Онлайн чтение книги Винс и Джой Vince and Joy
– 12 –

Вечером в понедельник, когда Винс вернулся домой, Кесс сидела на корточках в саду перед соседним домом и призывно шептала в темноту: «Кис-кис-кис».

– Кесс? – окликнул он соседку, резко остановившись.

– Винс! – Она поднялась. – Слава богу. Ты вернулся.

– Что? – спросил он. – Что случилось?

– Мадлен пропала. Ушла гулять вчера вечером, и с тех пор я ее не видела. Поможешь поискать?

– Гм… Да, конечно, – сказал Винс. – Сейчас, только заброшу домой вещи. – Он продемонстрировал пакет из магазина разливного пива и рабочую одежду. – Проклятье, – пробормотал Винс себе под нос, поднимаясь по ступеням к парадной двери и доставая из кармана куртки ключи. Последнее, чем ему хотелось сейчас заниматься – это шататься в темноте по Финсбери-Парк вместе с Кесс в поисках дурацкой кошки.

– У вас же гребаная связь , – прошипел он, поднимаясь в квартиру. – Не можешь, что ли, послать чертовой кошке чертово телепатическое сообщение?

Несколько минут спустя Винс вышел на улицу и обнаружил Кесс, которая вглядывалась в почтовый ящик соседского дома.

– Что ты делаешь? – спросил он, подойдя к ней с фонариком в руках.

– Смотри, – ответила она, указывая на нижнюю часть двери, – тут створка. Она могла случайно сюда забрести и попасть в ловушку.

– А у нее нет адресника?

– Нет, – отрезала Кесс, – конечно, нет. Надевать кошкам ошейники очень опасно.

– Да?

– Ага. Они могут удавиться. У нее есть чип.

– Чип?

– Да, недавно появились крошечные микрочипы, размером с рисовое зернышко. Он вживлен ей в шею, и на нем хранится вся информация о ней, чтобы ветеринар мог просканировать ее своей штукой и вывести на компьютер все данные о ней, если она потеряется или поранится.

– Здорово, – восхитился Винс. – Но как можно догадаться, кто она такая, без помощи ветеринара?

Судя по взгляду Кесс, она собиралась сообщить ему, что он тупица, но передумала.

– Не знаю, – пробормотала она и снова повернулась к почтовому ящику.

– Она уже пропадала раньше? – Винс осветил фонариком нижнюю часть живой изгороди вокруг соседского дома.

– Нет. Хотя как сказать. Она выходит на улицу, и я не знаю, чем она там занимается, но она всегда возвращается минимум один раз в сутки. Уйти так надолго и не возвращаться – это на нее не похоже. Боюсь, она потерялась. Заблудилась. Может, хотела найти дорогу назад, в старую квартиру. Может, не стоило выпускать ее так рано. Боже, это невыносимо…

Тем вечером они обыскали Финсбери-Парк-роуд, Уилберфорс-роуд и Блэксток-роуд. В квартиру вернулись около девяти, и к тому времени Винс продрог до костей.

Когда они вошли, Кесс увидела на столе упаковку пива и кассету из видеопроката.

– Ой, – спохватилась она. – Вот черт. Прости. Я испортила тебе вечер. Я не подумала.

– Не беспокойся, – сказал Винс, опускаясь на радиатор в стиле викторианской эпохи и чувствуя, что тело начинает оттаивать.

– Нет. Серьезно. Мне ужасно стыдно. Ты, наверное, считаешь меня эгоисткой.

– Пожалуй, но это часть твоего уникального обаяния.

Она печально улыбнулась.

– Ну позволь, позволь разложить тебе карты.

– О боже.

Кесс предлагала ему разложить Таро с того самого момента, как переехала.

– Ну давай, – упорствовала она, – я за тебя беспокоюсь. Ты попал в лимб. Выглядишь истощенным…

– Истощенным?

– Ага. Опустошенным.

– Это все дурацкий нут, которым ты меня пичкаешь. Мне нужно мясо, а не гадание Таро. – Убежденная веганка, Кесс была категорическим противником готовой еды и заправляла на кухне каждый вечер, готовя огромные порции карри и нута, чечевицы и странных корнеплодов, которыми затем пичкала Винса, словно еврейская мамаша. После чего Винс наслаждался самым обильным за всю свою жизнь стулом и терял несколько килограммов веса.

– Ну хорошо. Я могу заказать карри. С мясом. Специально для тебя. За мой счет. Или восхитительную куриную тикку.

– Или виндалу.

– Или виндалу. А ты позволишь разложить тебе карты. Можно?

– Ну ладно, давай.

– Круто! – Она открыла кухонный ящик и достала несколько буклетов по доставке еды.

– Итак, – начала она, пока они ждали курьера, – что у вас с Магдой?

– Не скажу, – возмущенно заявил Винс.

– Но почему? – обиделась Кесс.

– Это жульничество.

– Жульничество?

– Оно самое. Ты выуживаешь информацию о моей личной жизни перед гаданием.

Кесс зацокала языком, подняв брови.

– Это работает совсем по-другому. Я тебе не какая-нибудь гадалка.

– И как же это работает?

– Карты описывают текущую ситуацию и подсказывают, как с ней справиться. Они дают тебе совет . И если ты расскажешь мне, как обстоят дела, мне будет проще растолковать их ответ. Итак, – снова попыталась она, – как дела с Магдой?

– Все в порядке. Мы разговариваем. Почти что.

– И как долго продлится этот «испытательный срок»?

Она достала из шкафа тарелки и посуду.

Он пожал плечами.

– Не знаю. Он ведь неофициальный. Думаю, она хочет, чтобы я сделал что-нибудь эдакое. Признался в любви. Или позвал замуж.

– Ого, – протянула она, отрывая бумажные полотенца, – похоже, девочка влюбилась не на шутку.

– В смысле?

– Ну, я бы никогда не стала дожидаться, пока какой-нибудь парень не решит, любит он меня или нет. Боже. Ты или любишь, или нет. Третьего не дано.

После еды Кесс протянула Винсу колоду замусоленных карт и положила подбородок на левое колено.

– А теперь я хочу, чтобы ты всерьез сосредоточился на своей ситуации сегодня, опыте прошлого и надеждах и желаниях будущего. И давай перемешивай карты. Не торопись. Сосредоточься, если хочешь получить ответ. Говори с картами. Задавай картам вопросы.

– Хорошо, – сказал он и осторожно взял карты. – Без проблем.

Фрагменты жизни промелькнули в его голове, словно слайд-шоу, пока он мешал старые карты. Крошечные пальчики Беттани Белль. Шелковистые бедра Магды. Тип, пахнущий сырым луком, рядом с которым он сидел тем утром в метро. Вечеринка в честь третьего дня рождения его маленького брата на выходных. Ничего важного. Никаких серьезных вопросов. Потому что иногда задать вопрос сложнее, чем на него ответить.

– Хорошо. – Кесс забрала у него карты и начала раскладывать их на столе в маленькие стопки рубашками вверх. – Посмотрим, что же происходит в Винсляндии.

Она принялась медленно и вдумчиво вскрывать карты, постукивая по зубам ногтями и потихоньку выдыхая дым самокрутки.

– Хммм, – протянула она, перекладывая подбородок на другое колено, – интересно. Эта карта говорит о каком-то препятствии, помехе. Как будто ты застрял в прошлом. Как в зыбучих песках. А эта карта обозначает сожаления или неоконченные дела. Тебе это ни о чем не говорит?

Он пожал плечами и задумался.

– Ну, вообще-то я всегда хотел получить специализацию еще по одному предмету. Хотел заняться историей искусств, но мои руководители посчитали, что я с такими объемами не справлюсь, и посоветовали сосредоточиться на трех основных направлениях. Я понимаю, что в масштабах жизни это не так существенно, но всегда чувствовал…

– Нет-нет-нет, – оборвала Кесс, – только не ничтожные, бесполезные специализации, ради всего святого. Я говорю о серьезных вещах. Настоящих. Понимаешь? О любви. Что с любовью? Я все сильнее подозреваю о нереализованном романтическом чувстве. Сколько раз у тебя были серьезные отношения с девушками?

– Ну, Магда, – начал он считать с большого пальца, – до нее несколько месяцев была Хелен…

– Что пошло не так с Хелен?

– Да все так. Просто расстались, и все.

– Почему?

– Не знаю. Просто не получалось.

– Мужчины. – Кесс подняла брови и сердито потушила самокрутку о пепельницу. – Боже, почему вы все такие бестолковые, если речь идет о чувствах?

– Я не бестолковый, – возразил он. – Я правда не знаю, почему мы расстались.

Он не лгал. Он познакомился с ней, они встретились, потом еще раз, они продолжали встречаться, а потом, пять месяцев спустя, по какой-то причине встречаться перестали. Как он припоминал, дело было в том, что «он ей не открывался». Винс не понял тогда, что она имела в виду, и не понимал сейчас. Если ты «открываешься», значит, у тебя внутри есть что-то, что ты скрываешь от окружающих – крепко захлопнутая раковина или запертая шкатулка с чем-то, спрятанным глубоко внутри. Но дело-то было вовсе не в этом. Он был с ней мил, они приятно проводили время, смеялись, наслаждались сексом, ездили на неделю в Корнуолл, жили в маленькой рыбацкой деревушке Порт Айзек и ни разу не поругались. Все пять месяцев с Хелен были просто превосходны, но оказалось, этого мало.

– Ну должна же она была хоть что-то сказать? Дать хоть какое-то объяснение?

– Сказала, что я должен раскрыться. Черт его знает, что это значит.

– Хмм. Да. Понимаю. Ты немного… скрытный.

– Что? Мне нечего скрывать.

– Возможно, но создается такое впечатление. Ты кажешься… загадочным.

–  Загадочным?

– Ага. Шрамы, хмурые брови, пальто. Кажется, ты полон тайн и страхов.

–  Я?

– Да, ты. Когда я впервые сюда приехала, ты меня заинтриговал.

– Правда?

– Ага. Но потом я поняла, что ты просто… – Она захлопнула рот. – Неважно.

– Что?

–  Ничего .

– Боже, Кесс. Нельзя вот так начать говорить и вдруг умолкнуть. Ты поняла, что я просто что?

Кесс вздохнула и снова подняла колени к подбородку – она была из тех девушек, что всегда занимали необычные позиции – скрестив ноги, на столе, на полу, в позе эмбриона.

– Просто… парень . Знаешь ли.

– Нет, не знаю. Просто парень. Что это значит? Это плохо ?

– Не так уж плохо. Но в каком-то смысле разочарование, при такой… опасной внешности .

– Я выгляжу как опасный человек?

– Да. Но только выглядишь. Ты надежный. И это прекрасно, это хорошо. Просто замечательно. Но некоторые девушки чувствуют себя в некотором смысле обманутыми – они ведь думали, что им бросили вызов.

Винс сокрушенно покачал головой.

– Боже. Так вот чего хотят девушки? Вызовов? И опасности?

– Да. Некоторые. Не все. Некоторым нравятся сосунки.

– Погоди-ка. Теперь ты назвала меня сосунком?!

– Нет. Совсем нет. Но ты мягкий. И надежный. Неправильная девушка может принять тебя за сосунка.

– Ну, со мной такого пока не случалось. – Винс гневно сложил руки на груди.

– Ну и хорошо, – не слишком убежденно произнесла Кесс. – Я рада. Итак, вернемся к твоей любовной хронике. Кто был до Хелен?

Винс вздохнул.

– Келли – несколько недель, до нее Лиззи – несколько месяцев, а до этого мы год встречались с Джейн – она вернулась в Австралию. На этом все.

– А в школе? А твоя первая девушка?

– У меня в школе не было девушки.

– Да ладно! Быть не может.

– Нет. Я был слишком уродлив. И потерял девственность в девятнадцать лет, – похвалился Винс.

– Обалдеть! – Кесс выпрямилась с нескрываемым восхищением.

– Да. Если быть точным, за три дня до девятнадцатого дня рождения.

– Черт, да ты долго раскачивался. А с кем?

– Что?

– С кем ты потерял девственность? Со своей первой любовью?

– Нет. Просто с девушкой.

– Какой девушкой?

– Мы познакомились на каникулах.

– Как ее звали?

– Джой. Джой Даунер.

– Так ты помнишь ее фамилию? Значит, все не так просто. Никто не запоминает фамилий после случайного секса.

– Все, скажем так, было быстро, но глубоко.

– Курортный роман?

– Да. Вроде того. Мы влюбились, у нас был секс, потом она оставила мне прощальное письмо и исчезла до рассвета.

– Оу. – Кесс слегка передернула плечами. – Кошмар. Почему она тебя бросила?

Винс пожал плечами.

– Не знаю. Письмо попало под дождь. Буквы расплылись.

– Тогда откуда ты знаешь, что она прощалась?

– Потому что смог разобрать только слова «мне так стыдно». В ту же ночь, когда был секс. Что еще это могло означать?

– Оно еще у тебя?

– Что, письмо?

– Да. Старое письмо. Оно здесь?

Кесс явно была возбуждена.

– Ну, вообще-то да. Думаю, да.

Винс отличался сентиментальным отношением к бумаге и не мог выбросить ничего, написанного вручную. Поэтому на дне его шкафа хранилась картонная коробка, заполненная открытками, приглашениями и письмами за последние пять лет. Он хранил даже самоклеящиеся бумажки с короткими скучными записками вроде напоминаний о том, что надо оставить денег молочнику, и извинений за съеденную лапшу из холодильника. Разумеется, послание Джой тоже хранилось где-то в недрах его комнаты.

– О, найди его, ладно? Хочу посмотреть.

– Зачем?

– Чтобы прочитать.

– Я же сказал, его прочитать невозможно.

– Я хочу уловить энергетику.

– О боже. – Он возвел глаза к потолку.

– Ладно тебе, Винсент. Сделай одолжение. Смотри – карты говорят тебе искать сожаления и помехи в прошлом, а ты рассказал мне про эту девушку, в которую ты влюбился и которая загадочно исчезла, оставив вымокшую под дождем записку. Думаю, это требует более тщательного изучения. И тебе нужно принести мне записку!

Винс вздохнул, но поковылял в спальню, чтобы достать из шкафа коробку. Он смутно подозревал, что записка может быть где-то среди бумаг по его диссертации, но обнаружил ее в тетради за свою первую неделю обучения в колледже, рядом с ксерокопией вводной инструкции и пожелтевшим от возраста чеком из продуктового магазина за 23.09.87.

– Ух ты, – сказала Кесс, осторожно подержав записку двумя пальцами, – в этом письме столько энергии.

Она осторожно положила его на стол и расправила.

– В нем столько вибраций, что она могла вообще не писать ни слова.

– Слушай, Кесс, – он забрал письмо, – мы можем просто вернуться к Таро?

– Да, но не сейчас. – Она сжала письмо. – В этом письме печаль. Слезы.

– Кесс. – Он опять потянулся было к письму, но она вскочила на ноги и отошла подальше.

– Винсент, подожди, дай мне закончить. Это важно.

Она снова подняла письмо и закрыла глаза.

– Слезы. Злые, печальные слезы. Знаешь что? – Она опустила письмо и повернулась к нему. – Не думаю, что это прощальное письмо. Думаю, в нем гораздо больше. Что случилось в ту ночь, когда она уехала?

– О боже, – простонал Винс. – Ничего такого. Мы провели день с Крисом и моей мамой, потом было барбекю с ее родителями, потом мы ушли и занимались сексом в поле.

– И как?

– Кесс!

– Нет, я имею в виду, это был позитивный опыт?

– Да, спасибо за вопрос.

– И что она сказала тебе на прощание?

– Не знаю. Все было давно. Думаю, что-нибудь вроде «до завтра».

– И?

– И что?

– Ну, она сказала, что ей понравилось.

– Что – секс?

– Да.

– Возможно. Не помню.

– А потом?

– Ну, мы поцеловались и обнялись.

– И?

– Кесс!

Он посмотрел на часы. Без четверти полночь.

– Может, закончим? Уже совсем поздно. Я хочу спать.

– Нет-нет-нет! – воскликнула она, подскочив к нему. – Нет. Не ложись спать. Мне нужно побольше узнать об этой девушке. Какой она была? Красивой?

– Да, очень красивой. Очень милой, очень сексуальной и очень красивой, и потеря девственности с ней – лучшее, что со мной случалось. Могу я теперь идти спать?

– Ага! Ну наконец-то начинает проясняться. Значит, ты провел идеальную ночь с идеальной женщиной, а потом она исчезла до рассвета, ты никогда ее больше не видел и так и не узнал, почему. Похоже, в этом – корень всех твоих несчастий. Эта девушка оставила тебя в лимбе – по каким-то загадочным причинам, – и с тех пор ты не можешь двигаться дальше. Ты застрял в этом идеальном моменте, с которым с тех пор ничего не может сравниться. Боже, как печально. Ты должен ее найти!

– Что?!

– Да-да. Найти, поговорить с ней и узнать, почему она ушла.

– Кесс, – пробормотал Винс, поднимаясь на ноги и запустив пальцы в волосы, – я ценю твой энтузиазм и все такое, честное слово. Но уже почти полночь, это очень глупый разговор, и я иду спать.

– Нет! Мы должны составить план! Должны найти Джой Даунер! Должны… Мадлен!

Они повернулись на знакомый звук – скрипнула дверь.

–  Мадлен! Ты вернулась!

Кесс сразу бросила записку, которой размахивала в воздухе, бросилась к двери, схватила независимую Мадлен и подняла ее в воздух.

– О боже, где ты была, дрянная девчонка? Мы так о тебе беспокоились!

Винс приподнял бровь, услышав, как его безосновательно включили в список сочувствующих.

– Мы обыскали всю округу. Ой, как странно ты пахнешь. Пахнешь… – Она уткнулась носом в густую кошачью шерсть и глубоко вдохнула. – Фу, « Обсешн» . Ой, ненавижу «Обсешн». У меня была соседка, которая не стирала постельное белье – только иногда пшикала на него «Обсешн». С тех пор не переношу его. Вы воняете, мадам Мадлен. Воняете, воняете, воняете. Поверить не могу, ты сидела у кого-то дома, в тепле и уюте, наслаждаясь ласками какой-то надушенной вонючей женщины , пока мы искали тебя на ледяных улицах… Ну ты даешь, честное слово! – Она опустила кошку на пол и направилась к ящику с ее едой. – Ты плохая девочка. Очень, очень плохая. А теперь хочешь мисочку рыбных консервов?

Винс взял со стола сморщенную от дождя записку и тихо улизнул с кухни, пока пристальное внимание Кесс переключилось на кошку.

Забравшись под одеяло несколько минут спустя, он почувствовал себя совершенно истощенным. Если бы дурацкая кошка не пропала, он мог попытаться спасти испорченный день просмотром видео, пивом и ранним отходом ко сну. А теперь он чувствовал себя, словно по его самолюбию проехались катком. Его не только вдруг заставили осознать, что он полный олух и источник больших разочарований каждой встреченной в жизни женщины, но и заставили воскресить воспоминания, которые он предпочел бы оставить в далеком прошлом. Воспоминания, когда у него из груди словно вырвали сердце и положили обратно перевернутым.

Унизительные воспоминания о том, как он впервые в жизни без остатка подарил себя другому человеку и получил на следующее утро разочарование, словно не подошедшую по размеру футболку.

Пока он лежал в кровати, терзаемый мрачными мыслями, дверь медленно открылась, и на одеяло упал луч света. Послышался глухой стук и звук шлепка – что-то приземлилось к нему на кровать, – а потом раздалось громкое довольное мурлыканье, струящееся сквозь тьму, словно акустические пузыри. И хотя Винс не разделял страсти Кесс к этому существу, ему было приятно чувственное присутствие Мадлен, сегодня она впервые решила почтить его своим ночным присутствием.