Онлайн чтение книги В звездные миры
ИЗ ДНЕВНИКА ОЛЬГИ ПЛУГАРЬ

«…Теперь я могу продолжать свои за шеи. Мы неплохо устроились в жилище селенитов; успели до захода солнца перевезти запас пищи, разное оборудование, даже постели — матрацы, одеяла. В городе тепло и светло. Не верится, что там, наверху, черная холодная ночь! Более ста градусов мороза! Мерзнет бедна наша ракета. Мне жаль ее, как живое существо. Последним ее оставил Милько — он переговаривался с помощью сигналов локатора с нашей земной станцией. Все-таки догадались! А мы, как мы обрадовались, когда установилась связь! Мне казалось, что я поговорила с родной матерью… Бедняжка, как там она себя чувствует? Наверно, очень волнуется за нас, ночи напролет смотрит на сияющий диск Луны. Правда, теперь ее не видно, надо ждать молодого месяца… Дорогая моя мамочка! Как я соскучилась по тебе…»

«…Отец неутомим. Словно алхимик, священнодействует он среди разнообразнейшей аппаратуры. Разложил на элементы воду, минералы, словом, создает городу атмосферу. Всем нам пришлось здорово попотеть, чтобы плотными переборками отгородить наш ярус. Для этого папа разработал целую систему кессонов — камер, давление воздуха в которых постепенно спадает. Теперь мы герметически закупорены, — по крайней мере так думает папа, он не допускает, чтобы селенитские строители сделали еще где-то выход: был бы сквозняк. Несколько раз воздух все же вырывался сквозь переборки. Приходилось снова и снова подгонять их, закладывать каменными плитами. В конце концов настойчивость человека добивается своего!

Николай сказал: „Это подземелье мы, возможно, и наполним воздухом, но создать атмосферу для всей планеты вряд ли удастся“.

Отец горячо возражал. Вообще, я замечаю, что нервы у него возбуждены. Боюсь, что когда мы вернемся на Землю, он сляжет от нервного истощения…

А Загорский по-прежнему стоит на своем:

— Природа все-таки поставила человеку определенные границы, через которые не переступить.

— Надо верить в силу человеческого разума, — в силу науки! — возбужденно воскликнул отец. — И когда уже с нас спадет эта вековая скорлупа! Сам ведь одну и „непреодолимую“ границу переступил — перелетел с одной планеты на другую, а все твердит одно и то же… Нет для науки границ и пределов!

Допустим, что так, но все же: создать атмосферу на Луне… — трудно себе представить!

— Да это ж нужно половину вещества Луны превратить в газ! — не сдавался Николай. — А может, и того больше!

Отец доказывает, что это не так. Сопоставляет плотность минералов и газов, „планирует“ атмосферу не более, чем на три-четыре километра высоты. Неужели его замысел осуществится?»

«…У нас дискуссии за дискуссиями: что мы ни делаем ищем ли селенитские похоронения, стараемся ли обнаружить следы металлов, — всегда как-то незаметно завязывается спор. Николай убежден, что селениты не знали металлов. Отец утверждает, что хотя, возможно, селениты и не знали меди, бронзы и железа, но металлы здесь безусловно есть. Они сосредоточились в ядре планеты. Только по поводу похоронений они единодушно сошлись на том, что селениты, видимо, сжигали умерших.

— А вот эти, что остались? — спросила я.

— Этих уже некому было предать огню. Это последние, — объяснил отец…

…Загорский раскритиковал здешние сутки, которые продолжаются… месяц.

— Какие растения выдержат — двухнедельную ночь? Или животные?

Отец напомнил ему о полярных ночах на Земле, длящихся несколько месяцев, о растениях и животных Заполярья.

— Жизнь всесильна! — восторженно провозгласил он.»

«…Они ходят по туннелю без скафандров! Вот когда пригодился барометр! Показывает „ясно“. Значит, атмосфера Луны зарождается. Можно уже разговаривать без микрофонов, воздух передает звук. Очень неприятное впечатление производит мрачная фигура Дика. Бродит, как привидение, не снимая скафандра. Что-то вынашивает в себе опасное, коварное. Занял отдельную комнатку, неподалеку от нашего зала.»

«…Но как долго тянется ночь. Здесь хоть и светло, как днем, но все же она действует на нас угнетающе. Николай добился своего: отец научился играть в шахматы и уже влепил ему один мат.

Сейчас они спят все трое, раскинувшись на матрацах, а я дежурю. Сижу и пишу, примостив тетрадь на коленях. Разные диковинные мысли лезут в голову. Иногда мне кажется, что все это сон… Хотя бы скорее всходило Солнце и начинался большой день!»