Онлайн чтение книги Три войны
Часть вторая. Все тайны рода

Нелита. Свободные земли. Меллорновый стан. Андрей

– Идите за мной, – сказала эльфиечка и побежала к тропе.

Андрей, взвалив на плечо тяжелое тело, потопал следом.

– Быстрее, нави аламай.

– Девочка, не гони, я не ломовая лошадь, – огрызнулся Андрей, эльф был тяжел и все время цеплялся одеждой за кусты.

– Пожалуйста! – взмолилась эльфиечка. – Папа может проснуться не!

– Не проснуться?

– Да, я плохо говорить на «высокий».

«Фу-ты ну-ты!» – подумал Андрей, перехватывая ношу; эльф застонал.

Девочка на секунду остановилась, посмотрела на пыхтящего спасителя и призывно махнула рукой. Делать нечего, назвавшийся груздем двинул дальше. Сразу стало неимоверно жарко. Пот ручьями стекал по спине и заливал лицо, эльф с каждым шагом становился тяжелее, пятки девчушки, на которые приходилось ориентироваться, чтобы не потеряться, сверкали метрах в пяти впереди. Минут через десять Андрей понял: если сейчас он не избавится от ноши, то девочке придется спасать два безвольных тела. Мимо уха прожужжало крупное насекомое.

– На вамите ма! – крикнула эльфиечка. Андрей оторвался от созерцания девичьего подола и поднял голову. Подмога пожаловала, как бы радоваться нужно, но количество смотрящего в глаза железа не внушало радости и оптимизма. Без напряга мозгов можно было сделать два явных вывода. Первый – ему здесь не рады. Второй – убежать не получится. Насекомое, оказавшееся оперенной стрелой, мелко вибрировало, впившись в ствол ближайшего дерева.

Десяток длинноухих аборигенов в светло-зеленых плащах и такой же верхней одежде держали его на прицеле. Трое ушастиков козыряли луками с оттянутыми тетивами и наложенными стрелами, семерик их соплеменников прижал к плечам приклады внушительных арбалетов с короткими толстыми болтами. Очень приятно. Эльфиечка козочкой прыгала перед вооруженными суровыми дядечками, подобно мельнице махала руками и что-то пыталась им втолковать, мужик на горбушке висел кулем, ему окружающая обстановка была далеко до лампочки. Аборигены внимательно слушали сбивчивую речь, но глаз с носильщика не спускали. Неслышно ступая по невысокой траве, к Андрею подошли еще три жителя Леса, в одном из них без особого труда угадывался маг. Повинуясь повелительному жесту, Андрей осторожно положил спасенного эльфа на землю. Маг взмахнул рукой. Тарг! Невидимые путы скрутили добровольного спасителя от пят до головы, не удержавшись на ногах, он плашмя рухнул на землю, разбив в кровь лицо. К упавшему соплеменнику подскочили убравшие луки стрелки и моментально закатали его в широкий отрез материи, на голову, вышибая дух, опустился мешочек с песком. Привет звездочки и темнота.

Сознание включилось как от щелчка выключателем – хлоп, и загорелся свет, к свету прибавилась тупая боль в затылке и легкая тошнота. Придя в себя, Андрей огляделся. Не хоромы, кабинет аскета: пол, потолок, широкая лавка и все. Ах да, обстановку дополнял крепкий старик в легкой полотняной рубахе и выцветших холщовых штанах. Дед оккупировал широкий чурбачок у занавешенного циновкой входа. Сидит, смотрит. Породистый старичок, похож на Мидуэля, какой вывод? Сжать пальцы в кулаки и держать их как можно дальше от зубов седого эльфа. Если он похож на древнего рау не только внешне, то одними кулаками дело не ограничится. Стоит прижать руки плотно к телу и не раскрывать рта, иначе могут потянуть за язык. Такие старички только внешне напоминают божиих одуванчиков, на самом деле они опаснее акул, стоит зазеваться, и тебя взяли в оборот.

Андрей, размяв затекшие члены, сел на лавку лицом к старичку. Эльф молчал, гость также не знал, с чего начать разговор, посему уступил право первого слова хозяину, куда спешить? Судя по отсутствию окон в стенах заведения, он здесь надолго. Пауза затягивалась, «лесовик» хмыкнул, его густые брови исполнили короткий замысловатый танец, на лице Андрея не дрогнул ни один мускул. Выждав еще десяток секунд, эльф заговорил, заметив на лице собеседника полное непонимание, он оборвал спич. Разговора не получалось.

– Может, вы говорите на «высоком»? – перешел на эдду дед.

– Немного, этот язык называется «высоким»?

– На моей памяти, язык драконов всегда так назывался, не знал? – Дед склонил голову набок, его голос и интонация носили тщательно выверенный провокационный характер. Вот попал, старичок оказался похожим на Мидуэля не только внешне. Как поступить? Делать нечего, придется уходить в несознанку и действовать по принципу «Будет день, будет пища».

– Может, знал. – Андрей равнодушно пожал плечами. – Может, нет. Не знаю. У меня в голове сейчас такая каша, что врагам не пожелаешь. Сам себе удивляюсь, что хоть имя помню, – короткий шажок в сторону от прямой атаки на тему «кто ты есть и откуда взялся?», а дедку выставим на закусь аппетитную фигу в виде амнезии. Проглотит?

Проглотил. Старик согласно качнул головой.

– После дугара и не такое бывает.

Стоп, что такое «дугар»? Как бы не переиграть. Эльф уловил немой вопрос собеседника:

– Только не говорите, что ничего не знаете о дугаре и дугарии.

– Нет, – открыл карты попавший впросак Андрей.

Если сказать, что древний эльф удивился…

– Невероятно. Шрамы на вашей груди говорят как раз об обратном. Ваше знакомство с дугаром было очень плотным.

До Андрея дошло, о чем толкует визави.

– Сопливое дерево со щупальцами и зубастыми коконами?

– Можно и так сказать, – усмехнулся эльф. – Емкая формулировка. Вырвавшийся из кокона имеет полное право называть дугар сопливым. Сколько времени вы провели в коконе?

– Не знаю, – игра в несознанку продолжалась.

– Хм, а за что угодили?

Равнодушное пожатие плечами и жест подбородком из стороны в сторону.

– Я не помню своего прошлого.

– Опрометчивое утверждение для шкаса, убившего голыми руками трех опасных тварей. – Фу, какое неприятное слово «шкас», создает мерзкий привкус. – Не считать же вашу дрянную железку оружием. Искусство боя вы не забыли.

– Науку, вколоченную до уровня рефлексов, трудно забыть.

– Вот-вот.

– Не стоит искать черную кошку в темной комнате, особенно если ее там нет. Я знаю, с какой стороны браться за клинок, а вот откуда ко мне пришло это знание – не имею ни малейшего понятия.

– «Общий» вы забыли, но великолепно говорите на «высоком», какая-то избирательная амнезия. – Старик встал с чурбака. – Кого вы хотите одурачить?

– Знаете, может быть, с моей стороны это звучит провокационно, но я действительно не помню ничего из своего прошлого, все воспоминания начинаются с берега лесного озера в двух дневных переходах от поляны, где я убил риксов!

Андрей вспылил, всем существом выражая негодование недоверию. Играл он отменно, Станиславский был бы поражен до глубины души и наградил актера коротким «верю». Если эльфам хочется, пусть идут и проверяют. Панцири черепах послужат доказательством пребывания на забытых богами берегах.

– Я не помню и не знаю «общего», не помню, сколько мне лет и за что угодил в кокон.

– Имя, имя помните?

– Керровитарр.

Эльф закашлялся.

– Глупая и неудачная шутка.

– Я не шучу.

– Верю, только глупец будет шутить с драконьими именами. Не вздумайте кому другому сказать такое, упаси вас Многоликая назваться этим именем при драконах. Разотрут и не заметят. Может, родители дали вам второе имя?

– Андрэ, – окончание «ей» пришло заменить на «э», слишком двусмысленно получалось.

– Сильный, значит. Необычное имя, но все же лучше Керровитарра.

– Нормальное имя. Вопрос можно?

– Пожалуйста.

– Как чувствует себя, э-э…

– Вы вовремя подоспели, Атраэль чувствует себя хорошо. – Старый эльф понял, о ком речь, и пришел на помощь: – Прошу извинить меня за холодную встречу (что же тогда считать теплой?), если бы не Лили, она могла бы стать смертельной. Так сложилось, что чужаки с добрыми намерениями в наши леса не ходят.

– Понимаю.

– С этим вопросом разобрались. Какие у вас будут просьбы? Я у вас в долгу, Атраэль приходится мне сыном, Лилиэль, как вы догадываетесь, – внучкой.

«Тьфу три раза через левое плечо – получать таких старичков в должники. Шулеры еще те, за свой долг накрутят такие проценты, что не рассчитаешься», – подумав про себя, Андрей сказал:

– Позволено ли мне будет остаться в вашей деревне на некоторое время, выучить язык и некоторые обычаи?

– Совет рассмотрит вашу просьбу. Ничего конкретно обещать не могу, то, что вы живы, уже является чудом.

– Когда мне будет позволено узнать о решении совета?

– Утром, – ответил эльф, направляясь к циновке. – Через час вам принесут поесть. Надеюсь, вы не будете делать глупостей? К вопросу удовлетворения мелкой нужды, если вы не помните тив или ни разу в нем не были, нужду справлять будете на белый мох, – отогнув циновку, эльф вышел.

Какие могут быть глупости? Андрей будет паинькой. Куда ему соваться – без знания языка, обычаев, норм поведения и морали. Старик просто не знает, на что почти подписался, осталось перешагнуть невидимую черту «почти».

Ровно через час принесли скудный ужин, Андрей лениво сковырнул пару кусочков, напоминавших мясо, и вернул глиняные тарелки приставленной к его узилищу страже.

После ужина к нему заглянула здоровенная кошка. Короткая шерсть животинки была окрашена в светло-коричневый цвет, на который ложились широкие черные полоски, на ушах усатой гостьи задорно подпрыгивали размашистые кисточки. Длина тела хозяйской любимицы была никак не меньше метра, на глазок ее вес определялся килограмм в десять.

Кошка широко зевнула и величаво подошла к незваному пришельцу, Андрей протянул руку и осторожно погладил красавицу. Ласка была принята со всем достоинством гордого и независимого животного. Вторя местной мурке, он широко зевнул и потянулся всем телом. Усталость брала свое. Хотелось спать. На широкой лавке нашлось место и ему, и хвостатой хозяйке, на чье место его, по-видимому, определили. Андрей блаженно вытянулся во весь рост, кошка запрыгнула ему на грудь, чуть потопталась лапками и улеглась, треща как трактор и выводя булькающие рулады носом. Поглаживая мурлыку, он не знал, что ее доброе расположение к пришельцу решило его дальнейшую судьбу.

Совет, состоящий из самых уважаемых жителей поселения, долго решал, как поступить. Некоторые горячие головы предлагали не заморачиваться и укоротить пришельца на одну голову. Может, он специально подослан врагами, а риксы были не дикие. Магия может многое, в том числе сменить масть и окрас. Другие, памятуя, что тот спас двух сородичей от неминуемой смерти, уничтожив диких риксов, незнамо как пробравшихся к поселку, были за изгнание чужака. Сделал доброе дело – спасибо тебе, а теперь геть отсель и молись Многоликой, что утопал на своих ногах. Старшина, слушая речи сторон, морщился. Эваэль не скрывал своих эмоций. Ему не нравился ни первый, ни второй варианты. Андрэ просил помочь вспомнить язык, не такая большая просьба. Неужели никто не понимает, что на это время воины села получат существенное подкрепление в виде чужака.

В самый разгар спора в зал совета заглянула Лилиэль. Внучка нигде не могла найти Мимив, свою любимицу. Эваэль вышел с Лили под руку на улицу. Через три минуты пропажа была обнаружена в охраняемом тиве.

– Чужак останется в деревне, – заявил Эваэль, вернувшись на совет.

– Приведи хоть один аргумент, – повернулся к нему Вадэль, командир отряда магов.

– Вы все знаете, что Мимив плохого человека к себе не подпустит.

– Как Мимив связана с твоим решением оставить чужака в долине? – влез Вадэль.

– Кошка пришла к нему сама и сейчас лежит клубком в изголовье… У пришельца нет злых намерений, пусть остается.

– Решил довериться чутью зверя?

– Решил, звери не ошибаются.

* * *

– Мимив, подъем! – Андрей осторожно снял с плеча переднюю половину и голову растянувшейся во всю свою немаленькую длину кошки. Хвостатая полосатая любимица хозяйки открыла блеснувшие желтым цветом глаза, широко зевнула и спрыгнула с лежанки. Отойдя от места ночлега на пару метров, она, грациозно изогнувшись, размяла спину и лапы. Сунувшийся было под циновку Баюк, получив когтями по морде, обиженно пискнул и убежал жаловаться Лили. – Мимив, – Андрей погладил драчунью, – ты зачем Баюка обидела?

Кошка презрительно фыркнула и улеглась на пороге. Мол, моя территория, нечего всяким арахноподобным сюда соваться.

– Со мной пойдешь? – Этот вопрос, ставший за месяц ритуальным, как всегда остался без ответа.

Сверкнули желтыми искрами глаза. Кошки гуляют сами по себе, тем более скоро Лили позовет к утренней миске молока, а купание в ледяной воде не стыкуется ни с завтраком, ни с кошачьей натурой. Умываться нужно языком и, не откладывая дело в долгий ящик, Мимив принялась за гигиенические процедуры. А ты иди, куда собрался, не мешай вылизываться.

– А еще некоторые мышей едят, – подхватив отрез плотного полотна, которое он использовал вместо полотенца, и перевязь с мечом, Андрей вышел из «апартаментов».

– М-ре, муар-р, – громко клацнули челюсти.

Мягко опустилась на место плетеная из тонких лиан циновка. Андрей машинально погладил рукой стену живого дома, скрипнули широкие толстые листья, составлявшие ее основу. Казалось, что временное жилище не хочет отпускать от себя постояльца.

Между причудливо переплетающихся корней меллорна показался Атраэль, в поселении встают рано, не приветствуют местные жители лености.

– Легких троп, – поприветствовал он Андрея.

– Прямых дорог, – ответил тот.

– Андрэ, постой. – Эльф поставил у ног небольшой короб, по тому, как натянулись лямки последнего, весил он немало. – Я тут, – смутился он, – тебе браслеты и пояс смастерил.

– Спасибо, Атр! – обрадовался подарку Андрей. – Можно?

– Можно, – теплая улыбка в ответ. – Давай помогу.

Атраэль извлек из короба наплечники, несколько широких ножных и ручных матерчатых браслетов на кожаной подложке с вшитыми в ткань свинцовыми пластинками.

– Подвигай руками, хорошо. Теперь попрыгай. Не трет? – закрепив железо, спросил эльф. – Не торопись, давай примерим пояс.

Так-то лучше. Теперь можно тренироваться в привычной обстановке. Браслеты и пояс – это то, чего ему не хватало последнее время. Занимаясь у полуорка, он все время надевал на руки и ноги дополнительный груз, и без него, идя заниматься на берег озера, ощущал себя ящерицей без хвоста. Сила привычки, однако.

«Берг, светлого тебе посмертия, учитель».

– Что-то случилось? – заметив набежавшее на лицо Андрея облачко дум, спросил Атраэль.

– Нет, все в порядке. Спасибо еще раз. Побегу я, «листья», поди, давно собрались.

– Я короб в твой тив поставлю, – крикнул эльф в сторону удаляющейся спины.

– Хорошо.

Андрей бежал легким упругим шагом в сторону широкого лесного озера, в которое впадала памятная по схватке с риксами речка. Вот тропка, стелющаяся в сторону горы, он увеличил темп. Сейчас будет порубежный завал и развилка, у которой его, несущего на горбу отравленного иглами риксов эльфа, встретили деревенские патрульные. Стражи спешили на помощь попавшему в беду сородичу, активировавшему аварийный магический маяк. Нельзя сказать, что встреча сторон была дружественной, если бы не Лили, быть бы ему нашпигованным стрелами или лишенным буйной и тупой головушки. Неизвестно, стали бы воинственные ушастики потом разбираться: кто, куда, зачем? Мертвецы обычно стойко хранят свои тайны. Вполне возможно, что для получения ответов от деревянного «дикобраза» пригласили бы ближайшего некроманта. Правильная в принципе позиция. Ничейные (про кошколюдок-миур все почему-то предпочитают не вспоминать), не принадлежащие ни одному государству земли заставляют относиться к незваным гостям с известной долей настороженности.

Межграничье, фронтир, громадная территория на склонах великой горы Лидар, место, куда отправляются веселить задницу разные искатели приключений и другие, больные на всю голову, индивиды.

Зачастую прогулки весельчаков заканчивались в желудках хищных, постоянно голодных тварей. Частенько их жизни обрывались другими приключенцами или местными жителями, которые почему-то отрицательно относились к разного рода «гостям». Чью-то голову сносили мечи миур, априори считавших эти земли своими, но терпевших редкие поселения эльфов и людей. Поселенцы так же считали, что близлежащие леса и поля вокруг поселков принадлежат им, но держали личное мнение при себе, зачем понапрасну злить воинственных соседей? Драконы Поднебесной империи и княжества Орой предпочитали оставить все как есть, потому что вторым был выгоден буфер с северным соседом, а первые когда-то больно получили по носу от магов Великой Матери, правительницы хвостатого народа. С тех пор правительницы миур всегда держали нос по ветру, улавливая малейшие политические колебания. Империя от столетия к столетию становилась сильнее, а ее повелитель никогда не страдал короткой памятью. Кто знает, когда он решит наказать обидчиков? Понимая, что когда-нибудь вольное житье может закончиться, миуры не трогали меллорновые рощи эльфов и приграничные деревни людей, создававших своеобразную подушку между ними и грозными соседями и бывшими, по сути дела, первым рубежом обороны от наземных нападений. Старшие лесных эльфов, прекрасно сознавая сложившееся положение и свой статус-кво, исполняли роль пограничной стражи, встречая стрелами и мечами незваных гостей. Такое поведение хозяев меллорновых чащоб было оправдано самой жизнью. Так повелось, что с добрыми намерениями последнюю тройку тысяч лет в ничейные земли приходили только жрецы Многоликой, остальные надеялись на богатый хабар.

Интересная картинка вырисовывается, деревенский старшина Эваэль, рассказывая спасителю сына и внучки об окружающих реалиях, заставил того сильно задуматься. Не все радужно, выходит, на родине драконов. Ежедневные вечерние беседы старшины и «доброго гостя» стали отрадой для обеих сторон. Эваэль, на первый взгляд производивший впечатление деревенского «валенка», был чрезвычайно умной и эрудированной личностью, сквозь напускную простоту которой часто проступали аристократичные черты и прекрасное образование, полученное в далеком прошлом. Дед и внучка обучали Андрея «общему» – общепринятому языку общения на Нелите. Старшина мог бы обмануть своим видом пришельца, если бы не их первая встреча, на которой эльф показал истинное лицо.

У старика было множество вопросов к шкасу, спасшему его сына, он не верил, что сбежавший из дугария человек страдает избирательной потерей памяти. Как можно было забыть все, но сохранить знания «высокого» – языка драконов, известного Андрею как малая эдда? К тому же «высокий» у него старой, архаичной формы, на котором говорят в высших кругах общества драконов. Или имя? Странное имя для человека, на лигу отдает драконом. Не менее интересно было бы узнать о матери шкаса, научившей его распознаванию целебных трав, кто она, из какого роду-племени? Тишина в ответ, пожимание плечами и непонимающие глаза. Смешно, будто Эваэль не увидел в его заплетенной височной косице намек на снежных эльфов? Только снежные рау плетут косы двойным колоском. Или боевые навыки? Простые люди не могут так двигаться, у них рвутся мышцы, а суставы не дают подобной гибкости. Был бы шкас магом, то его умения объяснялись бы магической природой, но деревенские кудесники проверили синеглазого и ничего в нем не нашли, но и тут есть вопросы. Человек постоянно закрыт коконом щитов разума, которые поддерживает бессознательно и, что совершенно невозможно для не мага, впитывает в себя ману, куда она только девается и на что тратится? Много вопросов – и почти нет ответов. Дугар никоим образом не повлиял на рассудок Керра-Андрэ, тот лишь искусно прячется за возможность скрыть свое прошлое. Можно сказать, что он стал для Эваэля крепким орешком, который так и хочется расколоть.

Сам же эльф был для драконьего оборотня сундуком, кладезем информации о новом мире. Обучаясь «общему», он терроризировал наставника каверзными вопросами о мироустройстве, обычаях, соседях и о политике. Старик частенько сокрушался, что порядка в мире стало меньше. Как-то раз он обмолвился, что некогда единое государство развалилось на грызущиеся между собой отдельные территории, превратив свободных эльфов в заложников ситуации и алчности правителя империи. Андрей зацепился за оговорку старшины и постепенно вытянул из него подробности.

А подробности были куда как интересными и наводили на мысли о странных параллелях в истории двух миров. Если верить старику, то три тысячи лет назад не было ни княжества Орой, ни земель миур, ни Поднебесной империи, ни десятка других государств, а существовала одна большая страна. Развал начался с таинственной смерти правителя. Все бы ничего: живые существа все смертны, и смерти старого дракона не придали большого значения, но исчез наследник, и тогда на трон взошел брат почившего. Тут из небытия появились Истинные и драконы, пришедшие с Иланты. Что произошло на небесной соседке, Эваэлю неизвестно, но пришельцы ополчились на нового императора. В стране произошел раскол. Часть Владык неба поддержали пришельцев. Началась затяжная гражданская война, итогом которой стала смерть всех Истинных Иланты и развал страны. В начавшейся бойне миуры не принимали участия, Великая Мать не поддержала ни одну из сторон, заявив, что только законный наследник может быть повелителем над кошколюдками. Надевший на себя пурпур самозванец таковым не является. После победы над коалицией новый император вторгся в пределы земель вокруг горы Лидар и потерял половину армии, уничтоженную магами миур, погибло множество драконов, даже Истинные императора не смогли ничего противопоставить боевым магам горного племени. Разгромленная армия убралась восвояси, но придет время, когда она вернется. Владыка северных земель собирает осколки, бывшие некогда одной страной, под свою руку. Где лестью и посулами, а где силой оружия. Пока самостоятельность сохраняет тройка князей, воевавших на стороне пришельцев, и миуры, и другие попали под стальную пяту Поднебесной империи, существенно прирастившей границы завоеваниями на востоке и севере. Есть над чем задуматься: случайно не с Нелиты ли произрастает корень зла, столкнувший лбами драконов и лесных эльфов Иланты три тысячи лет назад? С чего бы Истинным бросаться в бой против императора?

Андрей остановился, до озера осталась половина лиги. Тропа прижалась к речке. С левой стороны от тропы раздвигала лесных великанов широкая, поросшая густой зеленой травкой поляна. Именно на ней он встретил Атра и Лили. Сколько он живет у лесного народа? Месяц, а такое чувство, будто всю жизнь. Будь его воля, он бы тут и остался, но интуиция подсказывала, что период относительного спокойствия заканчивается. Андрей присел на выворотень, через который он перепрыгивал четыре седмицы назад или шесть пятин, если считать по-местному, в памяти всплыли не столь далекие события.

* * *

Андрей ковырнул носком сапога землю, встал с выворотня и прошелся по поляне. Убитых им риксов давно обглодали местные падальщики, а муравьи зачистили останки скелетов до зеркального блеска. Пройдет немного времени, и эти молчаливые напоминания смертельной стычки уйдут в землю и покроются травой. Время. Андрей посмотрел в небо: как там родные? Темный диск Иланты кутался в кучевые облака. Давно ушло в прошлое стремление попасть на Землю. Сейчас он чаще думал о Ягирре и Карегаре. Как они? Непонятные томления и сны подсказывали ему, что не все так просто нынче в отношениях родителей. В мыслях и думах о доме исчезли слова «приемные» и «названые». Какие к Таргу названые, из того, что он узнал и понял здесь, самые настоящие. По-другому у драконов не бывает. В том-то и дело, что у драконов, почему тогда мать все время скрывала свою сущность, какие тайны она боялась поведать миру? А какие тайны скрывает он сам? Месяц «играть дурачка» дорогого стоит. Только результаты от игры получаются обратными от запланированных. Кудесники несколько раз порывались осмотреть татуировку подробно, пришлось крутиться ужом и придумывать причины и оправдания для отказов. Маги кивали головами, но, судя по их глазам, они не оставят своих домогательств.

Эваэль, похоже, догадывается о второй сущности гостя, иначе зачем он дал ему вываренный корень болотника для умывания? Болотник используют рейнджеры, чтобы убрать запах, а какой запах у него? То-то и оно, последнюю седмицу стал ощущаться запах ландыша и начала возвращаться магия. Последнюю прятать оказалось тяжелее всего. Щиты воли и разума не давали гарантии стопроцентного сохранения секрета, но приходилось надеяться, что деревенские кудесники не обратят на него пристального внимания, а Лили не проболтается о случае у водопада. Неожиданно тогда получилось…

Лили сманила его в поход к водопаду, в доме начали закукливаться люмы, и Атраэль отправил дочку наловить новых. Эльфы предпочитали использовать живые светильники, магическое освещение как-то у них не прижилось. Ушастики ловили на берегах водоемов больших люминесцирующих гусениц и помещали их в плетеные из тонкой лозы сферы, которые подвешивали к потолкам и стенам помещений. Гусениц кормили свежесорванной травой и листьями, получая от них неожиданно яркий и ровный свет. Одна беда, служили живые светильники не больше трех-четырех недель, после чего начинали плести коконы и превращались в куколки, из которых через месяц вылуплялись громадные бабочки радужной окраски.

Лили вручила Андрею большую корзину с плотной крышкой, свистнула Баюка и повела всю честную компанию навстречу приключениям. По пути к ловцам присоединилась Мимив, сделавшая вид, что ей по дороге с людьми. Баюк тут же спрятался за спину хозяйки и принялся жалобно поскрипывать хелицерами. Мимив фыркнула на паукообразного путешественника и, задрав хвост, побежала вперед.

Андрей погладил вечно обижаемое кошкой создание, в сотый раз поразившись мягкости покрывавшей паукообразное существо шерсти. Шерсть псевдопаука приятно струилась между пальцами и потрескивала от электрических разрядов. Баюк вытянул лапки и, раскачиваясь из стороны в сторону, заскрипел от удовольствия. Кто бы мог подумать…

Когда Эваэль заявился в каморку Андрея и объявил о том, что совет разрешил последнему остаться в деревне, тот почувствовал, как с души свалился тяжелый камень переживаний. Из-за спины старого эльфа выскочила Лили, схватила спасителя за руку и потянула его на улицу, если таковой можно назвать широкую площадку между плотных переплетений корней меллорнов, под которыми прятались жилища эльфов. Не успела девочка перешагнуть порог временного пристанища гостя лесного племени, как возле нее нарисовался громадный, высотой до колена малышки, паучара яркой желто-красно-коричневой окраски. Лили небрежно отмахнулась от шестиногого создания. Паук поджал лапки, плюхнулся на землю и жалобно запищал.

– Баюк! – грозно свела брови девочка, арахнид безвольно раскинул лапки в сторону. – Баюк, на таро уррат!

С крыши узилища спрыгнула ночная хвостатая посетительница, паук тут же перестал изображать из себя обиженного студня, вскочил на лапки и моментально взобрался на ближайшее дерево.

Оказывается, лесные жители специально разводили арахноподобных созданий, называемых наксами, получая от них тончайшую шелковую ткань. Самки наксов плели каждую ночь своеобразные тонкие гнезда или коконы-сумки, которые прикрепляли к веткам деревьев. Утром смотрители изгоняли паучих из мягких гнезд и складывали срезанные коконы в корзины. Вторым этапом было замачивание паутинного материала в специальных котлах, раскатка и прессовка между валками. На выходе получалась тонкая бесцветная ткань. Ткань сушили и подвергали варке с красящими веществами. Итоговый продукт шел как на внутреннее потребление, так и на продажу, разлетаясь быстрее горячих пирожков в базарный день. Самцы наксов были меньше самок и куда как сообразительнее. Обычно их держали вместо собак, охраняющих дом и двор, но в хозяйстве старшины роль злобной собаки исполняла Мимив, от избалованного Лилиэль Баюка толку было мало.

Путешествие до водопада прошло в спокойной и, можно сказать, дружественной обстановке, не считать же за драку выволочку, которую устроила Баюку Мимив за то, что тот вспугнул из-под носа кошки крупного грызуна, чем-то напоминавшего короткоухого кролика. Андрей ловил светильники, а Лили кидала камешки в широкую заводь, показанные Андреем «блинчики» впечатлили девчушку. Эльфиечка подошла к воде и ковыряла палкой окатыши, выбирая плоские голыши. Мимив исчезла в неизвестном направлении, Баюк грелся на солнышке. Всплывшая у самого берега сине-зеленая крокодилья морда явилась для всех полной неожиданностью. Широко распахнулась громадная пасть, усеянная частоколом острых зубов. Речной монстр бросился на Лили, пронзительный визг разнесся над рекой.

Андрей не успевал к застывшей в ужасе девочке. Время остановилось. Зависла в воздухе корзина с гусеницами, застыл на месте Баюк, перестал шуметь водопад. С вытянутой в сторону родственника крокодилов руки сорвалась ветвистая молния. Монстра подбросило на месте, на поверхности заводи всплыли кверху брюхом несколько десятков рыб. Следом за молнией, перерубив его пополам, по зубастику ударила «секира». Дергающие лапками половинки подхватило течением, вода окрасилась красным.

Потом были море слез и клятвенные заверения молчать о случившемся. Андрей долго сидел в сэттаж, проверяя внутренние хранилища маны и энергетические каналы. Убийство кворка явилось неожиданностью не только для Лилиэль. Спаситель был ошарашен не меньше жертвы и спасенной эльфийки. У него начало получаться копить ману, особым количеством энергии похвастать было нельзя, но сам результат… Сейчас он был на том же этапе, когда сидел в зверинце короля Риммы. Неудивительно, что эльфийские маги ничего не видят, для его гигантских хранилищ использованная мана была каплей в море, конденсатом на стенках железнодорожной цистерны. Лишь бы Лили лишнего не сболтнула, а так лиха беда начало. Придет время, он вернет связь с астралом.

С магией вернулись чувства энергетических связей мира. Последние дни он не находил себе места, какая-то струна в душе звенела напряженным гулом. Время… оно утекает словно вода между пальцев, интуиция и предчувствия говорили, что дни, отведенные для спокойной жизни, истекают. Последнюю седмицу из других деревень приходили гонцы и приносили с собой мрачные новости. На имперских рубежах активизировались орки. Было уже несколько крупных налетов в глубь ничейных земель. Драконов с серомордыми не было, но без одобрения имперских асталов они бы ни за что не сунулись за очерченную тысячелетиями границу. Император прощупывал обстановку.

Обеспокоенные эльфы поставили под копье всех способных держать в руках оружие. Исключения не делалось ни для кого. Мужчины и женщины тренировались в обращении со смертельными игрушками все свободное от работы время. Посланный в горы обоз привез десяток тяжелых ганнеров, миуры решили не экономить на магических девайсах для союзников. Специальные бригады лесорубов отправились организовывать дополнительные засеки.

– Как у тебя с искусством убивать себе подобных? – Два дня назад Эваэль вызвал Андрея на откровенный разговор. Эльф был чернее грозовой тучи и решил говорить без экивоков.

– Как посмотреть.

– Со всех сторон, – оборвал его старшина. – Я не прошу тебя сражаться за деревню, но тренировать молодежь тебе вполне по силам. И не стоит делать постное лицо. Я был когда-то рейнджером, потому могу отличить дикого рикса от домашнего щенка. Ты на щенка никак не тянешь.

– Значит, я тяну на рикса?

– Нет, и на рикса не тянешь. – Андрей приподнял правую бровь. – Скорее на убийцу риксов. Андрэ, я бы не стал просить тебя без крайней необходимости, но…

– Я согласен, тем более мне самому необходимо подтянуть форму.

Старик хмыкнул:

– Спасибо.

– За такое не благодарят.

– Благодарят, ты мог отказаться и спокойно уйти, но решил остаться и помочь.

– Кого мне придется тренировать? Хочу сказать, что с новичками связываться не буду.

– Кандидаты в «листья», их возьмешь? Сейчас у озера собираются воины и новички из трех соседних поселений.

– Возьму, только как они отнесутся к тому, что их наставником будет какой-то шкас?

Старшина задумался.

– Я поговорю с ними, и ты, хм, можешь не стесняться в средствах убеждения. И еще, зайди к Атраэлю, он подберет тебе настоящий клинок, а этот навоз, который у тебя, отдай в переплавку.

Андрей, помятуя наказ Эваэля, не стеснялся. «Листья» собирались на берегу большого озера, широкие песчаные пляжи были идеальной площадкой для массовых тренировок. Молодые эльфы встретили синеглазого тренера неодобрительным гулом. Шкас не внушал доверия. Из двух десятков подопечных только два деревенских знакомца никак не показали своего недовольства. Ушастики уже сталкивались с недоделком и получили от него на орехи…

Андрей, копируя своего учителя-мечника Берга, заставил всех проделать целую кучу гимнастических упражнений, проверил растяжку и координацию движений. Когда длинноухая молодежь начала рычать от недовольства и жестко высказываться в негативном ключе о методах недобитого в дугарии ублюдка, он взял в руки толстую палку и вызвал в круг троих добровольцев. Вокруг ристалищного круга собралась толпа, рейнджеры оставили занятия и пришли глянуть на поединок. Молодые олухи, поигрывая мечами, грамотно разошлись в стороны, беря шкаса в клещи. Тот стоял в центре круга, презрительно улыбался и постукивал себя деревяшкой по бедру. В следующий момент он носком сапога швырнул горсть песка в лицо первого противника, резко сместился в сторону, мягко отвел от себя меч второго ученика и больно ткнул его торцом палки в живот. Эльф согнулся пополам и упал на песок. Быстрый, одним текучим движением переход в нижнюю стойку, и второй ученик полетел на землю от сильного удара под колени. Будь в руках Андрея меч, кандидат в рейнджеры остался бы без ног. Эльф, получивший песком в глаза, свалился рядом со своими напарниками от удара в лоб. Опытные рубаки оценили мастерство человека и одобрительно улыбались. Андрей радовался в душе, весь спектакль он затеял как раз для опытных рейнджеров. Молодежь всегда тянется за старшими товарищами, и от того, как те поведут себя с наставником-шкасом, зависело очень многое. Воины высказали одобрение методам нового «тренера». Недовольный гул в рядах молодых кандидатов сошел на нет. Дураков среди них не было, желающих получить палкой в лоб больше не нашлось. С этого момента все выкрутасы наставника эльфы воспринимали со спокойствием слонов. Что развито у длинноухого племени – так это уважение к старшим, Андрей сумел показать себя таковым, и все вопросы отпали сами собой. Два дня он гонял молодежь и в хвост и в гриву, сегодня его попросили поработать со «старичками».

Хватит предаваться воспоминаниям, время поджимает, нехорошо заставлять себя ждать. Андрей нырнул в речушку и тщательно натерся болотником. Через пару минут он мчался к таежному водоему.

Пляж встретил его оживленным гомоном и новыми лицами. Так-так, а это что за дамочки пожаловали?

* * *

Дамы были не одни. Какой же дурак отпустит таких красоток в дикий лес, полный опасностей, без надлежащего сопровождения? Правильно, никакой.

Андрей встал за развесистыми кустами краснозевки, цветущие соцветия которой прекрасно скрывали его, и теперь, не замеченный остальными, он мог спокойно оценить обстановку.

Судя по тому, как прогибались перед прибывшими суровые воины лесного племени, те были птицами высокого полета. Идущая впереди делегации высокая золотоволосая эльфийка остановилась возле десятника Эрмиэля и о чем-то его спросила. Воин низко поклонился и разразился целой речью, периодически указывая рукой на расположившихся в сторонке кандидатов в «листья». Собравшиеся позади златовласки дамы и кавалеры внимали речам жителя Леса.

«Удачно встали», – подумал Андрей, пересчитав визитеров. Эльфов девять душ, из них пять дам, считая с золотоволосой главой делегации, и семь человек. Среди людей было всего три дамы. Кроме одной невысокой стройной эльфийки с волосами цвета расплавленной меди и ладной резной фигуркой, все остальные гости были высокого роста, бросалась в глаза их аристократичность и мелькающие во взглядах искры превосходства над местным воинством. Все, что мужчины, что женщины, щеголяли в кожаных брюках и высоких сапогах со шнуровкой, слабая половина отличалась от кавалеров салатовыми блузами и такими же плащами. Представители сильного пола носили на плечах короткие кольчужки с начищенными до блеска зерцалами и перевязи с мечами, у пары пришельцев через грудь тянулись широкие ремни с ножнами для метательных ножей. Серьезная компания. Главная эльфийка, выслушав Эрмиэля, кивнула и развернулась к свите. Среди гостей разгорелся оживленный разговор. Жаль, с наблюдательного пункта ничего не слышно, так от любопытства сгореть можно.

Андрей перешел на истинное зрение, в глазах запестрело от многочисленных артефактов и амулетов, искусно скрытых одеждами гостей. Опа, прикольный финт ушами, у кого-то паранойя, осталось выяснить у кого? Себя он к параноикам не относил, ну, не то что бы совсем не относил, оправдывая скрытность необходимой предосторожностью, но чужаки… Показавшаяся вначале интересной, компания нравилась ему все меньше и меньше. А кому понравятся маги, закрывающиеся щитами воли и разума? Сплошные темные коконы вместо аур, видать, им есть что скрывать, и таких «темнологов», для ровного счета, половина. Он провел в лесном поселке месяц и за все время не видел ни одной закрытой ауры, не беря себя в расчет. День сюрпризов какой-то, интуиция, предвещая неприятности, завыла бешеной кошкой с придавленным хвостом. Как бы узнать, водятся ли на этой планете пушистые северные лисички? Уж больно момент для визита песца подходящий.

С чего бы Эрмиэлю кивать на молодежь? К бабке не ходи, рейнджер поминал одного чрезмерно прыткого шкаса. Да-да, знаменитость местного разлива, где еще можно найти недоделка, обращающегося с режуще-колющими железками, как не всякий опытный воин может? Андрей тяжко вздохнул: а жизнь была так прекрасна! Одна античная земная богиня решила продемонстрировать свои обнаженные ягодицы, как бы ей намекнуть, что он не забыл сего чудного вида.

– Андрэ, – со стороны деревни на пляж выскочил Питэль, молодой кандидат в «листья» от приютившего Андрея поселения, – тебя уже обыскались, я в деревню сбегал, а ты тут стоишь!

«Чтоб тебе провалиться!» – подумал Андрей, выходя из-за кустов краснозевки.

– Питэль, язык твой – враг твой!

– Как это? – удивился эльф.

– Так, к слову, видимо, молчать родители тебя не учили.

Пришельцы и Эрмиэль услыхали возгласы несдержанного эльфа. Оживленный разговор прекратился как по мановению волшебной палочки. Питэль развел руки в стороны:

– Ну и ладно! Я люблю поболтать! – Сарказма в словах собеседника он не уловил. Тридцать лет, а ума как у курицы.

– Значит, ты идиот! – прошептал Андрей.

Налетел легкий ветерок, его невидимые струи растрепали отросшие ниже плеч волосы шкаса и принесли с собой запах цветочного луга. Стоп, замерев на половине шага, он покрутил носом. Запах послужил детонатором для мысленного взрыва в коробке, именуемой черепком. Эльфы и люди, приехавшие на пляж в столь ранний час, приобрели другие черты. Они не пользовались соком болотника… Запах – цветы и мускус, водная взвесь облаков, грозовая свежесть озона. Так пахнут драконы. Небом. Сколько их – вся свита или только отдельные представители, закрывшиеся щитами?

– Это он? По вашим описаниям, уважаемый Эрмиэль, перед нами должен был предстать боевой голем в полторы больших сажени высотой, – грудным голосом произнесла главная эльфийка.

Андрей тряхнул головой, отгоняя одурь непрошеных мыслей. Пока он столбом стоял посреди широкой полоски песка, магометы с длинными ушами решили сами подойти к горе.

– Мал золотник да дорог!

«Извини, Питэль, придется тебе потесниться. В компании идиотов прибыло».

В зеленых глазах эльфийки вспыхнула искра интереса, от сопровождающих ее кавалеров повеяло угрозой.

– Твой язык, шкас, когда-нибудь загонит тебя на плаху.

– Обычно он помогает от нее отвертеться, – парировал Андрей. Он не мог понять своего состояния. Близость эльфов, да каких там эльфов – драконов, срывала тормоза и заставляла забыть об осторожности. Очередная его эскапада была встречена не столь благожелательно. Что-то в его поведении не понравилось высокородной.

– Госпожа, позвольте преподать недоделку пару уроков уважения? – подал голос один из свитских. Следовало ожидать, защитники интересов златовласки не дремлют и свято блюдут границы дозволенного, преступать которые не позволено никому, кроме особ приближенных, а синеглазая нелюдь к таким счастливцам не относится. – Я научу его кланяться. – Точно, недоделок не поклонился! Вольная жизнь с лесными эльфами, не заморачивающимися играми в высокородных и не гнущих друг перед другом спины, отучила Андрея от обращения с особами «высокого полета».

– Пупок не надорви, – огрызнулся непочтительный шкас. Ох, права златовласка, плаха и топор палача заливаются по его голове горючими слезами. Самозваный учитель манерам рыкнул, отодвинул рукой стоявшую впереди него невысокую, запримеченную некультурным варваром эльфийку и резко прыгнул вперед.

Двигался «учитель» быстро, он буквально размазался в воздухе в серую ленту. Отразив солнечный зайчик, сверкнул меч. Вспомнив спарринг с Ильныргу, который та устроила ему в последний день обучения в школе Берга, Андрей вогнал себя в транс, чувствуя, как от напряжения и сумасшедшего ускорения лопаются сосуды в глазах, отпрыгнул высоко вверх и чуть в сторону, давая тем самым правой, оружной руке нужное место для короткого замаха. Защитник обиженных пронесся под ним, в следующее мгновение блюститель хороших манер, потеряв цель, резко остановился. Оголовье узкого эльфийского клинка, тюкнувшее здоровяка в лоб, было для него полной неожиданностью, тот успел среагировать на опасность, отклонившись назад, но недостаточно быстро. Для всех остальных шкас исчез в одном месте и возник в другом, а ринувшийся в драку могучий воин, подсвечивая здоровой шишкой на лбу, покачнулся и плашмя рухнул на песок. Пока компания пялилась на поверженного драчуна, Андрей быстрым движением вытер выступившую под носом кровь. На память, совсем некстати, пришло хокку, слышанное в прошлой жизни:

Акунин… Как давно это было! Мама любила Акунина и героя его книг – Эраста Петровича Фандорина, зачитывалась его приключениями и расследованиями. Каждый день Андрею приходилось слышать отрывок из какой-нибудь истории. Сам он предпочитал читать Ильфа и Петрова, до дыр затер Стругацких, обожал историческую литературу. Борис Акунин ему не катил. Однажды он читал монографию о мечах, выпрошенную у Сергеича под честное-пречестное слово, что с книгой ничего не случится и она вернется назад в целости и сохранности. Сзади тихонько подошла мама и назидательно прочла хокку Гинтаро Аоно. Андрей запомнил трехстишие, надеясь, что когда-нибудь его вспомнит. Случай представился.

Поверженный недолго изображал из себя безвольную амебу, одним движением он вскочил на ноги и зарычал, его аура полыхнула ослепительным светом, увеличившись в несколько раз. В глазах псевдоэльфа прорезались вертикальные зрачки. Твою мать, дракон!

– Твигар, не сметь! Если ты обратишься, то нарушишь мой вирк, – повелительный окрик златовласки заставил взбешенного дракона умерить пыл.

Прошелестел меч, убираемый в ножны.

– Мы еще встретимся… – От дракона несло с трудом сдерживаемой яростью.

Дела-а, хвостатый парнишка собрался линять, страшный противник, как его остальные возле себя терпят. Он еще никого не убил? Похвально. Плохо, что жертва выбрана. От него же гормонами и линькой на лигу тянет и настолько сильно, что сорвало крышу даже у Андрея. Стала понятна некоторая неадекватность собственного поведения, отсутствие тормозов и раздраженность.

Эльфийка, но аромат полевых ромашек упорно говорил в пользу версии драконьего происхождения красавицы, повернулась к Андрею:

– Слова десятника оказались чистой правдой. Эрмиэль, приношу свои извинения. – Она и десятник одновременно поклонились друг другу. Извинения даны и приняты. Урона чести сторон нет. Взгляд зеленых глаз вновь переместился на виновника потасовки. – Я предлагаю тебе присоединиться к вирк, что скажешь?

– Нет.

По тому, как округлились глаза у всех присутствующих на пляже, Андрей понял, что сморозил самую большую глупость, на которую был способен. На лице Питэля за какое-то мгновение сменилась целая гамма чувств, главным из которых было неверие. Как можно отказаться от такой чести? Свита обнажила клинки, рейнджеры на пляже качали головами и мысленно хоронили шкаса. Незнание обычаев и элементарных правил никого до добра не доводило. На таких мелочах сгорают опытные разведчики. Сейчас Андрей ощутил себя Штирлицем, которого замели в гестапо, а он сидит за решеткой, осматривает свою эсэсовскую форму, думает, где допустил провал, и периодически приглаживает волосы под буденовкой. Требовалось срочно спасать положение.

– Я не знаю, кто ты, что означает слово «вирк» и что кроется за твоим предложением. Я-то себя и свои навыки начал вспоминать шесть пятин назад, соглашаться на предложение, не зная, что оно означает, не в моих правилах.

Эрмиэль подскочил к драконе и горячо зашептал некоторые подробности из жизни синеглазого шкаса. Та слушала эльфа и бросала на Андрея быстрые взгляды.

– Андрэ, покажи! – Десятник ткнул себя в грудь. Понятно, гости хотят увидеть след дугара, их интересует восьмиконечный шрам от древесного щупальца. Этого добра не жалко, можно показать. Версия покатила «на ура», за исключением одного минуса – никто не потрудился объяснить значение коротенького слова.

Лесное воинство несколько расслабилось, но продолжало глядеть настороженно, они были в курсе официальных событий. Половина членов свиты делали брезгливые лица, рассматривая Андрея.

– Ания, объясни. – Небожительница сменила гнев на милость.

– Хорошо, госпожа! – От свиты отделилась понравившаяся Андрею персона.

* * *

Андрей к вирк не присоединился. Не потому что не захотел, а потому, что необдуманным отказом вывел свою персону за рамки приглашения, но, как бы то ни было, слово прозвучало, и он присоединился к отряду княжны в роли самостоятельного и добровольного помощника. Не сделай он этого, тогда бы за его жизнь не дали бы и ломаного гроша. Драконы такого высокого положения и полета не прощают прямого оскорбления, именно так, и не иначе. Будь на месте Илирры кто-нибудь проще, отказаться не составило бы проблем, но не судьба. Таким особам отказывать не принято. Прозвучавшее «нет» было списано на прорехи в памяти сбежавшего из дугара шкаса, что логически вязалось с воздействием на психику людей деревьев-химер. После того как Ания описала значение коротенького слова, отмазаться стало сложнее, если быть честным, то совсем невозможно.

Короткое слово «вирк», оказалось, вобрало в себя несколько понятий и значений. С одной стороны, оно трактовалось и имело те же значения, что старинный ирландский гейс и табу. С другой, оно являлось испытанием, напоминая нечто вроде гранд-тура у старинных британских аристократов, отправлявших своих отпрысков по чужестранным землям. То бишь мир посмотреть и себя показать. С третьей стороны, это была традиция, возникшая три тысячи лет назад. Согласно ей молодые Владыки неба, готовившиеся принять служение клану или власть над ним же в свои когтистые лапы, проходили суровое испытание на зрелость и самостоятельность, и долг не давал им права отказаться от оного. В данном случае госпожа Илирра приняла вирк, вобравший в себя все понятия одновременно. Она достигла возраста зрелости и должна показать, на что способна. Князь Орой возлагал на дочь большие надежды.

От простого путешествия своеобразный экзамен отличался сонмом ограничений и запретов. Дракон, если он не обладал второй ипостасью, проходил испытание в одиночку, оборотни могли тестироваться в группе или идти как бы в одно лицо, но с группой сопровождения. Во всех случаях родителям запрещалось вмешиваться в дела родного чада и оказывать помощь – сам, все сам. Слова сиды заставили шевельнуться пару мозговых извилин, хм, никто не мешал мамашам и папашам совершить пару элементарных подстав и внедрить в свиту сына или дочери нужных лиц. Как плетутся интриги, всем прекрасно известно, вряд ли кто-то оставит родное чадо совсем без присмотра, тем более драконы. Андрей по себе знал, что такое птенцы. Тыйгу, Рари и Рури привязали его к себе крепче иной веревки, а тут родная кровинка.

Вернемся к квесту, то есть к вирк, что, впрочем, почти одно и то же. Во втором и третьем случаях начинали действовать дополнительные ограничительные барьеры. Группа не может состоять более чем из двух десятков членов. Во время испытания драконам запрещено принимать истинный облик и применять магию. Кто и как определил ограничения, никто уже не помнит, но следуют им неукоснительно. Есть, правда, хитрая «вилка». В правилах ничего не сказано про магические артефакты и амулеты. В группу разрешено принимать не более пяти друзей или слуг, взявших на себя ваш вирк и долг следовать за другом или хозяином и неукоснительно исполнять все писаные, тем паче неписаные правила испытания, остальные члены команды приглашались в группу из встречных разумных. Ограничения по расовому признаку не допускались. Получить такое приглашение считалось великой честью. Люди и эльфы, прошедшие испытание вместе с драконами, обычно оставались при дворах Владык неба, становились высокими сановниками и пользовались всеобщим уважением. Каждый новый член группы давал клятву не нарушать оговоренные правила. Отказаться можно было только по мотивированным причинам, иначе отказ считался оскорблением.

Из некоторых фраз эльфийки слушатель выловил занятный факт. Квесты драконов активно воспевались бардами и менестрелями. Местные пиарщики активно окучивали тему, повсеместно освещая трудности совместных походов, возводя непробиваемый ореол мужественности вокруг испытания. Как же, драконы терпят такие лишения, низводя себя до уровня простых смертных, что их тяготы просто не могут быть не воспеты, и долг каждого разумного помочь им их преодолеть… И народ активно ловился на такую наживку. Кто-то, кто умнее, искал скрытый смысл между строк и делал свои выводы, но переть против системы не помышлял. Драконы, может, когтем не тронут, свои затопчут и не посмотрят.

Андрей внимательно выслушал Анию и задумался. Тот, кто придумал в княжестве Орой традицию «гранд-тура» и ограничил его клятвой-вирк-гейс-табу, был хитрой и гениальной личностью. В чем фишка? В том, что привыкший махать крыльями должен был топать ножками, и топать довольно далеко и долго – маршрут путешествия легкостью не отличался. Верховой транспорт только добавлял пару сотен лиг пути и мозолей на задницах. У драконов в человечьем или эльфийском обличии они натирались точно так же, как и у остальных. Вторая сложность – налаживание взаимоотношений в многонациональном и многорасовом коллективе. Третья – нарушение клятвы-вирк хотя бы одним представителем группы ставило крест на всем испытании, начавший его возвращался в начальную точку. Молодые драконы путем подобных действий проходили экзамен не только на зрелость, прочность и выносливость, что немаловажно, они проверялись как управленцы и администраторы. Управленец-дракон должен уметь ограничивать себя и свой нрав (тяжелая проверка для молодого взрывного характера), принимать решения в самых сложных обстоятельствах, налаживать взаимоотношения в разношерстном коллективе, находить нужных членов или исполнителей в любом обществе, и это маленькая толика того, что должен уметь и знать будущий вершитель судеб. Простая, но хитрая традиция вирк заставляла драконов выходить «в народ», что здорово играло на авторитет последних. Недаром за финишной чертой путешественников ждала целая комиссия старых летунов, скрупулезно разбиравших все действия ата-вирк (ата – взявший, ата-вирк – взявший испытание на себя) и его команды и принимавших решение об успешности квеста. От их слов зависело: может ли молодой соискатель считать себя взрослым и занять подобающее ему место, или же через три года ему суждено пойти в следующий поход.

Такой вот коленкор, обухом его через коромысло. Занесла нелегкая княжну к эльфам. Андрей исподтишка оглядел свиту и прикинул свои шансы остаться инкогнито. Шансы были невелики. Венценосный родитель, если он не дурак, запихал в дочкину компанию пару верных соглядатаев, отслеживающих все контакты и каждый шаг поднадзорной особы, а в том, что глаза у них наметаны на все необычное, можно было не сомневаться. Какая у них будет реакция на него – предугадать трудно.

Рассматривая сиду, ковырявшую сапожком песок пляжа, он прокручивал ситуацию со всех сторон, и каждый раз упирался в упругие ягодицы ветреной дамы, предпочитавшей прятать лицо и поворачиваться к людям задом. Княжна, вперив в него пронзительный взгляд, ждала ответа.

– Почту за честь присоединиться к вашему отряду, – поклонился Андрей драконе.

– Ты можешь ехать за моими сопровождающими, – бросила Илирра и направилась к троксам.

Одной фразой его ткнули мордой в песок. Не быть сопровождающим, не ехать с отрядом, а за отрядом. Как бы будь, но не мешай, вроде рядом, но не с нами. Андрей посмотрел на Анию и покачал головой. Эльфийка, уловив горечь и сарказм во взгляде шкаса, ничего не сказала, ей самой не нравилось решение госпожи, ограничившейся странной полумерой, совсем ее не красящей. Свита потянулась за княжной.

– Выезжаем в поселение, после обеда направляемся в сторону астала Руигара, – приказала она, садясь в седло. Про шкаса временно забыто, дракона была уверена, что тот не потеряется.

Эрмиэль, проводив последнего трокса, подбежал к Андрею. Во взгляде эльфа читалась плохо скрываемая зависть.

– Повезло тебе! – тяжело вздохнув, сказал он. Вокруг столько достойных кандидатов, а дракона выбрала какого-то юродивого. Пусть тот управляется с мечом как бог, но ведь с первого взгляда видно, что недоделок.

– И не говори, – процедил «счастливчик», вздергивая рейнджера за грудки. – И не говори. – Эльф дергал в воздухе ногами и безуспешно пытался освободиться из стального захвата. – Эрмиэль, скажи мне, кто у нас такой говорливый и не может держать язык за зубами?

Зависти во взгляде больше не было, теперь там поселился страх. Лицо Андрэ, перекошенное от ненависти и злобы, клыки вместо зубов в его рту и острые когти, впившиеся в шею, заставили эльфа трепетать от ужаса и проститься с жизнью. Шкас совсем не тот, кого они привыкли видеть и за кого он сам себя выдает.

– Живи, – отбросив завистника в сторону, Андрей сплюнул на песок. – Если бы ты знал, как ты меня подставил! – Он закрыл глаза и мысленно сосчитал до десяти. Следует успокоиться, нельзя давать выход эмоциям. Нельзя! Чувствуя, как выветривается дурь, навеянная гормонами Твигара, Андрей вытер взмокшие ладони о штанины, окинул взглядом замерших в ступоре эльфов, потом помог Эрмиэлю подняться с земли.

– Извини, – виновато сказал он рейнджеру и, не дожидаясь ответа, побежал в деревню.

Больше всех горевала Мимив. Кошка, предчувствуя разлуку, сидела у порога тива и жалобно мяукала тонким голоском маленького котенка. Лили недалеко ушла от хвостатой питомицы – нос эльфиечки покраснел и распух, а глаза были полны слез. Андрей прижал девочку к себе и, достав небольшой отрез материи, заменявшей ему платок, вытер малышке слезы.

– Лили, не стоит так убиваться, я еще приеду к вам погостить.

– Обещаешь?

– Приложу все усилия.

Девочка отвернулась, она прекрасно разбиралась в тонкостях произнесенных слов. Приложить все усилия – не значит приехать или обещать. Андрэ больше не приедет, просто он не хочет ей про это говорить!

– Лили!

– Ну и едь себе! – Всхлипнув, она оттолкнула Андрея и выбежала из живого домика. Мимив кинулась было к хозяйке, но, сообразив, что ей не до нее, вернулась к порогу и затянула старую волынку с жалобным мяуканьем.

– Андрэ, – откинув полог, в тив заглянул Артаэль, – Эваэль зовет.

Деревенский старшина ждал его у крытой широкими листьями красного папоротника коновязи, рядом с ним вытанцовывал черный как смоль хасс.

– Присядь. – Старик указал рукой на толстый корень меллорна, на полметра выступающий из земли.

Андрей послушно опустил пятую точку на указанную плоскость.

Эваэль достал из складок одежд какой-то кристалл и активировал непонятное плетение, Андрею показалось, что ему в уши напихали ваты, через несколько секунд неприятные ощущения прошли.

– Немой круг, – пояснил манипуляции старшина. – В дом тебя тащить было бы подозрительно, а так нас никто не сможет подслушать. Круг очень трудно засечь, разработка миур. – Эльф усмехнулся. – Княжеским магам далеко до кошколюдок. – И, прищурившись, старик без перехода произнес:

– Так как – Андрэ? Или лучше – Керровитарр?

Андрей вздрогнул, он никак не ожидал настолько резкого перехода. Чуть позже, в конце разговора, еще куда ни шло, но не в самой преамбуле. Старик не глупец, и наивно было бы с его стороны упускать с глаз такую приметную личность, как синеглазый шкас. Дед давно сделал выводы, но почему-то раньше не решался их озвучить, а теперь, видимо, момент настал.

– Сейчас лучше будет – Андрэ, – сказал Андрей и вопросительно уставился на Эваэля.

– Хорошо, пусть будет так, как ты хочешь. – Эваэль замолчал, о чем-то лихорадочно размышляя. – Замнем первую часть разговора, надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Я о другом… – Старик присел на второй корешок и начал вещать, как он лично и все свободное поселение благодарны ему за спасение Артаэля и Лили, и просят принять в дар смирного, но очень резвого хасса по кличке Уголек. К транспорту прилагается – старик начал загибать пальцы: две сумы переметные с запасом провианта для ящера и всадника, два походных комплекта одежды, щит, два парных, длиной по девяносто сантиметров, меча, два бурдюка с водой, плащи, тоже два. Любой лук из мастерской, на выбор. Пятьдесят стрел и прочая, и прочая. Если брать все предложенное, то следом стоит запускать отдельный караван с товаром.

От «прочего и прочего» он отказался, на немой вопрос старшины пояснил, что в лесу гораздо нужней трут и огниво, а в городе пара золотых. Предложенные в самом начале клинки, щит, лук и запасные комплекты одежды принимаются с благодарностью, мягкую рухлядь можно унести на себе или навязать на хасса, за провизию отдельный поклон.

Эваэль выслушал доводы Андрея и согласно кивнул.

– Я так и думал. – В руке эльфа звякнул тугой кошель. – Здесь тридцать золотых. Возьми, отказа я не приму. И еще, – словно фокусник, он извлек второй кошелечек, размером поменьше. На раскрытую ладонь старика посыпалась россыпь камней, каждый из которых стоил по половине того кошеля, что драконий оборотень получил ранее. Заметив в глазах собеседника плотину, готовую прорваться потоком возражений, старшина убрал большую часть камешков, оставив пяток самых крупных. – Это от меня лично, прости, другого предложить не могу. Бери, не жмись, как кокетка на базаре.

Сравнение с барышней вызвало улыбку, Андрей протянул руку и забрал драгоценные камни. Старик прав, весят они немного и лишними не будут.

– Почему ты мне помогаешь?

– Не веришь в душевную доброту?

– Жизнь разучила.

– Гхм, жизнь такая штука, где-то она обучает, а где-то разучает. – Эваэль пару раз хлопнул ладонью по шее хасса. – Люди больше не верят в добрые порывы, им подавай материальное объяснение. Гхм, во многом они правы, наши поступки и устремления чаще всего продиктованы именно материальной стороной. – Заметив, что собеседник чуть склонил голову влево и приподнял уголки губ в легкой улыбке, эльф закончил: – Мы еще сочтемся, как мне кажется, это не последняя наша встреча, и кто знает – кто и кому останется должен?

– Спасибо за откровенность и за все, что ты для меня сделал.

– Не за что, но в следующий раз держи себя в руках. Вириэль не сможет каждый раз подчищать память рейнджерам, к драконам и свите княжны его никто близко не подпустит. Держись от них подальше, не нравятся они мне. Княжне тут не место, папаша зря послал ее в ничейные земли! – Эльф понял, что сболтнул лишнего, и замолчал.

– Спасибо за совет, – Андрей склонил голову. Шпилька деда не пролетела мимо. Напорол он на пляже, тут старик его переиграл.

На центральной площади поселка начал собираться народ. Жители решили проводить княжну Орой. Вирк дело нужное, тем более когда его взяла на себя венценосная особа, но скорей бы она уже убиралась подальше…

– Тебе пора, Атр принесет сумы и оружие. Иди.

Андрей, ведя в поводу дареного хасса, вернулся к тиву, возле которого его уже ожидали с переметными сумами подмастерья кузнеца.

Через полчаса отряд княжны, вытянувшись цепочкой, покинул свободное поселение. Уже перед самым выездом к Андрею подскочила Лили и протянула ему небольшую сумку.

– Андрэ, ты в тиве бритвенный набор забыл, растяпа. Деда нашел и передал.

– Спасибо, солнышко, что бы я без тебя делал? – Андрей, подыграв девочке, провел рукой по подбородку и поискал взглядом старшину. Объект внимания поймал взгляд оборотня и коротко кивнул. В наборе помимо опасной бритвы, конкурирующей по остроте со знаменитым «Жилетт», лежали правильный ремень, мыльный корень и ароматная эссенция, от которой на милю несло ландышем. Дед предусмотрел то, о чем он совсем не подумал. Пора начинать бриться… – До свидания!

* * *

– Вириэль, зайдешь ко мне через час. – Эваэль отловил в толпе мага.

– Хорошо, что-то срочное?

– Да, седлай своего трокса.

Ровно через час под корнями родового меллорна старшины нарисовалась долговязая фигура главного поселкового мага. Вириэль привычно поклонился священному древу, дающему жизнь и приют семье старого эльфа, провел рукой по толстому шершавому корню и остановился у порога. Заходить в дом без старика было чревато, лечиться потом от ран, оставленных когтями Мимив, ему совсем не улыбалось.

– Заходи, – послышался надтреснутый голос.

– Что думаешь? – наливая гостю ароматный чай из сбора лесных трав, спросил Эваэль.

– Он дракон, сомнений больше быть не может, – подхватив пиалу из обожженной глины и пригубив напиток, ответил маг.

– Тоже мне, меллорн он взрастил, – усмехнулся старшина. – Я давно перестал сомневаться в этом. Ты мне о другом скажи…

– Он не играл, Эв, Андрэ действительно не знал языка, а то, как он иногда путался в элементарных вещах, вообще не подлежит описанию. Сдается мне, что его и правда запихнули в дугар. Видел у него татуировку на плече?

– В том-то и дело, Вир, что за всю мою долгую жизнь я ни разу не слышал, чтобы драконов сажали в дугар. Ни разу! Что он натворил и почему император решил выбрать такое наказание?.. Почему Андрэ скрывает вторую сущность и прячется под коконом щитов? И еще эта сведенная татуировка… Собирайся!

– Куда?

– Поедешь к Великой Матери. – Эваэль открыл маленькую шкатулку и достал из нее небольшой информационный кристалл. – ЭТО отдашь лично в руки правительницы миур, скажешь, что от меня. Как активировать кристалл и пароль доступа она знает.

– Серьезная каша. Ты уверен?

– Уверен, так же как и в том, что император на нас нападать не будет. Ему нужны северные, загорные провинции князя.

– Хм.

– Не хмыкай. Еще чаю?

– Пожалуй. Что передать на словах?

– Ничего на словах передавать не надо. Это не недоверие, я за тебя беспокоюсь, так ты целее будешь. Если правительнице что-нибудь понадобится, она сама у тебя уточнит.

– Когда ехать?

– Как допьешь чай, а если серьезно, еще месяц назад надо было…

* * *

Андрей погладил хасса по шее:

– Не отставай, Уголек!

Черный как смоль четвероногий транспорт чуть повернул голову и скосил глаз на говорившего. Наездник сунул руку в переметную суму и достал узкую полоску сушеного мяса. Резкое движение головой, громкий щелк челюстей, ящер проглотил угощение.

– Хватит, потерпи до привала.

Андрей дотянулся рукой до надбровных дуг животного – одного из самых нежных и уязвимых мест бронированного чешуйчатого создания, и почесал хасса. Уголек довольно хрюкнул и вывалил язык: точь-в-точь собака, млеющая под рукой доброго хозяина. Верховой ящер был удивительно добродушной тварью и никоим образом не походил на оставленного в Ортене Снежка. Черный цвет чешуи подаренного Эваэлем создания был как насмешка над этим веселым когтисто-чешуйчатым «щенком».

– Вперед! – пришпорил бока Андрей.

Хасс, выпустив когти, припустил вдогонку за основным отрядом.

Через два поворота лесной тропы показалась трокса Ании, степенно плетущаяся за птицей Твигара. Эльфийка, заслышав легкую поступь ящера, поудобней перехватила арбалет со светящимся ровным матовым светом болтом, мало ли что, и обернулась. Завидев шкаса, она переложила оружие поперек седла и отвернулась. Сида тяготилась навязанной ей ролью няньки недоделка и до дрожи в коленях, как и весь отряд, ненавидела его постоянные отлучки и отставания. Беспокойся еще о недоумке…

Ания оказалась представительницей ветви эльфийского племени, расселившегося в невысоких холмах юга Оторна, и получившего название по имени центрального, самого высокого возвышения. По странному стечению обстоятельств холм назывался Сид. Андрей, когда-то изучавший английский язык, внутренне улыбнулся, слушая объяснения Эваэля о различиях между эльфами. Сиды, или холмовики, отличались от остальных длинноухих невысоким ростом и утонченными фигурами, кожа у них была нежного шоколадного оттенка, еще одним отличием были глаза – огромные и завораживающие. Жизнь в сумеречных подземельях наложила свой отпечаток.

– Не отставай, – не оборачиваясь, бросила девушка.

– Хорошо, – в сотый раз за день буркнул Андрей. Твигар презрительно сжал губы в узкую полоску. Шишка на его лбу давно сошла, но дракон не забыл позора. Пока он принял на себя вирк Илирры, его можно не опасаться, но вот потом лучше не поворачиваться спиной… Парнишка не из злопамятных – отомстит и забудет. Полторы пятины прошло, а он все не угомонится…

Ветер, разгоняя дневной зной, принес с собой прохладу близкой реки. Почуяв влагу, троксы пошли быстрее. Уголек был солидарен с пернатыми, прибавив ходу, он пристроился за птицей эльфийки.

Трокса Ании, словно голубка, при каждом шаге водила корпусом из стороны в сторону, вместе с трехсоткилограммовой птахой повторяла траекторию затянутая в кожаные штаны округлая упругая попка сиды. Глаза Андрея, зацепившись взглядом за пятую точку наездницы, повторяли раскачивающийся маршрут.

Ания ощущала на себе заинтересованный взгляд шкаса, кончики ее острых ушей постоянно вспыхивали бордовым цветом, но на каждый оборот назад наглец смотрел куда угодно, но только не на нее. Стоило ей отвернуться, и все возвращалось на круги своя – чужой взгляд тут же начинал сверлить спину. Эльфийка резко обернулась.

– Что смотришь? – накинулась она на Андрэ, который в этот раз не отвел взгляд, продолжая спокойно смотреть на девушку.

– Ты красивая, – неожиданно ответил шкас, придержав хасса.

Ания покраснела как перезрелый фрукт, приготовленные гневные слова застряли в горле. Все, что она хотела высказать наглому недоделку, разбилось вдребезги, девушка сглотнула, еще раз посмотрела на Андрэ и отвернулась.

Недоделок не насмехался и не врал, эльфийка умела читать по лицам, у нее были хорошие наставники. Два века, проведенные во дворце князя, где невозможно было увидеть настоящих лиц и чувств, которые были скрыты масками и личинами лжи и обмана, а под первым слоем оказывался второй, а то и третий, и приходилось прилагать максимум усилий, чтобы понять настоящие чувства обитателя или гостя княжеских палат. Шансов отточить свои умения было предостаточно. Жизнь научила ее читать каждый жест, взгляд, полутон в голосе и еще десятки мелких деталей. В ситуации, когда аура собеседника скрыта щитами воли или замещена на чужую, а лицо соревнуется по неподвижности с камнем, она ловила каждый жест, слушала биение чужого сердца, обращала внимание на пот и подергивание кожи – мелкие нервные импульсы порой выдавали собеседника с головой. Сам князь ценил ее умение, на больших приемах она следовала за властителем тихой тенью и оценивала, оценивала, оценивала. Оценивала всех, нашептывая в горошину переговорника свои наблюдения. Порой ей было подвластно то, чего не мог сделать эмпат или псионик, ведь магия надежно блокировала от посяганий на волю или вмешательство в чувства, тут-то власть имущие вспоминали о хрупкой Ании. Ее не любили, но мирились, как мирятся с неизбежным злом.

В свиту Илирры Ания попала с подачи князя. Перед этим у него состоялись две беседы – тяжелая с дочерью, которой не понравилась соглядательница, и легкая с Анией, принявшей волю государя.

Илирра, пользуясь моментом и властью, совершила мелкую месть. Княжна приставила отцовскую прислужницу к странному недоделку, приказав быть дуэньей, пока к тому полностью не вернется память. А когда та вернется? Быстрее ветер за макушку дерева зацепится. Сопровождающие, сведущие в дворцовых интригах, втихую хихикали и потирали ручки, гадая, как будет выкручиваться опальная прислуга.

А никак. Сида еще в первый день сделала для себя несколько выводов, характеризующих подопечного с положительной стороны. Шкас, в этом не было ничего необычного, как и многие обитатели княжеских покоев, носил несколько слоев масок, за которыми скрывалась настоящая личность. Он был постоянно закрыт коконом щитов воли и разума, но большая древесная кошка со смешной кличкой Мимив, провожавшая его больше двух лиг и отставшая только после увещеваний Андрэ на берегу речки Ледянки, поведала Ании больше, чем могут сказать слова. Животных невозможно обмануть. А внучка эльфийского старшины и другие дети, махавшие уезжавшему нелюдю вслед? Княжна приняла проводы на свой счет, жаль огорчать Илирру, она жестоко ошиблась, дети бежали не за свитой.

Надо сказать, Андрэ особых хлопот никому не доставлял, и если бы не его постоянные отставания и отлучки – был бы совсем золотым. Три дня назад госпожа не вытерпела и высказала ему, что думает о таком поведении. Тот спокойно выслушал княжну, поклонился, виновато улыбнулся и спросил о причинах беспокойства. Не сама ли княжна сказала ему, чтобы он следовал за ее отрядом? Он до этого момента считал, что правильно воспринял слова госпожи и нигде не перешел дозволенных границ, следуя за свитой. Ни впереди, ни сбоку, а именно сзади, за последним троксом. Что касаемо отлучек – это его личное дело, он взял на себя обязанности арьергарда и проверяет безопасность, следит, не следует ли кто втихомолку за принявшими вирк. Если княжна пожелает, он оставит эту затею. Илирра стушевалась, пенять шкасу оказалось не за что, со всех сторон он прав. Разговор, к вящему неудовольствию Твигара и пары его друзей, был замят.

Как хорошо было у дугария Руигара. Андрэ заявил, что с дугарами у него связаны не самые приятные в жизни воспоминания, и целый день, не показав носа, тихой мышкой просидел в походном лагере.

Готовил он себе сам, за прошедшее время шкас так и не сошелся накоротко ни с одним членом отряда. Княжна пустила дела на самотек, наблюдая, как будут реагировать остальные на неприятное соседство и как поведет себя синеглазый. Тот, казалось, нисколько не обеспокоился сложившимся положением. Стоило объявить ночной привал, Андрэ тут же исчезал минут на двадцать – тридцать, появляясь недалеко от лагеря с подстреленной дичью. Потом он разводил костер и занимался хассом, натирал ящеру чешую маслом и выковыривал из когтевых пазух на лапах зверя мелкие камушки и грязь. Закончив дела и установив палатку, Андрэ начинал священнодействовать, по-другому Ания сказать не могла. Запахи, доносящиеся от его небольшого костерка, не одну ее заставляли глотать слюнки. Может, шкас и потерял память, но готовить он умел.

Синеглазый был загадкой для сиды, впрочем, не только для нее. Илирра не была круглой дурой, унаследовав от отца острый ум и наблюдательность, с каждым последующим днем, глядя на подопечного отцовой прислуги, она хмурилась все сильнее и сильнее.

Андрэ явно не от сохи оторвался. Когда вирк привел отряд во второй человеческий поселок, Ания, а следом госпожа, обратили внимание на поведение и манеры шкаса за столом придорожного трактира. Не каждый высокородный мог так пользоваться ножом и вилкой. Андрэ ел аккуратно, нарезая кусочки мяса с кровью, нож и вилку он держал с легким изяществом. Наработанная моторика движений говорила, что он привык питаться именно так. После еды он механически промокнул губы поданной разносчицей салфеткой, точь-в-точь князь Орой в человечьем обличье. Простолюдином тут не пахло. В копилку наблюдений, звякнув протяжным звоном, упал еще один факт. В тот же день она пополнилась дополнительной парой «монеток». Синеглазый опустошил свой кошель, купив у букиниста несколько дорогих томов по магии, хоть магии у самого было с гулькин нос. Для чего ему нужны эти самоучители? Проезжая мимо лавки музыкальных инструментов, он резко осадил хасса и уставился на тайр. Через час хасс недоделка нагнал основной отряд, к седлу Уголька, оправдав ожидания сиды, был приторочен чехол с музыкальным инструментом, напоминавшим гитару. И где это крестьян обучают музицированию? Третий вечер от костра Андрэ, помимо запахов, вышибающих слюну, доносилось бренчание тайры. А искусство боя? Твигар до сих пор риксом глядит на своего обидчика.

«Красивая», – подумала Ания, скептически относившаяся к своей внешности. Никто и никогда из простых смертных не говорил с ней так.

– Ты вправду считаешь меня красивой? – придержав троксу, спросила девушка. Гуга, раздраженная резкой остановкой, гневно курлыкнула. Ания, поправив выбившийся из косы медный локон, ослепительно улыбнулась: – А кто красивей, я, Делия или госпожа?

Андрэ не попался на уловку, он свесился с седла, сорвал крупный полевой цветок и преподнес его сиде. Ания машинально взяла серебринку и застыла, широко раскрыв глаза, глядя в спину удаляющегося человека. Многоликая, он что, безумец? Богиня всемилостивая, что она наделала?

– Ания, серебряная, тебе сделали предложение? – Из-за спины показался ухмыляющийся Твигар.

– Это просто цветок.

– Расскажи об этом детям. Красивая будет сказка: «Мне подарили серебринку. Я приняла предложение тупого шкаса». Ха-ха-ха!

– Заткнись!

– А то что? Оторвешь мне голову?

Ания резко дернула повод. Выдрессированная трокса, махнув коротким правым крылом над головой мерзавца, моментально развернулась. Твигар, спасаясь от удара, способного лишить человека жизни, отклонился в сторону и вниз, его трокса боком наскочила на птицу обидчицы.

– Сучка! – Выхватив кинжал из набедренных ножен, выпрямился в седле дракон и чуть не поперхнулся языком. В пряжку его поясного ремня уперся тонкий дротик со светящимся магическим наконечником, одно неосторожное движение – и взрыва не избежать.

– Зачем мне твоя голова? Дернешься, и твои висюльки узнают прелести свободного полета.

– Ты чего творишь?!

– Заткнись! Еще раз повторить? Твои мозги всегда были не на том месте, Твигар. Сейчас ты поедешь к остальным и будешь делать вид, что ничего не произошло, иначе все княжество узнает, что тебя уделала баба! – сказала Ания. На лице оборотня мелькнула тень сомнения, но вариантов не было. Думал он недолго.

– Хорошо. Убери дротик.

– Извинись за «сучку».

– Стерва!

– Молодец, я такая! Я жду!

Дракон извинился. Ания убрала дротик.

– Ты серьезно думаешь, что тебе это сойдет с рук? – спросил Твигар, отъехав подальше.

– Вызови меня на поединок.

– Сумасшедшая!

– Минуту назад ты говорил, что я стерва.

– Что тут происходит? – Ломая кусты, на поляну вышла птица княжны с хозяйкой, восседавшей в седле. – Твигар, ты преподнес Ании серебринку? – спросила она, заметив в руках сиды смятый цветок, который та так и не выбросила.

– Это не я.

– А кто?

– Спросите у Ании, ваша светлость. – Твигар издевательски ухмыльнулся.

* * *

Опять он сделал что-то не то. Андрей не переставал корить себя. Тарг, сколько можно ловиться на собственной глупости. Надо было поинтересоваться у кого-нибудь о цветах. Может, у них не принято дарить девушкам цветы? За месяц, проведенный среди эльфов, он ни разу не видел ни одного букета, и ни один эльф не дарил женщинам цветы. Хотя не факт, что сравнение с лесными эльфами применимо к холмовикам или драконам. У лесных эльфов цветов хватает в поселении, все срединные и верхние ярусы меллорнов заросли разными цветами, без накомарника на средний ярус лучше не подниматься, в противном случае никто не гарантирует, что одна-две пчелы не ужалят тебя в руку или лицо. «Народ малюток», обитающий в дуплах меллорнов, был чрезвычайно злобен и агрессивен.

Ания была просто сражена наповал его выходкой, а какие у нее были удивленные глаза! Андрей непроизвольно улыбнулся, красивые глаза…

Так, за думами о приятном и не очень, наездник не заметил, как Уголек остановился у берега горной реки, в этот момент всадника можно было брать голыми руками, тепленьким. Ушедший в себя, Андрей наверняка не среагировал бы на сигнал сторожевой «паутины». Выше по течению на берег реки вышли свитские княжны, среди компактной толпы мелькала златовласая макушка хозяйки бродячего балагана. Дракона что-то активно обсуждала с сопровождающими. Обычно спокойная, Илирра размахивала руками подобно мельнице. О чем спор, расслышать не удалось, громкое журчание воды и шум перекатов заглушали остальные звуки. Нехай с ними…

Андрей расседлал Уголька, хасс, привыкший к гигиеническим процедурам, тут же плюхнулся на землю, всем своим видом говоря, что готов к натиранию чешуи маслом.

– Обождешь.

Глядя на хозяина, скашивающего небольшим серпом траву на прибрежной полянке и складывающего ее на место установки палатки, хасс обиженно порыкивал. А как же он?

– Не рычи, – косарь обернулся к обиженному транспорту. – Сейчас поставлю палатку и займусь тобой.

Завершив свои дела и натерев ящера, Андрей распаковал одну переметную суму и достал из нее сверток, в котором лежал пучок длинных белых волос, надерганных из конского хвоста и зачарованных на крепость, кованые рыболовные крючки, несколько поплавков из легкой древесины, напоминающей пробку, две тонкие полоски нарезанного свинца для грузил. Удилищ вдоль реки растет с избытком – выбирай на вкус. Соорудив нехитрую удочку, он прошвырнулся вдоль небольшой речки. Добычей рыболова стал целый холщовый мешочек личинок и червей из-под перевернутых коряг и раздробленных пней.

– Рыбку будешь? – спросил Андрей Уголька. Ящер не шевельнулся, но в его взгляде можно было прочитать ответ, что будет, и, конечно, поболее. Проглот он был еще тот. – Понятно, все бы тебе жрать. Ну, ловись рыбка больша и мала.

* * *

С сухим щелчком треснула ветка, легкая, осторожная поступь говорит о принадлежности к женщине. Андрей, не обращая внимания на посторонние звуки, смотрел на танцующий поплавок. Есть поклевка, пробитый синим перышком трокса поплавок резко ушел под воду, подсечка – и рыбешка бьется в руках рыболова. Насадив похожую на форель добычу на кукан, где бултыхались уже полтора десятка ее товарок, Андрей обернулся. Ания… Ты ожидал кого-то другого?

Сида стояла, смиренно опустив голову и уперев взгляд в землю, легкий ветерок, играя полами зеленого плаща, не забывал трепать медные кудри. Тонкие пальчики эльфийки, сжимая изломанный цветок, который ей подарил Андрей, нервно подрагивали. Ания повела левым плечом и вскинула голову, видок у сиды был еще тот, словно ее пыльным мешком из-за угла по голове двинули, в зеленых глазищах боль и тоска, страх и надежда.

– Я не могу принять твою серебринку, Андрэ, – надтреснутым голосом сказала эльфийка, протягивая ему увядшую красоту.

Цветок, в нем причина, предчувствия не обманули. Серебринка, вот как ты называешься! Название соответствовало живым аналогам того, что сейчас было в руках Ании. Когда-то это был ярко-синий цветок с широкими серебристыми прожилками на лепестках, солнечным центром и полностью серебряной ножкой, теперь лепестки померкли, напоминая грязную лужу, в которой отражается небо. Недаром эльфы не дарили девушкам цветов… Можно отдать голову на отсечение – цветы служили предложением. Иначе почему сида так нервничает? Не может… В груди Андрея поселился холодный комок сожаления и тоски, он смотрел на поникший символ предложения руки и сердца и не решался забрать его у побледневшей девушки, неожиданно поняв, что совсем не хочет этого делать. Ания нравилась ему, она не была краше остальных женщин из свиты княжны, но было в ней что-то такое, что заставляло думать о ней и… Помимо воли руки Андрея протянулись вперед, на мгновение сжали узкую горячую ладошку эльфийки, и серебринка перекочевала к нему.

Цветы – они во всех мирах были символом любви, но здесь их магическая красота воспринималась гораздо шире. Андрей посмотрел на изломанный цветок – ничего не скажешь, настоящий символ. Его любовь была так же изломана. Злодейка-судьба жестоко посмеялась над ним, лишив Поланы и обманом отобрав Фриду, пусть вампирша и не заняла в сердце того места, которое занимала Полана, но она была настоящим светлым пятном в его жизни.

Андрей видел, как с плеч Ании спала невидимая тяжесть, сида облегченно вздохнула, щеки ее порозовели, но зеленые глаза эльфийки по-прежнему не думали избавляться от грусти. Не может… Груз, который Ания сбросила с себя, лег на Андрея, он погладил цветок и прикрыл глаза, только сейчас осознав, кто она и кто он… Какая может быть любовь? Простая, какая, наверно, бывает у многих – обычная любовь с первого взгляда.

– Я понимаю, – тихо сказал он. Возможно, своим поступком он сломал эльфийке жизнь.

– Спасибо.

Андрей хмыкнул – за такое не благодарят, хотя, по местным обычаям, может, еще как благодарят.

– Княжна из-за этого изображала мельницу?

– Госпожа имеет право изображать что угодно. – В голосе сиды прорезался ледок.

– Пусть, мне в принципе без разницы, что или кого из себя изображает ее светлость. Тебе что-то грозит?

– Да, меня могут удалить от двора князя, как запятнавшую честь д… э-э-э, бросившую тень на репутацию госпожи.

– Сурово, расскажи, почему княжна хочет поступить так? Твоей вины в случившемся нет, серебринку ты, не подумав, взяла. – В Андрее проснулся следователь и аналитик в одном лице, разрозненная мозаика начала собираться в некую картинку. Не хватало пары фактов, чтобы собрать изображение полностью.

– Это ее полное право.

– Никто не сомневается в правах Илирры.

– Княжна имеет некие основания не любить меня, больше ничего добавить я не могу, – сказала Ания.

– А хочешь, я добавлю? – спросил Андрей, указывая эльфийке на выбеленную водой и солнцем корягу. Ания села на удобный толстый корень, сложив ладошки на коленях.

– Будет интересно выслушать.

– А ничего интересного. Тебя вывели в тираж. Илирра оказалась очень умной штучкой, снимаю перед ней шляпу. – Черные соболиные брови сиды взлетели вверх, про шляпу она слышала впервые. – О причинах нелюбви княжны к тебе, или предположения о причинах оной я выскажу чуть позже, а пока остановимся на факте приемки в отряд обидчика Твигара. Я о скромном себе. Думаю, моя персона стала интересна Илирре не в последнюю очередь, именно чтобы ударить по тебе. Княжна намеренно пригласила меня в вирк и оставила за рамками отряда. Разумный ход, таким образом, была создана внешняя точка напряженности. Не секрет, что коллектив лучше всего спаивает наличие внешней угрозы или же неприятного для всех членов маленького мирка и коллектива раздражителя. Весь отряд стал смотреть на меня как на парию. Чтобы недоумок, которого приютила Илирра, не натворил дел, к нему прикрепляют чуть ли не персональную няньку. Ситуация ни на какие думы не наводит?

– Продолжай.

– Продолжаю… Тут же формируется группа из друзей Твигара или его сторонников, недоделков не любят везде, нет ничего удивительного, что поражение дракона они восприняли как личное оскорбление, но лезть в бутылку не собираются. Твигар должен сам разрешить вопрос и защитить, как ему кажется, поруганную честь. Закрепление за шкасом няньки привело к тому, что неприязнь автоматически перекинулась на невольную дуэнью. Психологически все продумано верно, оставалось изредка подогревать неприязнь. Здесь я совершил ошибку во время устроенной мне показательной выволочки, не следовало давать укорот ее светлости, но дурную натуру только могила исправит. – Сида, откинув с глаз брошенную ветром прядь волос, улыбнулась. – Мелкие шпильки в последующие дни довершили сделанное, свита поняла, что я – лишнее звено, и только слово княжны сдерживает ее от изгнания недоделка. Эффект был достигнут и закреплен. Переходим к тебе. Ты не приняла участия в молчаливой травле шкаса, я не задаюсь вопросом «почему?», твое неприятие позиции остальных стало противопоставлением всему коллективу. Ко всему прочему, княжна умело подогревала амбиции Твигара и Делии, теперь для травли было две мишени. Мужская часть вирка сконцентрировалась на мне, леди объявили обструкцию тебе, я не прав?

– Прав, пока в твоих умозаключениях нет разночтений со сложившейся ситуацией.

– Спасибо на добром слове.

– Всегда пожалуйста.

– Ладно, любезности в сторону, теперь Илирре оставалось дождаться, когда ты совершишь какую-либо ошибку, и я, к великому моему сожалению, предоставил ей великолепный шанс взять тебя за горло.

– Я сама…

– Что сама? Взяла серебринку? – перебил Анию Андрей. – Не смеши моего хасса, ты просто не ожидала от меня подобной выходки, в княжеских покоях такое не принято.

– Что есть, то есть.

– Мы отошли от темы. – Андрей подобрал брошенную на землю удочку, покопавшись в мешочке, достал из него жирную личинку и насадил ее на крючок. – Княжна напоминает мне рыбака. – Поплевав на наживку, он забросил ее в воду. – Терпеливости Илирры можно позавидовать – забросив наживку, она, как истинный рыбак, ждала поклевки, между делом не забывая осторожно подогревать страсти в команде поддержки.

– Интересное сравнение. – Ания покинула широкий корень и села на берег рядом с Андреем.

– И стоило рыбке зазеваться, как ее умело подсекли. – Плавный рывок – и в руках рыбака бьется очередная неудачница. – Теперь о причинах нелюбви. – Андрей снял рыбешку, поправил наживку, не забыв плюнуть на наполовину объеденную личинку, и задал сиде вопрос: – Ты давно знакома с княжной?

– Я двести лет живу при княжеском дворе, Илирра никогда ни с кем не водила дружбы. – Девушка склонила голову к левому плечу. – Не сказала бы, что мы с княжной были особо близки, но при встрече здоровались, – осторожно добавила она.

– Как и предполагалось… Опа. – Крупная рыба, не пожелавшая быть насаженной на кукан, сорвалась с крючка и плюхнулась в воду. На крючок была насажена новая личинка и отправлена добывать ужин сгубившему ее драконьему оборотню. – Значит, ты можешь отличить настоящую дочь князя от двойника? Нет? – Андрей посмотрел сиде прямо в глаза. Девушка молчала, но ему и не требовалось ответа. – Можешь не отвечать, причин нелюбви может быть две, поправь меня, если я где-то ошибусь. Элементарная слежка за любимой дочкой государя по просьбе самого монарха, причем об этой слежке княжне было объявлено в открытую, и вторая причина: перед нами не княжна. Тогда становится понятным, почему от тебя желают избавиться. Двойник понимает, что ты можешь разоблачить ее перед остальными, и пытается отвести от себя угрозу грязными, но эффективными методами. – Резные ноздри эльфийки затрепетали от частого дыхания. – Не стоит, – предупредил Андрей Анию, потянувшуюся рукой к бедру. – Убить ты меня не сможешь, а я тебя вполне. – Удилище в его руках выстрелило толстым концом в сторону сиды, остановившись в паре миллиметров от ее лба, девушка запоздало отпрянула назад. – Если ударить ниже, то ломается переносица, в зависимости от силы и угла удара, можно вогнать кость в мозг. Судя по твоей реакции, догадалась ты давно, а псевдокняжна догадалась, что ты догадалась, а ты догадалась, что она догадалась: о, какой круговорот догадок в природе получается, но личные домыслы остались при тебе.

– Ты готов убить понравившуюся тебе женщину? – отряхнув плащ и штаны, задала неожиданный вопрос Ания. Окинув взглядом невозмутимого собеседника, она уселась на место.

– Нет, – честно ответил Андрей. – Но и себя убить не дам, у меня есть настоящий Вирк, с большой буквы, умереть, не закончив его, непозволительно!

Девушка широко распахнула глаза и по-новому взглянула на говорившего, открывшегося ей с неожиданной стороны.

– Но как ты догадался?

– Глаза даны, чтобы видеть, а голова не только чтобы есть. Не секрет, что в любой момент может начаться война. Будучи во втором поселке, я внимательно выслушал все новости из большого мира. В княжестве было несколько нападений на торговцев из империи, в Дарийском университете неизвестные избили имперских студиозусов. Император никогда и никому не спускал с рук нападений на своих граждан. Вполне возможно, что нападения организованы сторонниками империи, но служба безопасности княжества, если верить слухам, никого поймать не смогла. У северного соседа теперь есть причина наказать наглецов, на мелочь он размениваться не будет. В этот момент князь отправляет дочь в вирк. Что это – глупость или отвлекающий маневр? Я склонен считать, что второе, но меня смущал тот факт, что дракон отправил птенца в район, где в любой момент может начать литься кровь, эльфы и люди в ничейных землях строят засеки, закупают у миур тяжелые ганнеры и обкладывают все подходы к горным крепостям разрыв-камнями. Странное решение, совсем не вяжется с любящим родителем. Я начал искать несоответствия и причины. Первое несоответствие выплыло на второй день. По разговорам свиты, Илирра была очень близка с Руигаром, а тут все стали свидетелями прохладной встречи и расставания, совсем не похоже на расставание влюбленных. Меня не обманули слезы на глазах вернувшейся от наместника княжны, актрисы в театре играют куда правдоподобней. Поглядеть бы еще на Руигара.

– Именно после этого ты взял на себя обязанности арьергарда? – Ания кинула мелкий камушек в воду, быстрое течение тут же поглотило и его, и не успевшие разойтись в стороны круги от падения.

– Именно.

– Какой вывод последовал после обнаружения отсутствия слежки?

– Сказать, что слежка отсутствовала совсем, будет неправильно. Птицы с магическими ошейниками летают над отрядом постоянно, а так – да, никто не тропит следы. Не мог князь Орой ограничиться птицами, оставить дочь только с соглядатаями было бы верхом безрассудства. Есть еще несколько мелких фактов и наблюдений, ложащихся в общую схему и позволяющих сделать определенные выводы касательно «княжны». Два дня назад я вычитал в одной купленной книге методику так называемой замены ауры, придуманную две тысячи лет назад в Имперском университете магии, там же описывалось, как определить замену. Десять пунктов, по трем из них, при детальном рассмотрении, определялась наведенная или замененная аура, я не поленился и перепроверил три раза. Если Илирра пошла на испытание, то зачем ей маскировать свою ауру? От кого ей скрываться? Мне непонятно зачем? Зачем нагромождать такую сложную схему? То, что вирк является операцией отвлечения, как раз ясно, отряд – это элементарная подстава, но от чего отвлекать, зачем подставлять и кому – самое главное, неясно.

– А по-другому быть не может?

– Кто его знает, я не могу заглянуть в мысли князя. Что им задумано на самом деле – покрыто мраком. Поиск контактов с миурами не основная задача твоей подопечной. Чему ты удивляешься? Девочка демонстративно встречается с торговцами и контрабандистами, имеющими выход на кошколюдок, что поневоле догадаешься о цели вояжа. Правда, она впустую мечет бисер перед купцами и темными дельцами, те ни за что не сдадут свои входы-выходы. «Живущие ночью» Великой Матери убивают всех предателей. Проще организовать прямое посольство. Я понимаю, что кошколюдки три тысячи лет не имели дел с власть имущими драконами и сбивали всех Владык неба, приближающихся к их землям, они не признали ни императора, ни князя, но нынешняя ситуация может заставить их пойти на диалог. Если рухнет княжество Орой, Великая Мать окажется один на один с нукерами императора, не забывшего древнюю оплеуху. – Эльфийка молчала, глядя на Андрея задумчивым взглядом, многочисленные сполохи на ауре Ании свидетельствовали о напряженной работе мозга. Сейчас она анализирует его слова и расставляет впечатления от разговора по полочкам и по значимости. Нет никаких сомнений, что его «измерили» со всех сторон и обрабатывают полученную информацию по всем параметрам.

Клев прекратился, мелкие водовороты гоняли поплавок по заводи, но ни одной поклевки за последние пять минут не было.

– Можно мне попробовать? – прервала молчание Ания, стрельнув глазами на удочку.

– Пожалуйста, сейчас сменю наживку.

– Я сама. – Сида отобрала у него мешочек и долго ковырялась в нем, выбирая самую аппетитную, с ее точки зрения, рыбью закусь.

Насадив на крючок здорового красного червя, она смачно плюнула на наживку и закинула удочку. Через полминуты поплавок резко ушел под воду, удилище выгнулось дугой. Андрей вскочил на ноги.

– Выводи, выводи ее. Плавно, не дергай удилищем, оно не зачаровано, – принялся он давать советы.

– Не мешай, – отмахнулась эльфийка. – Врешь, не уйдешь!

Крупная рыбина упорно не хотела сдаваться, удилище трещало, но держалось. Андрей, заламывая руки, прыгал вдоль берега, Ания по колено вошла в реку, вода возле ее ног взбурлила, девушка плавно потянула удилище к берегу. На скользкие камни бухнулась крупная, килограмма на четыре, полосатая рыбина, похожая на щуку. Эльфийка одним прыжком выскочила на берег, подхватила круглый булыжник и опустила его на голову речной хищницы.

– Новичкам везет, – буркнул Андрей.

– Чупки, которых ты рыбалил, всегда прячутся при появлении орш, – подхватив рыбину за жабры, сказала Ания, – а орши падки на красное. Красная тряпка, кусочек мяса, червяк – им без разницы.

Утерла нос, ничего не скажешь. Одним предложением и одной рыбкой посрамив весь его рыбацкий опыт и улов. Андрей рассмеялся, глядя на него, рассмеялась Ания, звонкий перелив двух голосов разлетелся над рекой.

– Андрэ, я не умею готовить рыбу, – утерев выступившие слезы, сказала сида.

– Ну это меньшее из зол, что-нибудь придумаем, – улыбнулся Андрей. Ания не промах, ишь как ловко подбирает к нему ключики.

Чупки достались Угольку, а орша была выпотрошена, набита болотным луком, обсыпана солью и натерта аналогом перца, после чего завернута в лист речного лопуха и закатана в толстый слой глины. Глядя на манипуляции Андрея, Ания удивлялась, а зачем еще и глина? Кто ее теперь есть будет? Он успокоил эльфийку, мол, сама и будешь, и пальчики оближешь, поверь моему опыту. Сида скептически оглядела здоровенный комок глины, помещенный в костер, но от дальнейших вопросов воздержалась. Повару виднее.

* * *

– Андрэ, там еще остался кусочек?

– Нет, мы все подмели. Как рыбка?

– Божественно!

– Представь, как тебе сейчас завидуют в отряде. Думаешь, я не замечал ваших голодных взглядов?

– Да уж. Уф. – Ания, откинувшись назад и облокотившись локтями на специально подставленное седло, распустила верхнюю шнуровку походной блузы, пламя костра высветило темную ложбинку между грудей.

Андрей отвел взгляд. Он видел сиду обнаженной, дамы не чурались искупаться, если привал объявляли возле реки или озера, они не стеснялись собственных тел и не страдали ханжеством с излишней скромностью, но это было совсем не то, что сейчас. Купание воспринималось как-то естественно, обыденно и не вызывало особых реакций, а сейчас ложбинка была настолько манящей и эротичной, что кровь начинала бежать по сосудам с утроенной скоростью.

– Андрэ?

– Да?

– Можно тебе задать один вопрос?

– Валяй, – лениво махнул рукой Андрей. Умятый в один присест ужин из запеченной в глине рыбины вызвал сонливость и благостное расположение духа, которое не мог поколебать и конец света, вздумай тот наступить.

– Кто ты?

Благодушное настроение слетело моментально, помахав на прощание кисточкой. Невинный с виду вопрос оказался страшнее конца света.

– Я это я, есть какие-то сомнения? Киньте в меня камень, если я это не я, а кто-нибудь другой!

– Исчерпывающий ответ, как говорят пираты южных морей: за чужие тайны плата зубы и жизнь. Так?

– Как говорят в далеких странах: «Меньше знаешь – крепче спишь!» Не вороши берлогу беркса, и не придется убегать сломя голову.

Сида выпрямила спину, языки пламени, отражаясь в ее зеленых глазищах, выплясывали потусторонний, завораживающий танец. Андрей залюбовался правильными чертами лица и чувственными, пухлыми губами. Любование любованием, но осторожности он не терял.

– Ты не похож на шкаса. Недоделков не обучают бою на мечах, у тебя повадки высокородного, и дугар не лишает памяти настолько избирательно.

– Я – это я, другого ответа не будет.

– Извини, если обидела.

– Ничего страшного, здоровое любопытство человека, соприкоснувшегося с чужой тайной, – улыбнулся Андрей, чтобы смягчить обстановку.

Со стороны основного лагеря послышались звуки тайры и натвора – инструмента, похожего на арфу. Под нехитрое музыкальное сопровождение Ренат, один из прилипал Твигара, затянул балладу о любви благородного рыцаря к одной прекрасной принцессе. Чего только ни делал несчастный, чтобы добиться ее расположения, только об стену головой не бился, но красавица была глуха и нема к сердечным порывам влюбленного. Голос у певца был ясный и чистый, но нудное исполнение убивало восприятие баллады на корню.

Раздвинув кусты, на освещенную пламенем костра полянку вышли Делия, исполнявшая роль фрейлины княжны, и Торвир, бессменный ухажер Делии. Андрей напрягся, ожидая каверз со стороны гостей, но те вели себя мирно и пригласили сиду в основной лагерь. Кавалеры устраивают соревнование на лучшего исполнителя песен и баллад. На этом мирная стезя закончилась, все же Ания была больше своя, чем чужая, разговор с Андреем протекал в ином ключе. Торвир завел речь, мол, было бы интересно послушать Андрэ (на этих словах Делия презрительно изогнула губы), а то он который день мучает свою тайру, может, кроме треска струн, напоминающего крики ощипываемых заживо куриц, у него есть что-либо приличнее? В музицировании он так же силен, как в ухаживании за девушками? Андрей никак не отреагировал на слабо завуалированное оскорбление. Торвир, высокомерно улыбаясь, подхватил спутницу под локоток и двинулся в обратный путь. Где-то на середине пути послышалась приглушенная ругань. Кривой вам дороги, уроды.

– Пойдешь? – спросила Ания.

– Отчего не сходить.

– Они хотят тебя опозорить.

– А то я не догадался. Наверняка с подачи Твигара и молчаливого одобрения нашей «княжны». Девочка хочет добить свою жертву, а кто ее жертва, смекаешь?

– Догадываюсь. Что стоишь? Проводи даму!

Андрей подхватил музыкальный инструмент и взял Анию под локоток. Смелая девчонка, заявиться перед остальными вот так. Сида решила не размениваться на мелочи, красивым жестом плюнув врагам в лицо. Рисковый поступок, оставалось надеяться, что она знает, что делает.

На гитаре он не играл давно и последний раз держал родимую в руках в злопамятный день переноса на Иланту. Три дня, прошедших с приобретения тайры, не в счет. Тарг, как звали того лохматика, очередную жертву сестры, который бренчал на его гитаре? Егор, точно! Андрей тогда чуть не нахамил парню, забрав свой инструмент, от ругани спасло лишь то, что Егор, обладая музыкальным слухом, настроил семиструнку, и играл он на порядок лучше шпанюка-Андрея. Что говорить, Андрей играл неплохо, рамки его персонального умения выходили за границу трех блатных аккордов, но с волосатым виртуозом ему было не сравниться. Пара песен, исполненных парнем во время сервировки стола, наглядно показали его класс. По словам сестры, в ролевых играх Егор постоянно был эльфом, но почему-то возле его костра постоянно жрали пиво орки, про тролля и говорить нечего, и крутились представительницы всех сказочных рас. Музыка великая сила, как скоро под ее воздействием сломалась Ирка и как скоро она его бросила? Сила силой, но ветреный нрав старшей сестры был сильнее.

Андрей, аккуратно обходя пни и предупреждая о корнях и ветках, провел свою спутницу до лагеря свиты. Новый участник соревнования певцов был встречен нарочито дружелюбными восклицаниями. Леди хлопали ресничками, кавалеры желали победы. Театр масок, набивший оскомину. Опоздавший на жеребьевку должен был выступать последним. Всего в номинации лесных бардов заявлено шесть исполнителей.

Все выступающие усаживались перед «княжной», посвящая баллады «королеве Леса». Следует отметить высокий уровень конкурсантов, голоса у всех были поставлены отменно. «Шарманка» Коли Баскова нервно курила в сторонке и тупо прикидывалась мелкой музыкальной шкатулкой. Андрей не надеялся победить таких «монстров», заготовив другой план.

Когда настала его очередь, он нарушил традицию, расположившись напротив Ании. Послышался недовольный ропот. Плевать, он решил завоевать сердце эльфийки, остальное вторично.

Пальцы пробежались по струнам, было немного больно, за последние дни он сильно натер подушечки, но ради затеи стоило потерпеть. Память услужливо выхватила из своих закромов первую песню, тут же переведенную на «общий», и переделанную в соответствии с местными реалиями.

– «А у нас во дворце есть девчонка одна», – начал Андрей, наблюдая, как в глазах сиды зажигаются яркие огоньки.

Не успел затихнуть последний аккорд, как он сменил мелодию:

– «Очарована, околдована, с ветром в поле когда-то повенчана…»

Потом был «Маленький синий платочек», «Темная ночь», слезы, выступившие в уголках глаз Ании, томные вздохи присутствующих дам и ненавистные взгляды кавалеров, у которых отобрали победу. Голос шкаса уступал их голосам по всем статьям, но его песни были новы, необычны, притягательны, в них вкладывались настоящие чувства. Женщины шестым чувством улавливали это и завидовали той, кому недоделок посвящал их. Мужчины скрипели зубами, потому что внимание прекрасной половины человечества оказалось приковано не к ним. Андрей хотел завершить концерт, но дружные крики протеста не дали ему сделать этого. Выбор пятой песни был недолгим. «Королева красоты» была несколько двусмысленной и чуточку фривольной: с учетом местной специфики, строчки про «Я несу тебе цветы…» воспринимались, хм, учитывая историю с серебринкой, однозначно и буквально как завуалированное предложение. Фиг с ним, ничего переделывать он не стал, кому не нравится, тому тяпку в руки и шесть соток на прополку.

– Еще, – прошептала Ания.

Андрей прикрыл глаза, кажется, он добился своего, Ания никого больше не замечала вокруг, кроме него. Во взглядах некоторых леди читалась готовность согреть немудреную постель в его одинокой палатке. Перебьются. Неожиданно всплыл образ трубадура из мультфильма «Бременские музыканты», просмотренного в те времена, когда его присутствие рядом с телевизором не наводило рябь на экраны. Не открывая глаз, он запел:

– «Луч солнца золотого…»

Последний аккорд прозвучал в полной тишине, Андрей открыл глаза. Почему все пялятся ему за спину? Он осторожно обернулся. Близнецы всемогущие, допелся товарищ! В воздухе таяла иллюзия – Ания в полный рост. На ней сида была изображена такой, какой он ее запомнил на берегу реки. Грустная и отчаянная одновременно, с легкой улыбкой на устах. Северный лис пришел как всегда нежданно-негаданно. Теперь его точно вышибут из отряда за использование магии, кто поверит, что образ он сформировал непроизвольно? По ходу пьесы, так сказать…

Магия возвращалась, с каждым днем Андрей чувствовал новые восстанавливающиеся связи с миром, неуклонно рос запас маны в хранилищах. Маны в мире Нелиты было столько, что в ней можно было купаться, но маниакальная осторожность останавливала от такого бездумного шага. Не время и не место для «купания», пока рядом драконы, делать этого категорически нельзя. А, с другой стороны, пробные эксперименты с магическими плетениями принесли неожиданные плоды. Никто из свитских не видел его творений. Андрей ломал голову, выискивая причину подобной слепоты, ответ подсказал маг из людского поселения, заряжавший артефакты и магические амулеты отряда.

Местный кудесник зачерпнул в разы больше маны, чем требовалось для сторожевых контурников, неиспользованная энергия была просто выброшена на ветер, и такое нерациональное использование ресурсов встречалось повсеместно. Мир, в котором было полно меллорновых лесов и драконов, прокачивающих ману из астрала, никогда не испытывал энергетического голода. Небесные соседки разительно отличались друг от друга, и магические школы за последние три тысячи лет развивались разными путями. Раньше соотношение уравнивалось открытыми порталами, через которые мана свободно попадала на Иланту, уравновешивая энергию миров, их закрытие привело к резкому снижению плотности магического поля в колонизированном драконами мире. Снижение магического поля породило необходимость поиска новых источников. На Иланте бурным цветом расцвели школы некромантов, берущих энергию из живых существ, развилась технология создания накопителей энергии, мастерство артефакторов достигло невиданных высот. Да, многие технологии были забыты или утеряны, но вместо них появились другие. Ни один маг Нелиты никогда не слыхал о тренингах, позволяющих увеличить внутренний резерв. В любой магической школе Иланты способы увеличения магического резерва преподавались на первом курсе и входили в обязательные дисциплины. Для осознания разницы между планетами представим двух людей, желающих напиться, но один из них находится в пустыне, а другой на берегу широчайшей полноводной реки. Житель пустыни воду старается использовать рационально, не тратя впустую ни одной капли, выпивая свою порцию мелкими глотками, наслаждаясь каждым из них. Живущий на берегу реки зачерпывает полное ведро, отпив три глотка, он опрокидывает остальное на себя, а то сбрасывает одежду и ныряет в бодрящую воду. В конечном итоге оба выпили не больше чем по одной кружке воды, но отношение к ней было разным.

Магическая школа и подходы к плетениям на Иланте отличались от разработок местных магов крайне экономным подходом к мане. На каждое заклинание бралось ровно столько, сколько позволяло получать желаемый результат. Неиспользованная энергия аккуратно, до последней капли, перекачивалась в накопители. Запас карман не тянет. Соответственным было отношение к силовым конструкциям и прочему антуражу. Простейший сторожевой контур, сооруженный Андреем, смотрелся тончайшей паутиной на фоне морского такелажа, который поставили драконы с помощью специальных артефактов. Привыкшие к светящимся канатам, они не замечали блеклую паутину. В купленных Андреем университетских учебниках было полно заклинаний, которые в условиях Иланты были неприменимы, там же встречались настоящие золотые зерна, блестевшие среди окружавших их плевел. В первый же вечер, лежа у костра, он наткнулся на описание методики замены ауры, работающей на стыке сэттажа и классической магии. Методика не требовала больших энергетических затрат и позволяла замаскировать свою ауру под любое существо. Нечто подобное, насколько он знал, изобрели лесные эльфы на Иланте и активно применяли, забрасывая измененных в утробе матери соплеменников, превращенных в идеальных шпионов, в людские города и страны. Заучив рекомендации, Андрей ушел подальше от лагеря, чтобы его манипуляции не заметили крылатые соплеменники, и провел испытание университетской наработки на себе. Результат впечатлял: его аура сократилась в несколько раз, став похожей на человеческую, татуировка на плече посерела, в конце концов скрывшись под загаром, от дракончика остались несколько линий и пара рун, понять, что изображено, было невозможно. Закрыв измененную ауру щитами воли и разума, он вернулся к своей палатке. Однако… Только ради этого стоило расстаться с десятком золотых. Для окружающих магов он по-прежнему не представлял интереса, наложенная многослойная маскировка показывала, что дара у него чуть и еще меньше, маг из него никакой. Музыкальное представление и отпущенные вожжи контроля привели к печальному результату.