. – Незадолго до кончины Хило впустила в себя темную магическую силу.

Она решила сказать им правду!

Джессамина вспыхнула, но Айрис вскинула руку, не давая выплеснуться растущему гневу девушки.

– Если бы она этого не сделала, нас бы сегодня здесь не было. Она спасла мне жизнь. Всем нам… Черт…

Я впервые услышала, как Айрис позволила себе подобное ругательство.

– …она ведь нашу Саванну спасла.

– А вы, ведьмы, осквернили место ее упокоения, – жестко прервала ее Джессамина, однако выражение ее лица смягчилось. Наверное, она разрывалась между обязанностью злиться и пониманием того, насколько всем нам дорога матушка Хило.

Айрис не стала защищать соплеменниц – для себя она уже списала это деяние на доморощенных колдунов, а не на прирожденных ведьм.

– Уверяю тебя, кто бы ни совершил такое злодеяние, мы с ним обойдемся строго, – произнесла она и обняла Мартелла за плечи. – Я тебе обещаю, – прошептала она.

Джессамина казалась удовлетворенной. Она выпрямилась с видом победительницы и поглядела на Мартелла.

– Не надо нас провожать, – проговорила она и двинулась к двери с высоко поднятой головой.

Я ощущала, что встреча значила для нее нечто иное, куда более важное, чем место упокоения матушки Хило.

Айрис ничего не ответила.

– Леди, – сказал Мартелл, кивнув, и покинул библиотеку.

– До свидания, Мартелл, – успела попрощаться Эллен.

Айрис стояла совершенно неподвижно, обхватив себя обеими руками, и смотрела на портрет моей бабушки.

Раздался щелчок входной двери.

Когда мы услышали этот звук, Айрис обернулась. Ее лицо пылало, и, судя по пульсу на виске, она была в ярости. По ее щекам текли слезы.

– Айрис! – воскликнула Эллен и кинулась к сестре. – Мы разберемся с заклинанием, – добавила она, гладя сестру по волосам. – Обязательно. Не плачь.

Айрис высвободилась.

– Дело не в этом, – сказала она и сглотнула. – Джессамина. Она – одна из нас.

– Ведьма? – уточнила я.

– Нет, – ответила Айрис, стиснув кулаки. – Она – Тейлор.