Онлайн чтение книги Врата судьбы
Глава XX. ОТСТАВКА МИСТЕРА ТЕМПЛТОНА

Сэр Ричард Толлемах Темплтон, проживавший затворником в своем далеком поместье в Девоншире [51]Девоншир — графство в Юго-Западной Англии, на полуострове Корнуэлл , получил письмо от кузена, помощника министра, вселившее в него ужас. Вот что писал помощник министра.

«Мой дорогой Толлемах! De profundis [52]«Из глубин...» (лат.) — начальные слова и название одного из псалмов, который в качестве заупокойного гимна исполняется при погребении по уставу католической церкви я пишу тебе, преисполненный глубочайшего отчаяния, раздавленный злокозненной судьбой. До сих пор не верится, что такое приключилось со мною. Меня вынудили покинуть высокий пост на службе его величества, и теперь я склоняю свою голову от стыда под злорадными взглядами завистливой черни, испытывающей особое ликование при падении высокопоставленных особ.

Прошла неделя с того дня, как произошло злополучное событие, повлекшее за собою мой крах, но я лишь сегодня собрался с духом написать свое жалкое послание, ибо должен сообщить тебе, главе нашего славного дома, все, что со мною стряслось. Дорогой Толлемах, в час, когда бремя позора согнуло мои плечи, слабым утешением мне служит мысль о том, что ты отчасти разделяешь мою вину. Из вышесказанного следует, что я осмеливаюсь порицать тебя. Мы оба стали жертвами злокозненной судьбы и негодяя, искупившего на виселице порочность своего существования. Нас обоих обманули, и мое заблуждение — скорее естественное следствие того, что и тебя обвели вокруг пальца. Эта мысль — поддержка и опора во мраке моей нынешней жизни. Если бы не это смягчающее душевные муки обстоятельство, я бы не посмел показаться тебе на глаза или написать письмо.

Негодяй, о котором идет речь, мой дорогой Толлемах, произведший на тебя столь выгодное впечатление (конечно, все люди склонны заблуждаться) и обманувший доверие, коим ты его удостоил, некто капитан Гейнор, или тот, кто скрывается под этим именем. Я был твердо уверен в его лояльности, основываясь на твоем собственном утверждении, что капитан Гейнор вне подозрений. Я грудью встал на его защиту, когда поползли слухи, что он и есть неуловимый капитан Дженкин, пресловутый якобитский агент, ибо никто не знал настоящего имени агента.

Твоя уверенность в нем была столь неколебима, что я, как мог, препятствовал его аресту, ручаясь самою честью своей за его лояльность. Но, как я уже упоминал, нас обоих обвели вокруг пальца. Наступил момент, когда защищать его долее стало невозможно. Его арестовали по приказу правительства. Капитан Гейнор понял, что проиграл, и повел себя, как все головорезы, припертые к стенке: признался в измене и безропотно покорился судьбе. Гейнора повесили неделю тому назад, и он заслужил кару, как никто другой на моей памяти.

Что еще остается сообщить? Стоит ли лишний раз упоминать, что я обесчестил себя необдуманным поручительством и мне ничего не оставалось, как подать в отставку, не дожидаясь, пока лорд Картерет обрушит на мою несчастную голову град презрительных насмешек. Я пропащий человек, мой дорогой Толлемах, и больше, чем кто-либо, нуждаюсь в сочувствии и жалости в своем нынешнем одиночестве. Я спрятался от мира, запершись в своем кабинете, но мне никуда не деться от Эмили, чей язык колет меня, точно острый нож.

Продолжать письмо нет сил. Но если ты, сжалившись над моим одиночеством, пригласишь меня пожить у тебя в Девоншире, пока об этом деле позабудут и я снова смогу показаться на глаза людям, я буду очень благодарен.

Твой преданный незадачливый кузен

Эдвард Темплтон ».

Новость, сообщенная кузеном сэру Ричарду, показалась совершенно невероятной. То, что лорд Картерет, упорствуя в абсурдной ошибке или побуждаемый запутавшимися советниками, несмотря ни на что решился арестовать Гарри Гейнора как капитана Дженкина, не было удивительным. Но чтобы Гарри Гейнор, которого он знал, о чьей карьере ему было все доподлинно известно, чей послужной список год за годом подтверждался хвалебными отзывами и рекомендациями, признал себя якобитским агентом, за которым долго охотилось правительство, — в это поверить было невозможно.

Сэр Ричард еще раз обдумал письмо кузена. Либо он сошел с ума, либо в основе судебного дела лежала чудовищная ошибка.

Он не стал тратить времени на ответ. Взволнованный сообщением, через два дня, — ровно столько времени потребовалось для улаживания дел в поместье, требовавших его личного участия, — сэр Ричард отправился в Лондон. Он прибыл туда еще два дня спустя — лошадей по его приказу гнали всю дорогу. В тот самый четверг, когда капитан Гейнор покинул дом профессора Близзарда, запыленная карета сэра Ричарда остановилась у дома мистера Темплтона.

Тот находился у себя в кабинете. Несмотря на поздний час, — часы давно пробили полдень — мистер Темплтон сидел в вишневом халате и в ночном колпаке. Длинное лицо кузена, казалось, еще больше вытянулось, побледнело и осунулось, щеки обвисли. Он походил на побитую собаку. В его глубоко посаженных глазах затаилась тоска. С первого взгляда на него становилось ясно: человек страдает от жалости к самому себе.

Мистер Темплтон поднялся и пошел навстречу кузену, приветственно протянув к нему руки:

— Мой дорогой Толлемах! — его низкий голос гудел, как орган, и был преисполнен грусти. — Ты проявил душевную щедрость, так быстро откликнувшись на мой зов, отозвавшись на мое... э-э-э... горе.

— Я был не в силах ждать, пока ты явишься ко мне, — услышал он в ответ. — Новость, сообщенная тобой, показалась мне фантастичной, невероятной. Я должен сам услышать объяснения. А уж потом я увезу тебя в Девоншир.

— Возможно, она фантастична, возможно, невероятна, но тем не менее это правда.

Сэр Ричард, как был, в дорожном костюме, опустился в кресло.

— Расскажи мне все! — нетерпеливо потребовал он.

— Ну, что еще сказать? Мое письмо...

— Да, да. Но из письма я узнал лишь сам факт. Я не поверю в него, пока не узнаю подробностей.

— Подробностей?

Мистер Темплтон, наклонив голову, прошелся по комнате. Наконец он остановился у письменного стола против сэра Ричарда. Он посмотрел в окно: серое небо, мелкий дождик, поникшие мокрые ветки кустарника в саду.

И мистер Темплтон поведал наконец кузену свою историю в привычной витиеватой манере, расцвечивая свою речь множеством красивых, но малосодержательных слов, что привело нетерпеливого кузена в состояние крайнего раздражения.

— И это все? — спросил сэр Ричард, когда кузен умолк.

— Тебе этого мало? — возмутился бывший министр. — Того, что я рассказал, оказалось достаточно, чтобы погубить меня, Толлемах!

— И все же, если учесть все, что я знаю о капитане Гейноре, — недостаточно для смертного приговора.

— О, он был коварен, чертовски хитер и коварен! вскричал мистер Темплтон, — Он одурачил, он надул тебя!

Сэр Ричард поднялся и в свой черед прошелся взад-вперед по кабинету, а кузен сел в кресло, упершись локтями в колени и подперев голову руками.

— Он с большой неохотой отправился в Англию, — рассуждал сэр Ричард. — Он приехал сюда по моему настоянию. Даже когда я написал рекомендательное письмо к тебе, он все еще бездельничал в Неаполе, и, держу пари, слонялся бы там до сих пор, не заставь я его.

— Да, он был хитер, — стоял на своем мистер Темплтон.

— Но рекомендации, хвалебные отзывы! — напомнил сэр Ричард. — Подробнейший послужной список, с девятнадцати лет на военной службе — и здесь, и на Востоке!

— Подделка! — пробурчал кузен.

— Подделка? Ни в коем случае. Ты же сам проверил две рекомендации в посольствах в Лондоне?

— Две проверил. А остальные?

— Ab uno disce omnes [53]По одной узнаешь всех (лат.) .

Мистер Темплтон ударил кулаком по ладони.

— Именно так я и сказал лорду Картерету — слово в слово. Он высмеял меня, ей-богу! Я стал отличной мишенью для насмешек, разрази меня гром!

— Так ты говоришь, что он признался в измене? — язвительно осведомился сэр Ричард, всем своим видом являя недоверие.

— Как и подобает трусу.

— Удивительно! А как он держался на суде?

— Мне передали — спокойно, как настоящий злодей.

— Так ты не присутствовал в суде?

— Присутствовал? Да с того момента, как арестовали Гейнора, я никому не показывался на глаза. Разве я мог явиться в суд? Каждый наглец ткнул бы в меня пальцем! Еще бы! Одураченный государственный деятель, который ручался своей честью за предателя! Какое везенье, что мне не предъявили обвинения в государственной измене!

И в тот же момент судьба, ироничный вселенский режиссер, проявила интерес к этой комедии.

Послышался стук в дверь, и появился лакей.

— Капитан Гейнор, сэр, ждет внизу позволения нанести вам визит, — сообщил он.

Двое мужчин будто к месту приросли и молча глядели на лакея.

Наконец мистер Темплтон спросил брюзгливым голосом:

— Чего он ждет, черт побери?

Лакей флегматично повторил свое сообщение.

— Капитан Гейнор? — переспросил мистер Темплтон. — Капитан Гейнор? — повторил он с расстановкой. — Ты с ума сошел или хватил лишнего?

— Ни то ни другое, сэр, — отвечал лакей, позволяя себе ровно столько вызова в голосе, сколько допускали отношения с мистером Темплтоном, внушавшим прислуге благоговейный страх.

Мистер Темплтон поджал губы.

— А ты знаешь капитана Гейнора в лицо? — выпалил он. — Ты видел его раньше?

— О да, сэр, несколько раз.

— И ты уверяешь, что это он?

— Да, сэр. По крайней мере, я так думаю, сэр.

В разговор вступил сэр Ричард, взволнованный не меньше кузена.

— Пригласи его поскорей сюда, Нед! — предложил он.

Мистер Темплтон распорядился принять капитана, и заинтригованный лакей удалился.

— Что это значит, Толлемах? Что это значит?

— Похоже, это значит, что прав был я, а не ты и твое правительство. Ведь если твой визитер и впрямь капитан Гейнор, стало быть, он не капитан Дженкин.

— Ты подразумеваешь, что лорд Картерет ошибся? — вскричал мистер Темплтон.

Его глубоко взволновала блестящая перспектива восстановления в правах. Хорошо смеется тот, кто смеется последним! Потрясенный, он поднялся, но уже в следующее мгновение тяжело плюхнулся в кресло.

— Это абсурд! — Он усмехнулся. — Это невозможно!

Тут дверь отворилась, и лакей препроводил в кабинет капитана Гейнора. Он был в синем военном мундире в талию, глухо застегнутом до самого подбородка, в сапогах и при шпаге. В руке капитан держал шляпу с плюмажем.

Никаких сомнений в том, что перед ними капитан Гейнор собственной персоной, не осталось. Оба кузена неотрывно глядели на него. Эдвард Темплтон не верил своим глазам.

Офицер непринужденно вошел в кабинет и, щелкнув каблуками, поклонился.

— Надеюсь, мистер Темплтон, я не очень докучаю вам своим визитом. О, кого я вижу? Дик? — обрадовался капитан, увидев приятеля. — Ну, мне просто повезло. А я уж подумывал о приятной поездке в Девоншир, если старания вашего кузена еще не принесли плодов, на которые мы рассчитывали. — Капитан вдруг осекся. — Что случилось? — спросил он, переводя взгляд с одного изумленного лица на другое.

— Скажите, кто вы, черт возьми? — обратился к нему мистер Темплтон.

— Кто я, черт возьми? — переспросил капитан. — Черт возьми, капитан Гейнор, ваш покорный слуга! — На лице капитана отразилось недоумение, и он добавил, будто заподозрил что-то неладное:  — Надеюсь, сэр, я не имел несчастья ненароком обидеть вас?

Мистер Темплтон обернулся к кузену:

— Это он самый, ей-богу!

— Он и есть, — подтвердил -как и разразился хохотом.

Капитан смотрел то на одного, то на другого. Выражение растерянности и недоумения на его лице сменилось досадой.

— Извините, джентльмены, — сказал капитан Гейнор, — но я нахожу ваше поведение странным. А ты, Дик...

-как, подскочив к капитану, крепко стиснул ему руку.

— Мой дорогой Гарри! — воскликнул он. —  Пусть мое поведение и кажется тебе странным, но я никогда и никого так не был рад видеть, как тебя сейчас!

— И я тоже, разрази меня гром! — взревел мистер Темплтон.

Он уже предвкушал час своего торжества, полное отмщение и лавину насмешек, обрушившуюся на этого глупца лорда Картерета, вполне достойного всеобщего осмеяния.

— Вы можете объяснить, как все произошло? — снова обратился он к капитану Гейнору.

— Что я должен объяснять, сэр? — спросил явно озадаченный офицер.

Мистер Темплтон изменил тактику:

— Где вы, черт возьми, пропадали две недели?

— Где? Разве, прощаясь с вами, я не известил вас, что отправляюсь в Шотландию? Я бы задержался там дольше, да вот не нашел друзей, которых хотел повидать. А поскольку север сам по себе малопривлекателен для человека, изнеженного более мягким климатом, я и вернулся на юг.

Капитан лгал бойко и гладко, не испытывая угрызений совести. Он понял, что его напор и натиск завоевали ему победу в доме мистера Темплтона. Обеспечат ли они ему победу повсюду? Но теперь Гарри Гейнор почти не сомневался в успехе.

— Вы получали вести из Лондона в свое отсутствие? — поинтересовался мистер Темплтон.

— От кого? У меня так мало друзей в Англии.

— Следовательно, вам неизвестно, что арестован и повешен некто капитан Дженкин?

— Капитан Дженкин? — Гарри Гейнор нахмурился, словно перебирая какие-то имена в памяти. — А, тот самый якобитский агент? Ну что же, поделом ему. Одним настырным дураком в мире будет меньше. Впрочем... — капитан посмотрел на своих собеседников с недоумевающим видом. — Вы, конечно, сообщили мне эту новость неспроста?

-как, опередив кузена, поведал Гарри Гейнору историю, впервые показавшуюся рассказчику смешной, — историю о том, как капитана Дженкина, которого никто не знал в лицо, отождествили с капитаном Гейнором. Капитан засмеялся было, но тут же осекся и лицо у него вытянулось.

— Но это же чудовищно — стать жертвой абсурдной ошибки, — воскликнул он. — Надо ее как-то исправить. Надеюсь, мистер Темплтон, вы восстановите справедливость.

— Я? — Темплтон усмехнулся. — Вам предстоит узнать еще кое-что. Я поставил на карту свою честь, отрицая возможность того, что вы и капитан Дженкин — одно лицо, и в результате я уже не член правительства. Я подал в отставку. Но следующий ход — мой!

— Тогда я должен немедленно повидать лорда Картерета!

— Вы правы. Я пойду с вами, — мистер Темплтон на глазах обретал прежнюю величавость. — Дайте мне время привести себя в надлежащий вид, и мы нанесем визит лорду Картерету. Хорошо, если ты будешь сопровождать нас, Толлемах.

— Лучшего развлечения и не придумаешь, ей-богу! — сэр Ричард рассмеялся.

Капитан Гейнор успел задать еще один вопрос, прежде чем мистер Темплтон удалился:

— Как возникла путаница, сэр? Капитан Дженкин... он похож на меня?

— Пока ничего не могу сказать. Впрочем, какое это имеет значение? Полагаю, лорд Картерет проявил излишнюю самонадеянность. Но подлинный зачинщик этого дела — Понсфорт.

— Понсфорт? — вспыхнул капитан. — Понсфорт! Клянусь небом, я подозреваю здесь злодейский умысел. Никакой ошибки не произошло, все делалось намеренно. Сразу после визита к лорду Картерету я еду в Монастырскую ограду. Дай Бог, чтобы я не опоздал. Проклинаю час, когда решился уехать в Шотландию.

— Вы опасаетесь за сэра Джона Кинастона?

— За него — нет. Сейчас я думаю не о нем.

— А разве вы не знаете... Да, конечно, не знаете. Сэра Джона арестовали два дня тому назад.

Наш актер умело изобразил испуг:

— Арестовали сэра Джона? В чем его обвиняют?

— В укрывательстве изменника и шпиона — капитана Гейнора.

Капитан стукнул себя по лбу сжатой в кулак рукой.

— Теперь я все понял! — воскликнул он. — Не будем терять времени! Сэра Джона надо освободить немедленно!

— При всем при том лорд Картерет очень тебе обрадуется, — не без издевки заметил сэр Ричард.

— Он станет всеобщим посмешищем в городе! — воскликнул мистер Темплтон.

Он вышел из дому с довольной улыбкой на лице, предвкушая важную встречу.