Онлайн чтение книги Мое ходячее несчастье Walking Disaster
Глава 1. Голубка

Долбаные стервятники. Они могут часами выжидать, когда ты им достанешься. Сидят над тобой целыми днями. И ночами. Пялятся на тебя, выбирая, какой кусок твоего тела будет удобнее ухватить, где мясо самое вкусное, самое нежное.

Только одного они не знают: жертва может притворяться. Этот трюк всегда застает их врасплох. Они ждут себе, ни о чем не подозревая. Думают, ты вот-вот подохнешь, нужно только проявить терпение. И тут ты наносишь удар своим секретным оружием: отказываешься уважать статус-кво, отказываешься подчиняться существующему порядку. То, что тебе наплевать на этих хищников, просто парализует их.

Противники на ринге, всякие вонючие козлы, осыпающие тебя оскорблениями в надежде, что ты дашь слабину, женщины, норовящие связать тебя по рукам и ногам, – ничем таким меня не удивить.

Я с юности вел себя очень осторожно, старался не попадаться в когти всем этим сволочам. Знал много идиотов, которые распускали нюни и отдавали себя с потрохами, стоило какой-нибудь алчной девице притворно улыбнуться или поплакаться им в жилетку. Пожалуй, я один плыл против течения. Я был не таким, как эти доверчивые бедняги, которым, думаю, приходилось очень нелегко. Мне куда проще было подавить свои эмоции, замаскировать их молчанием или злобой, ведь ее я худо-бедно научился контролировать, в отличие от тех, других чувств, которые делают человека таким уязвимым. Много раз я объяснял это своим родственникам и друзьям, но они слушали с явным неодобрением. Я нередко видел, как кто-нибудь из них мучится и теряет сон из-за тупой сучки в сексапильном прикиде, хотя ей на всех, кроме себя, наплевать, и всегда удивлялся, почему со мной упорно не хотят соглашаться. Женщина, которая стоит таких страданий, не станет кидаться тебе на шею. Не позволит затащить себя в постель в первый же вечер. И даже на десятый вечер не позволит.

Моих теорий никто не признавал, потому что они противоречили существующему положению вещей. Ты встречаешь привлекательную девушку, занимаешься с ней сексом, влюбляешься до потери сознания, а потом все рушится и ты страдаешь – таков был общепринятый порядок, которому все подчинялись.

Но только не я. Ни в коем случае. Чихать я на него хотел.

Я давно решил, что буду кормиться за счет стервятников, пока не прилетит голубка. Существо, которое не идет по чужим головам и, устраивая свою жизнь, не приносит никого в жертву собственным привычкам и интересам. Женщина смелая. Открытая. Умная. Красивая. Мягкая. С которой можно связать свою жизнь навсегда. Которая останется неприступной до тех пор, пока у нее не появятся основания тебе доверять.

Я стоял у открытой двери своей квартиры, стряхивая пепел с почти докуренной сигареты. Перед глазами то и дело возникала та девушка в забрызганном кровью розовом кардигане, которая выскочила на арену во время боя. Ни секунды не раздумывая, я назвал ее Голубкой. От такого странного обращения она совсем растерялась. Алые капельки на лице, широко раскрытые глаза… Казалось, она сама невинность, но я знал, что это только маска. Стараясь отогнать мысли о ней, я тупо посмотрел в сторону гостиной.

Меган, лениво разлегшись на диване, смотрела телевизор. Явно скучала, и я удивился, что она до сих пор здесь. Обычно собиралась и сваливала, как только мы трахнемся.

Я открыл дверь пошире, петли жалобно скрипнули. Я кашлянул и подобрал с полу рюкзак:

– Меган, я ухожу.

Она села, потянулась и взялась за серебристую цепочку огромного ридикюля: у нее небось и барахла-то столько не было, чтобы набить сумочку такого внушительного размера. Повесив ее на плечо, сунула ноги в босоножки на высоком каблуке и вальяжно направилась к двери.

– Пришли эсэмэску, если заскучаешь, – сказала она, даже не взглянув на меня, потом надела солнцезащитные очки с большущими стеклами и спустилась по ступенькам, нисколько не смущенная тем, что я ее выпроводил.

Эта девица всегда была такой невозмутимой, потому-то и стала одной из моих немногочисленных постоянных подружек. Она не изображала преданности, не устраивала сцен. Воспринимала наши взаимоотношения как есть и, разделавшись со мной, шла дальше по своим делам.

Мой «харлей» поблескивал на утреннем осеннем солнце. Я подождал, пока Меган не отъедет от дома, и сбежал по лестнице, на ходу застегивая куртку. Лекция доктора Рузера начиналась через полчаса, но ему было до фонаря, опоздаю я или нет. А раз он не злился из-за опозданий, то и не стоит нестись во весь опор, рискуя убиться.

– Погоди! – раздалось у меня за спиной. На пороге нашей квартиры стоял Шепли. Он был без рубашки и, подпрыгивая на одной ноге, напяливал на другую носок. – Забыл спросить тебя вчера: что ты сказал Мареку? Там, на ринге, ты ему что-то шепнул, и он от этого как будто язык проглотил…

– Я шепнул ему, что его мамаша – бешеная кошка, и поблагодарил за то, что несколько недель назад он убрался из города.

Шепли посмотрел на меня с сомнением:

– Да ладно! Брось!

– Ну хорошо. Я слышал от Кэми, что в округе Джоунс Марек вляпался по статье «Употребление алкоголя несовершеннолетними».

Шепли покачал головой, а потом кивнул в сторону дивана:

– Разрешил Меган остаться на ночь?

– Нет, Шеп, ты же меня знаешь!

– Просто забежала с утреца перепихнуться перед занятиями? Видно, ей приятно, что ты у нее сегодня первый, а другие будут подбирать за тобой остатки.

– Думаешь, ей не все равно?

– Может, и нет. Это же Меган, кто ее знает? Слушай, мы с Америкой как раз едем в кампус. Могу тебя подхватить.

– Нет, присоединюсь к вам попозже, – сказал я, надевая очки. – Хочешь, я подвезу твою Мерик?

Он скривил физиономию:

– Хм… Нет.

Я уселся на мотоцикл и завел двигатель, посмеиваясь над тем, как Шеп отреагировал на мои последние слова. Частенько я соблазнял подружек его девчонки, но существовала черта, которую ни за что бы не пересек. Америка была его. Стоило ему проявить к девушке интерес, и она тут же оказывалась вне поля действия моих радаров. Больше я на нее даже не смотрел. И он это знал. Просто любил иногда повыделываться.

Я встретил Адама в «Сигме Tay». Он руководил нашими подпольными боями. Мы договорились, что сразу же после победы я получаю первую выплату, а на следующий день он собирает выручку от тотализатора и берет из нее долю за свои хлопоты. Он все организовывал, а я бил противников. У нас с Адамом были сугубо деловые отношения, и обоим хотелось, чтобы все оставалось предельно ясным. Я не доставал его, покуда он мне платил, а он не доставал меня, покуда ему была дорога собственная задница.

Я направился через кампус к столовой. Как только подошел к двойным металлическим дверям, передо мной нарисовались Лекси и Эшли.

– Привет, Трэв, – сказала Лекси, приосанившись.

Из ее розовой кофточки выглядывали идеально загорелые силиконовые груди. Как-то раз я позарился на эти великолепные подпрыгивающие холмы и трахнул ее, но повторять не хотелось. Сейчас ее голос напомнил мне звук, который издает сдувающийся шарик. После меня, на следующую ночь, за нее взялся подонок Нейтан.

– Привет, Лекс.

Я отщипнул горящий кончик сигареты, бросил ее в урну и быстро прошел мимо девиц в двери столовой. Не то чтобы мне не терпелось полакомиться вялыми овощами, сухим мясом и перезрелыми фруктами. Просто – боже мой! – у Лекси был голос, от которого собаки выли, а дети оживлялись, думая, что заговорил какой-то персонаж из мультика.

Не обращая внимания на мою неприветливость, девчонки вошли следом за мной. Я окликнул Шепа и кивнул ему. Он был с Америкой, вокруг них сидели люди, все смеялись. Напротив него я заметил вчерашнюю Голубку. Она ковыряла что-то пластиковой вилочкой. Мне показалось, мой голос привлек внимание девушки, и, плюхнув свой поднос в конце стола, я почувствовал на себе взгляд ее больших глаз.

Лекси хихикнула, и я с трудом сдержал закипавшее раздражение. Когда я сел, она решила использовать мое колено вместо стула.

Несколько парней из футбольной команды, которые сидели за нашим столом, воззрились на нас, затаив дыхание, – похоже, две глупые потаскушки, бегающие за парнем, вызывали у этих бедняг непреодолимое влечение.

Лекси скользнула рукой под стол и впилась пальцами в мое бедро, а потом поползла наверх по шву моих джинсов. Я немного раздвинул колени и стал ждать, когда она подберется к своей цели. В этот момент до нас донеслось громкое бормотание Америки:

– Кажется, меня сейчас вырвет!

Лекси повернулась к ней, напрягшись всем телом:

– Эй ты, дрянь, я все слышала!

Мимо физиономии Лекси пролетела булочка. Мы с Шепли обменялись взглядами. Тогда я резко отодвинул колено в сторону, и Лекси плюхнулась задницей на пол. Надо признаться, в звуке, который издало ее тело, шлепнувшись о керамическую поверхность, было что-то возбуждающее.

Лекси ушла без особенных жалоб и стонов. Шепли, кажется, одобрил мой поступок, и мне этого было достаточно: мнение других меня мало волновало. Я уже устал терпеть девиц вроде этой куклы. Всегда старался придерживаться одного правила: уважать себя, членов своей семьи, друзей. Черт, даже мои враги иногда заслуживали уважения. А с людьми, которых уважать не за что, лучше общаться как можно меньше. Женщины, которые приходили ко мне в квартиру, наверное, упрекнули бы меня в лицемерии. Но ведь если бы они держались с достоинством, то и я их никогда не оскорблял бы.

Я подмигнул Америке (вид у нее был довольный) и кивнул Шепли, а потом принялся за содержимое своей тарелки.

– Неплохо ты сработал вчера на ринге, Бешеный Пес! – сказал Дженкс, подбрасывая гренок.

– Заткнись, тупица, – пробормотал Брэзил вполголоса. – Если Адам узнает, что ты вякаешь, вообще больше не подпустит тебя к арене.

– Ладно-ладно, молчу, – ответил Дженкс, пожимая плечами.

Я выбросил остатки своего обеда в мусорницу и вернулся на место.

– А еще не надо меня так называть, – хмуро произнес я.

– Как? Бешеным Псом?

– Да.

– Почему? Разве ты не под этим именем выступаешь? Я думал, это твой псевдоним, вроде как у стриптизеров бывает.

Я смерил Дженкса взглядом:

– Заткнись! Целее будешь.

Я всегда недолюбливал этого мелкого червяка.

– Конечно, Трэвис. Спасибо за совет. – Он нервно усмехнулся и, собрав свои объедки на поднос, вышел из-за стола.

Скоро столовая опустела. Но Шепли и Америка были еще тут. Она разговаривала со своей подругой. У этой девушки были длинные волнистые волосы, с кожи еще не сошел летний загар. Грудь – ничего особенного, видал и побольше, но вот глаза… Этот странный серый цвет как будто мне о чем-то напоминал. Раньше я ее совершенно точно не встречал, и все-таки это лицо казалось отдаленно знакомым.

Я встал и подошел поближе. У нее была прическа как у порнозвезды и ангельская мордашка. В первый раз увидев эти удивительные миндалевидные глаза, кроме красоты и фальшивой невинности, я заметил в них что-то еще, холодное и расчетливое. Даже когда девушка улыбалась, мне думалось, она насквозь порочна и никакой кардиган этого не спрячет. Любому другому человеку этот крошечный носик, эти плавные черты и большие глаза, как будто освещающие все лицо, показались бы воплощением наивности. Но я знал: она что-то прячет. Мне ли этого не заметить! Сам ведь не ангел. Только я регулярно выпускаю на волю то, что она скрывает глубоко внутри.

Я посмотрел на Шепли. Почувствовав мой взгляд, он обернулся. Я кивком указал ему на Голубку и, беззвучно шевеля губами, спросил: «Кто это?» В ответ он только озадаченно нахмурился. «Вон та!» – снова кивнул я. Физиономия Шепли скривилась в тупой улыбке, которая ужасно меня бесила. Он всегда так скалился, когда собирался подложить мне свинью.

– Чего? – спросил он гораздо громче, чем было нужно.

Девушка, ясное дело, поняла, что я спрашивал о ней. Она опустила голову и сделала вид, будто не слышит нас.

Проведя шестьдесят секунд в присутствии Голубки, я понял две вещи. Она не слишком болтлива. А раз помалкивает, значит боится показать, какая она на самом деле стерва. Только вот не знаю, к чему мне до всего этого докапываться. Она изображает тихоню, чтобы к ней не приставали такие придурки, как я. Может, именно это меня и подзадоривает.

В третий или в четвертый раз она посмотрела в мою сторону и закатила глаза. Я ее раздражал, и мне это показалось очень забавным. Ведь девушки нечасто развлекали меня, демонстрируя такую неприкрытую враждебность, – даже если я выставлял их за дверь.

Увидев, что мои самые обворожительные улыбки не работают, я решил сменить тактику:

– У тебя нервный тик?

– Что?

– Тик. Глаза все время дергаются.

Если бы она могла убивать взглядом, я бы точно валялся на полу в луже крови. Подумав об этом, я рассмеялся. Ей палец в рот не клади! Та еще злюка! С каждой секундой эта девчонка нравилась мне все больше и больше. Я наклонился к ее лицу:

– Кстати, глазенки у тебя очень даже ничего. Только вот не пойму, какого цвета. Серые, что ли?

Она быстро опустила голову, так что лицо спряталось под волосами. Один – ноль в мою пользу. Она смутилась, значит я на верном пути.

Тут к нам подскочила Америка. Почуяла опасность и решила предостеречь подругу. Упрекать Мерик было нельзя: она видела бесконечную вереницу девиц, которые заходили в мою квартиру, а потом выходили и никогда не возвращались. Мне не хотелось злить девушку Шепа, да она, похоже, и не злилась. По-моему, ей даже прикольно было, что я, оказывается, могу флиртовать.

– Ты не в ее вкусе.

Я разинул рот, подыгрывая Америке:

– Как?! Разве я не на любой вкус хорош?

Голубка бросила на меня взгляд и усмехнулась. В этот момент по моему телу пробежало что-то теплое. Наверное, попросту чертовски захотелось швырнуть ее на мой диван. Она не похожа на моих предыдущих девиц, а разнообразие – это приятно.

– Улыбнулась! Ну надо же! – Я назвал ее улыбку просто улыбкой, и это меня даже слегка покоробило, ведь на самом деле я за всю свою жизнь не видел ничего более красивого. И все-таки не стоило заваливать игру, в которой я только что начал одерживать верх. – Имей в виду, я не какой-нибудь вонючий подонок. Рад был познакомиться с тобой, Голубка.

Я поднялся с места, обошел стол и, наклонившись, сказал Америке на ухо:

– Помоги мне! Буду вести себя хорошо, честное слово!

Тут мне в физиономию полетел кусочек жареной картошки.

– Эй, Трэв! Что это ты там шепчешь моей девушке?

Я отошел на почтительное расстояние и поднял руки, подчеркивая полнейшую невинность своих намерений:

– Ничего, ничего! У нас чисто деловой разговор!

Пятясь, я сделал несколько шагов к двери. У входа, с противоположной стороны, заметил группку девчонок. Только я потянул за ручку, они, не давая мне выйти, рванули внутрь, как стадо буйволов.

Давненько я не решал таких интересных задачек, как с этой Голубкой. Мне самому это казалось странным, но я не собирался с ней спать. Я боялся, что она решит, будто я обычный кусок дерьма. И само то, что меня это беспокоит, беспокоило меня еще сильней. Впервые за долгое время я встретился с девушкой, которая вела себя непредсказуемо, – наверное, в этом и было все дело. Голубка казалась полной противоположностью остальным девчонкам «Истерна», и я должен был выяснить, что она собой представляет.

Аудитория была набита битком. Шагая через ступеньку, я поднялся на свой ряд и стал пробираться через толпу голоногих девиц, которые окружили мое место.

– Дамы, – кивнул я.

Они зажужжали и все как одна вздохнули. Хищницы. Половину из них я оприходовал на первом курсе, а другую половину – на втором, причем задолго до осенних каникул. Исключение составляла только София – девица, которая сидела в конце ряда. Она состряпала мне широкую кривую улыбку. Ее лицо было похоже на кусок мяса, который загорелся и его вилкой вытащили из костра. София спала с несколькими из моих «братьев» по студенческому обществу. Зная их «спортивные достижения» и ее безбашенность, я решил, что, как бы осторожно я себя ни вел, путаться с ней – неоправданный риск.

Она подалась вперед и оперлась на локти – так ей было удобнее стрелять в меня глазами. Я еле удержался, чтобы не содрогнуться от отвращения. «Нет уж. Она даже этого не заслуживает», – подумал я.

Брюнетка, стоявшая передо мной, обернулась и, хлопая ресничками, проговорила:

– Привет, Трэвис! Я слышала, в «Сигме Tay» намечается вечеринка для пар?

– Нет, – тут же отрезал я.

Она выпятила нижнюю губку:

– Но… когда ты мне про это сказал, я подумала, что, может, ты захочешь пойти…

Я усмехнулся:

– Просто брюзжал, а ты приняла это за приглашение?

Блондинка, которая стояла рядом, наклонилась ко мне:

– Всем известно, что Трэвис Мэддокс не ходит на вечеринки для пар. Зря стараешься, Крисси.

– Да неужели? – нахмурилась брюнетка. – А тебя вообще никто не спрашивал!

Пока девицы переругивались, в аудиторию влетела Эбби, Голубка. Как только она успела добежать до своего места в первом ряду, прозвенел звонок.

Сам не зная зачем (времени на раздумья у меня не было), я сгреб свои тетради в охапку, сунул ручку в зубы и, трусцой спустившись по ступенькам, сел рядом с Эбби.

Замешательство, появившееся на ее лице, не просто позабавило меня. По какой-то непонятной причине я почувствовал прилив адреналина, почти как перед боем.

– Отлично. Будешь все для меня записывать.

Она рассердилась, но меня это нисколько не смутило. Наоборот. С другими девчонками я с ума сходил от скуки, а с этой мне было интересно. Даже весело. Я к ней вроде и не приставал. По крайней мере, не открыто. Но казалось, что от одного моего вида ее тошнит, и меня это почему-то к ней привлекало.

Мне не терпелось выяснить, действительно ли я ей противен, или она просто такая колючая штучка. Я наклонился к ней:

– Извини… Я тебя чем-то обидел?

Ее взгляд смягчился, и она покачала головой. Она меня не ненавидела. Хотела ненавидеть, но у нее не получалось. Ладно. Если решила со мной поиграть, то я готов. У меня огромное преимущество.

– Тогда в чем же дело?

Думаю, она сама обалдела от неожиданности, когда ответила:

– Я не собираюсь с тобой спать. Так что лучше брось все это прямо сейчас.

Здорово! С Голубкой явно не соскучишься!

– Но я ведь, кажется, не предлагал тебе переспать со мной? – Я уставился в потолок, делая вид, что пытаюсь припомнить, не ошибаюсь ли. – Может, придешь к нам сегодня вечером вместе с Америкой? – (Эбби скривила губку, как будто почувствовала запах гнилья.) – Я даже флиртовать с тобой не буду, клянусь.

– Я подумаю.

Я старался не улыбаться: ей незачем видеть, как меня забавляет наш разговор. Да уж, она не брякнется на мой диван, как девицы, которые сидели позади нас. Я обернулся: все они сверлили глазами ее затылок. Эти оторвы не хуже моего знали, что Эбби не такая, как они. В кои-то веки я встретил девушку, за которую придется побороться.

Три рисунка для будущих татуировок, десятки параллелепипедов на полях тетради – вот уже и звонок. Я успел проскочить коридор, прежде чем кто-нибудь попробовал бы меня задержать. Прошел дистанцию очень даже неплохо, но Эбби каким-то образом вырвалась вперед: когда я выскочил во двор, она была уже там, как минимум ярдах в двадцати от меня.

Черт! Она пыталась от меня сбежать. Я ускорил шаг и догнал ее:

– Ну что? Подумала?

Тут не пойми откуда возникла какая-то девчонка.

– Трэвис! – воскликнула она, накручивая волосы на палец.

Эбби удалялась от меня, а я застрял возле этой дуры.

Несколько секунд пришлось слушать ее болтовню. Наконец я не выдержал:

– Извини… э-э-э…

– Хэтер.

– Извини, Хэтер… Я… Мне нужно идти.

Девица обвила меня руками. Я похлопал ее по заду и, высвободившись, пошел дальше, пытаясь вспомнить, кто же она такая.

Прежде чем мне это удалось, впереди показались длинные загорелые ноги Эбби. Я подбежал к ней, сунув в рот сигарету:

– Так на чем я остановился? Ах да! Ты подумала над моим предложением?

– Каким предложением?

– Зайти ко мне.

– Если я соглашусь, ты отстанешь?

Я немного помолчал, изображая раздумья, и кивнул:

– Да.

– Хорошо, я зайду.

А она не дура. Наверняка сказала это, просто чтобы от меня отделаться.

– Когда?

– Сегодня. Сегодня вечером.

Я растерялся. Эбби явно что-то задумала, а я никак не ожидал, что она перейдет в наступление.

– Прекрасно, – сказал я, пытаясь скрыть удивление. – Тогда до скорого, Голубка.

Она зашагала дальше, ни разу не обернувшись, как будто не придала нашему разговору ни малейшего значения, и вскоре затерялась в толпе студентов.

В поле моего зрения показалась белая бейсболка с университетской эмблемой. Это Шепли шел на информатику и, похоже, не очень-то спешил. Я нахмурился: дурацкий предмет. Можно подумать, кто-то из нас до сих пор не умеет пользоваться этим долбаным компьютером!

Я присоединился к Шепли и Америке, и мы вышли на главную аллею, вливаясь в общий студенческий поток. Шеп тявкнул на меня, а Мерик хихикнула и посмотрела на него влюбленными глазами. Она не была хищницей. Она была сексуальной девушкой, которая при этом не вставляла «как бы» через слово и иногда казалась очень даже занятной. Мне понравилось, что после их с Шепли первого свидания она долго не появлялась у нас дома. Через несколько недель пришла, и они в обнимку смотрели фильм, а потом она вернулась к себе в общагу. Но все-таки скоро их испытательный период должен закончиться. По-моему, ждать Шепу осталось недолго.

– Привет, Мерик, – кивнул я.

– Как дела, Трэв? – спросила она и дружелюбно улыбнулась, но ее взгляд тут же опять примагнитился к Шепли.

Моему двоюродному брату повезло: такая девушка – большая редкость.

– Мне туда, – сказала Америка и махнула рукой: за углом было ее общежитие.

Она обняла Шепа за шею и поцеловала его. Он обеими руками схватил ее за рубашку и притянул к себе. Уходя, Мерик помахала нам обоим и вместе со своим другом Финчем, которого встретила в дверях, вошла в общагу.

– Запал на нее, да? – спросил я, ткнув Шепа кулаком в плечо.

Он толкнул меня:

– Не твое дело.

– А сестрички у нее, случайно, нет?

– Она единственный ребенок в семье. И подружек ее тоже оставь в покое. Я серьезно, Трэв.

Последнее уточнение показалось мне излишним. Мысли и чувства Шепли почти всегда были написаны у него на лбу, причем здоровенными буквами. Поэтому я и не сомневался, что он сейчас не шутит. Скорее, он был на грани отчаяния. Мой братец не просто запал на девушку. Он влюбился.

– Ты имеешь в виду Эбби?

Он нахмурился:

– Я имею в виду всех ее друзей, даже Финча. Держись от них подальше.

– Старик! – Я обхватил его локтем за шею. – Да ты, кажется, втюрился! Ой как трогательно! Сейчас расплачусь!

– Заткнись! – проворчал Шепли. – Просто пообещай, что будешь держаться подальше от ее знакомых.

Я ухмыльнулся:

– Извини, не могу ничего обещать.