Онлайн чтение книги Загадка номера 622 The riddle of the number 622
Глава 3. Начало

Воскресенье, 9 декабря, за 7 дней до убийства

Самолет безнадежно застрял на летном поле в Мадриде. Командир корабля объявил по громкой связи, что ввиду сильного снегопада женевский аэропорт закрыт, но очистка полосы много времени не займет. Они смогут взлететь максимум через полчаса.

Эта канитель для большинства его попутчиков оказалась лишь незначительным неудобством, но Макер Эвезнер, пассажир бизнес-класса, сидевший в первом ряду, явно очень расстроился. Непрерывно поглядывая в иллюминатор, он залпом выпил принесенный стюардессой бокал шампанского, чтобы скрасить ожидание. Макер нервничал. Что‐то случилось. Он был уверен, что задержка рейса вызвана отнюдь не снегопадом – просто они наконец его выследили. И арестуют сейчас прямо на борту. Почему‐то он не удивился. Его загнали в угол как крысу. Отсюда не сбежишь. Внезапно Макер увидел, что к его самолету мчится полицейский автомобиль с включенной мигалкой. У него екнуло сердце. Вот он и попался.

•

Накануне, во второй половине дня.

Центр Мадрида, квартал Саламанка

Макер и Перес вышли из метро на станции “Серрано”. Они вычислили информатора и, забрав у него документы, поспешили в метро – этот путь показался им надежнее. Но, выскочив из вагона, Перес почему‐то решил, что за ними следят. Поднимаясь по лестнице на улицу, он убедился, что прав.

– Не оборачивайся, – велел он Макеру. – Нас уже какое‐то время ведут два типа.

По его голосу Макер понял, что дело плохо. Притом что их учили подмечать все странности вокруг. Такая рассеянность дорого им обойдется.

Макер почувствовал прилив адреналина.

– Иди направо, – сказал Перес. – Я налево. Встретимся попозже в квартире.

– Я тебя не брошу!

– Быстрее! – велел Перес. – Делай, что я говорю! Список‐то у тебя!

Они разделились. Макер быстрым шагом пошел направо. Рядом таксист как раз высадил клиента, и он поспешно сел в освободившуюся машину. Шофер тронулся с места, и Макер обернулся: Перес исчез из виду.

Макер попросил высадить его на площади Пуэрта-дель-Соль и растворился в толпе туристов. Он забежал в магазин одежды и появился оттуда полностью преобразившимся – на случай, если они уже располагали его приметами. Не понимая, как поступить, он в конце концов позвонил по экстренному номеру. Он воспользовался им впервые за двенадцать лет. Неподалеку от квартала Ретиро он зашел в телефонную будку и набрал номер, который знал наизусть. Он назвал себя, и его переключили на Вагнера, который сообщил ему неприятную новость:

– Переса арестовала испанская полиция. Но им нечего ему предъявить. Тем более у него дипломатический паспорт.

– Список у меня, – сказал Макер. – Мы не ошиблись – это был он.

– Отлично. Сожгите список и в точности следуйте протоколу. Сейчас возвращайтесь к себе, а завтра, как и планировалось, улетайте в Женеву. Не волнуйтесь. Все будет нормально.

– Хорошо.

Прежде чем разъединиться, Вагнер заметил с каким‐то даже радостным оживлением, что никак не вязалось с серьезностью ситуации:

– Кстати, раз уж вы позвонили, о вас пишут в прессе. Считайте, что это официальное подтверждение.

– Знаю, – ответил Макер, раздраженный легкомысленным тоном собеседника.

– Поздравляю!

И разговор на этом прервался.

Следуя полученным инструкциям и приняв все меры предосторожности, Макер вернулся на съемную квартиру и сжег список. Он ужасно корил себя за то, что согласился на эту командировку, наверняка последнюю. Да, и несомненно, лишнюю. Ему было что терять: жену, беззаботную жизнь и карьеру. Через неделю он станет президентом их семейного банка, одного из крупнейших частных банков Швейцарии. Кто‐то, видимо, проболтался, и информация о его назначении появилась сегодня в воскресном выпуске “Трибюн де Женев”. Все тут же бросились писать ему поздравительные сообщения. Все, за исключением его жены Анастасии, которая осталась в Швейцарии. Под разными предлогами он не брал ее с собой в такого рода поездки.

•

Полицейский автомобиль, несущийся по летному полю мадридского аэропорта, миновал его самолет и, не останавливаясь, поехал дальше по дороге для спецтранспорта. Ложная тревога. Макер, расслабившись, откинулся на спинку кресла. Наконец самолет вздрогнул и медленно покатился к взлетной полосе.

Когда через пару минут они наконец оторвались от земли, Макер, почувствовав себя в безопасности, испустил вздох облегчения. Он попросил водку с орешками и выудил свежий номер “Трибюн де Женев” из кипы предложенных газет. В разделе экономики он обнаружил свою фотографию:

Макер заказал еще одну рюмку водки, которая его и добила. Он задремал.

Ему казалось, он закрыл глаза всего на несколько минут, но, очнувшись, понял, что самолет уже заходит на посадку. За бортом виднелись резные контуры Женевского озера и городские огни. Шел сильный снег, в воздухе кружились белые хлопья. Зима пришла рано, и вся Швейцария вмиг побелела. Рейс из Мадрида приземлился в Женеве одним из первых после длительного перерыва в полетах из‐за погодных условий.

В полдесятого вечера самолет коснулся только что расчищенной посадочной полосы. Макер с чемоданчиком в руке быстро выбрался из хитросплетения коридоров аэропорта, который он знал как свои пять пальцев. В зоне прилета он с беспечным видом продефилировал мимо таможенников, не задавших ему ни единого вопроса.

Из-за метели, застопорившей авиаперелеты на целый час, на выходе из аэропорта в ожидании редких пассажиров стояла длинная вереница такси. Макер сел в самую первую машину. Водитель отвлекся от газеты, которую как раз долистал до конца.

– Шоссе Рют, Колоньи, – сказал Макер.

Пристально посмотрев на пассажира в зеркало заднего вида, таксист помахал свежим выпуском “Трибюн де Женев”:

– Это же про вас пишут, да?

Макер усмехнулся, польщенный тем, что его узнают.

– Про меня.

– Какая честь, месье Эвезнер, – воскликнул водитель, уважительно глядя на него. – Не каждый день ко мне садится звезда финансового мира.

Макер, рассматривая свое отражение в окне, не смог сдержать улыбки. Вот он и достиг пика карьеры. К черту мадридские страхи: опасность позади, его ждет светлое будущее. Он предвкушал завтрашний день в банке. Ему прямо не терпелось увидеть, как вытянутся у них рожи! Даже если его назначение на должность президента было решено несколько месяцев назад, сегодняшняя статья не пройдет незамеченной. Все тут же начнут его обхаживать. Осталось потерпеть пару дней – в субботу вечером, во время Большого корпоративного уикенда Эвезнер-банка в Вербье, его изберут главой этого достославного учреждения.

Такси поехало по улице Сервет, потом по улице Шантпуле к мосту Монблан. Берега озера переливались всеми цветами радуги. В ореоле снежинок вздымался величественным плюмажем знаменитый фонтан “Же д’О”, символ города. Женева, сверкающая сквозь снежную дымку рождественской иллюминацией, выглядела феерически. Вокруг все казалось таким спокойным и безмятежным.

Теперь они ехали по набережной Генерала Гизана в сторону Колоньи, фешенебельного пригорода Женевы, где Макер жил со своей женой Анастасией в великолепном особняке с парком и видом на озеро.

На кухне Эвезнеров в этот момент их домработница Арма проверила жаркое из телятины, которое томилось уже несколько часов, окруженное ее любовью и заботой. В самый раз. Она бросила восхищенный взгляд на статью в газете, лежавшей рядом на столешнице, – ей приятно было готовить в хорошей компании. Вот и официальное подтверждение: в следующую субботу хозяина изберут президентом банка! Она так им гордилась. Она вообще‐то не работала по выходным, но, углядев вчера газету со статьей в своем любимом кафе, решила встретить его ужином по возвращении из Мадрида. Арма знала, что он будет один, потому что его жена уехала на уикенд к подруге (медем Анастасия не любила оставаться в одиночестве в их большом особняке, когда Макер уезжал в командировку). Арме было грустно при мысли, что он вернется в пустой дом и ему не с кем будет отпраздновать эту прекрасную новость.

Завидев фары машины, она выбежала ему навстречу, не успев даже накинуть пальто, хотя шел снег.

– Про вас написали в газете! – возопила она, гордо размахивая статьей перед носом Макера, вылезавшего из такси.

– Арма, – удивился он, – что вы здесь делаете в воскресенье?

– Я не хотела, чтобы вы вернулись в темный дом и к тому же остались без ужина.

Он тепло улыбнулся ей.

– Вы теперь официальный Президент! – ликовала Арма.

Таксист вынул из багажника чемоданчик Макера, она сразу схватила его и поспешила в дом. Когда такси выехало за ворота, в свете фар появился мужчина. Водитель затормозил и опустил стекло.

– Я сделал все, как вы велели, – доложил он незнакомцу, которому, казалось, снегопад был нипочем.

– Вы показали ему статью?

– Да, я в точности следовал инструкциям, – торжественно поклялся таксист, в ожидании вознаграждения. – Я притворился, что узнал его, как вы и просили.

Мужчина с довольным видом вручил ему несколько стофранковых купюр, и таксист немедленно уехал.

Макер сел за стол на кухне, и Арма подала ему щедрый кусок жаркого. Он был встревожен. Главным образом из‐за Анастасии. Он отправил ей сообщение, предупредив, что уже в Женеве. Она ответила лаконично:

Макер задумался, кто кому врет. Сам он блефовал уже двенадцать лет. Двенадцать лет он сгорал от желания поделиться с ней своим секретом.

Арма прервала его размышления.

– Я так рада за вас, мисье, – сказала она. – Я чуть не прослезилась, когда увидела статью. Президент банка! В Мадрид вы ездили по работе?

– Да, – солгал Макер.

Мысли его явно были далеко, и он не обращал никакого внимания на Арму. В конце концов она принялась чистить кастрюли, ругая себя на чем свет стоит. Вот дура, надо было ей лезть со своим ужином! Она‐то думала, что доставит ему удовольствие. В кои‐то веки провели бы вместе вечерок. Но ему на нее плевать с высокой колокольни. Он даже не заметил, что она побывала у парикмахера и накрасила ногти. Арма решила уйти.

– Если я вам больше не нужна, мисье, я пойду домой.

– Конечно, идите, Арма, и спасибо за вкуснейший ужин. Не будь вас, я лег бы спать на голодный желудок. Вы просто сокровище. Кстати, вы не забыли, что будете мне нужны на следующие выходные?

– На все выходные? – испугалась Арма.

– Ну да, я же уезжаю на Большой корпоративный уикенд нашего банка, и жен не приглашают. Меня мучает совесть, что снова придется бросить тут Анастасию. Два уикенда подряд это уж чересчур… Вы же знаете, она терпеть не может сидеть в одиночестве в этом огромном доме. Вы могли бы даже переночевать в комнате для друзей… ей так будет спокойнее.

– Но вы же отпустили меня со следующей пятницы, – напомнила Арма. – Я собиралась уехать до понедельника.

– Ах, черт возьми, я совершенно забыл! Вы не могли бы отменить поездку? Пожалуйста, я должен быть уверен, что с Анастасией дома кто‐то есть. И потом, она, возможно, захочет пригласить гостей, хорошо бы вы занялись хозяйством и приготовили ужин. Я вам заплачу вдвойне за каждый час, проведенный здесь с пятницы до вечера воскресенья.

Она бы, конечно, не согласилась ни за какие коврижки. У нее были намечены очень важные дела на тот уикенд. Но поскольку она ни в чем не могла отказать мисье, пришлось ей уступить скрепя сердце.

Когда Арма ушла, Макер заперся в своем будуаре, как он его называл, – небольшой комнатке на первом этаже, служившей ему кабинетом. Там он снял со стены картину (акварель c видом Женевы), за которой скрывался небольшой сейф. Он набрал шифр, известный только ему, и открыл дверцу. Внутри лежал один-единственный предмет – тетрадь. Последние несколько недель он рассказывал на ее страницах свою тайную жизнь. На всякий случай. Пусть хоть кто‐нибудь о ней узнает. С недавних пор он чувствовал, что за ним следят. Пасут. События в Мадриде, похоже, подтверждали его правоту. За эти двенадцать лет ему часто приходилось рисковать. Поэтому он и принял решение обо всем написать, чем черт не шутит.

Макер пролистал тетрадь – первые страницы были сплошь покрыты столбцами цифр и денежных сумм, как в заурядном бухгалтерском отчете. Если тетрадь попадет в чужие руки, злоумышленник подумает, что это, например, незадекларированные доходы. Но цифры нужны были для отвода глаз. Следующие страницы, пустые на первый взгляд, были на самом деле густо исписаны. Для пущей надежности Макер пользовался симпатическими чернилами. Этот прием был стар как мир, но лучше пока ничего не изобрели; вооружившись перьевой ручкой без чернил, он окунал кончик пера в воду с лимонным соком, и по мере того, как он писал, его исповедь испарялась на глазах. Страницы казались девственно чистыми. Если когда‐нибудь ему захочется восстановить невидимый текст, достаточно будет поднести тетрадь к источнику света и тепла, и его история сразу проявится.

Поначалу это упражнение давалось ему с трудом, но вскоре он набил руку, и дело пошло быстрее – даже не видя текста, Макер писал вполне разборчиво. Он открыл тетрадь, по загнутому уголку нашел место, где остановился, и окунул перо в мисочку с разбавленным лимонным соком. Он не заметил тени, съежившейся совсем рядом в темноте парка, – кто‐то внимательно наблюдал за ним в окно будуара.

Неизвестный простоял неподвижно больше часа, не спуская глаз с Макера. Он смотрел, как тот пишет, потом убирает тетрадь в сейф за картиной и выходит из комнаты – наверняка уже спать, учитывая поздний час.

Тогда незнакомец тоже растворился во тьме, бесшумно и незаметно прокрался к ограде и перемахнул через нее. Снег, который валил не переставая, любезно засыпал его следы. Выйдя на шоссе Рют, он сел в машину, припаркованную на обочине. Вокруг было пусто. Он завел мотор, отъехал на достаточное расстояние и остановился, чтобы позвонить.

– Он вернулся и ни о чем не подозревает, – заверил он своего собеседника. – Я даже попросил таксиста, чтобы он поговорил с ним о публикации в газете.

– Отличная идея, спасибо!

– Как вам удалось протолкнуть такую статью? К тому же с фотографией!

– У меня хорошие связи. Бедняга, завтра он рухнет с небес на землю!

В километре оттуда, в доме Эвезнеров, вскоре погасли все окна. Макер заснул сном праведника в своей громадной постели, положив рядом с подушкой прославляющую его статью. Он никогда не чувствовал себя таким счастливым.

Ему и в голову не приходило, что проблемы только начинаются.