Онлайн чтение книги Вера, или Нигилисты Vera, or The Nihilists
АКТ 4

Сцена: Прихожая перед царским чертогом. Позади большие окна, завешенные портьерами.

Князь Петрович. Наш молодой государь хорошо начинает.

Барон Рафф (пожимает пленами). Все молодые цари хорошо начинают.

Граф Рувалов. И плохо кончают.

Маркиз де Пуаврар. Что ж, мне не стоит жаловаться. По крайней мере, он оказал мне одну добрую услугу.

Князь Петрович. Полагаю, отменил ваше назначение в Архангельск?

Маркиз де Пуаврар. Вот именно. Там я ни минуты бы не чувствовал себя в безопасности.

Барон Рафф. О, генерал! Какие новости от нашего романтичного юного императора?

Генерал Котемкин. Вы совершенно правы, барон, когда называете его романтиком. На прошлой неделе я видел, как он развлекался в мансарде с труппой бродячих актеров; теперь по его прихоти всех каторжников надобно вернуть из Сибири, а политических заключенных, как он их называет, велено амнистировать.

Князь Петрович. Политические заключенные? Да половина из них не лучше, чем обычные убийцы!

Граф Рувалов. А другая половина еще хуже!

Барон Рафф. Вы неверно судите о них, граф. Оптовая торговля всегда была прибыльнее, чем розничная.

Граф Рувалов. Он и впрямь слишком романтичен. Вчера отклонил мое прошение о монополии на соляную пошлину. Заявил, что народ имеет право на дешевую соль.

Маркиз де Пуаврар. Это еще пустяки. Он вот недоволен, что во дворце каждый вечер устраивают банкет из-за какого-то голода в южных губерниях.

Князь Петрович. Quelle betise![13]Какая глупость! (фр.) Чем больше народ голодает, тем лучше. Это учит их смирению, которое есть превосходнейшая добродетель.

Барон Рафф. Я часто об этом слышал.

Генерал Котемкин. Он также заводил речь о русском парламенте и сказал, что у народа должны быть свои представители.

Барон Рафф. Выходит, мы должны дать им помещение, где они будут бить друг другу морды, как будто не хватает драк на улице. Но, господа, худшее еще впереди. Он угрожает провести глубокую экономическую реформу, потому что народ обложен слишком тяжелыми налогами.

Маркиз де Пуаврар. Не верю, что он мог всерьез такое задумать. Какая для нас польза от народа, кроме сбора налогов? Кстати о налогах, мой дорогой барон: не откажите в любезности одолжить мне завтра сорок тысяч рублей; моя жена настаивает, что ей нужен новый бриллиантовый браслет.

Граф Рувалов (на ухо барону Раффу). Должно быть, в пару тому браслету, который она получила от князя Павла на прошлой неделе.

Князь Петрович. Мне тоже срочно нужно шестьдесят тысяч рублей, барон. Сын запутался в долгах, а долг чести нужно выплачивать.

Барон Рафф. Чудесный сын, в совершенстве подражающий своему отцу.

Генерал Котемкин. Вы всегда требуете деньги, а я вот не получил ни копейки, не заработанной своим горбом. Это невыносимо; в конце концов, это просто нелепо! Мой племянник собирается жениться, и я должен обеспечить ему приданое.

Князь Петрович. Мой дорогой генерал, должно быть ваш племянник — настоящий турок. Он регулярно женится по три раза в неделю.

Генерал Котемкин. Вот поэтому ему и нужно приданое, чтобы утешиться.

Граф Рувалов. А мне наскучило жить в городе. Хочу сельское имение.

Маркиз де Пуаврар. А мне наскучило жить в глуши. Хочу дом в городе.

Барон Рафф. Господа, я крайне сожалею, но это не подлежит обсуждению.

Князь Петрович. А как же мой сын, барон?

Генерал Котемкин. А как же мой племянник?

Маркиз де Пуаврар. А как же мой дом в городе?

Граф Рувалов. А как же мое сельское имение?

Маркиз де Пуаврар. А как же бриллиантовый браслет для моей жены?

Барон Рафф. Это невозможно, господа. Старый режим в России умер, похороны начинаются сегодня.

Граф Рувалов. Тогда я подожду, когда он воскреснет.

Князь Петрович. Да, но что же нам делать en attendant?[14]В ожидании (фр.).

Барон Рафф. Что мы в России всегда делали, когда царь затевал реформы? Ничего. Вы забываете, что мы дипломаты. Мыслящие люди не должны иметь никакого отношения к действию. Реформы в России очень трагичны, но всегда завершаются фарсом.

Граф Рувалов. Хорошо бы князь Павел был здесь. Кстати, наш юный царь очень неблагодарно поступил с ним. Если бы хитроумный старый князь сразу же не объявил его императором, не дав времени на раздумья, то царевич вполне мог отдать корону первому встречному сапожнику.

Князь Петрович. Как вы думаете, барон, князь Павел действительно собирается уехать?

Барон Рафф. Он в ссылке.

Князь Петрович. Да, но уезжает ли он?

Барон Рафф. Не сомневаюсь; по крайней мере, он сказал, что уже отправил в Париж две телеграммы с распоряжениями насчет своего ужина.

Граф Рувалов. А! Тогда все ясно.

Царь (выступая вперед). Князю Павлу будет лучше послать третью телеграмму и заказать... (Пересчитывает присутствующих.) ...шесть дополнительных мест за столом.

Барон Рафф. Вот дьявол!

Царь. Нет, барон; не дьявол, а царь. Предатели! Если бы не продажные министры, в мире не было бы дурных правителей. Такие, как вы, губят великие империи ради собственного величия. Нашей матушке-России не нужны неблагодарные сыновья. Теперь вам нет прощения; слишком поздно для этого. Могила не возвращает мертвых, и плаха не возвращает мучеников, но я буду милосерднее к вам. Я дарю вам жизнь! Такое проклятье я могу наложить на вас. Но если хотя бы одного из вас увидят в Москве завтра вечером, его голова покатится с плеч.

Барон Рафф. Ваше величество, вы поразительно напоминаете своего августейшего отца.

Царь. Я изгоняю вас из России. Ваши поместья конфискуются в пользу народа. Можете увезти свои титулы с собой. Реформы в России, барон, всегда заканчиваются фарсом. Князь Петрович, у вас будет прекрасная возможность попрактиковаться в смирении, этой превосходной добродетели. Итак, барон, вы полагаете, что русский парламент будет всего лишь местом для мордобития? Хорошо, я позабочусь о том, чтобы вам регулярно высылали отчеты о каждом заседании.

Барон Рафф. Государь, вы добавляете к ужасам ссылки еще одно ужасное испытание.

Царь. Теперь у вас будет достаточно времени для чтения. Не забывайте, вы же дипломаты. Мыслящие люди не должны иметь ничего общего с действием.

Князь Петрович. Государь, мы просто шутили.

Царь. Тогда я изгоняю вас за дурные шутки. Bon voyage[15]Приятного путешествия (фр.). , господа. Если вам дорога жизнь, то вы уедете на первом парижском поезде. (Министры выходят из комнаты.) России давно пора избавиться от подобных людей. Они как шакалы, идущие по львиному следу. Им хватает смелости только для разбоя и грабежа. Если бы не они и не князь Павел, мой отец был бы хорошим царем и не умер бы такой страшной смертью. Как странно — самые реальные события в жизни человека всегда кажутся сном! Государственный совет, кошмарный закон, предназначенный для убийства людей, арест, крики во дворе, выстрел из пистолета, окровавленные руки отца, а потом — царский венец! Иногда человек годами существует без движения, как неживой, а потом как будто целая жизнь втискивается в один час. У меня не было времени подумать о себе. Еще до того как жуткий предсмертный крик отзвучал в моих ушах, как на голове уже красовалась корона, на плечи легла алая мантия, и меня провозгласили царем. Тогда я мог отказаться от всего. Это ничего не значило для меня... но смогу ли я отказаться теперь? (Входит полковник гвардии.) Да, полковник, что у вас за дело?

Полковник. Какой пароль ваше императорское величество желает назначить на эту ночь?

Царь. Пароль?

Полковник. Для кордона охраны, ваше величество, который будет нести ночную стражу вокруг дворца.

Царь. Можете распустить охрану, мне она не нужна. (Полковник уходит. Царь приближается к короне , лежащей на столе.) Что за неуловимое могущество скрыто в этой аляповатой безделушке, в этой короне, заставляющей человека ощущать себя божеством, когда он носит ее? Держать в ладонях этот маленький яркий мир, одним мановением руки достигать крайних пределов земли, бороздить морские просторы, превратить сушу в торную тропу для походов своего войска — вот что такое носить корону! Самый последний мужик в России, которого кто-нибудь любит, коронован лучше, чем я. О, как любовь сдвигает чашу весов! Сколь бедной предстает величайшая империя этого мира по сравнению с любовью! Запертый во дворце, со шпионами, стерегущими на каждом шагу, я ничего не слышал о ней, ни разу не видел ее после того ужасного часа три дня назад, когда вдруг оказался царем бескрайней России. О, если бы я мог увидеть ее хотя бы на мгновение и поведать ей секрет моей жизни, который я не осмеливался выдать раньше! Я рассказал бы, почему ношу эту корону, хотя поклялся вести вечную войну против всех венценосцев! Сегодня было собрание; я получил вызов от неизвестного человека, но что я мог поделать? Я нарушил свою клятву... нарушил клятву!

Паж. Уже двенадцатый час, государь. Прикажете заступить на первую стражу в ваших покоях сегодня ночью?

Царь. Почему ты должен сторожить меня, дружок? Звезды — мои лучшие стражи.

Паж. Таково было желание вашего августейшего отца: не оставаться в одиночестве во время ночлега.

Царь. Моего батюшку тревожили дурные сны. Отправляйся спать, мальчик; скоро полночь, и ночная бессонница сгонит краску с твоих румяных щек. (Паж пытается поцеловать ему руку.) Нет уж! Слишком часто мы играли в детстве для этого... О, дышать одним воздухом с ней и не видеть ее! Кажется, будто свет ушел из моей жизни, и солнце покинуло меня.

Паж. Государь... Алексей, разрешите мне остаться с вами сегодня ночью! Над вами нависла какая-то угроза, и я ее чувствую.

Царь. Чего мне бояться? Я изгнал всех своих недругов из России. Поставь-ка жаровню поближе ко мне; сегодня очень холодно, и я немного посижу возле нее. Ступай, дружок, ступай. Мне нужно о многом подумать сегодня ночью. (Подходит к окну в задней части сцены и отдергивает портьеру. Открывается вид на Москву, залитую лунным светом.) Снег густо валил с самого вечера. Каким белым и холодным кажется мой город под этой бледной луной! Но какие пламенные сердца бьются в ледяной России, несмотря на метели и морозы! Ах, увидеть бы ее хоть на минуту, рассказать обо всем и объяснить, почему я стал царем... Но она не усомнится во мне; она сказала, что будет мне верить. Она будет верить, хотя я нарушил клятву... Господи, как здесь холодно! Где мой плащ? Посплю часок, потом прикажу подать сани, и увижусь с Верой нынче ночью, пусть даже сгину из-за этого. Разве я не отпустил тебя, дружок? Что? Разве я должен так скоро разыгрывать из себя тирана? Ступай, ступай... Нет, не могу жить в разлуке с ней. Моя упряжка будет здесь через час; один час между мною и любовью! Как тянет горелым углем от этой жаровни... (Паж уходит. Царь ложится на диван возле жаровни.)

Вера. Спит! Спасибо тебе, Господи! Кто теперь спасет его от моей руки? Это он! Демократ, который сделался царем, республиканец в короне, лживый изменник. Михаил был прав: он не любил ни меня. (Склоняется над ним.) Ну почему такая смертельная ложь заключалась в таких нежных губах? Разве в его локонах было недостаточно золота, чтобы осквернить их этой короной? Но теперь настал мой день, настал день народа и освобождения! Настал и твой день, мой брат! Хоть я и задушила в себе любые чувства, но не думала, что убивать будет так легко. Один удар — и все кончено, только руки сполоснуть. Пора, я должна спасти Россию. Я дала клятву! (Заносит кинжал для удара.)

Царь (внезапно садится и обнимает ее). Вера, ты здесь! Значит, мой сон обернулся явью. Почему же ты целых три дня не приходила, когда я больше всего нуждался в тебе? О Господи, ты считаешь меня предателем, лжецом, царем? Так и есть, ради любви к тебе. Ради тебя, Вера, я нарушил свою клятву и надел отцовскую корону. Я положу к твоим ногам могучую Россию, которую мы с тобой так любили, дам эту землю у подножия твоего престола, возложу эту корону тебе на голову. Народ полюбит нас. Мы будем править силой любви, как добрый отец правит своими детьми. Каждый русский человек будет волен думать, как велит ему сердце, и волен говорить, что думает. Я прогнал волков, которые охотились на нас, вернул твоего брата из Сибири и распахнул черные пасти рудников. Вестовой уже в пути; через неделю Дмитрий и все остальные вернутся в родные края. Люди будут свободны — они уже сейчас свободны. Сначала, когда мне вручили эту корону, я хотел швырнуть ее обратно. Так бы я и сделал, если бы не ты, Вера! О, Боже! У русских мужчин принято одаривать своих любимых. Я сказал себе, что подарю любимой женщине целый народ, целую империю, весь мир! Ради тебя, Вера, ради тебя одной я сохранил эту корону; только ради тебя я стал царем. Да, я любил тебя больше, чем свою клюкву. Что же ты молчишь? Ты меня не любишь! Ты меня не любишь! Ты пришла предупредить меня о каком-то заговоре, о покушении на мою жизнь? Но что мне жизнь без тебя?

Вера. О, я пропала! Пропала! Пропала!

Царь. Нет, здесь тебе нечего бояться. Осталось еще пять часов до рассвета. Завтра я выведу тебя перед всем народом...

Вера. Завтра...

Царь. Завтра же я собственноручно короную тебя и объявлю императрицей в великом соборе, построенном моими предками.

Вера (отталкивает его и вскакивает). Я нигилистка! Я не могу носить корону!

Царь (падает к ее ногам). Я ведь больше не царь. Я всего лишь мальчишка, который полюбил тебя больше, чем свою честь и свою клятву. Ради любви к людям я был патриотом; ради любви к тебе я стал клятвопреступником. Давай вместе уйдем и будем жить среди простого народа. Я не царь. Я буду трудиться ради тебя, как крестьянин или крепостной. О, полюби меня хотя бы чуть-чуть!

Вера (сжимает кинжал). Задушить любые чувства в себе, не любить и не быть любимой... Не жалеть и не чувствовать... о, но я женщина! Боже, помоги мне, я женщина! О Алексей, я тоже нарушила свою клятву; я предательница! Я полюбила. Не говори ничего, не надо! (Целует его в губы.) В первый и последний раз я полюбила... (Царь обнимает ее, и они садятся на диван.)

Царь. Теперь я могу умереть.

Вера. Зачем ты заговорил о смерти? Твоя жизнь и любовь — враги смерти. Не говори о ней! Не сейчас... еще не сейчас.

Царь. Не знаю, почему она вошла в мое сердце. Может быть, чаша жизни слишком полна радостью, чтобы выдержать это. Это наша брачная ночь.

Вера. Наша брачная ночь!

Царь. И если явится сама смерть, думаю, я мог бы поцеловать ее в бледные уста и испить сладкий яд забвения.

Царь. Наша брачная ночь! Нет, нет! Смерть не может сидеть на празднике. Смерти вообще нет.

Царь. Для нас ее не будет.

Вера. Что это? Ты что-нибудь слышал?

Царь. Только твой голос — эту ноту птицелова, что сманивает мое сердце, как бедную птицу с ветки.

Вера. Мне показалось, кто-то смеялся.

Царь. Снаружи лишь ветер да дождь. Ночь сегодня ненастная.

Вера. Может быть... Но где твоя охрана? Где они?

Царь. Где им быть, если не у себя дома? Я не собираюсь жить в стальном кольце. Народная любовь — лучшая защита для царя.

Вера. Народная любовь!

Царь. Милая, тебе здесь ничего не угрожает. О, любимая, я знал, что ты веришь мне! Ты сказала, что будешь верить.

Вера. Я верила. О, любимый, прошлое кажется тусклым серым сном, от которого пробудились наши души. Наконец-то наступила жизнь!

Царь. Да, наконец-то наступила жизнь.

Вера. Наша брачная ночь! О дай мне испить чашу любви этой ночью! Нет, милый, еще не сейчас... Как все замерло вокруг, и все-таки кажется, что воздух полнится музыкой. Наверное, это соловей, заскучавший на юге, прилетел на холодный север, чтобы петь для таких влюбленных, как мы. Это соловей. Разве ты не слышишь его?

Царь. Милая, мои уши не слышат ничего, кроме сладких звуков твоего голоса, а глаза не видят никого, кроме тебя, иначе я услышал бы соловья и увидел бы, как золотое утреннее солнце восходит на востоке прежде времени из ревности к твоей красоте.

Вера. Ты бы увидел, если бы услышал соловья. Кажется, он больше никогда уже не запоет снова.

Царь. Это не соловей. Это сама любовь поет от радости, что ты стала ее жрицей. (Часы начинают бить полночь.) Слышишь, милая, наступает час влюбленных. Иди сюда, встанем рядом и послушаем, как полуночный звон переходит от одной колокольни к другой по всему городу. Наш брачная ночь! Что это? Что такое?

Вера (вырывается из его объятий и бежит через сцену). Гости уже прибыли на свадьбу. Да, вы получите свой знак! (Пронзает себя кинжалом.) Вы получите свой знак! (Бросается к окну.)

Царь (бросается ей наперерез и выхватывает кинжал). Вера!

Вера (прильнув к нему). Отдай мне кинжал! Отдай! На улице люди, которые хотят лишить тебя жизни. Стража предала тебя. Окровавленный кинжал — это знак, что ты убит. (Заговорщики поднимают крик снаружи.) О, нельзя терять ни секунды! Брось кинжал! Брось! Теперь меня уже не спасти: клинок был отравлен! Смерть уже вошла в мое сердце. У нас не было другого выхода.

Царь (держит кинжал подальше от нее). Смерть вошла и в мое сердце; мы умрем вместе!

Вера. О, милый, милый! Пожалей меня! Волки идут по твоему следу, но ты должен жить ради свободы, ради России, ради меня! О, ты не любишь меня! Ты же предложил мне целую империю! Отдай мне кинжал, скорее! Почему ты так жесток? Моя жизнь ради твоей! Какая разница? (Громкие крики снаружи: «Вера! Вера! На выручку! На выручку!»)

Царь. Теперь смерть — ничто для меня.

Вера. Они врываются снизу! Смотри, человек в крови у тебя за спиной! (Царь на мгновение оборачивается.) Ах! (Вера выхватывает у него кинжал и выбрасывает в окно.)

Заговорщики (внизу). Да здравствует народ!

Царь. Что ты натворила!

Вера. Я спасла Россию! (Умирает.)