Онлайн чтение книги В лабиринте тайн
Глава 5. Подслушанный разговор

Тело казалось не бесплотным, невесомым или сотканным из эфира, а неподъемным, будто вылитым из чугуна. Мозг посылал импульсы мышцам, заставляя подняться, но они не повиновались. Сил не было даже пошевелиться. Снег холодил затылок, спину, поясницу. Я на улице? Покосившись в сторону, я поняла, что лежу на одной из уличных тренировочных площадок. Высокие изгороди лабиринта ни с чем не спутаешь. Из горла вырывались свистящие выдохи вместе с клубами белого пара. Глядя на Макса, я старалась понять: почему лежу? Как оказалась здесь? Рассудок вяло восстанавливал события: я пыталась выставить ментальный блок, теряла сознание, потом Елизар пообещал закончить тренировку… Дальше провал.

– С тобой все в порядке? – тихо спросил Фадеев.

– Да, – растерялась я. – Почему ты здесь?

Осведомиться, почему я на улице, а Фадеев вклепал меня в сугроб своим телом, не решилась. Вряд ли проявление нежных чувств. Еще немного, и он меня раздавит. Теряясь в предположениях, я осторожно пошевелилась, стараясь ослабить вес, давящий на грудную клетку. Безуспешно. Даже дорожный каток сбросить, наверное, легче.

– Ты бежала очень быстро. Я едва удержал, – неопределенно ответил Макс и резким рывком поднялся. Очевидно, мои старания высвободиться незамеченными не остались.

Но он тут же присел. Достал из кармана чистый, отглаженный платок и осторожно вытер мне нос. Зажатый в его руке кусочек хлопчатобумажной ткани окрасился кровью. Я нахмурилась:

– Что со мной? Откуда кровь? И почему я бежала?

Коснувшись носа, я посмотрела на окровавленные пальцы. Фадеев вновь вытер мое лицо.

– А это пусть твой наставник объяснит, – повернувшись к Тагашеву, ядовито отчеканил он.

Я удивленно глянула на Елизара и вздрогнула. Его вид обескуражил, напугал. Черный тренировочный костюм изрезан длинными полосами – узкими, обнажающими кожу. Следы когтей? В душу закралась страшная догадка. Они что, подрались с Максом? Только вот смотрит он не на него. Не обратив внимания на Фадеева, он присел с другой стороны от меня:

– Как себя чувствуешь?

– Чувствую? – тупо переспросила я, лихорадочно пытаясь вспомнить, что произошло. Объяснения в голове являться не желали. – Нормально.

Стараясь подтвердить свои слова, я начала подниматься. Как оказалось, напрасно. Голова закружилась, а мышцы размякли, словно теплый пластилин; я обессиленно рухнула в снег. Макс подхватил меня на руки.

– Если ты сейчас не расскажешь, что там произошло, – прорычал Фадеев, кивнув в сторону академии, – клянусь, что сверну тебе шею, мракаур!

Тагашев поднялся. Беспомощно разглядывая наставника, я насторожилась и ждала объяснений. Костюм Елизара не давал покоя. «Его разрывали мои когти», – наконец дошло до меня. Следы от когтей волка совсем не такие – более широкие и короткие. Я начала интенсивно хватать ртом воздух. Пугающее предположение сменилось уверенностью. На него набросилась я? Судорожно сглотнув слюну, я разглядывала обнаженную кожу под костюмом Елизара.

– Скажи, что это неправда, – дрожащим шепотом попросила я.

Он понял, о чем я говорю. Догадался.

– Ты не виновата, Злата.

Я испуганно распахнула глаза.

– Мне нужно было прислушаться к тебе, – продолжил он. – Ты ведь сказала, что не выдержишь. – Елизар смотрел виновато. – Я обязан был увидеть, что ты на грани бессилия, но очень хотел, чтобы ты блокировала сознание. – Он запнулся. – Я перестарался, и твое умиротворение обернулось приступом ярости, – едва слышно закончил он. – Ты разозлилась и набросилась на меня. С тобой все в порядке, а я пострадал заслуженно.

– Приступом ярости? – зарычал Фадеев. – Да она не осознавала, что делает! Она чуть не искромсала тебя в клочья и не узнавала меня!

Дернув головой, как от удара, я сжалась. Не в силах вымолвить ни слова, шевелила губами. Набросилась на Елизара, как злобное чудовище?! Я напрягала память, старалась уцепиться за малейший клочок воспоминания, выдернуть его из головы, понять, увидеть, что произошло, но рассудок будто похоронил несколько минут моей жизни. Совсем как тогда, на поляне. Вскинув голову, я затравленно посмотрела на Тагашева. Не знаю, что он увидел на моем лице, но подбежал так быстро, что я даже не поняла, как он оказался рядом.

– Заткнись, Макс! – Не сказал «ты пугаешь ее», но и так стало понятно.

Елизар коснулся моей руки, нежно погладил пальцы.

– Злата, все хорошо. Такое вторжение могло быть опасным для человека, но не для вампира, и ты сама об этом знаешь, – мягко заговорил Тагашев. – Но самое приятное – ты выбросила меня из своего сознания.

– Я ничего не помню, – всхлипнула я.

– Ты вспомнишь. Не нужно бояться. Все. Будет. Хорошо! – выделяя каждое слово, произнес он.

Глядя на него, я закивала китайским болванчиком. Наверное, он прав. Ионы серебра оборотня, равно как и быстрая регенерация мракауров, не позволят возникнуть никакому недугу ни у одного вампира. Об антидепрессантах думать точно не стоит. А вот Макс, похоже, так не считал. Он разозлился. Подобен свинцовой туче. Лоб прорезала упрямая складка.

– Я не буду угрожать тебе, мракаур, но если еще раз применишь к ней свою способность – сильно пожалеешь, – выделил Макс. Он не блефовал, а ставил перед фактом.

Удостоив Фадеева холодным взглядом, Елизар выпустил мою ладонь.

– Это решать не тебе, Макс, – возразил он. – Лучше в ее сознание буду проникать я, чем девушка-вампир, которая сможет использовать принуждение. К чему это может привести, мы знаем оба. Единственное, что могу пообещать: занятия не будут длиться так долго и подобного больше не произойдет!

Они говорят так, словно меня здесь нет, будто я бесплотный дух, лишенный слуха. «А мое мнение их не интересует?» – наконец встрепенулась я, но тут же поняла, что Елизар прав. Фадеев мое мнение явно не разделял. Темные брови Макса сошлись на переносице. Воздух между парнями словно сгустился. Странно, что я не увидела электрических разрядов, они должны были появиться. Я находилась между ними и всеми фибрами ощущала наэлектризованную непримиримость.

– Я предупредил, мракаур! – рыкнул Фадеев.

Ссора парней привела в чувство.

– Не надо, Макс, – вмешалась я, защищая наставника. – Елизар хочет помочь. По-моему, пострадал он, а не я!

Фадеев скривился. Подозреваю, парень испытывает огромное желание двинуть мракауру в челюсть, но, к счастью, опустить меня на землю он не решится.

– Жаль, что в тот момент, когда мракаур собирался тебя поцеловать, он не пострадал насовсем. Было бы занятно! – Криво улыбнувшись, Фадеев понес меня к машине, а я едва рот не раскрыла.

На брошенную реплику Елизар не ответил, оставшись стоять на площадке. За спиной Макса его не разглядеть, но и так понятно, что он смотрит нам вслед. «Собирался поцеловать?» – подумала я и начала мыслить логически. Стало понятно, что таким образом он хотел всего лишь успокоить. Ведь прекрасно знает, как на меня действуют его поцелуи. Вот только Макс это увидел. Насколько я знаю, у них с Павлом Самохиным тоже должна была состояться тренировка. Наверное, она закончилась, Макс зашел за мной, а там картина маслом. Скулы мгновенно налились краской стыда.

Всю обратную дорогу я с особым вниманием разглядывала тротуар за окном внедорожника и мысленно ругала то Тагашева, то себя. Дома Макс напоил меня сладким чаем с мелиссой и ни словом не обмолвился о том, что произошло, лишь сказал, чтобы я отдохнула. Поцеловав меня, сослался на тренировку с Марком (все опытные Хранители наряду со студентами тренируются с Елизаром и его братом) и уехал, пообещав навестить перед патрулированием. Чувствуя себя хуже некуда, я завалилась в кровать, а остаток дня пролежала пластом. Тело разламывалось, как и голова, а практику никто не отменял. В зале Хранителей света нужно быть в семь вечера, и отдохнуть необходимо…

Казалось, только заснула, и меня разбудило теплое прикосновение. Тыльная сторона ладони Макса очерчивала скулу. Сонно сощурившись, я улыбнулась.

– Уже шесть? Пора собираться?

– Да, забияка. Как себя чувствуешь?

– Сонно, но защищать жизни смертных готова, – пошутила я, чувствуя, что головная боль ушла, а привкус металла во рту исчез.

Макс усмехнулся.

– Даже не мечтай! – поддразнил он.

Откинув одеяло, я сцепила руки в замок, вытянула их над головой и сладко потянулась. Фадеев наблюдал за мной всего секунду. Резко наклонившись, он прижался к моим губам. Судя по всему, мой сонный полуобнаженный вид возымел на него действие. Дыхание парня сбилось. Губы твердые, требовательные, обжигающие. Его рука медленно двинулась по шее, спустилась ниже, кончики пальцев скользнули под майку, вызывая на нежной коже озноб, торопливой дорожкой сбежавший к низу живота. Вцепившись в большую ладонь, я сжала ее, не позволяя переступить дозволенную черту.

– Ты такая красивая, – прошептал он.

Я покраснела. Глядя на мое, судя по горящей коже, свекольное лицо, он улыбнулся, но в глазах все еще полыхал синий огонь.

– Одевайся тепло, на улице похолодало. Я жду тебя внизу, забияка. – Фадеев поднялся и скрылся за дверью.

Поднявшись, я поплелась в ванную. Умывшись и почистив зубы, надела костюм для трансформации, сверху натянула джинсы и теплый свитер. Если будем дежурить на улице, замерзнуть я не должна. Интересно, где будет проходить патрулирование?

Мысль о предстоящем дежурстве заслонила все остальные и заставила подумать о Фомине. С грозным, решительным директором академии у нас сложились необычные отношения. Многие студенты его побаиваются, что, впрочем, раньше было и со мной. Но перед самым нападением на лабораторию у нас состоялся разговор, после которого я осознала, что директор болеет душой за каждого Хранителя, многое способен понять и поддержать. Тогда же он раскрыл, что наделен способностью предчувствовать смерть верлафов. На совете Фомин высказался против того, чтобы практика продолжилась. Почему? Неужели его страшная способность снова дает о себе знать? Я вздрогнула и отбросила щетку для волос. Затишье может оказаться недолгим. Не сомневаюсь, что Виктор разрабатывает новый план захвата Колесникова. Только если ученый начнет работать под защитой, добраться до него он не сможет. Правда, Хранителям от этого будет не легче. Столкновение с Охотниками может произойти в любой момент.

Задумчиво спустившись по лестнице, я решила поговорить с директором до патрулирования.

Через сорок минут мы с Максом входили в просторный холл академии.

– Забегу к Фомину. Ты можешь подождать меня в зале Хранителей света, – остановившись, повернулась я к Максу.

Сейчас он больше походил на хулигана, чем на аристократа из древнего рода верлафов. Короткая кожаная куртка, темно-серая рубашка небрежно заправлена в потертые джинсы с немыслимым количеством клепок и множеством карманов. И только под всем этим можно разглядеть костюм для трансформации.

– Что-то серьезное? – Обхватив за талию, он притянул меня к себе.

– Мм? Нет! Просто хочу кое-что уточнить, – не стала я вдаваться в подробности, разглядывая снующих мимо Хранителей.

Многие направляются в общий зал, некоторые только входят в здание. Здороваются с нами, задерживают на мне любопытные взгляды. Некоторые дружелюбные – это от тех, кого я знаю и с кем дежурила раньше; некоторые настороженные – от тех, кто почти не знает меня. Очевидно, гадают, чего ждать от оборотня с трансформацией пантеры.

– Я подожду тебя здесь. – Макс чмокнул меня в нос.

Тепло взглянув на парня, я выскользнула из медвежьих объятий и двинулась к каменной лестнице.

Пустой, длинный коридор второго этажа погружен в темноту. Вечером здесь никого нет, аудитории закрыты, а все Хранители в холле или общем зале. Свет выключен почти везде, и только в противоположном конце коридора тускло светится лампа, освещая лестницу, ведущую в правое крыло третьего этажа. И мне – именно туда. Не сбавляя шага, я тихо шла, поглядывая в большие окна. На улице еще не стемнело: синие сумерки только начали спускаться на землю. Мысли о способности Фомина вытеснили из головы все остальное, и силу Елизара я почувствовала только сейчас. Он тут, совсем рядом. Я машинально остановилась.

Напротив нужной лестницы дверь одной из аудиторий приоткрыта. Узкий луч света, проникающий из-за двери, слился с расплеснувшимся пятном света от настенной, в форме факела лампы. В аудитории – Елизар, но что он там делает?

Запах Елены я почувствовала раньше, чем услышала ее голос. Образ обладательницы нежного, переливающегося сопрано вызывать в голове не пришлось, он возник сам. Длинные, вьющиеся и нежные, как шелк, волосы цвета шоколада. Темно-карие глаза с поволокой, то горящие ненавистью ко мне, то завораживающие Елизара. Там, за дверью рядом с Тагашевым, Елена Размаева – девушка из моей группы, мечтающая затянуть в свои сети моего наставника. Она давно внесла меня в список врагов.

Ботинки словно прилипли к полу. Я вслушалась, но в аудитории повисла пауза. Уединились в пустом кабинете. Зачем? Секундное удивление сменилось возникшей в сознании картинкой, серной кислотой разъедающей мозг. Внезапно захотелось бежать подальше от приоткрытой двери. Я сжалась, боясь стать свидетельницей любовной сцены, не хотела услышать слова, которые могут нанести новые раны. Но в то же время осознавала, что Елизар – не моя собственность. Мы не можем быть вместе. Он всего лишь мужчина, а страсть способна пересилить любовь, заставить забыть о законах. Елена ему безразлична, но все изменилось и почему бы Тагашеву… Мысль была настолько страшной, что додумать ее я не смогла.

«Нужно уходить, и немедленно», – забилось в голове. Он имеет право делать все что пожелает, а у меня есть парень. Взгляд метнулся на ступени. На нужный этаж пройти незаметно я не смогу: они почувствуют меня, если уже не почувствовали. Как вор, пока еще не застигнутый на пороге, я попятилась назад, но возобновившийся разговор вынудил задержаться.

– Неужели ты не видишь, что я люблю тебя! – В нежном голосе послышались умоляющие нотки.

Мои глаза расширились. Мерзкое чувство ревности подняло шею, зашипело змеей и мгновенно лишило здравомыслия. Я осознала, что не хочу услышать последующих слов Елизара. Просто боюсь их!

– Ты выбрала не тот объект для обожания, – донеслось до меня. – Елена, это бессмысленная беседа. – В голосе Елизара послышалось легкое раздражение. Я даже представила, как он поморщился.

Обхватив плечи руками, я облегченно прикрыла веки. «Вот идиотка!» – обозвала я себя. Как я могла сомневаться в нем? Нет, не сомневалась. Но тогда откуда это поющее арию чувство в груди и страстное желание либо сползти на пол, либо запрыгать от счастья? Почему участилось сердцебиение и я улыбаюсь? Успокоившись, я собралась вернуться к лестнице. Кажется, они не чувствуют меня и я могу незаметно ускользнуть… но любопытство не дало сделать и шагу. Я с нетерпением ждала продолжения разговора. Очевидно, что-то обдумывая, Елена помолчала.

– Потому что ты мракаур? Мне наплевать на это! – наконец сказала она.

– Ты права, я мракаур, – спокойно произнес Елизар. – А ты – верлаф. К тому же очень красива и можешь заполучить любого. Я не нужен тебе, Елена.

– Я знаю, почему ты отталкиваешь меня. Ты любишь эту тварь! – визгливо взорвалась Размаева.

– Это все, о чем ты хотела поговорить? – Тон стал холодным. Послышался звук отодвигаемого стула. Похоже, он встал. – Злата – всего лишь моя ученица, но оскорблений в ее адрес я не потерплю!

Девушка истерично расхохоталась.

– Учени-ица? – Елена давилась смехом. – Ты обучаешь ее на тренировках, а по ночам, когда ее тренирует Макс, тихо страдаешь в углу? Неужели любишь настолько, что терпишь даже это?

Я сжалась. Не разозлилась – слишком хорошо поняла, что она хочет его уязвить, причинить боль.

– Хватит! – оборвал ее Елизар. – У меня нет времени выслушивать эту чушь. Да и тебе самой давно пора быть в зале Хранителей света. – Теперь голос Елизара прозвучал бесстрастно, и я представила на его лице непроницаемую маску. Что бы он ни испытывал, вряд ли она увидит его чувства – он хорошо умеет их скрывать. – Я очень тепло отношусь к своей ученице, но не более того. Елена, дело не в Злате, а в тебе! – Елизар выдержал паузу. – Прости, я не хочу обижать тебя, но ты не нравишься мне. Никогда не нравилась! – подчеркнул он.

Послышались торопливые шаги и громкий, звенящий звук пощечины. Похоже, Елена ударила его.

– Ты пожалеешь, Елизар, и пожалеешь сильно! – крикнула девушка. Теперь в ее интонации отчетливо проступила ненависть.

Снова послышались быстрые шаги.

И только сейчас до меня дошло, что обозленная Размаева выскочит прямо на меня. А Елизар подумает, что я шпионила за ним. Взгляд лихорадочно заметался по коридору. Сделать вид, что только появилась здесь? Но что-то подсказывает, что сейчас разъяренной Елене лучше не видеть меня. Трансформироваться тоже не могу, вернее, сумею, но одежда не уцелеет, а где выпадет патруль, еще неизвестно. Если в клубе или в кафе, то разгуливать в костюме для трансформации там нельзя. Бросившись вперед, я метнулась влево – в коротенький боковой коридор. Здесь не спрятаться: всего пара метров, окно и запертая дверь напротив. Конечно, она почувствует меня, но деться было некуда. Ой, как глупо! Бесшумно запрыгнув на подоконник, я прижалась спиной к стеклу, затаилась, внутренне готовясь к худшему.

Только Елене было совсем не до меня. Она пронеслась мимо со скоростью небольшого урагана и ничего не почувствовала. Шлепки ботинок для трансформации вскоре стихли на лестнице. Облегченно выдохнув, я сомкнула ресницы. Виски покрылись холодной испариной. Встреча с Размаевой сейчас могла окончиться очень плохо. Скорее всего, она набросилась бы на меня не разъяренной фурией, а оборотнем. Но позволить ей причинить мне какой-то ущерб я бы не смогла. А нападение в трансформации чревато кабинетом Фомина, в который я так некстати торопилась, и двухнедельным наказанием. Через это я уже проходила, и вляпаться вновь вовсе не хочется. Облегченно выдохнув, я привалилась к оконному откосу. Кажется, пронесло!

О Тагашеве я не подумала и, когда неторопливые шаги послышались совсем рядом, испуганно вытаращилась на него.

– Подслушивать чужие разговоры очень скверно. – Елизар свернул в коридор и подошел к подоконнику. Даже в полутьме в его глазах были заметны смешинки.

Безусловно, он почувствовал меня еще в тот момент, когда я появилась на этаже. Скрыться от Тагашева – это как мечтать, что на тебя не обратят внимания на городской площади, если ты голая и в фонтане.

– Я не хотела, – пискнула я, страстно пожелав оказаться по ту сторону окна и раствориться в сумерках. – Шла в кабинет Фомина.

Тагашев тихо рассмеялся. Обхватив меня за талию, снял с подоконника и поставил на пол, но рук не разжал.

– Мне жаль, что ты слышала наш разговор, – подтвердил он мою догадку о том, что почувствовал меня сразу. – Елена считает, что влюблена в меня, но это далеко не так. Она напоминает мне девушек-мракауров. Столько же злобы плюс желание покорить крутого в ее понятии парня. – Елизар вздохнул. – Она не хочет понять, что не нужна мне, и винит тебя.

Опустив голову, я невесело улыбнулась.

– Ненависть Елены ко мне появилась давно, еще до тебя, и я ее как-нибудь переживу. Максимум, на что она способна, – мелкая пакость.

– Или нападение оборотнем, – сухо добавил Тагашев, напомнив о ее агрессии на уроке по боям группой. – Тогда она набросилась на меня, но пострадал Павел Самохин. – Горячая рука коснулась подбородка: Елизар приподнял мою голову. – Елена умеет ненавидеть, и мне не хочется, чтобы это затронуло тебя. Не поворачивайся к ней спиной, маленькая дикая кошка.

Его беспокойство о таком пустяке вызвало досаду. Думать о Размаевой как о противнике было даже смешно.

– Я должна опасаться Елены? – не поверила я.

– Не бояться. Просто будь осторожна. – Тагашев дотронулся кончиком пальца до моего носа.

Как хрупкие ростки, обогретые солнцем, руки потянулись к его плечам – неосознанно, самовольно. Елизар перехватил мои запястья. На миг на лице появилось необъяснимое выражение. Он словно испугался моего прикосновения, не позволил притронуться к себе. Стараясь загладить свою неловкость, я отступила от него.

В коридоре послышались печатающие, целеустремленные шаги. Фомина мы почувствовали одновременно. Очевидно, он направляется в зал Хранителей, чтобы начать распределение патрулей. Грустно взглянув на Елизара, я вышла в основной коридор.

Заметив меня, Юрий Петрович приостановился. Желто-зеленые волчьи глаза (взгляд хищника – особенность, отличающая его от всех остальных), которые никогда не меняются, разглядывали меня, затем остановились на Тагашеве. Надо же, в полумраке они отражают свет. Жилистые руки директора сжимали черную папку с листочками распределений. Коричневый костюм плотно обхватывал подтянутую фигуру. Темные волосы, как всегда, зачесаны наверх.

– Добрый вечер, – поздоровался он. – Злата, Елизар, почему вы еще не в зале Хранителей?

– Я шла в ваш кабинет, – тихо сказала я. – Юрий Петрович, я хотела узнать, ваша…

Запнувшись на полуслове, я покосилась на Елизара. Вдруг Фомин скрывает свою способность и спрашивать при ком-то еще не стоит? Собственно, поэтому я и Максу ничего не сказала. Если бы директор ничего не скрывал, то вся академия бы болтала об этом. Перехватив мой взгляд, Юрий Петрович стиснул края папки. Волчьи зрачки сузились, стали вертикальными, словно он раздосадован или раздражен. Но лицо было другим: высокий лоб прорезали глубокие складки, губы сжались. Он медленно покачал головой и возобновил движение. Я торопливо последовала за ним. Вслух говорить было не нужно, и так все понятно.

– Елизар знает о моей способности, – будто прочитав мои мысли, сказал директор. – Боюсь, что изменений нет, Злата. – Тон спокойный, тихий, и только легкая хрипотца сообщила об эмоциях, скрытых в этом оборотне.

Ответ прогнозируемый и ожидаемый, я всего лишь убедилась в своей правоте, но вздрогнула. Наверное, где-то в глубине сознания теплилась надежда на другие слова. Плечи опустились словно под тяжестью непосильного груза. «Фомин никогда не ошибается», – подумала я. Хранители в зале ждут распределения патрулей. Кто из них будет следующим? Кто-то из близких, знакомых или друзей? Ботинки, отсчитывающие ступени, будто прибавили в весе. Пальцы, едва касающиеся перил, мелко дрожали. На несколько секунд повисло напряженное молчание. Слышны только шаги.

– Я попросил бы никому не говорить о моем даре. – Неестественно кашлянув, Фомин покосился на меня. – К тому же моя способность отнюдь не указывает на то, что нечто произойдет в ближайшее время. Учитывая, что Коншин проявил к нам интерес, она может не засыпать годами.

«Лучше бы уснула навечно», – мысленно отметила я, а вслух пообещала:

– Я никому не скажу.

– Кстати, Злата, – не замедляя шага, обратился Фомин, – вы не поведали о своем новом умении.

– О чем вы? – Обернувшись, я недоуменно посмотрела на него. Сосредоточиться после его слов было довольно сложно.

– Умение видеть уязвимые места в телекинетических щитах мракауров, – уточнил Юрий Петрович. – Я ведь говорил, что должен знать о своих Хранителях все, но почему-то узнал о вас от другого Хранителя. Во время нападения он видел, что вы уничтожили защиту так, как будто ее не существовало.

Я нахмурилась. Совсем забыла о девушке-Охотнице, появившейся на моем пути, когда я спешила в лабораторию. Увидеть ее защиту не составило труда, и уничтожила я ее в считаные секунды, как досадную помеху, посмевшую стать на моем пути. А вот Хранителя я не видела.

– В этом клане невозможно что-то скрыть, – буркнула я. – Да, я могу видеть уязвимые места в защите мракауров, но только когда боюсь за чью-то жизнь, – поспешила с ответом я.

– Это неправда, – вмешался Елизар. – Злата способна видеть защиту мракауров в любое время. Сегодня на тренировке она преодолела мой щит, даже не придав этому значения.

Раскрыв рот, я повернулась к Тагашеву. Неужели, когда я набросилась на него, он защищался, а я свободно преодолела щит? По лицу наставника поняла, что да. Елизар подмигнул, давая понять, что об остальной части тренировки и о моей ярости Фомину знать необязательно.

– Я не видела защиту Чернова и других Охотников на поляне, – осторожно произнесла я.

– Это говорит лишь о том, что твоя способность не была раскрыта полностью, – мягко пояснил Тагашев. – Сейчас ты контролируешь ее подсознательно.

– В тот момент она была мне нужнее, чем сегодня. – Покусывая губу, я покосилась на Фомина, дожидаясь его реакции.

– Я не удивлен. – Он едва заметно улыбнулся. – Интересно, чем вы еще удивите меня, Злата, – словно про себя добавил директор.

– Надеюсь, ничем! – поспешно выдохнула я, чем вызвала усмешки обоих спутников.

– В любом случае не ждите легких патрулей, – предупредил директор, обращаясь и ко мне, и к моему наставнику одновременно. – Я предпочел бы разделить вашу группу и распределить силы равномерно, но Николай был неумолим. – Фомин оглядел холл первого этажа. – А вот и еще один член вашей группы. – Юрий Петрович тепло посмотрел на Фадеева. – Очень сильной группы.

Спустившись в холл, я ласково взглянула на Макса, ждущего меня возле двери в зал Хранителей света. Лениво привалившись к стене, он подбрасывал вверх ключи от машины. При нашем появлении связка исчезла в кармане джинсов. Ультрамариновые глаза задержались на Тагашеве. Не взор, а огнестрельное оружие с точным прицелом. Наверное, гадает, как Елизар оказался рядом со мной. Отлепившись от точки опоры, Фадеев подошел ко мне; большая рука обвила талию.

– Девушка превыше всего. – Глядя на нас, директор улыбнулся.

Естественно, для грозного ока академии личные отношения и студентов, и Хранителей никогда не являлись тайной. Поздоровавшись с Фадеевым, он, распахнув дверь, первым вошел в зал. Многоголосый гул, вырвавшийся изнутри, мгновенно смолк.

– Поговорила? – Макс наклонился к моему уху. – Вид у тебя странный.

– Фомин пообещал, что расслабиться нашей группе не даст, – вздохнула я и, не став распространяться о других темах разговора, вошла вслед за директором.