Онлайн чтение книги Высокий пульс High Pulse
Глава 16

От запаха больницы ранним утром мне стало душно, как будто в носу застрял спиртовой тампон. Хоть за семнадцать лет я и провел в больницах бесчисленное количество дней, но до сих пор этот запах в воздухе оставался неприятным.

Выходя из больницы, я застегнул куртку до подбородка, чтобы холодный воздух не дул мне в лицо. Осенний ночной дождь охладил воздух. Я должен был взять с собой маску. Мои щеки щипали от холодного воздуха, и я уткнулся лицом в молнию куртки. В руке я сжимал пакет с лекарствами от панического расстройства.

Лечащий врач, которого я давно не видел, тепло встретил меня и проконсультировал, а затем направил в отделение психиатрии. Он заверил, что это не осложнение, а просто новый диагноз, и что я смогу быстро поправиться с помощью лекарств без хирургического вмешательства, но мне от этого не стало легче.

У меня и так куча болячек, так еще одна прилипла как банный лист. Меня тревожит то, что эта болезнь может быть связана с проявлением моего вторичного пола. Вдруг я попаду в тот 1% людей и проявлюсь омегой. Я буду так жалок…

Я шел с такими мрачными мыслями опустив голову. Мраморный тротуар был тщательно вырезан и уложен с учетом потребностей пациентов на инвалидных колясках, он был гладким и нескользким.

Я шел в оцепенении, тяжело вздыхая. Внезапный сигнал такси заставил меня поднять голову, и только тогда я понял, что стою на границе между тротуаром и проезжей частью.

К счастью, таксист сбросил скорость и держался на расстоянии от меня и вместо того, чтобы еще раз посигналить, он осыпал меня тихими проклятиями.

Я быстро вышел на тротуар и опустил голову, а такси вскоре снова нажало на газ и исчезло.

– Чон Ындже?

И в то же время я столкнулся с Ким Джин Хёном, который правильно назвал мое имя.

Я широко открыл глаза, когда увидел, что он стоит прямо передо мной. На этот раз я не следовал за ним и не был намеренно в тех местах, которые посещает Ким Джин Хён, поэтому я боялся недопонимания. Несмотря на то, что мы живем в одном районе, я никогда не думал, что мы встретимся в таком месте.

Это был первый раз, когда я увидел Ким Джин Хёна в повседневной одежде, не считая спортивного костюма. Слегка потертая черная толстовка на молнии и джинсы были такими же аккуратными, как и сам Ким Джин Хён. Даже в темно-серой футболке, которую можно увидеть через расстегнутую молнию, он выглядел по-особенному, хотя одежда была совсем простой. Тоже самое было когда он носил школьную форму. У него широкие плечи и красивое телосложение, поэтому он кажется привлекательнее других.

Взгляд Ким Джин Хёна, который сканировал меня, остановился на пакете с таблетками, покачивающемся в моей руке.

– Ты заболел?

– ... Нет. Это лекарство мне прописали раньше, но оно уже заканчивалось, поэтому я пришел за новым. Ничего особенного. Джин Хён, а что привело тебя сюда? Ты заболел?

Я уже собирался сказать правду, но вспомнил, что вчера он сказал мне не беспокоить его, поэтому солгал. Опасаясь, что название болезни, написанное на пакете, может быть обнаружено, я грубо сложил ее пополам и сунул в задний карман. Ким Джин Хён молча посмотрел на меня и пожал плечами.

– Я навещал хёна. Видеть его в таком месте непривычно. А потом я заметил, как ты без страха выбежал на дорогу.

– Это произошло из-за моей невнимательности…

– Ты сейчас идешь домой?

– Ага.

– Пойдем со мной? Я подвезу на велосипеде.

Ким Джин Хён жестом поманил меня пальцем, а я неловко улыбнулся. Неужели я переусердствовал с мытьем рук? Почему я так отчетливо чувствую запах мыла? Я шел позади Ким Джин Хёна и тайком вдыхал этот аромат. Вдруг он заговорил тихим голосом:

– В детстве я лежал в этой больнице. Тогда я и познакомился с тем хёном, которого я сегодня навещал. Меня быстро выписали, а ему нужно регулярно ложиться в больницу. Снаружи выглядит как будто все в порядке, но внутри у него что-то не так.

Ким Джин Хён слегка повернул верхнюю часть тела ко мне и указал пальцем на грудь. Черная майка смялась под его пальцами.

Парень, о котором он говорил, был тем хёном, который лежал в одной палате вместе со мной. Они до сих пор так близко общаются. Я завидовал ему тогда, и сейчас я чувствую то же самое.

– А… Должно быть он сильно болен.

Я тщательно думал над ответом, который дал бы любой, чтобы не выдать своих истинных чувств. Может быть из-за того, что моя реакция отличалась от ожидаемой, выражение лица Ким Джин Хёна изменилось.

Остановившись в полушаге, он пристально посмотрел на меня, а затем перевел взгляд с меня на больницу за моей спиной. Словно задумавшись о чем-то, его черные глаза с длинными ресницами округлились.

– Ты…

– А?... Что-то не так? – я наклонил голову и спросил Ким Джин Хён, который все еще сосредоточенно смотрел на меня.

После этого Ким Джин Хён какое-то время сохранял удивленное выражение лица, но вскоре вернулся в привычное состояние и слабо улыбнулся. Он снова развернулся спиной ко мне и ответил:

– Нет, ничего. Пойдем.

Мне стало спокойнее. Он улыбнулся, как будто что-то понял, и я почувствовал, как мои щеки вспыхнули от этой милой улыбки.

Я прижал ладонь тыльной стороной к лицу и последовал за ним, пока мы не дошли до знакомого мне велосипеда, что был привязан к ограде. Наблюдая за тем, как Джин Хён открывает замок и ловко дергает руль велосипеда, я вдруг вспомнил, что он предложил меня подвезти. Я подумал, что он так на меня смотрел, потому что понял, что я бездумно следовал за ним соблазнившись его запахом мыла. Если это так, то недавняя реакция была вполне понятна.

Ким Джин Хён сел на велосипед первым и подогнал заднее сиденье прямо ко мне.

– Садись.

– Нет. Я пойду пешком, а ты езжай.

– Почему?

– Потому что... Потому что я тяжелый...

– Залезай.

Ким Джин Хён ответил коротко, он как будто не хотел слушать моих отмазок. Он сидел, глядя прямо перед собой, нервно постукивая по рулю и ожидая, когда я заберусь.

Никаких новых оправданий после глупого ответа в голову не пришло. Я больше не хотел быть в долгу перед Ким Джин Хёном...

– Тогда… Прости за беспокойство.

С неохотой я забрался на заднее сидение велосипеда. Не знаю куда деть руки и ноги. Если бы мое самочувствие снова было бы плохим, то я бы положил лоб на спину, делая вид, что мне тяжело сидеть ровно, но сейчас я не чувствовал себя больным.

В отличие от штанов школьной формы, в джинсах, которые сегодня надел Ким Джин Хён, не было оттопыренных карманов. Поэтому я попытался слегка придерживаться кончиками пальцев, но сдался и схватился за подол толстовки. Но даже при медленном старте велосипеда, тонкая ткань выскользнула из моих рук.

– Не держись за одежду, которая растягивается, держись за меня. Я не против.

– А… Извини.

Я осторожно положил руки на его бока. Ким Джин Хён улыбнулся и изогнулся.

– Щекотно же. Просто обними меня здесь.

Он схватил руку, которая неуклюже блуждала рядом с ним и положил ее на талию. Под мятой толстовкой я чувствовал плоский живот Ким Джин Хёна. Моя рука словно прикоснулась к голой коже, мягкий трикотаж совсем не ощущался. Мое лицо окатило жаром.

Хоть я не прижимался лбом к его спине, как раньше, но запах его тела был таким же. Я боялся, что он узнает о моем занятии, потому что я стал вдыхать воздух слишком часто, поэтому старался наслаждаться ароматом при долгих вдохах.

– … Еще раз прости.

– …

Вместо ответа Ким Джин Хён нажал на педаль.

Прохладный ветер обдувал широкое тело Джин Хёна и не достигал меня. Я беспокоился, что ему может быть холодно, поэтому хотел посмотреть ему в лицо, но не мог набраться смелости. Только тогда я понял, что сижу с опущенной вниз головой, как виноватый и смотрю только на лодыжку Ким Джин Хёна, нажимающую на педаль. Даже его икры, которые время от времени показывались из-под джинс выглядели красиво.

– Почему ты вчера не пришел в Хагвон?

Несмотря на то, что мы ехали по шумной дороге, я отчетливо слышал его голос.

– Я плохо себя чувствовал.

– Чхве Тэун снова издевался над тобой?

– Нет. После того, как ты вмешался, он ко мне не приставал...

– Так значит, ты все-таки пришел в больницу из-за ситуации в классе?

– Нет. Вчера мне весь день нездоровилось и это никак не связано с произошедшим в классе. Со мной такое часто бывает, поэтому я вчера ушел пораньше…

– Что тебя вчера мучило, раз сегодня пришел в больницу?

– …

Я не хотел говорить.

Ложь о том, что я пришел за лекарствами, потому что они закончились, была легко разоблачена. Я даже не научился врать, я всегда был таким. Почему я все время забываю, что за раскрытием лжи следует горькое чувство стыда.

Я хотел убежать, потому что мне было неловко, но не мог, потому что ехал на велосипеде.

– … Ой, прости что я соврал насчет лекарств, мне было неловко говорить тебе о своей болезни. Прости, что тебе приходится напрягаться и помогать мне каждый раз, когда мне становится плохо...

– Не стесняйся говорить о таком. И если ты благодарен за помощь, то просто скажи мне «спасибо».

В каждом сказанном им слове чувствовалось нежность. Я поднял голову, чтобы посмотреть на него и увидел, как его каштановые волосы развевались на ветру.

Я молча рассмеялся.

– Наша случайная встреча в этот холодный день наполнила мое сердце теплом. Ты всегда такой. Каждый раз ты придаешь мне сил.

– …

– ... Спасибо.

Смутившись от слов, я еще крепче обхватил талию Ким Джин Хёна. В то же время я почувствовал, что его плечи дернулись, и он наклонился вперед, сжимая руль.

Проехав метров десять Ким Джин Хён смог мне ответить, бесполезно поправляя лохматую челку.

– Чон Ын Джэ, ты такой тяжелый.

Услышав это, я понял, что Ким Джин Хён немного беспокоен.

Я недолго подумал о том, как ответить на неловкое замечание о своем весе, а затем осторожно прикоснулся щекой к его спине. Ким Джин Хён снова вздрогнул и тут же потянул меня за запястье, заставляя крепче сжать его талию. Сквозь одежду я чувствовал тепло тела. Оно было таким же горячим, как и мои покрасневшие щеки. Уголки моего рта приподнялись от приятного тепла и учащенного пульса.

В этот момент я перестал завидовать хёну, которого навещал Ким Джин Хён.

Расстояние от больницы до дома было небольшим. Приехав из Кунсана, я выбрал дом, что находился ближе всего к больнице, в котором было достаточно места для двух человек.

Подъехав ко входу в жилой комплекс, Ким Джин Хён остановил свой велосипед и посмотрел на крышу высотки.

– А тебе не страшно жить в таком высоком доме?

– У меня нет боязни высоты...

Я быстро слез с велосипеда, а Ким Джин Хён поставил подножку на землю, зафиксировав его под углом. Я хотел как можно быстрее освободить его от своей тяжести, но пакет с лекарствами выпал из моего кармана, и в итоге Ким Джин Хёну пришлось наклониться, чтобы поднять его.

– …

– Что такое? Он испачкался?

Ким Джин Хён, подобравший пакет, на мгновение задумался, прежде чем спросить.

– ... Нет, у аптеки название необычное, вот я и завис. Держи.

Ким Джин Хён стряхнул грязь, прилипшую к пакету, и пихнул мне. Название как название. Такое же, как и у больницы, которая находится рядом, но, может быть, для умного человека оно звучит иначе. Я задумался, есть ли в таблице Менделеева названия элементов, связанные с этой аптекой, но ничего не вспомнил. Забрав у него пакет, через который просвечивалось название болезни, я засунул его в карман. Я посмотрел вслед уходящему Ким Джин Хёну и сказал, что увидимся после выходных, а затем пошел по направлению к квартире.

Пройдя несколько проверок безопасности, я встал перед входной дверью, и почувствовал сильный запах духов. Это был тот самый запах, который пропитал лифт. Действительно, затворка на дверном замке, которую я всегда тщательно закрывал, была полуоткрыта.

Как всегда.

Несмотря на беспокойство, я набрал пароль с улыбкой на лице.

– Сынок ~

Как только я открыл дверь, я услышал высокий голос и быстрые шаги. Моя мама появилась в конце коридора и, как только увидела меня, ярко улыбнулась и побежала ко мне.

– Куда пропал мой сын? Я приехала к тебе ничего не сказав, чтобы устроить сюрприз.

От моей матери, которая сжимала меня в объятиях, исходил знакомый и густой запах. Может быть, у других этот резкий запах вызовет отвращение, но для меня любой запах, что исходил от моей мамы становился любимым.

– Как у тебя дела?

Когда я крепко обнял мамину тонкую талию, складки свободного платья зацепились за кончики моих пальцев.

Мама по-прежнему была прекрасна. Серьги размером с виноградину блестели под ее волосами, и любовь к длинным платьям, доходившим до лодыжек, осталась при ней. Я уверен, что она устала от перелета.

Мама сияла. Мне показалось, что, если такой неудачник как я, буду находится рядом с ней, то буду тоже сверкать.

Мама отодвинула меня за плечо, прервав момент нашего воссоединения.

– Ындже-я…

Когда меня спросили, где я был, я задался вопросом: а стоит ли мне говорить правду, что я был в больнице. Мама, которая смотрела на меня прищуренными глазами, заставила меня с опозданием осознать, что она не ожидает моего ответа, а хочет что-то сказать.

Поэтому я улыбнулась вслед за ней.

– Да мам…

– Ындже-я, поехали вместе с мамой жить во Францию​​?

– ... Во Францию?

– Да.

Она всегда говорила уверенно, не смотря на других. Это было так не свойственно для меня. Пока я обдумывал, как ответить на сложный вопрос, моя мать могла прямо сказать, чего она хочет и добиться наилучших результатов.

Такая мать не расстроится из-за такого сына, как я.

– У меня есть дом во Франции. Мой спонсор познакомил меня с хорошим человеком. Я не собираюсь так торопиться, как твой отец, но мы встречаемся уже довольно давно. Наверное, это неожиданно для тебя.

Она добавила, что ей очень жаль, и опустила голову в знак глубокого сожаления.

Я не слишком удивился, потому что всегда думал, что когда-нибудь моя мама встретит другого хорошего человека, создаст семью и где-нибудь осядет. Хотя было удивительно, что это случилось раньше, чем я ожидал.

Тот факт, что она упомянула отца, о котором обычно не говорит, и что уже нашла дом, заставил меня предположить, что их разрыв был вовсе не простым. Наполненный предвкушением, я смотрел в ее прекрасные глаза, которые блестели ярче, чем обычно.

– Я рад слышать, что моя мама встретила хорошего человека. Это ведь счастье – иметь еще одну здоровую семью, помимо меня.

Моя мать нахмурилась, как будто ей не понравились мои слова, и расчесала мне волосы своими аккуратными ногтями.

– Ну зачем ты так говоришь? Это меня расстраивает. Независимо от того, насколько ты здоров, само твое существование – счастье для меня. Ты же знаешь.

– Значит ты продаешь все дома в Корее?

– Я оставляю офис и дом недалеко от бабушки в Кунсане, а если мне когда-нибудь понадобится приехать в Сеул, то можно же остановиться и в гостинице. Что думаешь? Уже не терпится обосноваться на новом месте?

– … Я…

Когда я невнятно произнес слова и опустил глаза, мама схватила меня за руку и потащила в гостиную. Как только мы встретились, то сразу завели сложную беседу несмотря на то, что я все еще стоял в пижаме на входе, где дул холодный воздух. Я погрузился в свои мысли, даже не ощущая дискомфорта, а потом теплая мамина рука привела меня к дивану в гостиной.

Еще несколько месяцев назад, когда я жил в Кунсане, я с радостью согласился на предложение матери переехать в Сеул. Может быть, она думала, что и на этот раз будет то же самое, но она была озадачена моей нерешительностью.

– Что тебя беспокоит? Если ты скучаешь по Корее, то мы можем часто приезжать. Ты никогда не покидал Корею, поэтому ты очень привязан к нашей стране.

Что меня беспокоит…

Я так смутно различал свои мысли, что не мог зацепиться ни за одну.

Ясно одно: когда дело доходит до здоровья, лучше жить за границей, где хорошо развита медицина. Однако это был не вопрос здоровья.

Был ли я счастлив, когда время от времени попадал в больницу, чтобы поправить свое здоровье?

Я прекрасно знаю, что не имею права желать счастье. Однако после переезда сюда я почувствовал себя обычным 17-летним учеником, который развлекался со своими новыми друзьями: Со Сыном и Ко Чуншиком. Конечно, когда все поступят в университет, у них появятся новые друзья и наши пути разойдутся, но это будет их выбор, а не мой, так что я смогу это вынести. Потому что я искренне поддержу своих друзей в их новых начинаниях.

Несмотря на то, что у меня появилась новая болезнь под названием «паническое расстройство», я уверен, что сейчас я счастливее, чем раньше, и смеюсь больше, чем прежде.

Тем не менее, причина, по которой я не мог прямо сказать маме, что это из-за моих друзей, заключалась в том, что один ученик заполнил мою голову беспорядочными мыслями.

Ким Джин Хён легко сломал возведенную мною стену между обычным человеком и больным мной.

Благодаря Ким Джин Хёну я попробовал что-то новое: сделал укладку и уснул с телефоном в руках. Я мечтал о нем, желал, чтобы он вспомнил меня. Когда он схватил меня за запястье, я затаил дыхание и почувствовал, как мое сердце забилось сильнее, чем когда-либо. Если Со Сын и Ко Чуншик сделали меня нормальным 17-летним мальчиком, то Ким Джин Хён сделал меня подростком. Вроде бы небольшая разница, но спектр переживаемых эмоций совершенно разный.

Язык не поворачивается назвать Ким Джин Хёна другом.

Я тихонько открыл рот, чтобы ответить маме, которая сидела рядом со мной и терпеливо ждала ответа. Я тщательно проанализировал все причины в голове, осталось просто выбрать ту, которая подходит мне лучше всего.

– … Я хочу учиться.

– Учиться?

– Да, я хочу сдать CSAT* и поступить в университет, как и мои друзья.

[CSAT – корейский государственный экзамен, как ЦТ или ЕГЭ.]

На лице матери было видно недоумение и это была естественная реакция. Хоть я и читал много книг, но никогда не достигал грандиозных успехов.

– Какой смысл тебе учиться, если ты так слаб? У тебя же пальчики сотрутся от письма ~ Тебе точно это нужно? Просто живи себе в удовольствие и трать мамины деньги.

– Но все же…

– Мама не подозревала, что мой сын так увлечен учебой. Какой молодец! Давай обнимемся еще раз. Когда ты успел так вырасти?

Разноцветные ногти мамы нежно массировали мне спину. Оставив после себя сильный запах, мама, выпустившая меня из объятий, щелкнула пальцами в воздухе, как будто ей в голову пришла хорошая идея.

– Тогда мама поедет во Францию ​​и поищет хороший университет. Думаю, там образование будет на порядок выше.

– … Нет, я хочу остаться тут…

– Поехали со мной. Твой врач будет ближе к дому и сможет заботиться о тебе постоянно, это облегчит учебу во Франции. Я до смерти боюсь, что моему сыну станет хуже, когда он выпустится в следующем году, понимаешь?

– …

– … Ты не хочешь?

– … Извини, пока нет… Больше всего на свете я хочу остаться в Корее.

Впервые в жизни я отказал матери. Я опустил голову. Казалось, это большая ошибка. Низкий вздох мамы лег на меня бременем, давящим на сердце.