Онлайн чтение книги Устремленная в небо Skyward
13

И действительно, когда в половине седьмого я подошла к зданию школы, полицейские не запретили мне пойти прямиком в умывалку. Я помыла руки, дожидаясь, пока остальные женщины выйдут. Потом быстренько разделась, побросала одежду и нижнее белье в одежную ячейку и нырнула в чистящий отсек – устройство, смахивающее формой на гроб, только с дыркой в узком конце.

Цикл занимал меньше двух минут, но я подождала, пока умывалка снова опустеет, потом вылезла и достала свою уже чистую одежду. Без десяти семь я сидела вместе с остальными в нашем учебном классе. Кадеты оживленно обсуждали столовский завтрак, включавший в себя настоящий бекон.

«Я позволю своему гневу кипеть в моей душе, – попыталась успокоить себя я, – до того дня, когда он взорвется и свершит возмездие! А до тех пор пусть кипит. Кипит, как сочный бекон на горячей сковородке…»

Вот тьма.

К сожалению, имелась и проблема посерьезнее. Было уже ровно семь, а одна из учебных кабин оставалась пустой. Тор снова опаздывал. Да как, разрази меня звезды, он десять лет каждый день являлся на уроки ни свет ни заря и при этом умудрился опоздать в летную школу два раза подряд?

В кабинет, прихрамывая, вошел Кобб, остановился возле кабины Тора и нахмурился. Несколько секунд спустя в дверном проеме возник сам Тор. Я раздраженно посмотрела на часы – и тут до меня дошло. Тор был с рюкзаком.

Кобб не сказал ни слова. Он просто посмотрел Тору в глаза и кивнул. Тор развернулся, чтобы уйти.

– Что?! – Я вскочила. – Что?!!

– Это всегда случается после первого боя, – сказал Кобб. – Обычно это происходит позже, чем получилось у вас, но так бывает всегда.

Не в силах поверить, я кинулась вслед за Тором и выскочила в коридор:

– Тор!

Он не остановился.

– Тор! Что ты делаешь?! – Я побежала за ним. – Сдаться после одной-единственной стычки? Я знаю, что тебя тряхнуло, но это же наша мечта!

– Нет, Спенса, – сказал он, остановившись. Кроме нас, в коридоре никого не было. – Это твоя мечта. А я шел с тобой за компанию.

– Наша мечта! Учеба, тренировка. Летная школа, Тор! Летная школа!

– Ты кричишь, как будто я тебя не слышу. – Он улыбнулся. – Хотя не слышит здесь кто-то другой.

Я потрясенно уставилась на него. Тор легонько похлопал меня по плечу:

– Наверное, я вру. Я правда всегда хотел поступить. Трудно не заразиться энтузиазмом, когда близкий человек мечтает так страстно. Я хотел доказать себе, что я способен пройти этот тест. И я его прошел. Но когда я летел там, Спенса, и чувствовал, каково все это… Когда те залпы попали в меня, я понял, что не смогу заниматься этим изо дня в день. Прости, Спенса. Я не пилот.

Я не понимала, что он говорит. Даже сами звуки, срывающиеся с губ Тора, казались чужими, как будто он невесть как переключился на какой-то иностранный язык.

– Я думал над этим всю ночь, – печально произнес Тор. – Но я уверен, Спенса. В глубине души я всегда знал, что не создан для сражений. Вот еще бы знать, что теперь делать… Ведь пройти тест было для меня конечной целью, понимаешь?

– Значит, удираешь, – сказала я. – Сдаешься. Бежишь.

Тор скривился, и внезапно мне стало тошно.

– Не всем же быть пилотами, Спенса. Другие профессии тоже важны.

– Так только говорят. На самом деле никто в это не верит.

– Может, ты и права. Я не знаю. Наверное… мне нужно подумать об этом. Интересно, а бывает такая работа, на которой нужно только заполнять тесты? Как оказалось, это у меня здорово получается.

Он коротко обнял меня, а я стояла как одеревеневшая, и быстро зашагал прочь. Я смотрела ему вслед, пока из кабинета не вышел Кобб.

– Марш в класс, кадет, – скомандовал он, – или я запишу тебе опоздание.

– Поверить не могу, что вы его отпустили!

– Часть моей работы – определять, кто из вас, малолеток, принесет больше пользы здесь, внизу, а не убьется там. – Он мягко подтолкнул меня к двери. – К дню выпуска опустевших кабин в классе добавится. Идем.

Я вернулась в кабинет, забралась в свою кабину, и до меня дошло то, что стояло за этими словами. Кобб казался почти счастливым, отослав одного из нас. Скольких же учеников сбили у него на глазах?

– Итак, – сказал Кобб, – давайте посмотрим, что вы запомнили из вчерашнего урока. Пристегнитесь, наденьте шлемы и включите голографические проекторы. Командир, поднимайте звено в воздух и докажите мне, что новые знания не вытекли у вас за ночь из ушей в подушку. Тогда, быть может, я смогу научить вас, как на самом деле начать летать.

– И стрелять? – нетерпеливо спросил Бим.

– Тьма, нет! – сказал Кобб. – Вы же друг дружку перестреляете! Сначала – самые азы.

– А если нас снова застукают в воздухе, как нам драться? – спросил Артуро.

Я до сих пор не соображала, как выговаривать его позывной. Амфибия, или как там его?

– Тогда, – сказал Кобб, – тебе придется надеяться, что Жучик посбивает их для тебя, парень. Хватит разговоров! Исполнять приказ!

Я пристегнулась и включила проектор, но напоследок, прежде чем вокруг меня возникла голограмма, бросила взгляд на опустевшее место Тора.

Все утро мы учились поворачивать одновременно.

Полеты на космических истребителях отличались от пилотирования каких-нибудь старинных аэропланов, которые использовали некоторые внешние кланы. У наших кораблей были не только антигравы, удерживающие нас в воздухе – независимо от скорости или ее отсутствия, – истребители также снабжались мощными устройствами, названными атмосферными воздухозаборниками, благодаря которым мы гораздо меньше зависели от причуд воздушных потоков.

Однако наши крылья тоже играли свою роль, а наличие атмосферы могло оказаться удобным по ряду причин. Мы могли исполнить стандартный крен, положить корабль набок и разворачиваться, словно птицы. Но мы могли и выполнять некоторые маневры в космическом стиле – например, развернуть корабль в любом направлении, в каком пожелаем, и рвануть туда на ускорителе.

Я близко познакомилась с разницей между ними, пока мы выполняли оба маневра, раз за разом, до тех пор пока я не устала летать.

Бим продолжал спрашивать про оружие. Этот черноволосый парень обладал тем искренним энтузиазмом, какой я всегда ценила в людях. Но я не разделяла его стремления пострелять. Если я намеревалась однажды превзойти Заразу в летном мастерстве, то должна была освоить основы основ. Именно из-за неаккуратных поворотов я не сумела как следует разогнаться во время нашего первого боя. Так что, если Кобб хотел, чтобы я отрабатывала повороты, я буду отрабатывать повороты. Я буду их отрабатывать, пока не сотру себе пальцы и не иссохну, как скелет.

Скелет, который сможет очень и очень хорошо поворачивать.

Вместе со всем строем я направилась влево, потом рефлекторно дернулась вниз, потому что Бита развернулась слишком резко и ее занесло в мою сторону. Она врезалась в ФМ. Незримый щит ФМ отразил удар. Но самой ФМ не хватило навыков скомпенсировать толчок, и она, потеряв управление, отлетела в сторону и сорвалась в штопор.

Они обе пошли вниз, врезались в каменистую поверхность и одновременно исчезли во вспышках взрыва.

– Тьма! – выругалась ФМ. Она была очень чопорной, с ее стильной стрижкой и золотыми пряжками на ботинках.

А вот Бита лишь рассмеялась. Она часто смеялась – возможно, просто любила веселиться.

– Ух ты! – восхитилась она. – Вот это рвануло! Сколько очков я заработала за такое представление, Кобб?

– Очков? Ты считаешь это игрой, кадет?

– Вся жизнь – игра, – ответила Бита.

– Ну тогда ты только что потеряла все очки и умерла, – сказал Кобб. – Если сорвешься в такое неконтролируемое падение – катапультируйся.

– Кстати, а что для этого нужно? – спросил Нед.

– Нед, ты чего? – подал голос Артуро. – Мы же вчера это разбирали. Глянь на рукоятку у тебя между ногами. Видишь на ней надпись «ЧС»? И для чего она, по-твоему?

– Я думал, это означает «Чрезвычайная ситуация».

– И что надо делать, когда случится чрезвычайная ситуация? На истребителе-то? Ты…

– Вызвать тебя, – сказал Нед, – и спросить: «Эй, Артуро, а где этот хренов рычаг катапульты?»

Артуро вздохнул. Я ухмыльнулась и посмотрела сквозь фонарь на ближайший в строю корабль – девушку в нем было еле видно. Утро. Татуировка была заметна даже из-под шлема. Она резко отвела взгляд. Даже не улыбнулась.

«Ну и ладно».

– Возвращайтесь на базу, – сказал Кобб. – Скоро обед.

– Возвращаться на базу? – жалобно спросил Бим. – А можно, мы просто выключим голограммы и сходим перекусим?

– Конечно. Выключай голограмму, иди поешь, а потом можешь двигать туда, откуда пришел, потому что мне некогда возиться с кадетами, которые отказываются отрабатывать посадку.

– Ой! Прошу прощения, сэр.

– Не трать радиоволны на извинения, кадет. Просто выполняй приказ.

– Ладно, звено, – сказал Зараза. – Построение стандартное, курс сто шестьдесят пять.

Мы повиновались, снова выстроились в линию и полетели обратно к виртуальной версии Альты.

– Кобб, – сказала я, – а мы будем тренироваться, как выводить корабль из неконтролируемого штопора?

– Ну хватит уже, – проворчал он. – Вероятность того, что вы окажетесь в подобной ситуации, крайне мала, а если это произойдет, я хочу, чтобы вы научились дергать за рычаг катапульты. Я не хочу, чтобы вас отвлекала какая-то бравада типа попыток спасти корабль.

– Но что, если мы действительно можем его спасти, сэр? – спросил Зараза. – Разве хороший пилот не обязан сделать все, что только можно, для спасения антиграва? Они достаточно редки, чтобы традиция требовала от нас…

– Хватит мне цитировать эту идиотскую традицию! – рявкнул Кобб. – Хорошие пилоты нам нужны не меньше, чем антигравы! Если сорветесь в штопор – катапультируетесь! Все меня поняли?

Несколько человек ответили, что поняли. Я промолчала. Кобб не стал оспаривать самого важного: если кадет катапультируется и погубит свой корабль, он никогда больше не будет летать. Может, после того, как я стану полноправным пилотом, я и смогу подумать о катапультировании, но пока что я ни за что не дерну этот рычаг.

Все равно отчисление ничуть не лучше смерти.

Мы совершили посадку, и голограммы отключились. Кадеты высыпали в коридор и двинулись в сторону столовой, со смехом обсуждая, как эффектно выглядели ФМ и Бита, когда взорвались. Киммалин заметила, что я задержалась в классе, и хотела уже остановиться, но Кобб мягко отправил ее следом за остальными.

– Я объяснил им ситуацию, – сказал он, стоя на пороге. – Работники лифта сказали, что ты вчера вечером не спускалась в Огненную. Это правда?

– Я нашла себе пещеру примерно в получасе ходьбы от города и решила, что сэкономлю время, если останусь в ней. Я всю жизнь шарилась по пещерам в поисках съестного. Мне там удобнее.

– Ну, как знаешь. Ты принесла что-нибудь перекусить?

Я покачала головой.

– Впредь приноси. Я не хочу, чтобы во время тренировок ты отвлекалась из-за голода.

И он ушел. Вскоре я услышала в отдалении голоса. Смех, эхом доносящийся из столовой.

Я подумала, не потренироваться ли мне пока, но засомневалась, можно ли пользоваться оборудованием без присмотра. Однако просто сидеть целый час и слушать отголоски я тоже не могла, поэтому решила пройтись. После полетов я чувствовала на удивление сильную усталость, но после долгого сидения в кабине хотелось размяться.

Я вышла из здания школы, отметив по пути, что в коридоре расположились двое полицейских. Они что, действительно собирались следить, чтобы я не сперла булочку? Не много ли сил адмирал тратила на борьбу с каким-то ничтожным кадетишкой? С другой стороны, если уж ввязываться в драку, то надо драться до победы. Это заслуживало уважения.

Я покинула территорию базы и направилась к фруктовому саду, растущему за стеной. Кроме работников, ухаживающих за деревьями, там были другие люди в форме, которые прогуливались вдоль дорожек с поставленными на них скамейками. Похоже, не я одна наслаждалась присутствием настоящей растительности – не каких-нибудь грибов или мха, а живых деревьев. Добрых пять минут я гладила кору и трогала листья, подозревая в глубине души, что их сделали из какого-нибудь сверхреалистичного пластика.

Потом я прошла дальше и посмотрела на пояс обломков. Как всегда, я увидела огромный узор, приглушенно-серые пятна и линии в небе, но до них было слишком далеко, чтобы рассмотреть детали. Прямо над нами плыл небесный светильник, такой яркий, что на него невозможно было смотреть – тут же выступали слезы на глазах.

Я не увидела ни одного отверстия в поясе. Тот раз, когда я была с отцом, оказался единственным, когда я заглянула в сам космос. Слишком уж много слоев мусора вращалось вокруг планеты.

Какими они были – люди, построившие все это? Кто-то из детей в моем клане шепотом рассказывал, что Россыпь – это на самом деле Старая Земля, но отец лишь посмеялся над этой идеей. Ясно же, что эта планета намного меньше. Кроме того, у нас были карты Земли – совершенно ничего общего.

Но они были людьми или, по крайней мере, использовали наш язык. Поколение Бабули – экипаж «Непокорного» и его флот – знало, что Россыпь находится здесь. Они целенаправленно летели на эту старую заброшенную планету. Чтобы спрятаться. Только вот посадка оказалась куда более разрушительной, чем они предполагали. Я попыталась представить, каково им было. Потерять небо, потерять свои корабли, вынужденно разбиться на кланы и прятаться в пещерах… Интересно, они чувствовали себя так же странно, видя над головой свод пещеры, как до сих пор чувствую себя я при виде неба?

Я снова стала бродить по дорожкам сада. В здешних работниках было эдакое грубоватое дружелюбие. Они улыбались мне, когда я проходила мимо, а некоторые даже отдавали честь – неофициально. Интересно, как бы они отреагировали, если бы узнали, что я дочь Ловца, того самого позорно известного труса?

Сделав круг по саду и направляясь к выходу, я прошла мимо небольшой группы одетых в костюмы и платья людей, которые совершали официальную экскурсию по садам. Так одевались инспекторы, бывавшие у нас внизу, люди с особыми заслугами, которые жили в глубоких пещерах, более защищенных и более безопасных на случай бомбардировок. Люди вроде Йоргена и его дружков.

Они казались слишком… чистыми.

Уже выходя из сада, я с удивлением заметила, что между деревьями и базой примостился ряд небольших ангаров. В приоткрытую дверь одного из них виднелся аэрокар Заразы. Я заглянула внутрь, отмечая блеск хрома и нежно-голубую краску корпуса. Небольшой, классный и явно очень дорогой. Ну и зачем прятать его тут, за пределами базы?

«Может, Зараза не хочет, чтобы другие кадеты просили покататься», – подумала я. Мне ужасно хотелось сотворить с машиной какую-нибудь пакость, но я удержалась. С трудом.

Я вошла в ворота и вернулась в класс, опередив остальных. Там я направилась прямиком к своему месту. Мне уже казалось, будто я давным-давно не сидела в кабине. Устроившись там, я блаженно вздохнула. Потом глянула в сторону и обнаружила, что на меня кто-то смотрит.

От неожиданности я подпрыгнула чуть ли не до потолка. Входя в класс, я не заметила Утро. Ее настоящее имя было Магма или Магна, – я так и не запомнила. Судя по стоящему рядом с ней подносу, викианка брала обед сюда и ела в одиночестве.

– Привет, – сказала я. – Ну и чего там давали? Пахнет подливой. Тушеные водоросли? Картофельное пюре? Свиная отбивная? Не волнуйся, я могу это вынести. Я солдат. Скажи мне правду.

Утро лишь отвела взгляд. Лицо ее было непроницаемо.

– Твой клан ведь происходит от космодесантников, да? – сказала я. – С «Непокорного»? А наш клан – это потомки машинной команды самого флагманского корабля. Возможно, наши прабабушки были знакомы.

Она не ответила.

Я скрипнула зубами, потом вылезла из кабины, подошла к ней и вынудила посмотреть мне в глаза.

– Ты что-то имеешь против меня? – сердито спросила я.

Утро пожала плечами.

– Ну так смирись с этим, – сказала я.

Она снова пожала плечами.

Я постучала пальцами по ее ключице:

– Не доводи меня. Мне плевать на вашу грозную репутацию. Я никуда не собираюсь – только в небо. И если мне придется переступить через твой труп, чтобы подняться туда, – значит так тому и быть.

Я развернулась, снова прошла к своей кабине и влезла туда, вполне довольная собой. Надо будет продемонстрировать что-нибудь в том же духе Заразе. Спенса-воительница. Ну вот, вроде полегчало.

Постепенно стали возвращаться остальные и занимать свои места. Мимо меня проскользнула Киммалин. Ее длинные кудряшки качнулись, когда она посмотрела сначала в одну сторону, потом в другую – словно проверяя, не глядит ли кто на нее.

А потом уронила мне на колени булочку.

– Кобб сказал, ты забыла взять с собой обед, – прошептала Киммалин, потом развернулась, пошла в другую сторону и вдруг громко произнесла: – Какой отсюда чудесный вид на небо! Святая всегда говорила: «Как хорошо, что днем светло, иначе мы не смогли бы увидеть, как прекрасен день!»

Кобб посмотрел на нее и закатил глаза.

– Пристегнуть ремни! – скомандовал он всем. – Пора научиться чему-нибудь новому.

– Будем стрелять? – нетерпеливо спросила Бита.

Бим со своего места энергично закивал.

– Нет, – ответил ей Кобб. – Поворачивать. В другую сторону. – Он произнес это совершенно серьезно и, когда я фыркнула, сердито зыркнул на меня. – Это не шутка! Я вообще не шучу!

Да само собой!

– Прежде чем включить голограмму, – продолжал Кобб, – я должен вас спросить, какие чувства у вас сейчас вызывает ваша учеба.

– Что? – переспросил Нед, втискивая свою габаритную фигуру в кабину. – Чувства?

– Именно. Ваши чувства. Ну как?

– Я просто… удивлен, Кобб, – сказал Нед.

– Задавать вопросы и слушать – это важная часть эффективного обучения, Аспид! Так что заткнись и не мешай мне.

– Есть, сэр.

– Командир звена! Твои чувства, – сказал Кобб.

– Уверенность, сэр. Наша группа – сущий сброд, но я думаю, мы сможем их обучить. С вашим опытом и моими…

– Достаточно, – перебил его Кобб. – Аспид?

– Прямо сейчас я в некотором замешательстве, – сказал Нед. – И кажется, я съел слишком много энчиладос…

– Бита?

– Скуку, сэр, – ответила Бита. – Можно вернемся к игре?

– Дурацкий позывной про двухголового дракона?

– Амфисбена, сэр! – отозвался Артуро. – Честно говоря, для меня сегодняшнее занятие не было особо увлекательным, но я рассчитываю, что отработка основ окажется полезной.

– Скучает и считает себя умнее меня, – подытожил Кобб и сделал пометку в блокноте. – Жучик?

– Чудненько!

– Пилоты не говорят «чудненько», девочка. Мы говорим «охвачены воодушевлением».

– Или, – добавила я, – «полны нетерпения прикончить приближающихся врагов».

– Или так, – согласился Кобб, – если ты псих. Утро?

– Хорошо, – прошептала женщина с татуировкой.

– Громче, кадет!

– Хорошо.

– И? У меня тут три строчки. Что я должен в них вписать?

– Я… не беспокоиться много, – с сильным акцентом произнесла Утро. – Хорошо. Достаточно хорошо, так?

Кобб поднял голову и прищурился. Потом что-то записал у себя.

Утро покраснела и потупилась.

И тут до меня дошло: она не говорит по-английски. Тьма! Ну я идиотка! На старых кораблях были представлены разные народы Земли, и, конечно же, после трех поколений, проживших в изоляции, должны были существовать группы, не говорящие на моем языке. Раньше мне это просто не приходило в голову.

– Бим? – спросил Кобб следующего кадета. – Ты обзавелся позывным, парень?

– Еще думаю! – отрапортовал Бим. – Хочу подобрать подходящий. А мои чувства… ну… а мы скоро начнем тренировки с оружием?

– Можешь взять мой пистолет хоть сейчас, – сказал Кобб, – если пообещаешь из него застрелиться. Я только что записал: «Не терпится убиться». Идиотский опросник! ФМ?

– Непрестанно испытываю изумление перед токсичной агрессией, пропитывающей собой всю здешнюю атмосферу, – сказала хорошо одетая девушка.

– Это что-то новенькое, – заметил Кобб. – Адмирал явно будет в восторге. Юла?

– Голод, сэр.

А еще чувство собственной глупости. Редкостной. Я снова посмотрела на Утро и задним числом вспомнила, как она постоянно казалась отчужденной и замкнутой. Теперь, когда я услышала ее сильный акцент и искаженную речь, все это предстало передо мной в новом свете. И то, как Утро отводила взгляд, когда кто-нибудь пытался заговорить с ней.

– Ну ладно, с этим наконец-то покончено, – сказал Кобб. – Пристегнулись и включили голопроекторы!