Онлайн чтение книги Высшая каста
Глава 6. Пучины покрыли их, и они пошли в глубину, как камень

Оставив машины на спецстоянке Васильевского спуска, друзья в сопровождении Вики подошли к Спасской башне, где их уже дожидались трое в штатском, отличавшиеся от снующих прохожих беззаботными и даже отстраненными лицами. Они уважительно поздоровались с Красноперовым и дежурно с его спутниками, пригласив следовать за собой.

За Мавзолеем из кремлевской стены скромно выглядывала дверь, через которую живые вожди проходили к усыпальнице. Последние архитектурные новшества Мавзолей обрел при Брежневе. Когда Леонид Ильич уже не мог бодро покорять гранитную трибуну, к заднему торцу коммунистического святилища приделали мраморную пристройку под эскалатор для немощного вождя. А чуть дальше друзья увидели скрытый от глаз посетителей Красной площади бетонный бункер. Спустившись по узкой лестнице, они оказались в коридоре, залитом ярким искусственным светом. Справа и слева располагались закрытые кабинеты с номерами и без табличек.

– Александр, – подозвал Красноперов одного из сопровождающих.

– Слушаю. – Офицер слегка прогнулся, похоже, стеснялся своего роста перед генералом.

– Давай ребятам сначала хозяина покажем.

– А ВВ тоже здесь? – ляпнул Миша, улыбнувшись глупой остроте.

– Нет пока, Мишаня, – усмехнулся Красноперов. – Здесь еще Владимир Ильич хозяйничает.

– Ух ты! Я последний раз Ленина видел, когда нас в пионеры принимали. Прогнали толпой мимо гроба, я и разглядеть-то его толком не успел.

– Сейчас разглядите, – пообещал Александр Геннадьевич, оказавшийся заместителем коменданта Кремля. – Обычные посетители, которые заходят с парадного входа, по правилам не могут находиться в ритуальном помещении № 1 больше двух минут. Хотя и в течение этого времени Ленина видели немногие. Как правило, проходят быстрее.

За разговором друзья миновали строгий коридор, ковровыми дорожками и дверями напоминавший советский номенклатурный санаторий. Александр Геннадьевич завернул в закоулок, где, услышав приближавшиеся шаги начальства, уже выстроились в «смирно» семь офицеров ФСО – дежурная смена Мавзолея. Затем короткий переход и свет остались за спиной, а перед спутниками открылась лестница черного мрамора, слегка озаряемая глухими красными отблесками, размазанными по ступенькам. Резко похолодало и посвежело. Вверх, потом вниз, затем направо, и друзья оказались в квадратном зале, в центре которого на постаменте возвышался саркофаг. Белый свет мерцал лишь под сводами Мавзолея, зал же был погружен в рубиновое марево. Мозгалевский подошел к Ильичу, бесцеремонно рассматривая тело.

– Он и вправду как живой! – Вместо смешка Михаил смог родить лишь утробный скрип.

Вождь действительно поражал своей сохранностью. Кожа, не желтая, как у мертвецов, а бледно розовая, была покрыта мелкими оспинами. Жиденькая рыжая бороденка отливала живой краской и шелком, словно чем-то регулярно пропитываемая. Акульим плавником выступал нос с хищной горбинкой.

– Ильич-то, в натуре, здоровее выглядит того клоуна, который его на Красной площади кривляет, да и костюмчик посвежее.

– Это потому что костюмчик он меняет чаще, чем его живая дешевая копия, – вмешался Александр Геннадьевич.

– В смысле? – кашлянул Блудов.

– Как же вам объяснить? – чекист потер затылок вновь просевшей в почтительном поклоне головы. – Костюмы изнашиваются, обувь стаптывается.

– Как у святителя Спиридона Тримифунтского на Корфу? – суеверно перекрестился Блудов.

– А еще ему подстригают волосы и ногти. Это абсолютно живой материал.

– А если он такой живой, то почему не ходит? – с любопытством озирался Мозгалевский.

– Может, потому, что у него вырезали мозг, – без доли иронии парировал Александр Геннадьевич.

– Да, да. Я что-то об этом слышал, – Мозгалевский перешел на полушепот. – Целый институт мозга создали.

– Совершенно верно. Мозг Ильича в мелко порубленном состоянии пребывает и ныне в том самом институте, для этой цели и созданном.

– А в порубленном-то зачем?

– Якобы для исследований. Но по мне так чертовщина какая-то, – поморщился Александр Геннадьевич, на что Красноперов подмигнул друзьям, выражая гораздо большую осведомленность, чем заместитель коменданта Кремля.

– Вот вы смеетесь, Виктор Георгиевич, – насупился чекист. – А здесь и правда капище. Проклятое место.

– Зиккурат, б… – хмыкнул Миша.

– Подобные ритуальные пирамиды строились еще в Древнем Вавилоне, – решил блеснуть своими познаниями перед генералом Александр Геннадьевич. – Ритуальные строения, как и то, где мы находимся, были асимметричны, в них не было одного угла, точнее он был перевернут вовнутрь. Бальзамированное тело являлось энергетическим генератором, в который именно через вогнутый угол поглощалась сила толпы и доставлялась жрецам. Можно в это не верить, списывать на совпадения, как можно считать делом случая и кровавые жертвы, которые приносили к ногам полумертвого Ильича.

– Жертвы? – изумленно пискнула помалкивавшая до сих пор Вика.

– Да, – кивнул офицер. – Известный факт – теракт в Мавзолее 1973 года, когда посетитель подорвал на себе самодельную бомбу. Погибла супружеская пара и тяжело ранило четверых детей. От террориста нашли только руки. Однако мало кто знает, что почти десять лет спустя, в 1982 году очередной смертник в Мавзолее соединил на себе провода. Погибло двадцать человек, сакральные стены были обметаны человеческим фаршем. Вот, смотрите, – Александр Геннадьевич ткнул в небольшие выбоины в мраморной стене. – Это все последствия теракта восемьдесят второго. Самое потрясающее, что хозяину хоть бы хны, ни одной царапины на саркофаге! Ведь что интересно, каждый раз за неделю до теракта в саркофаге ставили более прочные бронестекла.

– А вот об этом я никогда не слышал. – Красноперов не скрывал своего неудовольствия.

– Виктор Георгиевич, у вас свои секреты, у нас свои. Если на меня сошлетесь, вернусь без пенсии к себе на родину. Впрочем, всяко лучше, чем эту спящую красавицу охранять. Буду на Волге рыбу ловить.

– Или ее кормить, – Красноперов без иронии заглянул в глаза чекисту.

– Или так, товарищ генерал, – погребально улыбнулся Александр Геннадьевич.

– А что, если здесь молебен провести, изгнать дьявола. Он в труху и превратится! – инквизиторски твердо изрек Блудов.

– В 2014 году отец Сергий, настоятель с Ганиной ямы, один из шести русских экзорцистов…

– А кто это? – осторожно поинтересовалась Вика.

– Кто бесов изгоняет, – нетерпеливо бросил Блудов, раздраженный, что девушка перебила офицера.

– Так вот. Он, еще три монаха и монахиня провели здесь молебен. Читали заклинательную молитву над Ильичом. Возле саркофага даже сотрудникам ФСО больше получаса находиться нельзя. Наши таксидермисты тут же начинают строчить жалобы. А тут, представляете, два часа святой молитвы! Под конец даже волчий вой слышали, а как вышли, отец Сергий и говорит, мол, назовите имена близких, запишу и молиться за них буду. Так вон Игорь, – чекист кивнул в сторону молодого коллеги, – забыл, как мать родную зовут.

– Да вот уж, – повинился Игорь. – Я-то ее всю жизнь – мама-мама, ну и выскочило имя.

– То-то ты бухал потом с неделю, никак в себя не мог прийти, – прошипел Александр Геннадьевич. – А хозяину хоть бы хны! И глазом не повел. Лежит себе, как живехонький. Здесь, похоже, без кола осинового не обойтись. Виктор Георгиевич, вы ж тогда с нами были.

– Много болтаешь, Саша! – Красноперов рыкнул. – Пошли. Нет у нас времени на твои воспоминания.

Александр Геннадьевич виновато замолчал, подошел к стене и оттолкнул от себя мраморную плиту, ту самую, поврежденную взрывом. Образовался узкий проход, куда проследовала компания, оставив фэсэошное сопровождение в траурном зале.

Красноперов двигался по-хозяйски уверенно, посмеиваясь над мистическим восторгом спутников. Через десять шагов закончились гранитные покои Ильича, и начался коридор, уже не походивший на профилакторий, скорее на больничку. Кабинеты с безликими дверьми закрыты. Пусто и тихо, если не считать технического гула, похожего на работу вентиляции. Однако обилие видеокамер не давало посетителям и малейшей надежды остаться незамеченными.

Коридор перегораживала решетка. Красноперов приложил магнитную карточку. Визгнул зеленый огонек, калитка открылась, и друзья двинулись дальше. Завернув за угол, они уперлись в мощную дверь черного металла, возле которой за секретарской стойкой сидел крепкий молодой человек в черной униформе без опознавательных шевронов. В отличие от офицеров комендатуры он не стал козырять Красноперову, лишь попросил гостей приложить большой палец правой руки к матовой кнопке, соединенной проводом с компьютером. Генерал не стал исключением. Друзья по очереди откатали пальчики, на экране повыскакивали их портреты без каких-либо дополнительных описаний, кроме статуса «доступ № 4». Сотрудник неведомых структур открыл дверь, пропустив гостей в просторный зал, похожий на больничный приемный покой, где словно из-под земли перед ними явился перекошенный годами и недугами субъект.