Онлайн чтение книги Военная хроника Ромелии A History of the Romelia
1 - 18

Сербек, провинциальный наместник, разглядывал собственное лицо перед зеркалом в своей комнате.

На его лице выступили кровеносные сосуды, глаза горели гневом, а лицо исказилось ненавистью.

А всё из-за той малявки, которая появилась около месяца назад.

Без понятия, графиня она или ещё кто, но она появилась из ниоткуда и делает всё, что ей вздумается. Она угрожала мне, а ещё забрала моих солдат и провизию.

Разорвать её на куски было бы недостаточно, мне хотелось забить её до смерти, но мне кое-как удалось подавить этот порыв своим разумом.

Убить эту женщину было бы проще простого.

Это форт, который я строил своими руками в течение многих лет, и теперь он равносилен моему королевству. Мои солдаты присягнули мне в абсолютной верности, а всё население домена — мои слуги.

Даже если она графская дочь, ей не всё дозволено. Во-первых, эта женщина была брошена своими родителями и попала в это место. Её не будут навещать родственники, и она не вернётся в столицу.

Убив её, я мог бы притвориться, что она скончалась от болезни, или найти ей замену и посадить в темницу.

Но проблема заключается в первоначальных уликах, за которые она держится. Пока я не заполучу их, я не могу убить эту женщину.

Тот оригинал вызывает проблемы, но расчёт, который нужно выполнить, уже прилагается.

В обмен на предоставление войск она согласилась написать письмо, чтобы оригинал не стал достоянием общественности. Разумеется, я проверил это письмо на предмет его содержания.

Поскольку содержание было написано в закодированном формате, мне пришлось отправить его в таком виде, в каком оно было, но письмо доставлял самый опытный и умелый солдат, мой протеже. Он должен погнаться за доставленным письмом, узнать, у кого хранится оригинал, и непременно украсть его.

Как только оригинал попадёт в мои руки, я смогу делать что захочу. Проблема в том, что до этого момента она не должна узнать, что я пытаюсь раздобыть оригинал.

— Спокойствие, только спокойствие, Сербек.

Я говорю себе в зеркало. Если я буду плыть по течению с таким злобным выражением лица, я как будто буду говорить другому человеку, что хочу убить его.

— Улыбнись, Сербек, улыбнись.

Скрой свой внутренний гнев и улыбнись льстивой улыбкой.

Моё лицо в зеркале постепенно становилось мягче и круглее.

— Да, всё в порядке, Сербек. Заискивать не стыдно. Пока ты не забываешь о своём внутреннем гневе и желании отомстить, это всё, что имеет значение. Они будут презирать меня, но я просто должен улыбаться. Пока они смеются, я разработаю план, приготовлюсь и дождусь удобного случая.

Родившись сыном чиновника низкого ранга, я большую часть жизни наблюдал за своим отцом, который только и делал, что склонял голову.

Мой отец был трусом, который не мог ничего сделать, кроме как преклоняться, и в конце концов его ложно обвинили в коррупции и казнили.

После смерти отца мне пришлось нелегко, так как я был членом семьи коррумпированного чиновника, с моей матерью, братьями и сёстрами обращались как с мусором, и они умерли, как будто чтобы быть убитыми.

Я сделал всё, чтобы выжить. Со мной обращались как со скотом и подвергали насилию и всеобщим оскорблениям. И всё же мне удавалось улыбаться дружелюбной улыбкой и выживать на той дрянной еде, которую мне давали. Я должен был остаться в живых, чтобы отомстить.

Я тщательно изображал себя как безобидного человечишку, заставая врасплох тех, кто попирал и смотрел на меня свысока. Затем я обводил их вокруг пальца, загонял в ловушку и предавал вечному сну. Я похоронил тех, кто стоял на моём пути, устранил своих конкурентов и поднялся на эту должность.

Но это не конечная точка. Я не тот человек, который будет засиживаться на посту наместника в такой глуши, как эта.

Я сделаю прыжок. Я соберу здесь богатство, пролоббирую центр, доберусь до сердца этой страны и отомщу тем, кто до сих пор смотрел на меня свысока.

— Да, у меня ещё всё впереди. Будущее есть. Это не конец, это испытание. А теперь улыбнись. Улыбнись, Сербек.

Мне удалось скрыть свои внутренние переживания и изобразить идеальную ровную улыбку.

Выражение, которое заставляет вас чувствовать жалость во время улыбки. Это улыбка, созданная годами тренировок, вызывает у наблюдателя чувство превосходства.

Если я покажу эту улыбку, любой человек недооценит меня, ослабит бдительность и покажет брешь.

А затем, когда они начнут меня игнорировать, я со свистом вгрызусь им в глотку.

Кстати, я слышал, что та женщина отправилась подавлять чудовищ и понесла немалый ущерб.

Хотя никто не был убит, половина из них была ранена, а некоторые получили глубокие ранения.

Ну, это же женщина. Для неё просто невозможно вести военные действия, а для победы над простыми чудовищами ей так и вовсе потребовалось много времени и усилий.

Аж смех берёт, когда эта девчушка сказала, что сама со всем разберётся.

Солдаты наверняка взбешены эгоизмом этой дамочки.

А впрочем, эту ситуацию можно использовать.

Как раз, напротив, можно пойти утешить тех, кто потерпел неудачу и вернулся домой. Если я похвалю их за малые успехи и храбрость, настроение этой удрученной дамочки улучшится, а солдаты также поклянутся мне в верности. А когда придёт время убить её, возможно, будет хорошей идеей оставить это солдатам.

Когда всё раскрывается, можно будет повесить всё на них.

Пока я улыбался себе в зеркале, из-за двери мне донесли весточку, что графская дочь и солдаты возвращаются.

Выбора нет, надо выйти к воротам замка и поприветствовать их.

Когда я медленно шёл по форту, думая, что у меня ещё есть время на прогулку, так как они всё равно медленно передвигаются на ногах из-за поражения, я услышал звук открывающихся ворот замка и шаги возвращающихся солдат.

— М-м?

Я услышал их шаги и сразу понял, что что-то не так.

Звук марширующих шагов — он был только один. Однако он был громким. Регулярно раздавался только один звук марширующих шагов, как будто били в барабан.

Когда я поспешно выглянул через окно во двор, то увидел, что возвращающиеся солдаты уже вошли во двор.

Донесения о раненых в бою не являлись ложными, у ряда солдат на теле имелись повязки и следы лечения.

Однако в марше двойной колонны не было никакого разлада, шаги и движения солдат были постоянными, как будто их выверяли по времени. Даже наконечники поднятых копий были неподвижны, как будто все тела были связаны.

Поспешно войдя во двор, солдаты топнули по земле и остановили свои руки и ноги.

Когда я увидел их перед собой, мне показалось, что в них сверкнула молния.

В начале графская дочь спустилась с лошади.

— Кругом.

Женщина подала небольшую команду, и все солдаты подтянули ноги и развернулись. Они повернулись лицом к ней, топнули по земле и подняли копья.

— Вольно.

Как только она подала ещё один небольшой сигнал, их ноги встали на ширину плеч, а копья взяли по-другому.

Их движения быстрые, но спокойные, и они не сдвигаются ни на дюйм после завершения своих действий. И это несмотря на наличие раненых и травмированных солдат.

Во дворе были и другие опытные солдаты, но все они смотрели на вернувшихся солдат выпученными глазами.

Это просто невозможно, всё, что я дал этой девке, так это новобранцев, которые поступили в этом году. Они ведь должны быть низкоквалифицированными и лишёнными мужества.

Но даже так, умение маршировать — это умение солдата. Разве они не похожи на элитную единицу?

Их лица напряжены, как у старых вояк, прошедших войну.

Что это за чертовщина? Ей что, потребовалось меньше месяца, чтобы превратить всех новобранцев в элитное подразделение?

Я даже не могу себе представить, как такое возможно. Единственное, что я могу сказать, так это то, что я ошибся в том, с кем имел дело.

Эту девку нельзя недооценивать.

Вздрогнув от ужаса и вновь осознав происходящее, я заметил рядом с этой женщиной незнакомые лица.

Один мужчина с тонкими чертами лица одет в форму чиновника. А по обе стороны от него есть два сопровождающих солдата, которые не принадлежат к форту.

Я не знал, кто они такие, но в любом случае, та женщина сейчас передо мной. Я подыграю ей, как дурак, взберусь и застигну врасплох. Теперь, когда я знаю, что эта женщина — не обычный человек, мне нужно всё тщательно спланировать и подготовиться.

— Ну и ну, так это вы леди Ромелия.

С кривой улыбкой на лице я попытался подойти к графине, но незнакомые мне солдаты, стоявшие за спиной мужчины, сделали шаг вперёд.

— Сербек, да?

Когда солдаты подошли ко мне вместе с учтивым мужчиной, они неожиданно скрутили мне руки и схватили меня.

— Вы что творите?

Мои руки сжали с силой, подобной тискам, так что я не мог сдвинуться.

Увидев, что меня схватили, солдаты в форте попытались сдвинуться, но, когда графиня подняла руку, двадцать солдат прямыми движениями построили каре, выстроив порядок, как железная стена.

Солдаты, которым не хватало сплочённости, не смогли даже приблизиться к ним и могли только наблюдать издалека.

— Тишина.

Мужчина, пришедший с графиней, развернул свёрнутое письмо и повысил голос:

— Сербек Ромес. Настоящим вы арестованы за государственную измену и растрату. Любой, кто выступит против этого указа, будет считаться соучастником и подвергнется аресту и задержанию. Вот копия.

Мужчина протянул мне письмо. Ордер на арест был скреплён печатью короля.

Меня тут же обезоружили и обмотали верёвкой. Солдаты форта даже не сопротивлялись и молча смотрели на то, как я, их лорд, был схвачен.

— Абсурд, это не то, о чём мы договаривались.

Я посмотрел на графиню. Я считал, что мы обо всём договорились, что, если я одолжу ей свои войска, она не будет предавать это огласке.

Но графиня смотрела на меня бесстрастными глазами сверху-вниз, словно наблюдала за животным, которого ведут на бойню.

— Вы проницательный и опасный человек. Рано или поздно вы бы обязательно предали меня. Поэтому я предам вас раньше.

При этих словах, вернее, при виде этих глаз, которые, казалось, смотрели в глубины бездны, я осознал собственный просчёт, а потом рассмеялся.

— Ха-ха-ха-ха-ха-ха, ну ещё бы, я был таким тугодумом раз думал, что другой человек не предаст меня, пока я не предам его. И что же я мог сделать с такой маленькой девочкой? Я-то думал, что вкусил горькие муки этого мира, но через какой же ад прошла ты, и сколько ада тебе ещё предстоит пройти?

Я перевёл взгляд на новобранцев, которые стали верными псами этой женщины.

Каждый из них подобен рыцарю, защищающему принцессу, их глаза сияют чувством долга и преданности.

— Вы тоже должны быть осторожны. Эта женщина — чудовище. Ей не во что верить. Вы можете быть преданными и верными ей, но для неё, будь то друг или враг, — всё бессмысленно. Она создаёт их, потому что они ей нужны, а когда они ей больше не нужны, она их отрезает. Это случится и с вами, рано или поздно.

Даже когда они связывали и скручивали меня, я говорил им это. Я смеялся над ними.

Даже если меня насильно посадят в тюрьму, даже если это произойдёт прямо перед тем, как меня обезглавят в камере смертников, я буду смеяться. И вот что я скажу.

Я скажу, что нутро этой женщины, которая притворялась, что не знает об этой грязи, настолько тёмное, что в ней ничего не видно.