Онлайн чтение книги Белый отряд The White Company
Глава XXXII. Как Отряд держал совет вокруг поваленного дерева

— А где сэр Клод Латур? — спросил сэр Найджел, как только его ноги коснулись земли.

— Он в лагере, неподалеку от Монпеза, достойный лорд, — ответил начальник лучников, седовласый стрелок Джонстон.

— Туда мы и двинемся, чтобы вовремя вернуться в Дакс и занять свое место в головном отряде Принца.

— Милорд! — радостно воскликнул Аллейн. — Я вижу на поле наших боевых коней, а среди награбленного добра, которое не успели унести эти негодяи, и ваши доспехи.

— Клянусь святым Ивом, ты говоришь истинную правду, юный оруженосец, — отозвался Дюгесклен. — Тут и мой конь, а также испанская лошадка моей супруги. Мошенники вывели их из конюшен, а сами бросились наутек. Скажу вам, Найджел, на мою долю выпало большое счастье — встретиться с человеком, про которого я слышал так много хорошего. Но нам придется покинуть вас, ибо я должен быть при короле Испании, прежде чем ваша армия перевалит через горы.

— А я полагал, что вы находитесь в Испании вместе с доблестным Генрихом Трастамарским.

— Так оно и было, но во Францию я прибыл, чтоб набрать подкрепление. Я вернусь обратно, Найджел, и приведу с собой четыре тысячи отборных французских копейщиков, так что перед вашим Принцем, быть может, предстанет достойный его противник. Господь да будет с вами, друг мой, и до встречи в лучшие времена!

— Вряд ли во всем христианском мире найдется еще такой бесстрашный человек и такая милая, прелестная дама, — сказал сэр Найджел стоящему рядом Аллейну, глядя вслед французскому рыцарю и его супруге. — Но ты бледен, Аллейн, и лицо твое печально. Уж не ранили ли тебя в этой схватке?

— Нет, достойный лорд, я думаю о своем друге Форде и как он еще вчера сидел на моей кровати.

Сэр Найджел сокрушенно покачал головой.

— Двух храбрых оруженосцев я потерял. Не знаю, почему погибли молодые побеги, а старый негодный сорняк остался невредим, но, видно, есть причина, раз все это в руках господних. Ты заметил, Аллейн, что вчера вечером леди Тифен дала нам знать о грозящей опасности?

— Да, заметил.

— Клянусь апостолом, душа моя чует, что в Туинхэмском замке на самом деле беда. Не представляю, однако, как могут высадиться на берег морские разбойники, скотты или французы, в таком количестве, чтобы осадить крепость. Созывайте людей, Эйлвард, нам пора двигаться. Стыд и позор, если мы не будем в Даксе в назначенный день.

Лучники разбрелись среди развалин, но по сигналу трубы быстро собрались вместе; они набили добычей все карманы, а что не поместилось — взвалили на плечи. Когда они выстроились и каждый молча занял свое место, сэр Найджел окинул их пытливым взглядом, и на лице его заиграла довольная улыбка. Высокие, загорелые и мускулистые, с ясным и суровым взглядом, ловкие, подтянутые, эти испытанные в боях люди были отменными солдатами для любого командира. Среди них попадались ветераны, сражавшиеся с французами, седые, поджарые, с морщинистыми свирепыми лицами и косматыми, нависшими бровями. Однако большинство составляли молодые, франтоватые лучники — цветущие лица, бороды расчесаны, из-под плотно прилегающих стальных шлемов выбиваются волосы, в ушах сверкают золотые или украшенные драгоценными каменьями серьги. Расшитые золотом перевязи, шелковые пояса, дорогие цепи, которые многие из них носили на крепкой, загорелой шее, свидетельствовали о том, что этим вольным лучникам жилось недурно. У каждого за плечами висел лук с тисовым или ореховым стержнем, простой и прочный — у людей постарше, расписанный яркими красками и с резьбой на обоих концах — у молодых. Кольчуги, белые куртки с красным львом святого Георгия, меч или боевой топор у пояса довершали снаряжение; у иных поперек лука висела еще смертоносная секира или пятифутовый деревянный молоток, прикрепленный к кожаной перевязи. Сердце сэра Найджела радостно забилось, когда он взглянул на бесстрашные лица воинов и увидел, как непринужденно они держатся.

Больше двух часов Отряд шел через лесную и болотистую местность вдоль левого берега реки Аверон; сэр Найджел следовал верхом, по правую руку ехал Аллейн, у левого стремени шагал испытанный лучник, старик Джонстон. К концу этого перехода рыцарь знал уже все, что ему хотелось узнать о своих людях, об их делах и намерениях.

В пути лучники однажды увидели на противоположном берегу речки вооруженных всадников — это были французы, мчавшиеся в сторону Вильфранша.

— Это сенешал Тулузы со своими солдатами, — сказал Джонстон, из-под ладони разглядывая всадников. — Будь он на этом берегу, он, может быть, попытался бы атаковать нас.

— А почему бы нам не перейти реку? — заметил сэр Найджел. — Обидно разочаровывать этого достойного сенешала, если ему хочется помериться с нами силами.

— Нельзя, — сказал старый лучник, — брода нет до самого Турвиля. Сенешал направляется в Вильфранш, и с теми, кто попадет ему в руки, быстро покончат: у этого человека разговор короткий. Это они с сенешалом Бокера повесели Питера Уилкинса из нашего Отряда в день святого Петра, за что, клянусь черным распятием Уолтема, они сами будут болтаться на веревке, когда мы до них доберемся. Но вот и лагерь и наши товарищи.

Лесная тропа, по которой они шли, вывела их на прогалину, отлого спускавшуюся к реке. С трех сторон ее окружали высокие нагие деревья с густым подлеском падуба меж стволов. На дальнем конце этой лесной прогалины стояло четыре-пять десятков хижин, аккуратно сложенных из дерева и обмазанных глиной; над крышами вился синеватый дымок. Рядом, на привязи, паслись лошади и мулы, тут же слонялись лучники; одни стреляли по мишеням, другие разводили костры и вешали над ними котлы. Увидев возвращавшихся товарищей, они шумно приветствовали их, а всадник, объезжавший за лагерем своего коня, поскакал навстречу. Это был веселый подвижный человек, богато одетый, с круглым, гладко выбритым лицом и черными, как уголь, сверкающими, живыми глазами.

— Сэр Найджел! — воскликнул он. — Сэр Найджел Лоринг, наконец-то! Клянусь честью, мы ждем вас целый месяц! Добро пожаловать, сэр Найджел! Надеюсь, вы получили мое письмо?

— Оно-то и привело меня сюда, — ответил сэр Найджел. — Но право, сэр Клод Латур, меня удивляет, почему вы сами не ведете этих стрелков, поистине лучшего военачальника им не найти.

— О нет, клянусь святой девой Эспаррской! — возразил с гасконским акцентом сэр Латур. — Кому, как не вам, знать характер ваших островитян, сэр Найджел? Они пойдут только за своим соотечественником. Их не переубедишь. Даже я, Клод Латур, сеньор Моншато, владеющий полномочиями высокого, среднего и низшего суда, не мог добиться их расположения. Две сотни дуралеев собираются и держат совет, потом приходят их представители — этот Эйлвард еще с кем-то — и заявляют что разойдутся по домам, если ими не будет командовать именитый англичанин. Многие из них, как я понимаю, явились сюда из какой-то лесной местности, не то Хампи, не то Хампти — язык не выговорит такого слова. Вы живете в тех краях, вот они и решили, что вы должны быть их командиром. Однако мы рассчитывали, что вы приведете сотню воинов.

— Мы соединимся с ними в Даксе — они уже там, — ответил сэр Найджел. — Но не будем мешать людям: они намерены нарушить свой пост, поговорим о наших делах потом.

— Пойдем в мою хибару, — сказал сэр Клод. — Пища у меня тут очень скромная — молоко, сыр, вино, свинина, — надеюсь, ваш оруженосец и вы не обессудите на угощение. Вот и мой дом, тот, где возле двери развевается знамя, — невидная резиденция для лорда Моншато.

Сэр Найджел сидел за трапезой молчаливый и рассеянный, тогда как Аллейн внимал болтовне гасконца, рассказам о великолепии его собственных владений, о его успехах у женщин, о его победах на войне.

— Вас ждут славные дела, раз уж вы тут, сэр Найджел, — сказал он наконец. — Я слышал, что Монпеза слабо укреплен, а в том замке двести тысяч крон. В Кастельно я подкупил башмачника, и темной ночью он спустит нам веревку из своего дома у городской стены, как только я ему прикажу. Обещаю вам, что вы загребете груды доброго серебра в одну из первых же ночей: тут кругом сколько душе угодно богатой добычи, отличных вин и хорошеньких женщин.

— У меня другие планы, — сурово ответил сэр Найджел, — я пришел сюда, чтобы повести лучников на помощь Принцу, нашему государю, которому без них не обойтись, когда он будет снова сажать Педро на испанский престол. И я намерен сегодня же двинуться в Дакс-на-Адуре, где он теперь стоит лагерем.

Лицо гасконца омрачилось, глаза злобно блеснули.

— Мне до этой войны дела нет, — сказал он, — я вполне доволен своей теперешней веселой и приятной жизнью. Я не поеду в Дакс!

— Подумайте еще раз, сэр Клод, — мягко сказал сэр Найджел. — Ведь вас всегда считали истинным, верным рыцарем. Неужели вы отступитесь теперь, когда наш государь в вас нуждается?

— Я не поеду в Дакс! — крикнул гасконец.

— Но ведь вы присягали, вы давали клятву верности.

— Я сказал, что не поеду.

— В таком случае, сэр Клод, я поведу Отряд без вас.

— Если только лучники пойдут за вами! — насмешливо бросил гасконец. — Это вам не рабы, а вольные стрелки, и против их желания вам ничего с ними не сделать. Поистине, любезный лорд Лоринг, не такие это люди, чтобы с ними шутки шутить, — легче вырвать кость из горла голодного медведя, чем увести лучника из края изобилия и удовольствий.

— Что ж, тогда соберите их, — ответил сэр Найджел, — и я скажу им, какие у меня намерения: если их командир я, они должны отправиться в Дакс, а если не я — тогда мне нечего делать в Оверни. Оседлай моего коня, Аллейн, ибо, клянусь апостолом, мне надо быть на пути домой еще до полудня.

Повинуясь призыву рога, лучники собрались на совет и небольшими кучками и группами столпились вокруг поваленного дерева, лежавшего поперек поляны. Сэр Найджел легко вскочил на ствол. Твердо сжав губы и щурясь, он окинул взором круг поднятых к нему мужественных лиц.

— Лучники, — начал он, — говорят, будто бы вы так прельстились беззаботной жизнью и мародерством, что вас не вытащить из этого веселого края. Однако, клянусь апостолом, я этому не верю, ибо вижу, что вы все до одного храбрецы и почтете для себя унизительным жить в праздности в такое время, когда вашему Принцу предстоит выполнить столь трудную задачу. Вы избрали меня своим командиром, и командиром вашим я буду, если вы отправитесь со мною в Испанию. Клянусь вам, пусть только бог сохранит мне жизнь и силы, мое рыцарское знамя с пятью розами всегда будет там, где можно своими подвигами снискать великую славу. Но если вы желаете валять дурака и лодырничать, предпочитая славе и чести презренное золото и награбленную добычу, то ищите себе другого командира, я же привык доблестно жить и надеюсь доблестно умереть. Если есть среди вас лесники из Хампшира или тамошние жители, пусть скажут, пойдут ли они за знаменем Лоринга.

— С вами пойдет малый из Ромсея! — крикнул молодой лучник с веткой молодила на шлеме.

— И парень из Олресфорда! — крикнул другой.

— И из Милтона!

— И из Берли!

— И из Лимингтона!

— И малый из Брокенхерста! — заорал верзила, разлегшийся под деревом.

— Клянусь эфесом, ребята, — заявил Эйлвард, вскочив на поваленное дерево, — я думаю, нам стыдно будет смотреть в глаза своим девушкам, если Принц перевалит через горы, а мы не натянем тетиву, чтоб очистить ему дорогу. Наша теперешняя жизнь очень даже хороша в мирное время, но когда развеваются боевые знамена, наше место на поле боя; клянусь моими десятью пальцами, коли сэр Найджел пойдет даже совсем один, старый Сэмкин Эйлвард будет маршировать с ним рядом.

Слова Эйлварда, пользовавшегося большим почетом у лучников, разрешили сомнения многих колеблющихся, и раздался хор одобрительных возгласов.

— Не пристало мне, — вкрадчиво начал сэр Клод Латур, — настраивать вас против этого достойного лучника или же против сэра Найджела Лоринга, однако мы вместе участвовали не в одном опасном походе, так что я позволю себе высказать свое мнение.

— Тише, не мешайте крошке-гасконцу! — закричали лучники. — Пусть каждый скажет свое слово. Бей прямо в цель, парень, пусть каждый играет честно.

— Не забудьте, что вы соглашаетесь на тяжелые условия, — сказал сэр Клод, — вы потеряете свободу и лишитесь удовольствий — а чего ради? Шесть пенсов в день и все; тогда как теперь перед вами вся округа — протяни руку и бери, что твоей душе любо. Вспомните рассказы про ваших товарищей, которые ушли с сэром Джоном Хоуквудом в Италию! За одну только ночь они требуют выкупа у шестисот богатых дворян Мантуи. Они разбивают лагерь возле большого города, устрашенные жители выносят им ключи от ворот, и они всласть грабят; а если им больше нравится полюбовное соглашение, они увозят на конях тюки с серебром. Так они переходят из края в край — богатые, независимые, и все боятся их. Разве не такой должна быть жизнь солдата?

— Это жизнь мародера! — заорал Хордл Джон своим громовым голосом.

— И все-таки в словах гасконца есть смысл, — заметил смуглый парень в поношенной куртке, — что касается меня, то я предпочитаю благоденствия в Италии голодухе в Испании.

— Ты всегда был трусом и предателем, Марк Шоу! — зарычал Эйлвард. — Клянусь эфесом, если ты выйдешь против меня и мы скрестим мечи, не видать тебе ни той, ни другой страны!

— Нет, Эйлвард, — сказал сэр Найджел, — нельзя решать этот вопрос криком. А вам, сэр Клод, ваши слова не делают чести, но если сказанное мною задело вас, я всегда готов дать вам удовлетворение. Вы возьмете столько людей, сколько пойдет за вами, и отправитесь туда, куда вам заблагорассудится, — нам с вами не по пути. Кто за Принца, за свою родину, оставайтесь на месте, а те, кто гонится за набитой мошной, пусть отойдут в сторону.

Марк Шоу и еще тринадцать лучников, понуро опустив голову, вышли вперед и стали за спиной сэра Клода. Под свист и насмешки остальных они проследовали в хижину гасконца, а подавляющее большинство весело принялось укладывать свои пожитки, чистить оружие, готовиться к походу. За Тарн и Гаронну, через Арманьякские трясины, минуя быстротечную Лоссу, по длинной долине Адура еще немало лиг предстояло пройти Отряду, прежде чем влиться в мрачную рать, словно грозовая туча, медленно двигавшуюся на юг, к цепям снежных вершин, по ту сторону которых никогда еще не видели английских знамен.