Онлайн чтение книги Под осенней звездой Under the Autumn Star
xiv

Фалькенберг не просчитался, в соседней усадьбе не захотели оказаться хуже других – пианино давно пора было настроить. Хозяйская дочка куда-то уехала, надо все кончить до ее возвращения – это будет небольшой сюрприз. Она не раз жаловалась, что пианино расстроено и на нем просто невозможно играть. Фалькенберг ушел в комнаты, а меня снова бросил на дворе. Когда стемнело, он продолжал работать при свечах. Потом его пригласили к ужину, а отужинав, он вышел и по требовал у меня трубку.

– Какую трубку?

– Вот болван! Ну ту, что на кулак смахивает.

Я неохотно отдал ему свою трубку, которую только недавно доделал, красивую трубку наподобие сжатого кулака, с ногтем на большом пальце и золотым кольцом.

– Гляди, чтоб ноготь не слишком накалялся, – шеп нул я, – не то он покоробится.

Фалькенберг раскурил трубку, затянулся и ушел в комнаты. Однако он и обо мне позаботился, на кухне меня накормили и напоили кофе.

Спать я лег на сеновале.

Ночью меня разбудил Фалькенберг, он стоял посреди сарая и звал меня. Полная луна светила с безоблачного неба, и я хорошо видел его лицо.

– Ну, чего тебе?

– Вот, возьми свою трубку.

– Трубку?

– Не нужна она мне. Гляди, ноготь-то отвали вается.

Я взял трубку и увидел, что ноготь покоробился.

Фалькенберг сказал:

– Этот ноготь при свете луны напугал меня до смер ти. И я вспомнил, где ты раздобыл его.

Счастливец Фалькенберг…

Наутро хозяйская дочка была уже дома, и, уходя, мы слышали, как она отбарабанила вальс на пианино, в потом вышла и сказала:

– Вот теперь дело другое. Не знаю, как мне вас благодарить.

– Фрекен довольна? – спросил мастер.

– Еще как! Стало гораздо лучше, просто сравнить невозможно.

– А не посоветует ли фрекен, куда мне обратиться теперь?

– В Эвребё. К Фалькенбергам.

– К кому?

– К Фалькенбергам. Пойдете все прямо, а там спра ва увидите столб… Они будут рады.

Фалькенберг уселся на крыльце и стал выспраши вать у нее всю подноготную о Фалькенбергах из Эвребё. Неужто он нашел здесь родственников, попал, можно сказать, к своим! Большое спасибо, фрекен. Ведь это неоценимая услуга.

Потом мы снова отправились в путь, и я тащил мешки.

В лесу мы сели под деревом и принялись толковать между собой. Есть ли смысл настройщику Фалькенбергу прийти к капитану из Эвребё и назваться его родственником? Я опасался и заразил своими опасениями Фалькенберга. Но, с другой стороны, жаль было упус кать такой счастливый случай.

– А нет ли у тебя каких бумаг, где стояло бы твое имя? Какого-нибудь свидетельства?

– Есть, да оно ни к черту не годится, там только и сказано, что я хороший работник.

Мы подумали, нельзя ли подделать некоторые места в свидетельстве; но тогда уж лучше все переписать на ново. Мол, предъявитель сего – настройщик, которому нет равных, и имя можно поставить другое, не Ларс, а, скажем, Леопольд. Кто нам мешает!

– А берешься ты написать такое свидетельство? – спросил он.

– Да, берусь.

Но тут моя разнесчастная фантазия разыгралась и все испортила. Какой там настройщик, я решил про извести его в механики, в гении, он способен во рочать большими делами и имеет собственную фаб рику.

– Но фабриканту ведь свидетельство ни к чему, – прервал меня Фалькенберг и не захотел больше слу шать мои выдумки. Так мы ни до чего и не догово рились.

Мы понуро побрели дальше и дошли до столба.

– Ну как, пойдешь ты туда? – спросил я.

– Сам иди, – ответил Фалькенберг со злостью. – Вот возьми свою рвань.

Мы ушли уже далеко от столба, как вдруг Фалькен берг замедлил шаг и пробормотал.

– А все ж обидно уходить ни с чем. Жаль упускать случай.

– По-моему, тебе надо бы зайти их проведать. В конце концов может статься, что ты и впрямь с ними в родстве.

– Жаль, что я не справился, нет ли у него племян ника в Америке.

– А ты разве умеешь говорить по-английски?

– Помалкивай, – сказал Фалькенберг. – Заткни глотку. Сколько можно болтать!

Он накричал на меня, потому что был зол и разволновался. Вдруг он остановился и сказал решительно:

– Ладно, я пойду к нему. Давай-ка сюда трубку. Не бойся, раскуривать ее я не буду.

Мы поднялись на холм. Фалькенберг сразу напустил на себя важность, время от времени указывал трубкой то туда, то сюда и рассуждал о местоположении усадь бы. Мне было досадно, что он идет как барин, а я тащу мешки, и я сказал:

– Так ты настройщик или еще кто?

– Я, кажется, доказал, что умею настраивать фортепьяно, – процедил он сквозь зубы. – Стало быть, тут и говорить не о чем.

– Ну, а если хозяйка сама что-нибудь в этом смыс лит? Возьмет и испробует инструмент?

Фалькенберг промолчал, видно было, что его одолевают раздумья. Он ссутулился и понурил голову.

– Нет, пожалуй, не стоит рисковать. Вот возьми свою трубку, – сказал он. – Спросим просто, нет ли ка кой работы.