Онлайн чтение книги Великая Испанская империя World Without End: The Global Empire of Philip II
5. Иезуитский вызов

После 1570 года братья Общества Иисуса начали прибывать в Новый Свет и стали быстро вытеснять прежде могущественные другие религиозные ордена – даже францисканцев, которые сыграли столь важную роль в первые пятьдесят лет испанского имперского владычества в Индиях.

Общество Иисуса было плодом контрреформации, в особенности в том, что касалось образования. Орден был учрежден 27 сентября 1540 года в Париже, где десять мало кому известных молодых людей, преимущественно испанцев, над которыми потешались за их ломаный итальянский, получили папское благословение своих усилий. Вожаком этой группы был баск Игнатий Лойола. К 1556 году, когда Лойола скончался, Общество насчитывало 1500 братьев и владело шестьюдесятью пятью миссиями. Испанское влияние в новом ордене неизменно продолжало ощущаться на протяжении всех этих лет, поскольку главными советниками Лойолы были сплошь кастильцы: Хуан Альфонсо де Поланко, уроженец Бургоса, учившийся в Париже; Херонимо Надаль из Пальмы-де-Майорки; Диего Лайнес из Альмасана в Сории; валенсиец Хуан Херонимо Доменек. Последний вскоре получил назначение в качестве представителя ордена на Сицилию. Франсис Хавьер (Франциск Ксаверий) из Хавьера в Наварре и Косме де Торрес из Валенсии окормляли Индию и Японию. К 1556 году в Испании действовало сразу несколько иезуитских колледжей¹⁷⁸. Франсис Борха, бывший вице-король Каталонии и герцог Гандийский, стал «суперьором» (для него придумали особый титул) Испании в 1554 году. Аналогичные организационные принципы применялись в Италии, особенно в Апулии, где религиозное невежество оказалось столь велико, что позволяли себе шутить насчет «итальянских Индий» (почти то же самое в Испании говорили об Астурии).

Основой преподавания и обучения во всех этих колледжах служил документ под названием «Ratio Studiorum», план образования, опубликованный в 1599 году. Составил этот план фра Клаудио Аквавива, выходец из неаполитанской аристократической семьи, и, согласно документу, образование, по сути, сводилось к изучению классических дисциплин. До сих пор ни один религиозный орден не уделял пристального внимания образованию. А вот иезуиты с колокольчиками в руках уводили детей в школу по всему миру. Даже знаменитому (и весьма вспыльчивому) драматургу Лопе де Веге довелось посещать иезуитскую школу.

Игнатий (Игнасио, Иньиго) Лойола¹⁷⁹, вдохновитель этого нового ордена, родился в 1491 году в небольшом семейном замке в Гипускоа, на дороге из Аспетии в Аскотию, примерно в двадцати милях от Сан-Себастьяна в Стране басков. Его отец часто отсутствовал дома, участвуя в военных походах, и за мальчиком присматривали два старших брата, один из которых, Педро Лопес де Лойола, был священником (другой, Мартин Гарсия де Лойола, был солдатом). Учился Игнатий у Хуана Веласкеса, алькайда (командира) крепости Аревало в Кастилии, двоюродного брата Диего Веласкеса, первого губернатора Кубы. Вплоть до 1521 года юноша выказывал большой интерес к оружию и ратному делу, увлекался азартными играми, завел несколько интрижек, и у него даже родился бастард. Затем, при осаде Памплоны (1521), его ранили в ногу, другую он сломал, и ему пришлось дважды перенести операцию. На долгое время он остался калекой и вынужденно томился в отцовском замке, а ухаживала за ним невестка Магдалена. Он просил принести книги о рыцарях, но по ошибке вместо популярных рыцарских романов наподобие «Амадиса Галльского» и «Тиранта Белого» ему в руки попала «Vita Christi» («Жизнь во Христе») Лудольфа Саксонского, сочинение конца четырнадцатого века, выдержавшее множество изданий в пятнадцатом и шестнадцатом столетиях.

Лойола вознамерился сравняться свершениями со святыми, чьи жизнеописания он прочитал, и подумывал о том, чтобы вступить в знаменитый картезианский монастырь в Севилье, но это желание остыло – те монахи-картезианцы, с кем он был знаком, виделись ему празднолюбцами. Потому он отправился в Каталонию, сперва в бенедиктинский монастырь Монсеррат, а затем чуть севернее, в Манресу, где целый год предавался суровой аскезе в пещере. Там же он сочинил свои «Духовные упражнения» (1522).

В начале 1523 года Игнатий двинулся в Рим, где в марте получил благословение строгого папы-фламандца Адриана VI. Несомненное личное обаяние (если угодно, магнетизм) Игнатия уже начало оказывать влияние на церковь. Возвратившись в Испанию нищим – в намерении совершить паломничество в Святую землю ему отказали, – он изучал латынь в Барселоне, а затем обучался в Алькала-де-Энаресе и Саламанке. Во втором из этих городов его арестовали, заподозрив в нем реформиста. В 1528 году он уехал в парижскую Сорбонну, где познакомился с савояром Пьером ле Фером (Петр Фавр), наваррцем Франсиско Хавьером из одноименного города в Астурии и тремя кастильцами: Диего Лайнесом, о котором уже упоминалось, Альфонсо Сальмероном из Толедо и Николасом Бобадильей (настоящее имя – Николас Алонсо Перес из Боадильи-дель-Камино в Паленсии), сыном converso, учившимся в Вальядолиде. Также Лойола встретил португальца по имени Симон Родригеш. Среди прочих первых «Iñiguistas» [33]Букв. «иньиговистов» ( исп. ), последователей Иньиго (Лойолы). (как их называли в то время) были савояр Клод ле Жей и два француза, Паскасио Броэ и Жан Кодюр. Впрочем, первым полноценным последователем Лойолы стал Хуан Альфонсо де Поланко, который сделался его секретарем, а первым немецким «рекрутом» оказался Петер (Петр) Канизий, защитивший докторскую диссертацию в Кельне. Большинство перечисленных персон были докторами философии¹⁸⁰. К тому времени Лойола уже обзавелся разрешением папы на привлечение последователей служения Христу.

К оным вскоре добавились Пьетро Контарини и Гаспар де Диоктис, оба из Венеции. Группа целиком отправилась пешком в этот город зимой 1536 года, а оттуда двинулась в Рим, но сам Игнатий остался в Венеции. В Риме последователей Лойолы приветствовал Педро Ортис, полномочный представитель императора, а также беспокойный гений кардинал Караффа, которому вскоре предстояло стать нетерпимым папой.

Странники возвратились в Венецию, где Игнатий, Хавьер и пятеро других были рукоположены. Далее группа отправилась странствовать по Италии, а к 1537 году Iñiguistas уже стали называться «Обществом Иисуса». Игнатий снова направился в Рим в компании Ле Февра и Лайнеса, и в Ла-Стории, на окраине Рима, им было видение Христа. Иисус рек Лойоле: «Я буду милостив к тебе». Кардиналы Ортис и Контарини (венецианец, полагавший иезуитов «особыми духовными сыновьями во Христе») оказали новому ордену существенную поддержку, Ортис провел сорок дней с Лойолой в монастыре Монте-Кассино на полпути между Неаполем и Римом. Затем они перебрались в здание на Капитолийском холме в Роме, и там в мае 1538 года состоялось общее собрание. Кардинал Каррафа даровал иезуитам позволение проповедовать и отправлять таинства¹⁸¹.

Новый орден, то есть Общество Иисуса, в 1540 году получил папское одобрение, и Лойола стал его генеральным настоятелем («генералом») в апреле 1541 года. Пьетро Кодачо предоставил иезуитам пожалованную ему папой церковь в Риме. Вскоре Каррафа, ныне папа Павел III, затеял строительство нового храма, легендарной Джезу [34]Имеется в виду римская церковь Дель Сантиссимо Номе ди Джезу, Святейшего имени Христова; в этой церкви был позднее похоронен И. Лойола.; архитектором считается Джакомо Виньола (работал до 1575 года), но фасад является творением Джованни де Розиса и Дж. Тристани.

Игнатий закончил первый набросок своих «Конституций», новых правил нового порядка, в начале 1550 года, будучи в Риме, где он и умер 31 июля 1556 года. В «Духовных упражнениях» он выражал надежду, что обретет способность к «внутреннему познанию своих грехов и отвращение к ним» [35]Здесь и далее перев. С. Лихаревой. Цит. по: Игнатий Лойола. Духовные упражнения // Орден иезуитов: правда и вымысел. М.: АСТ, 2007.. Это необходимо, «дабы по крайней мере боязнь наказания удержала меня от греха».

Пятое упражнение представляло собою размышление об аде. Перво-наперво, утверждал Лойола, «следует представить себе длину, ширину и глубину ада… Представить мысленно огромные языки пламени и души [осужденных], как бы заключенные в раскаленные тела». Далее следовало «услышать упреки, плач и вопли, предание проклятию Иисуса Христа и святых Его… Почувствовать запах дыма, серы, разложения и гнили… Внутренне ощутить горькое – слезы, скорбь и угрызение совести… Представить, что мы сами осязаем этот огонь, как он прикасается к душам и сожигает их»¹⁸².

Души в аду можно разделить на три группы: «первая – это погибшие до пришествия Христа; вторая – погибшие при Его жизни; третья – погибшие после Его пребывания на земле» (таковых большинство). По Лойоле, уместнее и «лучше использовать тонкие веревки, которые причиняют лишь внешнюю боль, нежели что-либо иное, способное вызвать внутреннее заболевание, которое может оказаться весьма серьезным».

На второй неделе упражнений следовало вообразить, как считал Лойола, «некоего земного царя, избранного самим Богом, которого должны почитать и слушаться все христианские князья и народы». И этот земной царь заговорит со всеми людьми и скажет: «Воля моя [такова] – покорить неверных всей земли». Нужно стремиться «к почету более, чем к презрению» и жаждать наступления «времени спокойствия, когда душу не тревожат разные духи и она пользуется своими природными силами свободно и спокойно», а Люцифер был «смертельным врагом человеческим».

На третьей неделе необходимо вообразить себе горницу Тайной вечери: «большая ли она или нет, и какого она вида»; далее следует «увидеть участников Вечери, и, обращаясь [мыслью] в себя, постараться извлечь из этого какую-либо пользу», «слушать то, что они говорят, и подобным же образом постараться извлечь из этого какую-либо пользу», «смотреть на то, что они совершают, и извлечь из этого какую-либо пользу». Затем воображается «дорога от горы Сион в долину Иосафата, также к [Гефсиманскому] саду, широкая ли она, длинная ли, имеет ли такой вид или иной». За едой необходимо воображать, что ты восседаешь за столом с Христом и апостолами, представлять, как Христос ест и пьет, как смотрит и говорит. Еще следовало вспоминать о том, что апостолы были невежественными людьми и большинство из них принадлежало к низшим слоям общества.

Девятое правило «Упражнений» гласит, что имеется несколько причин, по которым люди ощущают себя в оставленности; первая и наиболее важная из них такова, что люди невежественны, ленивы и небрежны в своих духовных упражнениях, а потому по собственной вине не обретают утешения. Лойола хотел, чтобы у каждого иезуита были все книги, которые ему могут понадобиться для частных занятий; следовательно, требовался доступ к хорошей библиотеке.

* * *

Вдохновляясь этими «Упражнениями», иезуиты отправились в Перу в 1568 году. Они отплывали из Севильи и Санлукара-де-Баррамеда, ведомые фра Херонимо Руисом де Портильо, который прибыл из Риохи и вступил в Общество Иисуса в Саламанке. Он был исповедником главы канцелярии Вальядолида. Руис де Портильо и его собратья везли с собой многотомное собрание книг, а также несколько грамматик перуанских наречий. В пути корабль превратился в этакую плавучую школу, пассажиров и моряков разделили на группы по четыре человека, дабы они могли изучать «полезные и душеспасительные книги». Порта Кальяо путешественники достигли в марте 1568 года¹⁸³, а до самой Лимы добрались 1 апреля. Фра Диего де Бракамонте, первый ректор [36]В данном случае – руководитель общины. нового сообщества, восторгался тем, что «сей город поразительно схож с Севильей». Вскоре иезуиты получили подходящее место для строительства колледжа, который станет известен как колледж Святого Павла, на улице Энфермерос (Санитаров). Этот колледж сделался центром преподавания humanitas [37]То есть изучения классики (античной риторики, философии и литературы)., а еще здесь творил неугомонный фра Руис де Портильо и просвещал городских рабов фра Луис Лопес.

Четыре года спустя, в сентябре 1572-го, в Новую Испанию прибыла первая иезуитская миссия – дюжина братьев во главе с фра Педро Санчесом. Они успешно проповедовали в Пуэбле, а далее отправились в столицу. Иезуитские школы не замедлили появиться в центральных городах Новой Испании – в Паскуаро, Оахаке, Пуэбле и Тепосотлане, а также в Веракрусе на побережье Карибского моря. Сами иезуиты принялись осваивать местные наречия. К 1583 году в Новой Испании имелось восемь иезуитских миссий и 150 проповедников. Индейцы любили иезуитов, поскольку те, казалось, искренне интересовались жизнью туземцев¹⁸⁴.

Преемники Лойолы были менее творческими людьми, нежели он сам, однако им не откажешь в компетентности. Например, Диего Лайнес, как уже отмечалось, уроженец Альмасана в Сории, отправился в монастырь Алькала, где повстречал Алонсо Сальмерона, с которым вместе ездил в Париж на встречу с Лойолой в 1534 году. На Тридентском соборе Лайнес возражал против того, чтобы миряне пили вино евхаристии, и, судя по всему, полагал, что божественным правом власти наделены не мирские владыки, а епископы. Его преемник в должности генерала ордена иезуитов, Франческо Борха, был одним из самых необыкновенных людей той эпохи. Будучи сыном Марии Энрикес, он приходился кузеном императору Карлу V, чьей матери Хуане в 1555 году отпускал грехи на ее смертном одре. Также он приходился правнуком папе Александру VI. После нескольких лет на постах управленца, вице-короля Каталонии и придворного, Борха в 1548 году примкнул к иезуитам и учредил в Риме иезуитский университет, где преподавали древнееврейский, греческий, латынь, риторику и философию. Каждый день, кроме того, читались лекции по математике, по этике и сразу две – по схоластической теологии. Генералом ордена иезуитов Борха стал в 1565 году; он руководил братьями умело и с фантазией, важными качествами для периода активного утверждения ордена за океаном.

Наследовал Борхе в качестве генерала ордена голландец Эверард Меркуриан, который уделял пристальное внимание деятельности иезуитов на Востоке и назначил туда итальянца Алессандро Валиньяно. Преемником Меркуриана в 1580 году стал Клаудио Аквавива, родом из аристократической неаполитанской семьи, которая подарила миру герцогов Альтри и обогатила церковь несколькими кардиналами. Во многом Аквавива – вполне заслуженно – может считаться вторым основоположником ордена иезуитов.

Семнадцатого ноября 1579 года иезуиты фра Родольфо Аквавива, двоюродный брат генерала, и фра Антонио Монсеррат, отправились в дальнее путешествие ко двору императора Акбара из династии Великих Моголов; на этом пути в Агру их сопровождал крещеный мусульманин фра Франсиско Мохамеддан¹⁸⁵. Император радушно принял святых отцов; он сам был озабочен распространением собственной религии, которая представляла собою сочетание индуизма и ислама, а также черпала некоторые установления из других вероисповеданий. Фра Аквавива осудил ислам, а Мухаммада назвал лжепророком и неверующим человеком, что, разумеется, разгневало сторонников и последователей мусульманства. Великий Могол в итоге оказался в растерянности, хотя у него имелось желание оказать покровительство иезуитам. Вдобавок орден заручился поддержкой советника императора Абдула Фазиля, который много рассуждал, как он выражался, о «нелепостях Корана»¹⁸⁶.

На Дальнем Востоке иезуиты добились поистине невероятных успехов. Местные власти разрешили португальцам основать в 1557 году поселение в Макао, недалеко от нынешнего Гонконга. Так зародилась колония, просуществовавшая четыреста лет.

В 1559 году Косме де Торрес отправил португальского миссионера Гаспара Вилелу и некоего японца (который взял имя Лаврентий) распространять христианство в Японии. Валенсиец Торрес начинал с преподавания грамматики на Майорке. Затем он в 1538 году отплыл в Вест-Индию и в Новую Испанию, где стал сотрудничать с епископом Сумаррагой. В 1542 году он оказался капелланом тихоокеанского флота Лопеса де Вильялобоса (см. главу 27). К Обществу Иисуса он примкнул в Гоа в 1551 году, благодаря святому Франциску Ксаверию, которого сопровождал в Японию в 1548 году. Торрес провел в Японии два с половиной года, а затем отправился миссионером в Индию. Следует отметить, что он прожил весьма бурную жизнь.

Сегун, фактически премьер-министр Японии, позволил иезуитам высадиться на островах и проповедовать в 1559 году. Им удалось обратить в христианство нескольких «бонз» (буддийских священнослужителей Японии), но в целом Вилела окормлял разве что обитателей городских окраин. Иезуит по имени Врис, преемник Вилелы, писал: «Презираемый, ненавистный, побиваемый камнями, преследуемый всеми способами, отвергавшийся как недостойный, Вилела не прекращал делать все возможное для распространения веры»¹⁸⁷.

В Японии португальцы высадились в 1543 году в Тагосиме, на южном побережье острова Кюсю, и познакомили местное население с мушкетами, что радикально изменило характер внутренних японских войн. Святой Франциск Ксаверий, один из ближайших соратников Игнатия Лойолы, в 1551 году познакомил Японию с христианством, проповедовал в Киото и в феодальных наделах на западе страны. Его принимали гостеприимно, некоторые местные феодалы поощряли крещение в надежде привлечь в свои края португальских торговцев. Однако догматическая нетерпимость, свойственная многим миссионерам-иезуитам, обернулась враждой с достаточно миролюбивым буддийским духовенством.

Итальянский иезуит Валиньяно покинул Лиссабон в марте 1574 года. Он прибыл в Гоа, и там ему пришлось провести десять месяцев в иезуитской миссии в ожидании корабля из Макао. Валиньяно потратил это время с толком, вызнавая о том, что происходит в Китае. Он имел представление о попытках ранних христианских миссионеров утвердить европейскую веру в Китае: речь об иезуите Нуньесе Баррето (1555), доминиканце Гаспаре де ла Крусе (1556), иезуитах Франсиско Пересе и Джамбаттисте Рибере (1560 и 1568 года соответственно). Валиньяно сознавал, что все дальнейшие усилия по обращению Китая должны опираться на христиан, которые занялись изучением местного языка, и потому поручил итальянцу Микеле Руджери отправиться в Пекин и первым изучить китайский язык.

Но вскоре эту часть света сотрясли большие перемены. В Японии в 1568 году свирепый феодал Ода Нобунага захватил Киото и посадил на трон марионеточного сегуна Асикагу Есиаки, властителя области к востоку от Киото, причем действовал он по тайному поручению японского императора. Нобунага стал деспотом Центральной Японии, и начался так называемый период национального объединения. Соратник Нобунаги Тоетоми Хидэеси покорил большую часть Западной Японии, а гибель основных врагов на востоке страны позволила Нобунаге обезопасить свою территорию. Зато «проблема христианства» становилась все более насущной. Обращение в христианство в 1578 году Отоми Йошишиге, одного из наиболее могущественных феодалов острова Кюсю, стало величайшим триумфом иезуитов. Также на Кюсю Омура Сумитаба, местный господин, открыл в 1567 году порт Нагасаки для иностранцев.

Нобунага был убит в 1582 году, но ему наследовал Хидэеси. В последующие несколько лет он укрепил свою власть в Центральной Японии, и символом его побед стал огромный замок, построенный в Осаке.

Тогда в Киото насчитывалось 1500 христиан, а еще больше проживало в окрестностях города. Ими руководил секретарь первого священника Киото, который, когда «бонзы» потребовали изгнания португальского миссионера Вилелы в 1586 году, заявил, что воззрения последнего нуждаются в тщательной проверке. На самом деле этот секретарь тайно восхищался христианством, которое казалось ему глотком свежего воздуха. Возникали и другие оплоты европейской веры, а сам Нобунага, правивший твердою рукой, проявлял удивительную терпимость к христианству.

Новые товары и механизмы, наподобие часов и компасов, доставлявшихся из Европы, начали оказывать влияние на японскую экономику. Былые межрегиональные таможенные барьеры, которые препятствовали развитию торговли, были устранены, как и прежние торговые практики многих гильдий, что фактически представляли собой монополии. Расцвет искусств и обилие интеллектуалов сделали шестнадцатое столетие золотым веком для Японии. Типичными сооружениями того периода были скорее замки, а не монастыри, и замок Азучи-на озере Бива можно признать величайшим архитектурным триумфом Нобунаги. В июле 1579 года Валиньяно прибыл в Японию в качестве провинциала, намеренный действовать осмотрительно, однако радеющий за веру. Он обнаружил на островах 150 000 христиан и около шести десятков миссионеров, из которых большинство были монахами. По его распоряжению стали открывать семинарии для обучения новых проповедников.

Японии предстояло пережить драматический разворот политики при постаревшем Хидэёси в 1587 году, а позднее с островов изгнали даже португальских миссионеров. Но иезуиты успели оставить на островах неизгладимый след.

* * *

Внучатый племянник святого Игнатия, фра Мартин Игнасио де Лойола, францисканец по орденской принадлежности, стал третьим – после Элькано [38]Также встречается написание «Эль-Кано». (1522) и английского мореплавателя Фрэнсиса Дрейка (1580), – кто совершил кругосветное плавание. Этот подвиг пришелся на 1581–1584 годы. Из европейской Испании фра Мартин отправился сначала в Новую Испанию, а затем покинул Акапулько и отплыл в Манилу с семнадцатью францисканцами в марте 1582 года. Он пересек Тихий океан и 24 мая добрался до Манилы. Оттуда двинулся в Макао, затем в Малакку, задержался в Индии и вернулся в Лиссабон к августу 1584 года. Его дневник был опубликован в Риме в 1585 году, как приложения к «Истории королевства Китай» августинца Хуана Гонсалеса де Мендосы. Эта книга, говоря современным языком, оставалась бестселлером на протяжении пятидесяти лет, и ее перевели на все основные европейские языки. Стоит отметить, что обе части книги охватывали весь мир.

В 1601 году Лойола-младший был назначен епископом Асунсьона и Рио-Плате, но умер по дороге к месту назначения, в Буэнос-Айресе в 1606 году. Гонсалес де Мендоса сам никогда не бывал в Китае, но, несомненно, заслуживает того, чтобы о нем помнили. Он отправился проповедовать в Новую Испанию в 1562 году, далее служил Богу в Мичоакане, а также в Мешико / Теночтитлане. В 1575 году он отплыл на Филиппины. Позднее Мендоса стал духовником Антонио де Падильи, главы совета по делам Индий, и был выбран королем Филиппом как человек, который возглавит посольство в Китай. Эта миссия осталась неосуществленной, зато он успел побывать епископом трех столь различных областей, как Липарские острова (близ Сицилии), Чьяпас, былая епархия Лас Касаса в Новой Испании, и Попайян, на территории нынешней Колумбии. Подобные свершения вряд ли возможны в двадцать первом столетии.

К 1600 году иезуиты прочно обосновались в общественном сознании населения трех континентов как высокочтимые аристократы духа и мудрецы. Их пример воодушевлял и вдохновлял. Их часто обвиняли в высокомерии, однако они, как правило, были широко мыслившими людьми, интеллектуалами, способными на самопожертвование, выносливыми и чрезвычайно терпеливыми. Их достижения в первом столетии после основания ордена поистине поразительны. Когда Клаудио Аквавива, пятый генерал ордена иезуитов, умер в 1615 году, численность братьев достигала 13 000 человек, а по всему свету насчитывалось 550 миссий. Без сомнения, пуристы станут настаивать на том, что многие точки на карте, оказавшиеся центрами иезуитского влияния, формально не относились к империи Филиппа Второго. Но, если смотреть шире, именно орден иезуитов вдохновлял испанцев на великие дела.