Онлайн чтение книги Заколдованный замок
Глава V

На следующее утро маркиза ждала новая неприятность. Он получил от дяди письмо, в котором тот извещал, что окончив курс лечения в Карлсбаде, он рассчитывает быть дней через восемь в Верделе и привезет с собой инженера и архитектора, так как ему очень хочется еще осенью начать разборку развалин, чтобы уже в следующем году можно было бы приступить к постройке завода.

Взбешенный Беранже бросил письмо в ящик стола. Приезд барона, конечно, стеснит его в любовных сношениях с Мушкой. Если же разборка развалин задержит дядю до конца осени, то он окажется пленником до своего возвращения в Париж. Однако делать было нечего. Наследство дяди стоило небольшой неприятности. Поэтому Беранже решил немедленно же отправиться к своей любовнице, чтобы уговориться с ней относительно предосторожностей, какие необходимо будет предпринять в будущем, чтобы скрыть их отношения от наблюдательного взора старого барона. Итак, тотчас же после завтрака маркиз под предлогом прогулки уехал к своей Мушке. Та еще отдыхала после бешеного припадка ярости и приказала никого не принимать. Но Беранже не принадлежал к числу людей, способных подчиниться такому распоряжению. Оттолкнув камеристку, которая не хотела его впустить, он без всякого стеснения вошел в спальню, где Мушка читала, лежа на диване, в полном неглиже.

При виде маркиза новый приступ ярости овладел куртизанкой.

— Негодяй! Подлец!.. Ты поставил меня в смешное положение и заплатил за мою любовь тем, что отрекся от меня перед своей маркизой! — прорычала она, бросая ему в голову книгу, которую читала.

Затем за книгой в маркиза полетели туфли, веер, флакон — одним словом, все, что только попадало ей под руку.

— Неблагодарное чудовище! Ты опозорил меня перед Бертраном и Казимирой!.. Ты отнял у меня их уважение!.. Убирайся вон!.. Чтобы я больше никогда не видала тебя!.. — кричала она пронзительным голосом.

Атака эта была так неожиданна, что Беранже с минуту стоял пораженный, машинально закрываясь руками от этих импровизированных метательных снарядов. Но вдруг лицо его вспыхнуло.

Подбежав к дивану, он грубо схватил Мушку за руку и крикнул отрывистым голосом:

— Прекратишь ли ты этот скандал и свои вопли! Я пришел сюда не для того, чтобы выслушивать твои глупости!.. Понимаешь!.. Я не шучу!..

С этими словами он грубо встряхнул ее.

Мушка вскрикнула и, заливаясь слезами, упала на кушетку. Она стонала и уверяла, что он сломал ей руку. Маркиз же присел к столу и стал флегматично перелистывать какой — то журнал. Когда он, наконец, убедился, что его любовница начала понемногу успокаиваться, он отложил в сторону журнал и дружески сказал:

— Будь же рассудительна, Мушка! Перестань кричать и поговорим толком. Ты знаешь, что я люблю тебя, но знаешь также и то, что я обязан соблюдать известные приличия, так как я женат. Итак, довольствуйся тем, что я даю тебе моим сердцем и моим карманом. Маркизе же принадлежит мое имя, мой титул и мое уважение. Я уверен, что она охотно поменялась бы с тобой местами, чтобы обладать моей любовью, как обладаешь ею ты.

Мушка вскочила с дивана, и сев на колени к Беранже, обняла его за шею.

— Милый!.. Дорогой мой!.. Прости меня! Ты знаешь, что ревность и боязнь потерять тебя положительно отнимают у меня рассудок. Я чувствую, что она, эта презренная, похитившая у меня мои права и мое законное положение, захочет также отнять у меня и твое сердце.

— Успокойся! Маркиза слишком горда, чтобы оспаривать у тебя что бы то ни было. Теперь же забудь этот случай. В другой раз мы будем ужинать в кабинете. Вообще, в будущем нам нужно скрывать наше счастье от посторонних глаз.

Затем маркиз рассказал ей об ожидаемом приезде дяди и о тех предосторожностях, которые им придется принять, чтобы не шокировать «старого дурака с отсталыми взглядами». Мушка кривлялась, полузакрыв глаза. Наконец, она прошептала со страстной улыбкой на губах:

— Поклянись мне, что ты не любишь маркизу и что она тебе не нравится! Она красива, хотя, правда, глупа и без темперамента, но вы, мужчины, так легкомысленны и изменчивы, что вам никогда не следует доверять.

— Ты не имеешь права жаловаться, моя дорогая Мушка, и тебе нечего ревновать меня к маркизе, этому наивному ребенку. Она не может соперничать с тобой, так как не понимает любви, как мы понимаем этот культ высшей чувственности. Для этого нужно, чтобы в жилах у женщины текла кровь, а не молоко.

Мушка горячо поцеловала своего любовника. Взгляд ее пылал, ноздри раздувались. Все ее существо дышало той грубой и беспорядочной страстью, которая опьяняла Беранже и заставляла его забывать про существование невинной маркизы де Верделе. Маркиз страстно прижал куртизанку к своему сердцу.

Однако с этого дня Беранже сделался осторожнее и не выставлял напоказ своей позорной любви. Зато он еще чаще стал отлучаться из дома, под предлогом дел, вызванных скорым приездом дяди. Кончилось тем, что Алиса стала довольно равнодушно переносить вечные отлучки мужа. Она отлично понимала, что значат эти многочисленные записочки, дождем сыпавшиеся на виллу. Иногда ею овладевало сильное отвращение и тогда она бежала к Марион. Здесь она встречалась с Гюнтером, никогда не выходившим из своей почтительной сдержанности. Но иногда в глазах моряка светилось такое теплое и красноречивое выражение, что молодая женщина чувствовала себя согретой и утешенной.

Известие, что неожиданное дело удерживает барона на неопределенное время в Париже, очень обрадовало маркиза. Точно сорвавшись с цепи, он с новым увлечением стал вести прежнюю беспорядочную жизнь. Алиса оставляла его в покое, и только вид велосипеда возбуждал в ней чувство глухой вражды. Это орудие передвижения было так близко связано с оскорбительным поведением ее мужа, что казалось ей почти личным врагом.

У госпожи Лаверди царило теперь большое оживление. К ней приехали мачеха и ее сестра, госпожа де Сервиньи. Затем неожиданно прибыл ее муж с графом Нерваль, чтобы отдохнуть немного. Праздники и вечера следовали один за другим. Марион постоянно приглашала Алису, а иногда приезжала сама за ней и увозила ее, желая развлечь свою подругу, впавшую в глубокую меланхолию.

Алиса позволяла увозить себя. Одиночество иногда становилось ей положительно невыносимым, и она чувствовала какое — то влечение, в котором сама не могла отдать себе отчета, к месту, где жил Гюнтер. Ее уважение и симпатия к молодому моряку все возрастали по мере того, как она сравнивала его с легкомысленными и циничными мужчинами, с которыми ей приходилось сталкиваться. Теперь она сделалась тонкой наблюдательницей и с отвращением видела, сколько любовных интриг, измен и лжи таилось под наружностью порядочного общества, собиравшегося в гостиных Марион.

Все эти женщины, такие щепетильные и добродетельные, имели любовников. С двусмысленными улыбками передавали они друг другу юмористические истории о похождениях своих мужей. А эти мужья и отцы семейств, такие почтенные с виду и с таким неодобрением говорившие о пороках и деморализации общества, сами содержали любовниц и подавали пример этой деморализации своим женам и детям.

Алиса чувствовала себя неловко в этом обществе. Ее новые знакомые также относились к ней недоверчиво и даже враждебно, так как она никогда не сплетничала, не интриговала и не имела любовников. Жиро, убедившись, что место при Марион занято, обратил свои взоры на маркизу и начал настойчиво за нею ухаживать. Но видя, что его ухаживание принимается с ледяным презрением, тотчас оставил ее и завязал другую интригу. Один Гюнтер оставался верен Алисе, тщательно наблюдая, чтобы на нее не пала какая — нибудь тень. Молодой моряк от всей души жалел это юное существо, брошенное без всякой поддержки и руководства среди рифов и бурных волн супружеской жизни. Но он был слишком честен, чтобы воспользоваться смущенными чувствами молодой женщины, чтобы подстерегать минуту слабости или злобный порыв оскорбленной гордости. Гюнтер не хотел соблазнять Алису и увлекать ее в адюльтер, так как для этого он слишком уважал и любил ее.

Между тем, Беранже продолжал развлекаться. Будучи слишком развращен, чтобы довольствоваться одной Мушкой, иногда даже надоедавшей ему, маркиз быстро завязал интригу с одной красивой дамой, с которой встретился у Марион, так как, чтобы сохранить ввиду скорого приезда дяди известный декорум, он стал время от времени сопровождать жену к госпоже Лаверди. Алиса уловила подозрительные взгляды между мужем и этой дамой. Она не хотела следить за ними, но однажды пустой случай превратил ее подозрение в уверенность.

Как — то, она случайно нашла на бюро мужа великолепную брошку с изумрудами и предположила, что она предназначается для Мушки. Но каково же было ее удивление, когда в один прекрасный день она увидела эту брошку на госпоже Б., которая без всякого стеснения всем показывала ее, как подарок своего крестного отца.

Алиса не могла удержаться, чтобы не рассказать Марион про этот случай. Та с сожалением посмотрела на нее.

— Боже, как ты глупа, Алиса! Ты находишь подобную драгоценность и не берешь ее себе?

— Как? Взять вещь, которая не мне предназначена? Положительно, ты сама не знаешь, что говоришь, — ответила маркиза, густо покраснев и нахмурив брови.

— Напротив, это ты не думаешь о том, что делаешь. Если твой негодный маркиз желает делать подарки своим любовницам, то пусть он прячет их где — нибудь в другом месте, а не дома. Я дала урок в этом роде моему дорогому Феликсу. Я тоже однажды нашла у него великолепный браслет. Понятно, он предназначался не мне и стоил вчетверо дороже скромных подарков, приготовленных для меня. Я забыла тебе сказать, что это было накануне годовщины нашей свадьбы. Я без стеснения надела браслет на руку. Затем я побежала к мужу, бросилась к нему на шею и поблагодарила за чудный подарок, извиняясь, что нашла его раньше. Был ли он доволен!!.. Не знаю. — Марион откинулась на спинку кресла и расхохоталась, как безумная. — Но сказать он ничего не мог и браслет остался у меня.

Алиса тоже не могла удержаться от смеха. Затем, успокоившись, заметила с презрением:

— Нет, Марион! Ни за что на свете я не прикоснусь к вещи, предназначенной подобной твари. Ради этих драгоценностей они продают свое тело и душу. Было бы слишком унизительно для меня обокрасть куртизанку и проявить жадность, которая бы низвела меня до нее.

— Но она гораздо больше обкрадывает тебя, а поэтому оба они заслуживают наказания, как сообщники. Было бы уже слишком позволять так открыто грабить тебя, чтобы наряжать свою любовницу!

— Что делать! С этим надо примириться. Я ничегоне требую от Беранже, а также не стану оспаривать у его любовниц ни его особы, ни его подарков.

— Гм! Такая уступчивость может завести тебя далеко.

— Я посмотрю, до каких пор я буду в состоянии идти в этом направлении.

Таково было положение дел, когда неожиданно приехал барон де Верделе. Алиса была одна, так как Беранже, по обыкновению, был в отсутствии. Приезд бывшего опекуна очень обрадовал молодую женщину. Она от всей души любила этого прекрасного человека, заменившего ей отца. Он одарил ее как дочь и думал составить ее счастье, соединив со своим племянником и наследником. Что вышло иначе — была не его вина. Поэтому молодая женщина хотела избавить доброго старика от горького разочарования.

Но пожилой джентльмен был слишком хорошим знатоком человеческого сердца. После непродолжительного разговора он понял, что на вилле не все было в порядке. От его внимания не ускользнуло, что Алиса похудела и изменилась, и что она уклончиво отвечает на все вопросы, касающиеся ее мужа.

— Отчего, дорогое дитя мое, ты не подождала Беранже? Я вовсе не так голоден, — с улыбкой заметил он, когда доложили, что обед подан.

— Беранже не будет сегодня обедать дома, — ответила молодая женщина, отворачиваясь, чтобы отдать какое — то приказание экономке.

— Как? Где же он обедает?

— Не знаю, право! Вероятно, у господина Бертрана, — сказала Алиса, краснея.

Барон нахмурил брови, но воздержался от всякого замечания в присутствии слуг. Когда же они остались, наконец, одни в будуаре, он сел рядом с племянницей и сказал дружески серьезным тоном:

— Поговорим, дочь моя, и поговорим откровенно. Я нашел тебя очень изменившейся. Ты имеешь убитый вид, грустна и не смеешься больше, как прежде. Ты вовсе не похожа на веселую и оживленную новобрачную. Такая перемена должна иметь причину, и я, как твой родственник и лучший друг, имею право знать ее.

Яркий румянец залил тонкое и выразительное лицо Алисы, и несколько слез, которых она не могла сдержать, тихо скатились с ее длинных ресниц. Тем не менее, она мужественно ответила:

— Нет, нет, дядя! Это вам только так показалось. Я счастлива.

Барон покачал головой. Его подозрение еще более утвердилось. Поэтому он начал допрос с другой стороны, и ему нетрудно было выпытать от молодой женщины большую часть истины.

По мере того как он убеждался, что его племянник вместо того, чтобы остепениться, пренебрегал даже простыми приличиями, что он открыто бравировал общественным мнением и уважением, с которым обязан был относиться к своей жене, лицо барона де Верделе все больше омрачалось. Гнев и презрение светились в его глазах.

— Бедное дитя! — сказал он наконец, прижимая к себе молодую женщину и ласково проводя рукой по ее опущенной голове. — Бедное дитя мое! Я вижу, что ты много страдала и что я очень дурно исполнил просьбу твоего покойного отца: сделать тебя счастливой. Но я дождусь возвращения моего достойного племянника и прочту ему такую проповедь, что, поверь, он долго будет помнить ее.

Алиса быстро выпрямилась.

— Нет, нет, дядя! Если вы меня любите, вы ничего не скажете Беранже. Да и ждать его бесполезно, так как он вернется не раньше как в четыре или пять часов утра. Если вы станете упрекать моего мужа за его поведение, то этим только унизите меня, ничего не изменив и не улучшив. Вы понимаете, дядя Эрнест, что ревновать к кокотке такого низкого сорта, как его любовница, было бы ниже моего достоинства. Кроме того, я не хочу любви, которая явилась бы как результат вашей проповеди. Умоляю вас, дядя, не показывайте вида, что вы все знаете и не изменяйте своего обращения с Беранже. Обещайте только, что вы не откажете мне в вашей помощи и протекции, когда я обращусь сама к вам, если мое положение сделается невыносимым.

— В этом я клянусь тебе, дитя мое! Какова бы ни была помощь, которую ты потребуешь от меня, я немедленно окажу ее тебе.

После минутного молчания он прибавил:

— Я исполню твое желание и ничего не скажу маркизу о том, что думаю о его непозволительном поведении. Я не хочу своим неуместным вмешательством еще больше ухудшить положение вещей. Я буду только наблюдать. Но знай, дочь моя, что ты более не одна со своим горем и что во всякую минуту, когда ты найдешь это нужным, ты можешь прибегнуть к моей помощи и защите, а что они будут действительны, в этом ты можешь быть уверена.

Чтобы развлечь молодую женщину, барон переменил разговор. Он сообщил ей, что привез с собой инженера и архитектора. Они остались в городе, но завтра приедут, чтобы вместе с ним осмотреть развалины замка и аббатства и выбрать место для фабрики.

Барон напал на удачную мысль. Как только он упомянул о развалинах, Алиса оживилась и принялась передавать ему слышанные ею легенды и странные намеки Сузанны. Потом она рассказала ему свое собственное видение, но вдруг умолкла с недовольным видом, видя, что ее собеседник громко расхохотался.

— Дорогое дитя мое! Ты была жертвой галлюцинации, вызванной россказнями экономки и несчастного сумасшедшего, о котором ты мне говорила. Твои возбужденные нервы сыграли с тобой плохую шутку. Но во всяком случае это еще раз доказывает, что необходимо уничтожить эти руины с их привидениями и мрачными воспоминаниями.

— Нет, несмотря на все, мне жаль этих почтенных развалин, полных поэзии! При мысли, что они будут уничтожены, мне делается тяжело на сердце, — сказала со вздохом Алиса. — Особенно мне жаль аббатства, где так хорошо мечтать, и церкви с могилой рыцаря де Савари. Оскорбить могилу — это будет даже святотатством!

— Успокойся, моя романтическая головка! Мы благоговейно сохраним надгробную плиту. Что же касается развалившихся стен, за которыми некогда жили почтенные отцы бенедектинцы, то в настоящее время они служат жилищем только для сов и должны уступить место лихорадочной деятельности современной промышленности.

— Но если ты хочешь выстроить фабрику на месте аббатства, то к чему уничтожать развалины замка? — продолжала настаивать Алиса.

— Потому, что на очищенном холме я построю дома для служащих, магазины и амбары. Таков, по крайней мере, мой план, если только архитектор найдет его исполнимым. Ты сама должна сознаться, что промышленное заведение, которое дает работу и хлеб сотне людей, гораздо полезнее этих поэтических памятников грубого произвола и умственного обскурантизма. (Обскурантизм — крайне враждебное отношение к науке и просвещению: мракобесие.)

Около одиннадцати часов барон, под предлогом усталости, удалился в отведенные ему комнаты, окна которых выходили в сад, теперь ярко залитый лунным светом. Оставшись один, он в сильном раздражении стал ходить по комнате.

— Бедная Алиса! — пробормотал он. — Что за несчастная мысль явилась у меня соединить тебя с этим лицемерным негодяем, который уверял, что любит тебя, и который через несколько недель после свадьбы изменил тебе ради какой — то посетительницы кабаков (Алиса ничего не сказала ему про письмо, найденное ею во время свадебной поездки, которое доказывало, что связь ее мужа с куртизанкой тянулась уже давно).

Затем барон занялся писанием писем и изучением плана завода, причем время от времени посматривал на решетку сада, откуда должен был появиться его племянник. Ему хотелось видеть, когда тот вернется домой. Пробило три часа, а Беранже все еще не было. Тогда мрачный и нахмуренный барон лег в постель.

Маркиз вернулся домой около пяти часов утра. Когда он узнал от своего лакея о приезде дяди, гнев и смущение овладели им. Он с шумом вошел в спальню, желая разбудить Алису, чтобы расспросить ее и сорвать на ней свое дурное расположение духа. Но молодая женщина, не желавшая говорить с ним, упорно притворялась спящей.

Беранже долго не мог заснуть. Когда же утром он очнулся после легкого забытья, маркиза была уже одета и собиралась выйти из комнаты.

— Мне кажется, ты могла бы дать мне знать, что приехал дядя! — тотчас же вскричал он недовольным тоном.

Алиса остановилась и смерила мужа холодным взглядом.

— Дать тебе знать? Куда? Ты не сказал мне, где будешь, а адрес госпожи Лажуа д'Арсон мне неизвестен.

С этими словами Алиса быстро повернулась и вышла из комнаты. Страшно покрасневший Беранже онемел и окончательно растерялся.

Когда маркиз вышел к завтраку, к нему вернулся весь его апломб. Он радостно приветствовал дядю, и казалось, не замечал легкой холодности, с какою тот принимал его излияния. Только легкий румянец окрасил его бледные щеки, когда барон заметил, пытливо смотря на него:

— Какой у тебя нехороший вид! Даже в самые бурные времена твоей холостой жизни я не видал тебя таким бледным, и я сказал бы, увядшим! Что с тобой?

— Положительно ничего! Уверяю вас, дядя.

— Очевидно, здешний воздух ничего не стоит! Алиса тоже очень похудела. Мне кажется, было бы полезно, если бы ты, вместо того, чтобы вернуться в Париж, прокатился бы с женой в Алжир.

— Твой план великолепен, и я непременно последую ему. Это принесет пользу моей дорогой женушке и развлечет ее, — ответил Беранже, делая вид, что он в восторге от этой поездки, но в душе посылая ко всем чертям и эту поездку, и ее изобретателя.

Затем разговор перешел на приезд архитектора и на постройку завода.

— Твоя мысль великолепна, дядя Эрнест! Бертран, которому я говорил об этом и который дока в подобных делах, сулит нам огромные барыши! — самодовольно вскричал маркиз. — Кстати, о разборке развалин. Я хотел предложить тебе начать ее с того места, где, по общей молве, зарыты сокровища одним из наших предков, который, как гласит легенда, был колдуном и умел делать золото.

— Именно легенда. Только легенда может утверждать подобную вещь, — с насмешливой улыбкой ответил барон. — Я считал тебя рассудительней, Беранже, и не думал, чтобы ты мог верить таким пустякам. Будь уверен, если бы все знали, где зарыто сокровище, его искали бы до тех пор, пока не нашли, а не стали бы ждать для этого сотни лет.

— Все это так, дядя! Тем не менее, общая молва подтверждает существование этого клада. Здесь живет даже один старик — крестьянин, который рассказывает по этому поводу очень любопытные вещи. Так, например, он утверждает, что точно знает место, где зарыт клад. Я сегодня же пошлю за ним, и мы его расспросим. Потом, мне хотелось бы проверить всю эту историю.

— Конечно, проверь! Если сокровище существует, оно по праву принадлежит роду Верделе. Откуда же начнутся работы, для меня совершенно безразлично. Мне самому очень интересно видеть человека, о котором ты говоришь, так как все, что касается прошлого нашего рода, интересует меня. Кроме того, ты знаешь, что я страстный археолог.

Немного спустя после завтрака, приехали оба специалиста, приглашенные бароном. Разговор сделался серьезным. Затем мужчины отправились осматривать развалины замка и аббатства, чтобы решить вопрос о ходе работ. Осмотр отнял гораздо больше времени, чем предполагалось. Усталые и голодные мужчины вернулись только к обеду. Едва они вышли из — за стола и перешли на террасу пить кофе, как к вилле подъехало три экипажа. Это явилась Марион со всем своим обществом, думавшая, что Алиса, по обыкновению, скучает в одиночестве.

Узнав, что разборка руин скоро начнется, Марион воздела руки к небу и горячо вскричала:

— Барон! Вы вандал, вы выродившийся Верделе, если настаиваете на уничтожении древнего родового гнезда ради постройки какого — то противного завода! Что же вы будете выделывать? Галоши, может быть? И это там, где некогда звенели рыцарские шпоры и развевались знамена! Боже, какое падение!

Эта выходка всех рассмешила. Беранже же объявил, что для успокоения душ всех рыцарей и их дам он непременно даст бал, проектированный Марион.

— Средневековые костюмы будут обязательны для всех приглашенных. Как пламя отбрасывает более яркий свет прежде, чем угаснуть, так и древний замок в последний раз блеснет роскошью и наполнится радостью и весельем прежде, чем кануть в вечность! — объявил маркиз, с комической важностью копируя горячность Марион.

Все были очень веселы и оживлены, когда слуга доложил Беранже, что человек, за которым он посылал утром, пришел и ожидает его приказаний.

— Милостивые государыни и милостивые государи! Не угодно ли будет вам выслушать рассказ очевидца — свидетеля существования огромных богатств, зарытых в Башне Дьявола?

— О, конечно! Что за праздный вопрос! Покажите нам скорее этого интересного человека, — раздалось со всех сторон.

— Приведите сюда этого старика! Как зовут его?

— Дядя Гаспар — Гаспар Сюро, господин маркиз, — ответил слуга.

Несколько минут спустя на террасе появился крестьянин, одетый в чистую блузу, со старой черной фетровой шляпой в руках. Увидя многочисленное и изящное общество, он на минуту, казалось, был смущен, а потом вежливо поклонился, без особенной робости. Это был высокий и крепкий старик, с открытым и добрым лицом. Вся его фигура с первого же взгляда располагала к себе. Седые волосы и длинная серебристая борода придавали ему какой — то особенно почтенный вид.

— Подойдите сюда, дядя Гаспар, — добродушно сказал Беранже. — Если это не тайна, то расскажите нам, что вы знаете о сокровищах, зарытых в земле?

— Господин маркиз! Это всем известно здесь. На десять лье в окружности каждый ребенок скажет вам, что в подвале замка, недалеко от Башни Дьявола, злой владелец замка, продавший нечистому душу, зарыл свое сокровище.

— Как же так случилось, что никто не попытался овладеть этим кладом, если каждому известен даже подвал, где он зарыт? — заметил барон де Верделе.

Старик перекрестился.

— Не всякий отважится рискнуть погубить свою душу, предпринимая попытку, которая на виду у всех стоила жизни моему деду! Кроме того, всем известно, что это был бы потерянный труд. Рыцарь — колдун стережет свои сокровища и уничтожает всякого, кто пытается ими овладеть.

— Однако, пора бы моему предку избавиться от такой жадности. И кто знает? Может быть он пожелает вручить свои богатства законному наследнику? Одним словом, дядя Гаспар, я хочу попытаться поискать их, если только вы согласитесь указать место, где они зарыты, — объявил Беранже.

— О! С большим удовольствием. Только вы ничего не найдете. Потом я слышал, что хотят уничтожить эти развалины; если бы я смел…

Старик умолк, видимо не решаясь говорить дальше.

— Говори откровенно, Гаспар!

— Хорошо, господин маркиз. Итак, я хотел сказать, что не годится трогать эти старые стены: на них лежит проклятие. Тревожить же злых духов и прикасаться к месту, которое они посещают — всегда приносит несчастье.

При этих словах, облако беспокойства скользнуло по подвижному лицу Алисы.

— Слышишь, дядя Эрнест?

— Конечно, слышу, дитя мое, только не разделяю опасений дяди Гасиара. Всем давно известно, что в каждой развалине замка зарыты сокровища, которые охраняются адскими духами, что умершие владельцы их прогуливаются при свете луны со своими дамами и что беспокоить их приносит несчастье, — с улыбкой ответил барон.

— Не смейтесь, господин, — торжественным тоном заметил старик. — Что здесь зарыты сокровища, которые призрак барона — колдуна охраняет и уничтожает всякого, кто пытается овладеть ими, это до такой степени верно, что мой дед, а до него его прадед собственными глазами видели его, так как каждые сто лет людям дано видеть этот призрак и его сокровище. Только это приносит несчастье. Мой дед умер на другой же день после этой ужасной ночи.

— Что ты рассказываешь, старик? Твой дед видел этот призрак? Не был ли он в тот день немного навеселе? — с недоверчивым видом сказал барон.

— Ах, дядя. Как ты можешь вечно сомневаться? Я сама, собственными газами видела тень алхимика, а я — то, конечно, уж не была навеселе! — вскричала Алиса, покраснев от неудовольствия.

Гаспар только покачал головой.

— Нет, господин барон, мой дед был известен своей трезвостью. Только раз в жизни, в день своей свадьбы, он был навеселе, а между тем призрак рыцаря — колдуна видел, как я вижу вас.

— Расскажите нам про этот случай, дядя Гаспар! Это должно быть очень интересно! — вскричала Марион.

— С удовольствием, прекрасная дама, — ответил старик с добродушной улыбкой.

Все с любопытством столпились вокруг старика. После минутного молчания тот начал торжественным тоном:

— В то время, когда произошло то, о чем я хочу рассказать вам, мой дед был уже очень стар; ему было почти девяносто лет, но он был еще так крепок и силен, что никто не дал бы ему больше шестидесяти. Мой дед был очень странный человек. С самого детства он всюду видел призраки и, притом, так ясно, что описывал умерших людей, которых никогда не видел и в которых старые люди узнавали своих дедов.

Между прочим он рассказывал, что в развалинах, куда он ходил собирать целебные травы, он часто видел появление тени, быстро направлявшейся к окну с железной решеткой недалеко от обвалившейся лестницы.

Это очень заинтересовало его, так как из легенды он знал, что здесь уже целые века лежит огромное сокровище. И вот, в одну прекрасную ночь, он сел вблизи обрушившейся лестницы, чтобы посмотреть, что здесь происходит. Кругом все было тихо. Когда же на деревенских часах пробило полночь, дед неожиданно услышал скрип отворяющейся двери. Он с удивлением оглянулся кругом и увидел недалеко от себя массивную дверь, которой раньше не замечал. В ту же минуту из этой двери вышел высокий мужчина и направился прямо к деду. Не доходя одного шага до него, этот человек остановился и поднял восковую свечу в серебряном подсвечнике, осветившую его лицо. При колеблющемся, но необыкновенно ярком свете свечи, мой дед увидел, что незнакомец был еще молод, очень строен и одет в черную бархатную одежду неизвестного ему покроя. На шее у него была надета массивная золотая цепь. Его бледное, худое лицо имело в себе что — то ужасное. Минуту спустя незнакомец повернулся и сделал деду знак следовать за собой.

Старик умолк и, казалось, погрузился в свои воспоминания.

— Продолжайте, продолжайте, дядя Гаспар! Без сомнения, ваш дед заснул, но все — таки это очень интересно, — сказал барон де Верделе.

— Когда дед рассказывал этот случай, он сам говорил: я видел сон, конечно, но все было так отчетливо, так живо, что я готов поклясться, что видел это наяву.

Но я продолжаю свой рассказ. Мой дед пошел за призраком к развалившейся башне, которая еще и теперь стоит на конце жилого здания, противоположном Башне Дьявола, и стал подниматься по полуразвалившейся лестнице. Вдруг он почувствовал страшное сотрясение. Все, казалось, дрожало и рушилось в каком — то густом тумане. Минуту спустя, все прояснилось. Теперь он уже стоял не на развалившейся лестнице, а на прекрасных каменных ступенях, среди массивных стен. Перед ним тянулся сводчатый коридор. Он прошел его, следуя за человеком в черной одежде. Наконец, его страшный проводник подошел к резной двери, открыл ее и вошел в готическую капеллу. На алтаре и у гроба, стоявшего среди капеллы, горели восковые свечи. В гробу лежала красивая, богато одетая молодая женщина. Ужасный призрак преклонил колени и зловещие стоны вырвались из его груди. В то же время какой — то фосфорический свет, то синий, то зеленый, то желтый, подобный молнии, освещал капеллу.

Мой дед не мог сказать сколько времени длилось это видение. Затем человек в черной одежде встал и вышел из капеллы. Когда они очутились в коридоре, повторилось прежнее страшное потрясение. Снова, казалось, все рушится вокруг, и дед очутился на ступеньках разрушенной лесницы. Как очарованный продолжал он следовать за призраком до той двери, откуда тот появился. Здесь призрак обернулся и улыбнулся деду. Затем он открыл дверь, и мой дед увидел небольшой светлый подвал, уставленный открытыми сундуками, в которых блестело золото и серебро. Призрак показал деду все эти сокровища — и провалился сквозь землю. Снова раздался скрип тяжелой двери, и воцарилась прежняя тишина. Мой дед бегом вернулся домой и лишился чувств от волнения, хотя до сих пор никогда ничего не пугался.

Когда на следующее утро он рассказал про свое ночное видение, все стали убеждать его, что если призрак показал ему свое сокровище, то, конечно, он и отдаст его ему. Его умоляли не упускать такого блестящего случая обогатить все свое семейство.

Я забыл сказать, что согласно легенде, через каждые сто лет, в конце июля, этот призрак кому — нибудь является, и кто видит его, тот имеет шанс найти клад.

Кончилось тем, что дед позволил, наконец, убедить себя. На следующую же ночь он отправился в развалины, взяв с собой восемнадцатилетнего парня, предложившего ему свою помощь.

Это был сильный и смелый молодец, не боявшийся ни Бога, ни дьявола. Они захватили с собой лопаты, кирки, фонари и отправились в путь.

На рассвете прибежал бледный и дрожащий парень. «Идите скорей, — сказал он, — Жак умирает!» Но он отказался рассказать, что случилось ночью. Мы поспешно побежали в указанное место.

Дед лежал на земле, слабый, умирающий. Недалеко от него была видна траншея, вырытая ими, и отрытая железная дверь, запертея цепью.

Деда перенесли домой, где он пришел немного в себя и потребовал священника. Приняв Св. Тайн, он рассказал нам следующее:

— Вырыв довольно глубокую траншею, мы нашли массивную железную дверь. Было ровно полночь. Я уже готовился сбить тяжелую цепь, запиравшую дверь, как вдруг она открылась сама. Я в ужасе отступил назад, так как на пороге стоял ужасный, знакомый уже мне призрак. Он скрестил на груди руки и смотрел на меня с насмешливой и жестокой улыбкой. «Что ищешь ты здесь?» — спросил он глухим голосом. И странная вещь, прибавил дед, когда призрак задал мне этот вопрос, я сразу почувствовал какую — то неслыханную храбрость. Я уже не боялся его; во что бы то ни стало, я хотел иметь золото, и он должен был отдать мне его. Что я говорил ему, я теперь не помню. Человек в черной одежде слушал меня со своей зловещей улыбкой.

Когда же я толкнул его и хотел силой войти в подвал, он схватил меня за горло; его костлявые пальцы так впились в мою шею, что я стал задыхаться. Я упал на колени и уже думал, что задохнусь. Невыразимый ужас овладел мною и я прошептал в душе: «Господи Иисусе Христе! Пресвятая Дева Мария! Спасите меня!» Руки призрака тотчас же разжались. Он оттолкнул меня и исчез с сухим, ужасным смехом. Я умру, — продолжал дед, — так как призрак сказал мне: «До свидания в полночь»!.. Но проклятый ошибся. Я раскаялся, причастился и не буду осужден.

Несколько часов спустя он скончался. Я прибавлю только, что в то время мне было двенадцать лет и что каждая подробность, каждое слово умирающего неизгладимо запечатлелись в моей памяти, — закончил старик, осеняя себя крестным знамением.

— Хорошо! Но что же оказалось за этой железной дверью? — спросило сразу несколько голосов.

— Никто не отважился открыть ее и рискнуть своей душой, вызывая сатану, — со вздохом ответил Гаспар. — Соседи тоже видели черные пятна на шее деда от ужасных пальцев, а парень, сопровождавший деда, во всех подробностях подтвердил его рассказ. Поэтому траншею поспешили засыпать и с тех пор никто до нее не дотрагивался.

— Благодарю вас, дядя Гаспар, за ваш интересный рассказ, — сказал барон де Верделе, опуская золотую монету в руку старика. — Чтобы освежить ваше горло, я прикажу вам подать ужин и добрый стакан вина. Что же касается вашего деда, то у него, конечно, была галлюцинация, вызванная суеверным страхом и ночной темнотой. Открытая же вашим дедом дверь, очевидно, существует. Если вы укажете нам место, где она находится, то мы посмотрим, что за нею скрывается.

— Я охотно укажу вам точное место. Я хорошо его знаю, так как мой отец не раз указывал мне его. Но, господин барон, не открывайте эту дверь и не смущайте покоя демона.

— Ба! Днем демоны теряют свою силу, — весело сказал барон. — Как вы думаете, господа? Следует ли проверить этот любопытный случай или лучше не оскорблять дьявола, проникая в его подвал?

Беранже и все мужчины единогласно объявили, что следует найти эту дверь и узнать, куда она ведет. Марион и большинство дам выразили такое же мнение. Одна Алиса немного колебалась между боязнью и любопытством, но и то скоро присоединилась к общему мнению.

Решено было через день снова собраться на вилле и приступить к розыскам таинственной двери. День решено было употребить на необходимые приготовления и на сбор нужного числа землекопов.

На следующее утро, пока оба Верделе, вместе с архитектором и инженером, снова осматривали будущее местоположение проектируемого завода, к Алисе явился с визитом Ренуар. Услышав, что развалины хотят уничтожить, молодой человек сильно взволновался и пришел узнать, насколько справедливы эти слухи. Когда молодая женщина передала ему о планах дяди и мужа, и о завтрашних раскопках, Ренуар долго молчал. Затем он таинственно заметил:

— Да, так и должно быть! Правосудие должно совершиться! Свидетели преступления становятся лишними.

Не обращая внимания на тягостное удивление Алисы, Ренуар удалился, попросив позволения присутствовать при раскопках.

На рассвете следующего дня рабочие приступили к работе на указанном дядей Гаспаром месте. Когда пришли Алиса, Беранже и барон, они нашли уже глубоко вырытую траншею. Ренуар сидел на холме и с лихорадочным вниманием следил за работой землекопов. Немного спустя приехали Марион с мужем, ее мачеха, граф Нерваль и Гюнтер; госпожа де Сервиньи осталась дома, так как чувствовала себя не совсем здоровой.

Все общество с любопытством и волнением столпилось у места работ. Общий интерес еще больше увеличился, когда открыли каменную стену, очевидно принадлежащую старому подвалу. Немного спустя, Беранже и Гюнтер, спустившиеся в ров, чтобы лучше руководить работами, радостно вскрикнули, что вызвало у Ренуара громкий насмешливый смех, на что, впрочем, никто не обратил внимания, так как в эту минуту лопата одного из землекопов ударилась о какую — то металлическую вещь. Через несколько минут была отрыта небольшая железная дверь, запертая цепью. Чтобы сбить запор, было достаточно нескольких ударов кирки, но открыть дверь, которая точно приросла к месту, было довольно трудно. Но вот она поддалась, наконец, усилиям рабочих и со скрипом открылась, открыв вход в темную подземную галерею.

Пока зажигали факелы, все общество спустилось в вырытую траншею. Напрасно мужчины старались убедить дам дождаться результатов осмотра, они ничего не хотели слышать. Наконец, Алиса схватила факел и первая вошла в подземелье. Это был необыкновенно прочный сводчатый коридор, вымощенный широкими каменными плитами. На стенах его не было заметно ни малейших следов сырости или разрушения. Казалось, строители древнего замка строили его на вечные времена.

Недалеко от входа стоял большой ящик, окованный железом. Далее коридор, после различных поворотов, привел исследователей к подвалу, в глубине которого стоял большой, длинный ящик, похожий на гроб. Все с любопытством столпились вокруг него. Оказалось, что этот ящик был свинцовый. На одном конце его был разбитый герб Верделе и какая — то надпись, сделанная готическими буквами.

В данную минуту ни у кого не хватало терпения разбирать древнюю надпись, так как все хотели как можно скорей узнать, что заключает в себе этот ящик. Возбужденное воображение исследователей рисовало им только скрытые сокровища, а потому никто не обратил даже внимания на замечания барона, что найденный предмет походит больше на гроб, чем на хранилище драгоценностей.

Не теряя времени, наиболее смелые из крестьян, сопровождавшие исследователей, вскрыли свинцовую оболочку, под которой оказался другой ящик, из почерневшего дуба, который легко уступил усилиям Беранже и Гюнтера. Что же касается Ренуара, он присел и, казалось, совершенно погрузился в чтение надписи.

Все побледнели и наклонились вперед, чтобы поскорее увидеть, что находится под крышкой, которую приподнимали. Облако пыли поднялось из открытого ящика и заставило присутствующих на минуту отступить назад. Но затем почти тотчас же у всех вырвался крик удивления и ужаса. Вместо ожидаемого сокровища в ящике оказался труп.

В гробу лежал превосходно сохранившийся труп еще молодого человека, одетого в черный бархатный костюм покроя времен Людовика XI. На шее блестела тяжелая золотая цепь. Лицо его сохранило какое — то жесткое и ужасное выражение. Глаза всех, точно очарованные, приросли к этому страшному лицу, которое при соприкосновении со свежим воздухом стало быстро разлагаться.

Смертельно побледневший Беранже откинулся назад и, шатаясь, прислонился к стене. Казалось, его что — то душило. Но в общем волнении никто не обратил на него внимания.

Барон де Верделе первым пришел в себя и приказал закрыть гроб. Затем, обернувшись к присутствующим, он заметил с улыбкой:

— Эта находка не особенно обогатила нас. Но во всяком случае, это отличная иллюстрация к рассказу старика Гаспара.

— Да, описание призрака точно подходит к этому трупу. Очевидно, мы имеем удовольствие видеть самого рыцаря — колдуна, — ответил граф Нерваль, стараясь шуткой рассеять тяжелое впечатление, произведенное находкой на присутствующих.

— Посмотрите! Там, у стены, стоит другой ящик. Может быть, в нем находятся сокровища, которые охранял призрак, — заметила Марион, тоже начинавшая приходить в себя.

— Посмотрим, что в этом ящике, — добродушно сказал барон.

В ящике оказались кости старика, как можно было судить по сохранившимся прядям седых волос.

Большой сундук, окованный железом, был тоже тщательно осмотрен Гюнтером и Нервалем. К общему разочарованию, он оказался наполненным человеческими костями, среди которых было несколько детских черепов.

— Это подземелье — настоящее кладбище! Ящик с детскими скелетами невольно заставляет вспомнить зловещего Жилля де Ретца, — сказал барон, между тем как дрожь ужаса охватила всех дам.

— Да! Мне тоже кажется, что мы открыли могилу второго Синей Бороды. Интересно было бы узнать его имя, — сказал Гюнтер, с удивлением смотря на расстроенное лицо Беранже.

Маркиз не принимал никакого участия в осмотре ящиков, и неподвижный взгляд его, казалось, прирос к останкам детей. Барон Гюнтер хотел было обратить внимание других на состояние Беранже, как Ренуар вскричал пронзительным голосом:

— Имя злодея! Да оно написано в ногах его гроба! Я сейчас прочел его. Покойный Синяя Борода — никто другой, как сам высокочтимый и могущественный синьор Беранже, барон де Верделе, погребенный в 1480 году. Да будет Господь милосерден к нему, — прибавляет надпись, но я взываю к Его правосудию, — закончил сумасшедший с каким — то жестоким выражением.

При перечислении имен и титулов покойного, Беранже вздрогнул и вышел из подземелья. Только когда все выбрались на свет Божий, барон заметил расстроенный вид маркиза и вскричал с беспокойством:

— Что с тобой, Беранже? Неужели ты так малодушен, что вид трупа до такой степени расстроил тебя?

— О! Вовсе не вид трупа, а ужасный запах, вырвавшийся из гроба так подействовал на меня, — ответил маркиз, стараясь вернуть себе спокойствие.

Ответ показался вполне естественным. К тому же, все были еще слишком взволнованы, чтобы обращать внимание на мимолетное нездоровье маркиза. Разговор снова перешел на то, что только что видели в подземелье. Граф де Нерваль высказал предположение, что, может быть, подвал с сокровищами находится под мавзолеем и что сдвинув последний, его можно найти.

— Нет, нет, — ответил барон. — Вторично я не потревожу этого зловещего места. Да дарует Господь мир душе синьора Беранже! Пусть он хранит свое золото! Без сомнения, оно облито массой крови и слез. Я думаю, что благоразумнее всего будет засыпать эту галерею и сравнять ее с землей.

— Нет, нет, это невозможно! — вскричали в один голос Гюнтер и Нерваль.

— Во всяком случае, прежде всего, необходимо тщательно исследовать подземелье, — заметил граф.

— И узнать мнение крестьян прежде, чем что — либо предпринимать, — прибавил моряк. — Очень возможно, что под влиянием суеверного страха, внущаемого похороненным здесь колдуном, рабочие откажутся работать, воображая, что страшный призрак станет посещать завод и принесет несчастье всему предприятию.

— Может быть, вы и правы, барон Ретлинген, — ответил барон после минутного размышления. — Об этом надо будет подумать. А пока, если у вас есть желание, исследуйте подземелье. Я же вернусь домой, так как чувствую себя страшно утомленным.

Молодые люди с радостью приняли это предложение. Алиса и Марион объявили, что хотят сопровождать их в этом исследовании. Беранже пытался противиться желанию жены, но та не хотела ничего слышать. Когда же старый барон поддержал ее, маркиз должен был согласиться. Сам же он чувствовал себя так нехорошо, что никак не мог сопровождать исследователей. Недовольство его еще больше усилилось, когда он узнал, что муж и мачеха Марион также отказались продолжать осмотр подземелья. Они объявили, что на сегодня они испытали достаточно волнений и что они вовсе не желают больше любоваться скелетами или попасть в какую — нибудь западню.

Когда все общество направилось к вилле, четверо молодых людей зажгли факелы и с новым жаром принялись за исследования. Прежде всего, они тщательно осмотрели стены подземелья. В одном темном углублении они открыли небольшую дверь, ведшую в новую галерею, которая, в свою очередь, разделялась на несколько коридоров, расходившихся по разным направлениям. Дальнейший осмотр указал, что один из этих подземных ходов выходил далеко в поле, другой вел к темницам, расположенным под Башней Дьявола, и, наконец, третий заканчивался лестницей, шедшей во внутренние помещения замка. Эта крутая и узкая лестница, казалось, была проложена в толстой стене. Она прекрасно сохранилась, хотя воздух и здесь был очень тяжел.

Молодые люди стали подниматься с большими предосторожностями, причем этот подъем показался им бесконечным; наконец, они увидели сорванную с петель дверь, валявшуюся на полу. Дверь эта вела в небольшую ризницу, так как рядом с ней была готическая капелла или святилище, отделенное от залы как бы раздавшимися стенами. За исключением незначительных повреждений, произведенных взрывом, здесь все оставалось нетронутым.

Алтарь остался цел. Только на ступеньках его лежало массивное серебряное распятие и два подсвечника. Книжные полки, оторванные сотрясением, валялись на полу и открывали глубокое углубление, некогда скрытое рядом кирпичей, часть которых видна была и теперь. Гюнтер нашел в этом углублении большую шкатулку, которую мужчины тотчас же вынули из этого тайника. Затем, захватив свою находку, все четверо поспешно отправились назад той же дорогой, какой пришли сюда.

Когда вышли из подземелья, все увидели, что найденная вещь была резная шкатулка черного дерева, с почерневшими серебряными ножками и уголками. На крышке был рельефный герб. На одном из орнаментов герба, на тоненькой цепочке висел маленький ключик.

Движимая любопытством, Марион хотела сейчас же открыть ее, но Алиса воспротивилась этому.

— Нет! Мы ее откроем в присутствии дяди. Бог знает, какие семейные реликвии хранятся в ней. Для дяди же это будет вдвойне интересно.

— Ты права! Барон и маркиз первые имеют право на нашу находку. Кроме того, я умираю от голода. По — моему, самое благоразумное, что мы можем сделать, это как можно скорей вернуться домой, — весело ответила госпожа де Лаверди.

Вид найденной шкатулки поразил всех. Но так как обед был уже подан и все были страшно голодны, то барон объявил с улыбкой, что прошлое не может заставить окончательно забыть настоящее и что, поэтому, к вскрытию шкатулки они приступят только после обеда.

Обед был окончен с совершенно необычайной быстротой. Затем все общество собралось в гостиной, за исключением Беранже, который, вернувшись на виллу, лег спать и просил не будить его, если он заснет.

Все с любопытством столпились вокруг стола, на котором стояла шкатулка черного дерева. Барон де Верделе не без волнения открыл ее. Все увидели шелковый носовой платок, сильно пострадавший от времени, а под ним несколько объемистых пакетов пергамента. Далее, на дне шкатулки были найдены несколько древних драгоценностей, нитка жемчуга, три чеканных золотых медальона, два кольца и пара женских голубых башмаков, годных только на ногу Сандрильоны. (Сандрильона (франц.) — Золушка.)

Во всех трех медальонах были вставлены миниатюры. Одна из них изображала прекрасную белокурую женщину, с полными меланхолии большими синевато — стальными глазами, которые, как живые, смотрели на зрителя; на другой миниатюре был изображен очаровательный четырехлетний мальчик. Наконец, третья изображала молодого человека в токе с перьями.

Все в каком — то странном волнении смотрели на эти остатки далекого прошлого, так как эти вещи принадлежали человеческим существам, уже целые века тому назад превратившимся в прах.

Со слезами на глазах Алиса взяла башмаки и стала их осматривать.

— Без сомнения, они принадлежали прекрасной и грустной даме, изображенной на миниатюре, — сказала она.

— Очень возможно, — ответила Марион, кладя на стол золотой обруч, отделанный рубинами. — Конечно, чья — нибудь любящая рука благоговейно сохранила эту обувь фей. Ты, Алиса, должна сохранить эти вещи, относящиеся ко временам величия и блеска древнего замка, — прибавила она.

Пока молодые люди рассуждали относительно своей находки, барон де Верделе весь погрузился в рассматривание пергаментов. Вдруг он радостно вскрикнул:

— Друзья мои! Вы нашли настоящее сокровище. Это оригинальный манускрипт XV века, — хроника, написанная капелланом Амбруазом. Если не ошибаюсь, мы найдем в нем историю барона — колдуна, так как я разобрал часто встречающееся имя Беранже.

— Ах, дядя Эрнест! Прочти нам скорее этот манускрипт, — с энтузиазмом вскричала Алиса.

— Как ты скора, дитя мое! Я не могу так сразу бегло читать эти выцветшие буквы. Запасись же терпением! Но как только я разберу манускрипт, я прочту вслух эту хронику древнего замка. Она, кажется, чрезвычайно любопытна. Если это чтение вас интересует, господа, то я прошу вас собраться здесь через несколько дней, чтобы прослушать историю ужасного синьора Беранже, которого мы сегодня видели.