Онлайн чтение книги Заклятые любовники
11

Сегодня было на удивление тепло. По дорожкам стелился туман, а слабое солнце пробивалось сквозь сырость бодрящей свежестью, открывая взгляду резные скамейки и столбы фонарей. Я даже ослабила ленты на шляпке, позволив ей свободно болтаться за спиной, и сняла перчатки. Все равно меня здесь никто не видит, кроме Арка. Даже угловатый сопровождающий куда-то подевался, хотя я и ему сейчас бы обрадовалась.

Я привыкла быть в центре внимания, после театральной суеты и бесконечной вереницы встреч тишина и уединение удручали. Попытки болтать с Элией Гилл пресек на корню – она рассказала, что ее обещали уволить, если еще раз застанут нас за беседой, поэтому все, что мне оставалось, – читать, играть с Арком и гулять по парку. Еще немного, и я выучу наизусть каждое деревце, застывшее до весны со вскинутыми к небесам, словно в молитве, ветвями, каждый куст и каждую сухую травинку. С закрытыми глазами могу тут ходить и не заблужусь.

Мне отчаянно не хватало общения. Чувств. Полноты жизни. Я и рада была бы это изменить, но гордость не позволяла сделать первый шаг. Винсент действительно приехал вчера поздно вечером – я как раз была в гостиной – прошел мимо, даже не взглянув в мою сторону. Та же история повторилась и на следующее утро, когда мы столкнулись в дверях столовой. Мазнул по мне равнодушным взглядом, бросил короткое приветствие, после чего удалился.

Не знаю почему, но эта холодность меня зацепила. Захотелось наброситься на него и надавать пощечин, только чтобы стереть с холеного лица надменное равнодушие, поэтому я быстро собралась и сбежала на прогулку: не хватало еще выходить из себя из-за этого бесчувственного гада. Ну и разумеется, «забыла» поставить его в известность. Перебьется.

– Луиза!

Мне показалось или это… голос Рина?! Да нет, не показалось – стоял в нескольких шагах от меня: высокий и красивый, как арнейский бог, неуверенно сжимал в руках шляпу. Взвизгнув от восторга, я подбежала к нему и повисла на шее, он подхватил меня за талию и закружил. Только когда он поставил меня на землю, вспомнила, что расстались мы не лучшим образом. И Рин тоже – сдвинул брови, взглянул угрюмо и произнес:

– Прости меня.

Слова дались ему нелегко, но я вообще на него не обиделась, ничуточки. Странно, если бы он повел себя иначе.

– Как же я рада тебя видеть!

– Правда?

– Правда!

– И совсем не злишься? – Он внимательно смотрел на меня, будто пытаясь разгадать, я же с трудом сдержала улыбку. Поразительно, как он вообще стал актером – более бесхитростного и искреннего человека я еще не встречала. Вот уж у кого все на лице написано, так это у Рина Арджи.

– Совсем. – Я подхватила его под локоть, и мы вместе направились по дорожке, вглубь парка. Арк прыгал рядом и радостно лаял.

– Привет, дружище! – Рин потрепал его по голове. – Тогда почему ничего не написала?

– Не написала?

– Я приходил уже пару раз, но меня не пустили, и я принес тебе письмо. Отдал седому такому, с кислой рожей. Но ты не ответила, пришлось у дома ждать, а потом бежать за тобой до парка.

Я сжала кулак. Мало того что письмо не отдал, так еще и не сказал ни слова. Вот же… гад ползучий. Может статься, и дедушкины письма все еще у него или уже превратились в пепел? Некоторых людей даже зонтик под коленку ничему не учит. Ну Гилл, ты доигрался!

– Мне его не передали. – Голос звенел от ярости, и я поспешила сменить тему. – Откуда ты узнал, как меня найти?

– Приставал к миссис Купер – до тех пор, пока она не смилостивилась, ну и… сразу пошел к тебе.

Чувствовалось, что ему по-прежнему неловко.

– Расскажи, как ты сам! Что нового в театре? Сильно на меня злятся?

Рин вздохнул.

– Сейчас уже поспокойнее стало, а первые дни вообще все как на вулкане жили. Искры летели только так, одно слово – и пожар. Думал, поувольняет нас всех к демоновой бабуле.

Ладно, Луиза, пока еще не время расстраиваться. Времени-то прошло всего-ничего – неделя с хвостиком. Хорошо бы наш директор немного поостыл ко дню, когда я освобожусь ото всех змееподобных.

– И остался бы без лучших актеров.

– Луиза, все на тебе держалось. В этой постановке так точно.

Слышать такое было приятно, поэтому я опустила глаза. Сколько в этом было истинного смущения, а сколько – игры, не знаю, грань слишком истончилась в последние дни. У меня даже щеки покраснели вполне натурально.

– Я бы так не сказала.

Рин махнул рукой.

– И что же, спектакль совсем отменили? – Очень хотелось знать, что я одна такая, единственная и неповторимая, и что антрепренер с ног сбился, подыскивая мне замену, да так и не нашел.

– Завтра – первый показ… без тебя.

Неожиданно. И немного обидно.

– И кто же меня заменит?

– Люсьена.

– Люсьена?!

Нет, девочка конечно была хороша в роли любовницы, но как на мой взгляд, здорово переигрывала. И если в образе истеричной графини это допустимо и даже к месту, то Сильви должна быть совсем другой! Я могла бы еще представить, что директор выдернул какую-нибудь подающую надежды девушку из не сильно популярной постановки или попытался переманить из другого театра по-настоящему талантливую актрису – например, Аделину Вальтан. Но – Люсьена?! Настроение мигом испортилось, даже пригревающее не по-осеннему солнце не радовало.

– Расстроилась? – Рин погладил меня по запястью.

– С чего бы? – Я делано рассмеялась. – Думаешь, меня заботят такие глупости?

– Театр значит для тебя очень много.

Разумеется! Много, гораздо больше, чем кто-либо может себе представить, но я никому не собираюсь признаваться в том, что меня волнует какая-то там Люсьена на моем месте! Тем более что когда я вернусь, это не будет иметь никакого значения. Все это.

– Для меня ты все равно единственная Сильви, – Рин улыбнулся, – и просто единственная.

Я остановилась, запрокинула голову, чтобы заглянуть ему в глаза – бездонные, как раскинувшееся над нами осеннее небо, и такие же яркие. Выбившиеся из прически пряди трепал ветер, и я неосознанно заправила их за ухо. После безмолвного заточения у де Мортена Рин стал для меня глотком воздуха – чистого и прозрачного, как в лесу. Того, который хочется вдыхать полной грудью, пьянеть и сходить с ума от недолгого помешательства.

– Зачем ты это говоришь?

– Потому что я с ума без тебя схожу, Луиза.

Знал бы он, сколько раз мне такое говорили! Но большинство известных мне мужчин подразумевали под этим лишь желание провести ночь в моей постели. А чего хочешь ты, Рин?

– Я много думал, – он сунул руки в карманы, потом резко выдернул, потер друг о друга и обхватил себя, скрестив их на груди, – о тебе… о нас. У меня есть деньги – я удачно вложил их в одно дело. Магазин «Колье Арджери» знаешь?

Знаю ли я? Не найдется ни одной женщины в Лигенбурге, которая хотя бы однажды не замирала у витрины, разглядывая обработанные по последним технологиям камни в изящных кольцах, серьгах, браслетах или колье из платины, золота и серебра. Невероятно дорогие украшения сказочной красоты. Каждое изделие было уникально, ювелир «Арджери» никогда не повторялся. Все камни привозили из Загорья, таких у нас не добывают, обработка проводилась там же – не ручная, фабричная! Магазин появился пару лет назад, и с тех пор пользовался небывалой популярностью, а суммы, которые кавалеры оставляли в нем, чтобы порадовать дам, были просто баснословными.

– Словом, магазин принадлежит мне и моему другу. – Рин помялся и закончил: – Жерар – ювелир, а я веду дела. Подумал, что когда все закончится… когда ты избавишься от этого заклятия, мы могли бы с тобой пожениться и даже открыть свой театр, если ты захочешь продолжать выступать.

– О, – только и сказала я. Хорошо хоть рядом была скамейка, на нее я и присела, нисколько не заботясь о том, что могу замочить платье – испарина тумана покрывала в парке все и вся.

Рин стащил шляпу и принялся ее теребить, а я смотрела на него и не могла поверить в то, что услышала. Он – совладелец «Колье Арджери»?! Невероятно! Вот тебе и бесхитростный мальчик. Мальчик, который снимает квартиру в доме на окраине: я там не была, но неоднократно слышала о том, как в ней тесно, и что он изредка полирует макушкой потолок. К тому же мне, кажется, сделали предложение. Что здесь особенного? Да просто актрисы… редко выходят замуж.

– И? – Он подошел и опустился на корточки, заглядывая мне в глаза. Арк набегался и плюхнулся рядом, вывалив язык и часто дыша. Теперь на меня вопросительно смотрели уже двое.

Можно было бы закатить глаза и хлопнуться в обморок, ну то есть вроде как хлопнуться в обморок, но смелость Рина заслуживала честного ответа.

– Рин, ты же знаешь, что я…

– Забудь об этом. – Он сжал мои руки, и кисть обожгло болью. Вот интересно – змея жалит, только когда хочешь изменить или в принципе, когда рядом объявляется симпатичный кавалер и просто шепчет тебе на ушко непристойности? – Я все знаю, и я смогу с этим справиться. Если от этого зависит твоя жизнь… Я готов тебя ждать, сколько потребуется.

– Ты думаешь, что сможешь это принять… – сдавленно прошептала я. Угораздило же – оказаться между двух мужчин, да еще и в такой пикантной ситуации! Рин и Винсент разные, как небо и земля, первый – внимательный, нежный, второй… демон пойми что и сбоку галстук-бабочка.

– Не думаю. Знаю.

Он потянулся к моим губам, но я отпрянула. Не потому что испугалась, а потому что понимала: сейчас вручить ему надежду – слишком жестоко.

– Если ты готов ждать, – помедлив, произнесла я, – я найду тебя, когда все закончится.

Рин снова нахмурился, а потом поцеловал мои пальцы, поднялся и подал мне руку.

Назад мы возвращались в молчании, но, как ни странно, я не чувствовала ни малейшей неловкости. Словно так и должно быть – тишина, наше дыхание и топот Арка – то за нашими спинами, то впереди, когда он видел стаю голубей и бросался к ней со всех лап.

Рин проводил меня до двери, и я не стала возражать. Вот только стоило нам разомкнуть руки, а мне перешагнуть порог дома, как ярость, задремавшая было, снова поднялась. Я швырнула накидку прямо на кушетку, туда же полетели перчатки и шляпка.

– Гилл! – Мой высокий голос разорвал тишину этого мрачного логова и вторил ему звон колокольчика. – Гилл!!!

Он появился – не сразу, но появился: надменно взглянул на меня и замер.

– Вы что-то хотели, леди Луиза?

Я была близка к тому, чтобы запустить в него пепельницей, которые в доме были повсюду: де Мортен не стеснялся курить сигары там, где ему нравится, поэтому на всякий случай спрятала руки за спиной.

– О да. Почему вы не передали мне письмо от мистера Арджи?! – Я шагнула к нему, и дворецкий попятился – видно, все еще помнил зонтик.

– Потому что он приносит всю почту мне, – обманчиво спокойный голос Винсента заставил сжать кулаки. Де Мортен спускался по лестнице, небрежно-равнодушный, как Загорье, славящееся невмешательством во время войн. Ну почему, почему рядом с ним меня наизнанку выворачивает от гнева?!

Я глубоко вздохнула и повернулась к нему.

– В таком случае вопрос уже к вам.

– Ваша безопасность – моя забота, а вы всячески ею пренебрегаете. И кто же рассказал вам о письме?

Де Мортен остановился рядом со мной, сложил руки на груди, привычно обжег взглядом – раскаленным, словно угли в жаровне. В позе – скука, но он умел раздавить одним движением и заставить ползать на коленях, не меняясь в лице. Да только не на ту напал!

– Моя безопасность?! – Я скрестила руки на груди и вздернула подбородок. – Если бы заклятие не имело к вам никакого отношения, меня бы уже не было. А про письмо мне сообщил тот, кто его написал.

Винсент прищурился, шагнул еще ближе, за его широкими плечами я уже не могла рассмотреть куда делся дворецкий. Пришлось задрать голову, чтобы смотреть в глаза де Мортену.

– Вы так стремитесь вновь попасть в мою постель, что готовы даже встречаться с любовником, – уголок рта презрительно дернулся. От вкрадчивых интонаций волоски на руках встали дыбом, по спине побежали мурашки. А еще на него напала болтливость: обычно Винсент выдавал фразы покороче. – И как же он относится к тому, что вы развлекаетесь с другим?

– В отличие от вас, не тыкает меня носом в заклятие. – Я затолкала поглубже позорное желание пустить слезу в духе благородных девиц. Не представляю, что на меня нашло. – Впрочем, вы и так все знаете – ведь почту Гилл приносит именно вам.

Оставаться рядом с ним не было никаких сил, но и бежать было некуда. Стоит ему ко мне прикоснуться – и я пойду за ним на край света. Да что там прикоснуться. Он просто стоит рядом, а я готова сдирать с себя одежду и вопить: «Винсент, я вся ваша!» – только чтобы чувствовать его жесткие ласки – снова и снова, до изнеможения, до сорванного криками голоса. Сказать бы, что я схожу с ума в этих четырех стенах, что у меня скоро боязнь замкнутых помещений разовьется, а на улице я буду шарахаться от людей, потому что их почти не вижу. О том, как меня зацепило его показное равнодушие, потому что все, чего я хотела, – простого приветствия, только не как собаке или служанке, и может, самую чуточку, вопроса о том, как я себя чувствую. Вот только ему наплевать на меня еще больше, чем мне на него. Здорово же придется постараться, чтобы уравнять себя с ним хотя бы в этом.

– Не драматизируйте, – бросил де Мортен, – мы не на сцене.

Внутри все переворачивалось от желания прижаться к нему, обвивать руками шею и сплетаться в объятиях. В мыслях кожа уже вспыхивала под его пальцами и губами, а в крови струился жидкий огонь желания.

– Чтоб вам в ад провалиться, – процедила я, – хотя сдается мне, вы оттуда вылезли!

И правда – представить на его месте главного демона с рожками и хвостом, было на удивление легко. Да, рога бы ему пошли! Увесистые, как у горных козлов. Еще немного – и я не выдержу, наброшусь на него сама, а назавтра буду собирать остатки гордости в чайное ситечко и посыпать ее пеплом свои рыжие кудри. Такого я допустить не могла, а потому позорно сбежала, оставив Винсента в гостиной, наедине с его внутренним льдом, которым можно заморозить Теранийскую пустыню.

Только оказавшись в комнате, прижалась спиной к двери. Сердце колотилось как сумасшедшее, зато я все-таки получила пусть небольшую, но отсрочку. Впервые за все время моего пребывания здесь, эта темница стала для меня спасением.