Онлайн чтение книги Тысячелетний мальчик The 1,000-year-old Boy
Глава 13

Сначала я понятия не имел, что смотрю. Просто шум – хруст, шуршание и что-то серо-зелёное – не в фокусе, поскольку камера двигалась мимо… чего?

Листья. Подлесок. Кусты. И слова, разборчивее некуда. Мой голос произнёс:

– Что-то плоское, с зеленью?

Затем голос Рокси:

– Да, теперь видно. Это крыша.

– Останови видео! – велел я, и Рокси наклонилась, чтобы нажать на пробел.

– Ты снимала?

Она молча усмехнулась и кивнула.

– Но… как? У тебя не было камеры.

Левой рукой она стащила с себя джинсовую куртку и сунула её мне. Присмотревшись, я разглядел крошечную стеклянную полусферу, вмонтированную в медную пуговицу. Рокси откинула полу и показала чёрный кабель, который вёл к внутреннему карману, где лежала маленькая серебристая коробочка.

– Это камера?

– Ага. Камера наблюдения, разрешение 720, аудио и видео.

Я покивал с умным видом, словно знал, о чём идёт речь, и затем для верности добавил:

– Ну да? Здорово!

Кажется, это сработало – Рокси заговорила с большим энтузиазмом.

– Ну да, и даже лучше! У неё поток 16,4 мегабита в секунду, и это круче, чем Mpeg 4. Так что можешь…

Она не договорила и внимательно посмотрела на меня.

Я придал лицу выражение, которое применяют в школе, когда не слушают учителя, но хотят, чтобы он об этом не догадался. (Это выражение часто видел у меня мистер Рейд, наш математик.)

– Ты не понял, о чём я, так ведь?

Я покачал головой и спросил:

– Это ты тоже нашла в мусорном баке?

Она рассеянно кивнула и снова нажала на «плэй».

Было так странно снова увидеть всё, что произошло с нами несколько часов назад. Рокси промотала ту часть, где мы пробирались через лес, – до момента падения на ведьмин двор.

(Смотрите, теперь и я это скажу. Она не ведьма!)

На экране был виден только кусочек земли, потому что Рокси лежала на животе в высокой траве.

– Пригнись! Она тебя увидит!

Это сказала Рокси.

– И что? Превратит в лягушку? Ничего, я готов рискнуть.

Послышалась возня, а затем «ох», когда Рокси покатилась вниз. После раздалось громкое, тяжёлое «бум» – она ударилась о землю.

– Ой! – сказал я.

Кажется, Рокси сильно ушиблась.

Изображение помутнело, расплылось и замерло. Теперь большую часть экрана занимало небо, потому что Рокси без сознания лежала на спине.

– Наверно, было больно! – сказал я.

– Чертовски! – ответила Рокси. – Но только потом, когда я пришла в себя.

Послышались шаги, а затем снова прозвучали слова, которые я, трусливо оцепеневший, слышал наверху.

Слова на том странном языке. Говорила женщина:

– Ал-ву! Ал-ву! Комни!

Примерно так оно звучало. Затем раздалось много всяких непонятных звуков. И я ахнул: экран заполнило лицо женщины. Она наклонилась и смотрела на Рокси, а крошечная камера это фиксировала.

Рокси нажала на паузу.

– Вот, это – она!

У Рокси был такой вид, словно объявила имя знаменитости, выходящей на красную дорожку.

Мы смотрели на лицо женщины на экране.

Сколько ей было лет? Честно говоря, я не очень хорошо определяю возраст. После тридцати люди выглядят примерно одинаково, пока им не исполнится шестьдесят или около того. Тогда они покрываются морщинами и седеют, как дедушка и бабушка Линклейтеры.

Так что женщине могло быть сколько угодно лет – в этом диапазоне. Я заметил морщины на лбу и в уголках глаз. Но, возможно, они появились из-за озабоченного выражения лица. Из-под головного платка выбивалось несколько светлых прядей. Щёки были блестящими, с лёгким румянцем, как яблоки сорта «Пинк лэйди».

Рокси снова нажала на «плэй», и лицо женщины начало перемещаться: сначала назад, потом, когда она стала осматривать рану, – из стороны в сторону. Когда-то эта женщина была красивой, но теперь всё портили зубы, потемневшие и стёртые. И сверху, и снизу нескольких недоставало.

Когда она сняла тёмные очки, я увидел глаза – водянисто-голубые, с красными прожилками и бледными веками.

– Ты видел когда-нибудь такого уставшего человека? – пробормотала Рокси. – Кажется, она готова проспать целую вечность.

На экране вновь появилось небо. Зазвучал разговор на чужом языке, из которого я вычленил только «Ин-анн боллд». Женщина произнесла эти слова дважды.

– Здесь они подняли меня, – пояснила Рокси. Изображение поменялось: появилась стена, потом снова небо. И вскоре стало темнее, потому что они вошли в дом. Картинка опять стала неподвижной. Я увидел потолок и источник света наверху.

– Привет? Привет?

Это был другой голос – голос мальчика.

– Ты меня слышишь? Привет? Как ты себя чувствуешь?

Послышались лёгкие шлепки – кажется, кто-то нежно хлопал Рокси по щеке, пытаясь привести её в чувство. Затем заговорила женщина, прозвучали вдох, выдох и слабый стон.

Мальчик что-то сказал женщине, затем раздались кашель и ещё один, мучительный, стон.

– Это я, – сказала Рокси. – Пришла в себя и пытаюсь подняться.

Картинка сместилась – видимо, Рокси попыталась сесть. Но затем снова стал виден потолок, когда женщина произнесла:

– Нет, голубушка. Ложись обратно, деточка. Ты сильно ушибла головку. Просто полежи, детуля. Не движься. Тсс.

Голос у неё был мягкий и успокаивающий, с сильным северо-восточным говорком. Но также слышался в нём иностранный акцент. Она говорила как Кристина Нильсен, девочка из моей старой школы, – норвежка, но с акцентом жителей Ньюкасла.

В любом случае, квакающего голоса ведьмы я не услышал, но Рокси об этом говорить не стал.

Та ещё немного промотала вперёд.

– Тут я просто лежала, а они разговаривали на своём языке.

Затем промелькнуло изображение фарфоровой чашки.

Рокси объяснила:

– У неё там была какая-то жидкость, которой она промыла мне рану на голове. Пахло очень сильно, а щипало вообще ужасно.

Затем раздался голос женщины:

– Как думаешь, ты можешь сесть, цветуля? Давай, садись. Потихонечку. Как чувствуешь?

И тогда они появились оба – Рокси села, и крошечная камера показала всю комнату.

На женщине был бесформенный свитер ручной вязки. Пальцы её, длинные и грубые, сплетены в участливом жесте.

Камера обрезала верх головы, но было видно, что лицо у женщины доброе. Она сказала мальчику:

– Го-тер свин, Алве. Го-тер свин.

Мальчик – очевидно, её сын – был очень похож на мать – от бледных глаз до грязных светлых волос и длинных пальцев. Зубы у него тоже были жёлтые, и часть их отсутствовала. Одежду он носил старомодную: обычные брюки (не джинсы) и рубашку с пуговицами. Тётя Алиса сказала бы, что он выглядит «настоящим умником». Но, по мне, он словно позаимствовал старую одежду своего отца. Странный костюм дополняли свисающие на верёвочке тёмные очки.

Комната была тёмная и захламлённая: старинные стулья, заваленный бумагами стол, каминная полка, уставленная вазами и безделушками, кипы бумаги на полу и…

– Ну! Смотри, до чего они довели дом! – сказал я.

Рокси засмеялась.

– Какой домовитый хозяин! – пошутила она. – Но я понимаю, о чём ты. Знаешь, там пахло…

Она помедлила.

– Плохо?

Рокси наморщила нос, словно это могло помочь ей определить запах.

– Не то чтобы плохо. Просто… так пахнет дом старого человека, где много старого барахла. Наверное, отчасти пылью. Хотя там вроде чисто.

Я кивнул. Примерно так пахло в доме бабушки с дедушкой, а ведь они были не очень старые. Мы снова переключились на экран.

– Как ты себя чувствуешь, голубушка? Головка не кружится? Попробуй встать – аккуратненько, тихонько.

– Кажется, она вполне нормальная, – сказал я. – Даже милая.

– Я знаю, – ответила Рокси. – Хотя подожди.

– Ты можешь двигаться, цветулечка? Ничего не сломано? Ты так упала…

Изображение перемещалось – видимо, Рокси шевелила руками и ногами, проверяя их состояние. Затем прозвучал её голос:

– Нет, ничего не сломано, спасибо. Я лучше пойду.

Тут – за кадром – раздался высокий голос мальчика:

– Ты уверена? Тебе не надо уходить прямо сейчас. Это может быть небезопасно, знаешь ли, если у тебя сотрясение мозга.

Затем последовал разговор на их языке, из которого я ничего не понял, хотя и расслышал снова слово «Ал-ву». Не видя лиц, было очень сложно о чём-то догадаться, но мне показалось, что женщина чего-то решительно требовала от мальчика.

– Останови, – попросил я, и Рокси нажала на паузу. – О чём это они?

Рокси пожала плечами:

– Откуда мне знать?

Мы отмотали назад и включили снова.

– Похоже, – сказал я, – она велела ему не задерживать тебя. Это слышно по её тону.

Мы прослушали разговор в третий раз, и Рокси согласилась со мной.

– Да я и сама не хотела оставаться, боялась.

Камера повернулась и показала другую часть комнаты. Местами она была так загромождена, что, казалось, башни из бумаг вот-вот обрушатся. На стене висели книжные полки. Книг на них, втиснутых кое-как, было чуть ли не больше, чем во всей нашей школьной библиотеке. Камера двигалась слишком быстро, и я не успевал прочитать названия. Но, похоже, это были старинные тома, а не современные книжки в разноцветных бумажных переплётах. Мелькнул хвост чёрно-белой кошки.

Послышался голос Рокси:

– Мне… мне правда надо идти. Спасибо. Благодарю вас.

Женщина появилась перед Рокси, лицо её стало куда менее добрым.

– Но, голубушка, ты так и не рассказала мне, что делала здесь. Ты забралась на нашу территорию. Это частная собственность. Поставлен забор, а ты и твой друг перелезли через него.

– Я… я…

– Твой друг. Да, мы видели его, правда, Алве?

Мальчик кивнул с видом страдальца. Было видно, что допрос ему не нравится.

– М-мы потерялись. Женщина наклонилась к Рокси.

– Да неужели? Что ж, впредь не теряйтесь, а то мы нашлём на вас пасечников.

Затем она улыбнулась. Это была холодная улыбка, которая говорила: «Я не хочу быть суровой, но не надо меня недооценивать».

Что значило «наслать пасечников»? Я вопросительно посмотрел на Рокси, но она лишь слегка пожала плечами. Так или иначе, звучало это крайне неприятно.

Рокси за кадром рассыпалась в извинениях. По экрану было ясно, что она вышла из комнаты в такой же тёмный и загромождённый коридор и направилась к огромной деревянной двери с небольшим окошком. Её руки пошарили в поисках дверной ручки, а потом Рокси обернулась. Перед ней стоял мальчик.

– Мне очень жаль, – повторила Рокси, и тут произошла в высшей степени удивительная вещь.

Мальчик робко улыбнулся – из-за маленького роста Рокси камера лишь частично сняла его улыбку. А затем произнёс:

– Мне тоже.

Он оглянулся и тихонько добавил:

– Может, мы ещё увидимся?

В голосе звучали печаль и надежда. Послышались шаги матери, совсем близко.

Дверь распахнулась, и мальчик сказал:

– Сюда.

Он поднял руку и застенчиво помахал Рокси, а (почти) чёрная кошка пробежала в самом углу экрана.

Потом картинка начала дрожать и двигаться вверх-вниз. Раздался топот Рокси – девочка улепётывала со всех ног.

И вот теперь она с самодовольным видом сидела передо мной.

– Говорила я тебе, – повторила Рокси. – Странный язык, примочка, старинные книги, угрозы! Она стопроцентная ведьма.