Онлайн чтение книги Тогда и теперь Then and Now
15

Поскольку доверять своему противнику мог только глупец — а таких в Италии не нашлось бы — и гарантии безопасности ценились не больше той бумажки, на которой они были написаны, кардинала Борджа, племянника папы, отправили к мятежникам в качестве заложника. Два дня спустя Паголо Орсини, изнеженный, тщеславный, словоохотливый толстячок, с круглым лицом и суетливыми манерами, появился во дворце, переодетый курьером. Эль Валентино устроил в его честь грандиозный прием. Они вели долгие переговоры. Но, несмотря на все усилия, даже за золото Макиавелли не удалось выяснить, что там обсуждалось. Секретари герцога избегали его. Лишь Агапито да Амала с улыбкой заметил, что комедия затеяна с единственной целью — удержать мятежников от дальнейшего наступления. Действительно, армии не покидали лагерей, а войска Болоньи, вступившие ранее во владения герцога, отошли за их границу. Ожидание становилось невыносимым, и наконец, используя как предлог письмо, полученное из Флоренции, Макиавелли попросил герцога принять его. Эль Валентино с добродушной улыбкой выслушал торжественные заверения Синьории в преданности и дружбе, а затем перешел к вопросу, интересующему Макиавелли.

— Я думаю, мы скоро придем к соглашению, — заявил герцог. — Капитаны хотят, чтобы я гарантировал безопасность их государств, и нам осталось только решить, как это можно устроить. Кардинал Орсини, брат Паголо, пишет проект договора. Что касается Флоренции, то вы можете быть спокойны. Я не позволю им причинять вред вашей Республике.

Герцог задумался, но через секунду заговорил вновь, снисходительно улыбаясь при этом.

— Бедняга Паголо раздражен поведением Рамиро де Лорки. Он обвиняет его в деспотизме, казнокрадстве и в притеснении людей, находящихся под защитой Орсини. (Рамиро де Лорка — самый верный капитан герцога — руководил отступлением остатков войск, разгромленных в битве под Фоссомброне.) Однажды мальчик-слуга нес вино Рамиро и случайно разлил его. Де Лорка пришел в ярость, толкнул мальчишку в огонь, и тот сгорел живьем. По каким-то своим соображениям Паголо принимал участие в мальчике. Я обещал ему во всем разобраться и, если факты подтвердятся, наказать виновного.

Но, как оказалось, мятежники не достигли полного согласия между собой. Наиболее осторожные стояли за мир, наиболее решительные требовали войны. Вителлоццо захватил цитадель Фоссомброне, а два дня спустя Оливеротто да Фермо штурмом взял Камерино. Таким образом, герцог потерял все территории, захваченные во время последней кампании. Не вызывало сомнения: Вителлоццо и Фермо хотели сорвать переговоры. Паголо Орсини пришел в неописуемую ярость. Герцог же, наоборот, сохранял хладнокровие. Орсини и Бентивольо были его наиболее могущественными врагами, и он понимал, что соглашение с ними приструнит всех остальных. Паголо уехал в Болонью. Когда он вернулся, Агапито да Амала сообщил Макиавелли, что соглашение достигнуто. Осталось лишь получить согласие кардинала Орсини.

Теперь Макиавелли ждал самого худшего. Раз Эль Валентино готов простить оскорбления, нанесенные ему мятежниками, а те — забыть страх перед герцогом, заставивший их взяться за оружие, значит, они договорились напасть на третью сторону. А этой третьей стороной могла быть либо Флоренция, либо Венеция. Но Венеция была сильна, а Флоренция — слаба. Порукой ей служила только мощь Франции, чье покровительство она покупала за золото, а казна Республики опустела. Что предпримет Франция, если Чезаре Борджа вместе с капитанами вторгнутся на территорию Флорентийского государства и захватят его беззащитные города?

Макиавелли не доверял французам. Опыт подсказывал ему, что настоящим они обеспокоены куда больше, чем будущим. Когда к ним обращались с какой-либо просьбой, они прежде всего прикидывали собственную выгоду, а верность союзникам хранили, пока это не противоречило их интересам. Юбилей папы принес в казну Ватикана много золота. Кроме того, самовластно захватывая собственность почивших кардиналов, папа обеспечивал себе постоянный источник дополнительных доходов. А смертность среди этих служителей церкви была очень высока. Злые языки говорили, что его святейшество находил возможным оказывать посильную помощь нерасторопному провидению. Таким образом, у папы хватило бы денег смирить гнев короля Людовика, если бы тот узнал, что Эль Валентино нарушил данное ему слово. Герцог имел в своем распоряжении сильную, хорошо обученную армию, и король вряд ли пошел бы войной на того, кто, в конце концов, считался его вассалом и другом. Макиавелли все больше склонялся к мысли, что хитрый Людовик предпочтет получить золото папы, так как Чезаре Борджа и его капитаны еще долго не смогут угрожать интересам Франции. Все шло к тому, что Флоренция, которую Макиавелли любил всем сердцем, обречена не гибель.