Онлайн чтение книги
Туманная долина
Small Spaces
4
На следующий день будильник прозвонил ужасно рано. Сонно хлопая глазами, Олли высунула голову из-под одеяла и услышала, что по крыше стучит дождь.
– Нет уж, – пробормотала она и снова зарылась в подушку.
«Замкнутые пространства» лежали на расстоянии вытянутой руки. Олли читала до поздней ночи, но в итоге пометила место, где остановилась, закладкой и всё же легла спать. Лучше бы не ложилась. За ночь Олли дважды проснулась от одного и того же кошмара: серое небо, горящее поле, и она бежит к кому-то, но не может его найти, а вокруг толпятся великаны с мисками в руках, и каждый повторяет: «Мне так жаль, Оливия».
На улице продолжало лить. Скошенный потолок мансарды нависал над кроватью Олли. Иногда во время дождя она любила представлять, будто лежит под водопадом в джунглях. Но сейчас Олли поплотнее закуталась в одеяло.
– Олли! – позвал отец с лестницы. – Вставай! Надевай свитер, хватай резиновые сапоги, иди чистить зубы, а потом живо спускайся! Вы сегодня едете на ферму, не забыла?
Большой плюшевый кролик без глаз и носа лежал на подушке рядом с Олли. Она недовольно уставилась на него.
– Сегодня?! Может, директор в наказание оставит меня в школе?
Дождь продолжил стучать по крыше, словно соглашаясь с ней.
Весь класс ехал на ферму в Туманной долине. Мистера Истона не остановил бы никакой ливень. Он всю неделю говорил об этой экскурсии. На ферме школьникам расскажут, как доить коров, забивать свиней (перере́зать горло и повесить вниз головой!) и выращивать брокколи (ням-ням!). В результате они должны проникнуться уважением к сельскохозяйственным традициям Вермонта. Глядя на окно в потолке, Олли решила, что единственным результатом этой поездки будут мокрые ноги.
Осторожно, как будто отец на первом этаже мог услышать даже самый тихий шорох, она высунула руку из своего кокона, схватила «Замкнутые пространства» и затащила книжку под одеяло. В первой части истории речь шла о детстве Бет и её друзей – Калеба и Джонатана. Они косили сено, пекли пироги, ловили рыбу и заботились о новорождённых ягнятах. Олли с удовольствием прочитала всё это, но пока не понимала, почему незнакомка у реки хотела выбросить книгу.
Теперь же тон повествования изменился.
«Моя милая, – писала Бет, – я рассказала тебе немного о своей юности. Прости старую женщину. Мне просто хотелось пережить всё это заново и дать тебе возможность увидеть времена, когда тебя ещё не было. Но теперь пришла пора поведать о том, что было дальше.
Эту часть истории я знаю со слов Джонатана. Она, наверное, покажется тебе невероятной. Суди сама, но я ему верю. Прочти всё, но не вини своего отца. Он хотел как лучше.
Итак, я рассказала тебе о том, как прекрасно мы жили после того, как отец дал Калебу, Джонатану и Кэти работу и поселил их в Дымной лощине. Мальчики стали моими лучшими друзьями, а Кэти, мать братьев, относилась ко мне как к родной дочке.
Но, когда мне было семнадцать, умер мой отец. В одночасье я превратилась из ребёнка во взрослую женщину, на плечи которой легла забота о ферме. Калеб и Джонатан теперь видели во мне не просто подругу: они стали бороться за мое внимание и относиться друг к другу с подозрением. Боюсь, в этом была и моя вина. Я была богатой наследницей, а они любили меня. Мне… мне даже нравилось, что они соперничают из-за меня. Как рыцари, которые служат прекрасной даме. Я была такой молодой и глупой.
Разумеется, я всегда знала, за кого из братьев хочу выйти. Я решила это в то мгновение, когда Джонатан впервые улыбнулся мне в день нашей встречи. Когда он попросил моей руки, я дала согласие. Калеб пришёл в ярость, узнав об этом. Братья поссорились. Джон не стал пересказывать мне всё, что они друг другу наговорили, но, как я понимаю, оба опустились до непростительных оскорблений. В ту ночь была буря. Ты ведь помнишь, какие бури начинаются в Дымной лощине в октябре? Скалы по берегам Леты обледенели; холодный дождь лил стеной. Ссора братьев переросла в драку. Джонатан ударил Калеба, и тот в слезах выбежал из дома.
Джон всё ещё злился, поэтому не пошёл за ним. “Замёрзнет и сам вернётся”, – подумал он. Но Калеб не вернулся.
Прошёл день, второй, а его всё не было. Мужчины отправились его искать, но не нашли даже следов. Кэти впала в отчаяние и винила Джонатана в исчезновении Калеба. Бедняжка обезумела от горя и ужаса. Однажды ночью она поссорилась со старшим сыном. Наверное, тогда Кэти уже сама не понимала, что говорит. Она выгнала Джонатана на улицу и запретила возвращаться, пока он не приведёт брата домой.
Джонатан и так терзался чувством вины. Когда мать отправила его на поиски Калеба, он послушался. Шёл дождь, совсем лёгкий, похожий на холодные слёзы. От дождя поднимался туман – та самая дымка, в честь которой ферме дали название “Дымная лощина”. Приближался Самайн. В стране наших предков этот праздник знаменовал конец года.
Тому, что произошло дальше, нет оправдания. Но Джон был в отчаянии; он брёл по холодному полю, не зная, как быть со своим горем.
– Пожалуйста! – воскликнул Джонатан. – Умоляю! Мне так жаль. Я просто хочу его вернуть. Что угодно сделаю. Что угодно!
И тогда из тумана раздался голос…»
– Ты что, читаешь? – прокричал отец с первого этажа. Олли вздрогнула и вынырнула из-под одеяла. – А ну-ка откладывай книгу. И чтобы через минуту я слышал, как ты собираешься! Джинсы, свитер, сапоги! Куртку не забудь! И поживее! – А потом, чтобы легче было её выманить, он добавил: – Я пожарил бекон и сварил овсянку! Я же знаю, ты проголодалась.
Это верно. Она так и не спустилась ни поужинать, ни даже перекусить. Из кухни поднимался изумительный аромат бекона. Лучше всего было бы, конечно, позавтракать в кровати и дочитать «Замкнутые пространства». Олли крикнула, изображая дрожь в голосе:
– У меня температура. – Она потрогала лоб. Ну, как минимум тёплый. – Мне нельзя под дождь, а то подхвачу воспаление лёгких.
На лестнице раздались шаги отца. Когда он открыл дверь, Олли уже успела спрятать книгу под одеяло, поглубже заползти в свой кокон и изобразить на лице страдание.
Папа был в синей клетчатой рубашке. Похоже, он совсем не спал. Вид у него был помятый, на рубашке засохла капелька овсянки. Руки то и дело одёргивали манжеты, будто искали хоть какое-нибудь дело. Отец посмотрел на Олли с беспокойством, которое, впрочем, быстро сменилось раздражением.
– Да, на здоровую не похожа, – сказал он. – Ты что-то совсем разболелась. Необходим постельный режим. И, разумеется, ничего, кроме чая и тостов, тебе нельзя. – Папа подскочил к кровати и выхватил книжку, уголок которой торчал из-под одеяла. Олли вздрогнула. – Читать тоже запрещено. А то можно переволноваться и заболеть гриппом.
Олли перевела взгляд с отца на книгу. Целый день жевать тосты и хлебать чай, лёжа в постели? В автобусе хотя бы почитать можно.
Она покашляла.
– По-моему, мне уже лучше. – Олли придала лицу выражение самоотверженного благородства. – Пожалуй, не стоит пропускать школу.
– Какая молодец! – похвалил отец.
Она с достоинством выбралась из-под одеяла.
– Пять минут, – сказал папа и отправился обратно на кухню, где уже подгорал бекон.
Олли подняла голову и посмотрела в окошко в крыше. Вода скатывалась по стеклу ручьями; казалось, что за окном аквариум. Может быть, подумала Олли, все люди живут под водой, как русалки, но не замечают этого, потому что вода кажется им воздухом?
Нет, глупости какие-то. Комнату определённо заполнял воздух, причём довольно холодный, особенно в сравнении с тёплой кроватью. Олли засунула ноги в пушистые тапочки и пошла к комоду, спотыкаясь и дрожа.
Немного поразмыслив, она надела выцветшие джинсы, длинный зелёный свитер и шерстяные носки, связанные отцом. На одном была рыбка, а на другом рыбак. Жёлтые резиновые сапоги ждали на первом этаже у задней двери. Олли достала из-под подушки большие чёрные наручные часы с разбитым экраном и аккуратно надела их. Расчёсываться она не стала: от этого волосы только сильнее кудрявились. Олли бросила взгляд на своё отражение, нахмурилась. Наконец, торопливо почистив зубы в ванной, она бросила «Замкнутые пространства» в рюкзак и спустилась по лестнице.
В носках она ступала почти беззвучно, но отец всё равно обернулся, когда Олли вошла в кухню. В чём-то он совсем не изменился с прошлого года: всё так же вязал носки и шутил. Но его густые чёрные волосы посеребрила седина, которой раньше не было, и порой Олли замечала, что отец смотрит в пустоту остановившимся взглядом, думая, что она не видит.
– Посмотри, какие у папы глаза, – сказала ей однажды мама, когда они втроем сплавлялись по реке Коннектикут. Олли сидела в середине каноэ, а отец – на корме у неё за спиной. Мама, занимавшая место впереди, оглянулась с улыбкой. Её нос обгорел на солнце и покраснел. – У него самые красивые глаза на свете, согласна?
Олли не стала спорить. Папины глаза были большие и бархатные, такие тёмные, что непонятно, где заканчивается радужка и начинается зрачок.
– У тебя точно такие же, Оливия, моя маленькая сердцеедка!
Олли улыбнулась, а отец рассмеялся и ответил:
– Глаза тебе достались мои, Оллинёнок, зато храбрость мамина!
Оливия с трудом прогнала это воспоминание. Отец затопил печь, которую они называли Огнесса. Поленья потрескивали за прозрачной заслонкой. В коридоре и на лестнице было холодно, но кухня уже прогрелась.
От большой кастрюли с кашей, стоявшей на плите, поднимался пар, а на разделочном столе лежали три буханки хлеба, хрустящего и румяного. Должно быть, папа продолжил печь, после того как закончил с чесночным хлебом. Может, он всю ночь провёл у плиты, дожидаясь Олли.
Она решила не думать об этом. Не хватало ещё мучиться чувством вины. Лучше сосредоточиться на завтраке. Съесть тост? Нет, пожалуй, кашу. Олли положила себе овсянки, покрошила в неё бекон, а потом полила всё сливками и кленовым сиропом, заготовленным ещё прошлой зимой. Это была последняя партия сиропа, которую они сделали все вместе: мама руководила сбором сока, а папа целыми днями стоял за плитой и варил его.
Но об этом тоже не стоило думать. Олли поставила миску на разделочный стол и пошла наливать кофе.
– Кофе только для взрослых, – сказал отец, не поднимая головы. Он сидел за кухонным столом и листал новости.
– Ну, я же достаточно взрослая для того, чтобы промокнуть под дождём и подхватить воспаление лёгких, – ответила Олли и всё равно налила себе кофе, бросив в него сахар.
Отец поднял взгляд. Сам он даже не притронулся к каше в своей тарелке.
– Положила бы ещё овсянки, – предложил папа, заметив её миску. – На полке со специями есть изюм и грецкие орехи. Я же знаю, ты проголодалась. Так ведь и не пришла ужинать.
Значит, и правда ждал всю ночь. Теперь Олли стало по-настоящему стыдно. Она и впрямь проголодалась, поэтому с виноватым видом насыпала изюма и добавила масла в кашу, а потом перемешала.
– Готова ехать на ферму? – спросил отец. – Я только вчера обсуждал «Туманную долину» с мистером Брустером. Линда Вебстер взялась за восстановление фермы всего пять лет назад, но дела у неё идут отлично. Сельское хозяйство в регионе оживает! Я даже немного завидую, что ты увидишь всё своими глазами. Может, меня тоже возьмут в поездку?
– Только если ты выучил роль мокрой крысы, – мрачно отозвалась Олли, глядя на дождь за окном. Она плеснула тёплого молока в кофе, взяла кружку и миску с овсянкой и села за стол.
Отец фыркнул, тоже бросив взгляд на ручьи, бегущие по стеклу.
– Да уж. Шапку не забудь. Зато дома тебя будет ждать протопленная печь.
– И горячий шоколад? – спросила Олли.
– С маршмеллоу, – согласился отец и широко улыбнулся, так что в уголках глаз образовалась сеточка из морщинок. Олли успела соскучиться по этой улыбке, которую так редко видела в последнее время.
Она и сама едва не заулыбалась в ответ. Может, не так уж и страшно немного промокнуть? Олли сделала большой глоток кофе и открыла «Замкнутые пространства». Она знала, что отец наблюдает за ней, но не стала поднимать взгляд. Ей не хотелось снова чувствовать себя виноватой. Олли сосредоточилась на книге.
«Белая дымка, клубившаяся у реки, подползла ближе, окутывая Джонатана, который стоял под дождём весь в слезах.
Из туманного сумрака вышел незнакомец.
– Как он выглядел? – спросила я потом.
– Он улыбался, – был ответ. – Имени он не назвал. Сомневаюсь, что у него вообще есть имя. Я помню длинные тонкие пальцы… и больше ничего. Мне показалось, что я знаю его с рождения, и сам его вид внушал невыносимый ужас.
Когда незнакомец заговорил, его голос звучал ласково.
– Кажется, ты звал меня, – сказал он Джонатану. Дождь всё продолжался.
– Нет, – возразил мой муж, – я звал своего брата.
– Его больше нет, – ответил незнакомец. – Но я мог бы его вернуть. – Он улыбнулся. – Если ты готов платить.
У Джонатана задрожали колени, и всё же он выдавил:
– Ч-чем платить?
– Когда я позову, ты пойдёшь со мной и будешь мне повиноваться, – сказал Человек с улыбкой на лице. – Если согласишься, я верну твоего брата.
– И долго? – спросил Джонатан. – Долго мне придётся тебе повиноваться?
Незнакомец улыбнулся ещё шире. Его глаза были тёмными, как полночная река.
– Пока туман не обратится в дождь, – ответил он».
– Олли. Олли!
Она глубоко вдохнула и удивлённо заморгала, снова вернувшись в уютную кухню, освещённую огнем очага. Погрузившись в чтение, Олли будто наяву перенеслась в тёмную дождливую ночь на старой ферме.
Отец посмотрел на книгу у неё в руках.
– Ты что, совсем не слушала? А я такую прекрасную речь говорил.
– Речь? – переспросила Олли. Она ещё не до конца пришла в себя.
– Ага, – ответил папа. – Под названием «Веди себя хорошо, не промочи ноги, люблю тебя, доченька». Стандартная речь из учебника для родителей.
Олли продолжала удивлённо глядеть на него. Отец вздохнул.
– Ладно, попробуем по-другому. – Он ненадолго задумался. – Если спросить лошадку, что мешало ей спать ночью, как она ответит?
– Не знаю, – пробормотала Олли, всё ещё думая о «Замкнутых пространствах».
– Книга-го, – выдал отец, изображая конское ржание. – Книга-го.
Олли застонала.
– А что на это скажет утка? – продолжил он, весьма довольный собой.
Олли закрыла лицо руками.
– Зря-зря-зря, – закрякал папа, хлопая руками, будто крыльями.
Она всё-таки не сдержала улыбки.
– Пойдём, – сказал он, делая последний глоток кофе. – Я тебя отвезу. Хватит тянуть резину.
Олли допила содержимое своей кружки, соскребла со дна миски остатки каши и вслед за отцом вышла в дождливое утро.
Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления