Онлайн чтение книги Мексиканская месть Une vendetta mexicaine
Глава VII. Капитан Гишар

Капитан Гишар воспользовался несколькими минутами, которыми он мог располагать; в то время когда мексиканцы, после доклада господина Гурсо, вошли в каюту, они застали его наклонившимся над картой, разложенной перед ним и, по-видимому, сильно занятым рассматриванием ее.

Когда ему доложили, он быстро выпрямился и, поклонившись обоим офицерам, с улыбкою сказал:

— Милости просим, господа, какому счастливому случаю обязан я вашим приятным посещением?

Оба мексиканца с изумлением переглянулись; они были озадачены этим радушным приемом.

— Милостивый государь, — ответил капитан Ортега, — мое имя, так же как и имя этого господина, мне кажется, должны бы разъяснить вам, чем мотивируется наше посещение.

— Нисколько, господа, уверяю вас, — продолжал марселец как можно ласковее. — Потрудитесь сесть, вам подадут закуску, — добавил он, дернув сонетку.

Появился господин Гурсо; капитан Гишар сказал ему несколько слов по-провансальски; этого языка, к своему несчастью, мексиканцы не понимали.

— Извините, капитан, — сказал дон Ремиго, маленький толстяк с прыщеватым лицом, — мне кажется, что мы не понимаем друг друга.

— Что это значит, милостивый государь? — спросил у него марселец, спокойно свертывая свою карту.

— Потому что, по-видимому, — продолжал управляющий, — вы принимаете нас за друзей, которые делают вам визит.

— Не враги ли вы?.. — ответил насмешливо капитан.

Юнга принес стаканы и бутылки. Француз спокойно налил стаканы.

— Рекомендую вам эту водку, господа, — сказал он. — Это настоящий старый коньяк. Имею честь пить за ваше здоровье.

— Приступим к делу, милостивый государь, — сказал капитан Ортега, отталкивая стакан, который ему подавал марселец, — мы прибыли к вам не для обмена комплиментов.

— А зачем же вы пожаловали сюда, господа? — ответил капитан, гордо выпрямляясь.

— Мы прибыли сюда для осмотра вашего корабля.

— Для осмотра моего корабля! — возразил со смехом марселец. — Ну полно шутить, господа, лучше выпьем.

— Капитан Гишар, — сказал мексиканский офицер гордо, — напрасно вы стараетесь провести нас: вы контрабандист, даже в эту ночь вы не только получили контрабандный товар, но и свезли его.

— Вы так полагаете, командующий? — спросил он насмешливо.

— Мы получили достоверные сведения; вам нечего более притворяться, контрабандная шлюпка, с которой экипаж и теперь еще на вашем борту, пришвартована к корме; это поличное.

Капитан Гишар для успокоения себя попивал из стакана коньяк.

— Вы напрасно отказались от этой водки, честное слово, она превосходная.

Мексиканский офицер гневно топнул ногой.

— О!.. — воскликнул он, сжимая кулаки. — Вы просто насмехаетесь над нами.

— Пардье, — ответил капитан, — долго же вы этого не замечали.

Ответ был жесток. Капитан Ортега проглотил его и побледнел от бешенства.

— Капитан! — крикнул он, хватаясь за свою шпагу. — Я объявляю ваш корабль военнопленным.

— Каково!.. — сказал капитан, не переставая смеяться. — Так ex abrupto, без предварения вы берете меня в плен?

— Да, милостивый государь, — ответил командующий с трагическим жестом.

— Боже мой! Какие забияки эти мексиканцы! — сказал капитан, пожимая плечами с состраданием. — Знаете ли вы, кто теперь в плену, почтенный командир? Это вы и этот господин! Вы как глупцы — глупо бросились в расставленные мною сети. Разве вы не знаете, что между Францией и Мексикой возгорелась война? Здесь нет более контрабандистов; вы находитесь на французском судне, капитан которого не только вас берет в плен, но и через четверть часа овладеет вашим бригом. Ежели за это время ваш бриг не сдастся, вы будете повешены, господа, клянусь вам честью. Ко мне все остальные!

Дверь в каюту немедленно отворилась, и не успели еще мексиканские офицеры осмотреться, как они были обезоружены и выведены на палубу.

«Целомудренная Сусанна» была под парусами, она далеко оставила уже за собой мексиканский бриг, все еще лежавший в дрейфе, экипаж которого был весьма изумлен странным маневром французского судна.

Мексиканская лодка, швартов которой нечаянно развязался, тащилась на буксире за бригом.

Капитан Ортега тотчас же понял, в каком неприятном положении оказался он.

Что же касается до дона Ремиго Вальдеца, не очень храброго от природы, то он считал уже себя почти что повешенным.

Капитан Ортега держался лучше и не обнаруживал своего испуга, а только размышлял о том, чем разрешится его ошибка.

Мы должны пояснить в нескольких словах, как капитан Ортега отважился отправиться таким образом на борт судна и отдаться в руки человека, характер которого он прекрасно знал.

Тайну экспедиции контрабандистов продал, конечно, за деньги дону Ремиго Вальдецу перебежчик.

Управляющий таможнями тотчас же условился с капитаном Ортегой, чтобы не только захватить товар, свезенный на французское судно, товар на громадную сумму, но и овладеть бригом, чтобы этим освободить мексиканские берега от отважного контрабандиста, который долгое время эксплуатировал их.

Вследствие этого была устроена засада в то время, когда французы производили перевозку, и именно в то самое время, когда их лодка подходила к берегу, она внезапно была окружена таможенными и весь экипаж был взят в плен без выстрела, потому что атака была произведена быстро и французы, застигнутые врасплох, не успели взяться за оружие.

По условиям, заключенным между ним и его поручителями, капитан Гишар принял на себя ответственность за целость товаров, которые он должен был провезти тайно. Потеря товара означала для капитана Гишара разорение; кроме того, надо сказать, что у таможенников было пятнадцать человек аманатов, которые обеспечивали жизнь капитана Ортега и дона Ремиго Вальдеца в случае, ежели бы капитан Гишар не согласился сдать свой бриг и задумал задержать на нем мексиканских офицеров.

Итак, меры предосторожности прекрасно были приняты командующим, и как ни отважна была та выходка, которую он сделал, но в ней не было ничего необыкновенного.

С другой стороны, несмотря на выказываемое спокойствие, капитан Гишар совершенно не был так покоен на счет своей лодки и бывшего на нем груза; поэтому, притворяясь тем, что он был готов дать отпор, он решился не доводить дела до крайности.

Следовательно, положение мексиканских офицеров не было так отчаянно, следовало только поступать осмотрительно.

А между тем, по правде, ежели бы капитан Ортега знал, что ему придется ведаться с таким отважным человеком, каким был храбрый марселец, то он не рискнул бы так необдуманно отправиться к нему на борт.

— Все наверх! — скомандовал капитан Гишар. — Мы переменим галс. Господин Гурсо, прикажите приготовить два швартова.

При этой команде, произнесенной с такой холодностью, по пленным пробежала дрожь. Эти снасти очевидно предназначались для того, чтобы отправить их в вечность.

Капитан Ортега сделал несколько шагов для того, чтобы подойти к марсельцу.

— Вы хотите переменить галс, капитан? — сказал он ему вкрадчиво.

— Да, — возразил тот насмешливо, — разве это беспокоит вас?

— Нисколько, капитан.

— Мне хотелось бы подойти к вашему бригу, который слишком отстал позади, хотя он наконец решился следовать за нами.

— Как вам угодно, капитан; но только прежде чем вы прикажете этот маневр, мне хотелось бы сказать вам несколько слов.

— Я согласен, любезный господин, говорите, я слушаю вас.

— Извините, но мне кажется, что нам было бы удобнее в вашей каюте, чем здесь.

— О, не хотите ли вы исповедаться? — спросил он и громко захохотал.

От этой грубой шутки по телу бедного управляющего пробежала нервная дрожь; офицер же не смутился.

— Может быть, — ответил он с хитрой улыбкой.

Капитан, казалось, раздумывал.

— Пойдемте, — сказал он наконец.

И сошедши со шканцев, он направился к своей каюте, куда за ним последовали его пленные.

— Садитесь, и поговорим, — продолжал он, затворяя дверь. — Что хотите вы сказать мне?

— Я хочу сделать вам предложение, капитан, — ответил ему мексиканец.

— Хо, хо!.. — произнес капитан. — Предложение; оно должно быть очень выгодным, чтобы я принял его. Но все равно, расскажите; ничто так не усиливает жажду, как разговор; согласны ли вы с этим мнением?

— Вполне, — ответил офицер, подавая свой стакан, который француз налил до края.

— Теперь рассказывайте, я слушаю вас, — сказал капитан.

— Сеньор Гишар, — продолжал мексиканец, — прежде всего позвольте мне искренно извиниться перед вами. Я не знал вас; теперь я вижу, что вы, действительно, храбрый и отважный капитан.

— Да, да, — ответил тот, улыбаясь, — я пользуюсь этой репутацией на берегу; но продолжайте, пожалуйста, и прямо к делу.

— Дело вот в чем: какой выкуп требуете вы за возвращение нам свободы? — произнес он отчетливо.

— Гм! — произнес капитан, почесав за ухом. — Сознаюсь вам, что я не вижу никакой надобности возвращать вам свободу; так как вы в моих руках, то я предпочитаю оставить вас у себя; вы меня сильно мучили в последнее время, любезный господин.

— Боже мой, это потому, что мы не были знакомы, вот и все; не понимали друг друга, знаете ли вы…

— Знаю, знаю, — перебил он, — но почему же вы желаете изменить настоящее положение?

— Это не я, — с живостью произнес офицер.

— Но тут и вы участвовали; между тем, мне кажется, что десять процентов, которые я предлагал вам, составляли порядочную сумму, и вам следовало бы принять ее.

— Конечно, это было бы прекрасно; дон Ремиго сказал мне только о пяти, и вы согласитесь со мною…

— О, дон Ремиго! — воскликнул капитан. — Так вы, таким образом, обманываете вашего товарища!

— Но… — пролепетал управляющий.

— Молчите, милостивый государь, — сказал грубо офицер, — вы поступили бесчестно!

Бедный управляющий склонил покорно голову перед гневным взором офицера. Офицер продолжал:

— Ну, постараемся понять друг друга; я возвращу вам людей ваших и ваши товары, которые я захватил.

— Вот как! — произнес капитан, с гневом закусывая губы. — Вы захватили мою лодку?

— Боже мой, да, — сказал он просто.

— Далее? — продолжал капитан.

— Как далее? — воскликнул он с притворным удивлением.

— Да, этот выкуп я нахожу довольно скудным вместе с бригом вашим.

— Но он еще не взят.

— Нет, но его возьмут через час.

Эти слова были произнесены жестким и до того сухим голосом, который не допускал комментарий. Капитан встал.

— Допустим, что вы возьмете бриг, — продолжал офицер.

— Я непременно возьму его, — сказал он отчетливо.

— Хорошо. Вы возьмете его, и что же вы сделаете с ним?

— Слушайте, — сказал капитан, садясь опять, — о делах надо говорить серьезно, не правда ли? Я не более как негоциант, и для меня желательнее всего заключить с вами условие: мои условия будут не тяжелы; вы можете согласиться или не согласиться на них, это ваше дело.

— Ну расскажите их, — сказали оба пленника с некоторой надеждой.

— Вот они: во-первых, вы возвратите мне мою лодку, моих людей и мой товар.

— Хорошо, — сказали они.

— В этот раз товары будут перевезены сухим путем франко.

— Принимаем.

— Всякий раз, когда я буду нагружать или разгружать товары на этом берегу, я буду платить вам постоянную пошлину по семи процентов на вас обоих.

— Вы обещали десять.

— Может быть, но теперь более семи я не дам.

— Хорошо; мы принимаем.

— Вот бумага, перья, чернила; вы сейчас же составите мне двойной контракт, в котором должны быть упомянуты все условия и который будет подписан обоими вами.

— К чему этот письменный контракт?

— Для того чтобы вас повесили, ежели вы вздумаете обмануть меня, — сказал он грубо.

— Боже, что за мысль! — воскликнули они.

— Принимаете ли вы?

— Хорошо, пишите.

Они тотчас же приступили к делу; когда они окончили, капитан внимательно прочел контракт, тщательно обдумал каждое выражение, потом он сложил оба контракта и положил их к себе в карман.

— Все ли? — спросил капитан Ортега.

— Нет еще, — возразил он, — я хочу узнать еще имя того человека, который изменил нам.

— Это относится к дону Ремиго.

— Он называется дон Стефано Лобо, — сказал глухо управляющий.

— Благодарю вас, господа, вы свободны, то есть то, что вас сейчас же свезут на берег и вы сдадите мою лодку доверенному от меня человеку, который отправится с вами.

— А кто же отправится с нами? — спросил офицер.

— Вы узнаете его, — ответил лукаво капитан, дернув за сонетку, — это дон Маркос.

Капитан Ортега побледнел как полотно; он вынужден был опереться о перегородку каюты, для того чтобы не упасть навзничь, но, тотчас оправившись, сказал глухим голосом:

— Хорошо.

Вошел господин Гурсо.

— Возвратите им их шпаги; они свободны. Спустите лодку мексиканцев и свезите их на берег. Господа, я оставлю вас на некоторое время.

Он вышел из каюты и приказал юнге позвать дона Маркоса.

Тот тотчас же явился.

Капитан передал ему в нескольких словах все, что происходило в каюте, и передал ему двойной контракт.

— Вот вам пропускная, — добавил он, — действуйте как вам заблагорассудится. Я сделал все, что от меня зависело, остальное относится к вашей компетентности.

— Благодарю вас от души, — произнес дон Маркос, — благодарю; вы дарите мне теперь более чем жизнь, это мщение.

— Будьте благоразумны, мой друг, не забывайте того, что меня не будет с вами для того, чтобы помочь вам.

Дон Маркос отвел его в сторону, и они беседовали несколько минут с воодушевлением.

— Хорошо, — сказал наконец капитан Гишар, — так как вы требуете этого.

— Я вас прошу, мой друг, — ответил дон Маркос.

— Это дело решенное.

— Капитан, — сказал, приближаясь, господин Гурсо, — все готово.

— Поднимитесь на мачту и подайте сигнал, чтобы лодка брига подошла; вы, мой друг, — добавил он, обращаясь к дону Маркосу, — сойдите в вашу лодку, и до свидания; через час я пришлю к вам моих экс-пленников. Хе! Хе!.. — произнес он, потирая руки. — Мне кажется, что теперь они в наших руках.

И, вновь пожав руку своего друга, он возвратился в каюту.

— Господа, — сказал он, обращаясь к мексиканцам, — ежели вы хотите съехать на берег, то вас ожидают.

— Хорошо, любезный капитан, мы готовы, — ответил командир.

— Я приказал спустить вашу лодку; я предполагал, что вы дадите некоторые поручения вашему экипажу.

— Благодарю вас, капитан; мне, действительно, нужно отдать некоторые приказания.

Разговаривая, они вышли на палубу. Капитан наклонился над бортом.

— Вот и лодка спущена, — сказал он, — господин Гурсо, позовите патрона, командир желает переговорить с ним.

Капитан Ортега закусил себе губы, сознавая, что его намерения угадали, он поневоле вынужден был действовать откровенно; казалось, что марселец угадывал сокровеннейшие его мысли.

По знаку господина Гурсо патрон взошел на палубу.

— Лопец, — сказал ему его командир, — возвратитесь на бриг, дело, не терпящее отлагательства, вынуждает меня отправиться на берег; капитан Гишар дает мне лодку, и поэтому вы мне не нужны более. Скажите лейтенанту, чтобы он возвратился на Сигвантанейоский рейд; он может прибыть туда в два часа; сегодня вечером, на закате солнца, съезжайте ко мне на берег, поняли ли вы меня?

— Понял, командир, — отвечал патрон.

— Прекрасно! Вы можете отправиться.

Патрон поклонился и сошел в лодку, которая тотчас же отчалила и направилась к «Искуплению».

— Теперь, мой любезный командир, — сказал капитан, — не потрудитесь ли вы и управляющий таможней перейти на правую сторону, там вас ожидает лодка.

— Прощайте, капитан, я никогда не забуду вашего очаровательного гостеприимства, — сказал мексиканский офицер с горькой улыбкой.

— До свидания и без злобы, мой любезный командир; я надеюсь, что отныне между нами не произойдет никакого недоразумения и мы постоянно будем находиться в хороших отношениях.

Простившись так насмешливо, эти трое людей расстались.

Оба офицера сошли в лодку контрабандиста, которая оттолкнулась и поплыла на веслах к земле.

Бриг поставил свои паруса, выплыл в открытое море и вскоре виделся только как точка, почти незаметная на горизонте.

Дон Ремиго Вальдец и капитан Ортега молчаливо сидели на корме лодки; во все время переезда, в продолжение более трех часов, они не произнесли ни одного слова.

Контрабандисты пели и гребли дружно.