Онлайн чтение книги Заносы
Южный берег

Я с детства мечтал увидеть Черное море. Самое синее в мире, как пелось тогда в известном кинофильме. В школе учился – мечтал, в институте… Но не получалось: то мать не пускала, то денег не хватало, то времени. А тут вдруг моего приятеля Шурика Апрелова забирают в армию и отправляют не куда-нибудь, а в Крым! Бывает же! Не успел Шурик учебку закончить, как пишет: уже и купался, и загорал, и абрикосы ест бесплатные. Я к армии до этого настороженно относился, а тут вижу: благодать какая – море, трехразовое питание и фрукты на холяву! Другого такого случая не будет.

В августе сам прихожу в военкомат. Так, мол, и так, хочу послужить Родине! Где-нибудь на берегу Черного моря. В Крыму. Вполне возможно, говорят, из нашего района сейчас как раз туда и берут. Ждите повестку!

Осенью повестка не пришла, и я забеспокоился. Пришел на прием к военкому – хочу послужить Родине где-нибудь в Крыму, нельзя ли это как-то устроить?

– Молодец! – говорит военком. – Сам изъявляешь желание. А то некоторые начинают – тут болит, там болит! Хвалю! А какие войска больше нравятся?

– Да мне все равно, – говорю, – лишь бы Крым!

– А почему так?

– Я в детстве обморозился. И теперь чуть похолодает – у меня сразу пальцы рук и ног, нос и уши замерзают. Так что, если уж откровенно, я для средней полосы в зимнее время фактически не пригоден.

– А медкомиссию вы прошли?

– Да, но я им про это не говорил, чтоб не забраковали. Я хочу в армию. И друг у меня в Крыму служит – говорит, нравится. Его мать недавно благодарность получила от командира части. Я в Крыму тоже буду хорошо служить – там же морозов нет.

– Что ж, – солидно кивает военком, – вполне возможно. Мы уже два призыва в Крым отправили и сейчас третий готовим. Наши ребята хорошо там себя зарекомендовали. Командование ими довольно. Хотят теперь вообще брать только из нашего района. А ваше пожелание мы обязательно учтем.

Расстались мы почти друзьями, и с тех пор я нашу Советскую Армию сильно зауважал и стал говорить о ней только хорошее, надеясь в недалеком будущем покупаться, позагорать, фруктов поесть за ее счет – в общем, Родине послужить.

Пока ждал, купил новые красивые плавки. Хотел еще и ласты с маской, но передумал – старики отберут.

Второго мая принесли повестку. Подошла, наконец, и моя очередь пожить в Крыму на холяву.

Набор выдался очень маленьким – всего пять человек. Четверо «сознательных» – с высшим образованием, а пятого нам в нагрузку дали. Военком еще раз и уже окончательно пообещал мне южный берег Крыма и даже позавидовал – какая там сейчас благодать! Но взамен обратился с просьбой: мы – вам, вы – нам.

– Вы люди сознательные. Из-за пяти человек автобус гонять нет смысла, так что доедете сами. Ваши документы в этом пакете. С ним и обратитесь к дежурному. А он скажет… Но у меня к вам большая просьба и от себя лично, и от всего райвоенкомата. Прошу вас как будущих защитников Отечества доставить до Железнодорожного ЭТОГО Фетисова хотя бы на своих, то есть его двоих. И сдать на призывном пункте. Мы его уже третий раз призываем, а сдать не можем! Берем, вроде, трезвого, доезжаем до Железнодорожного – готов! Первый раз двое человек его под руки взяли, хотели все-таки сдать. Номер не прошел. Нам такой скандал устроили – вспомнить стыдно. Второй раз мы за ним специально следили. Водка, у кого была – у всех отобрали, чтоб уж наверняка. Посадили – вроде, держится. Подъехали к призывному пункту – готов! Мы его даже из автобуса выносить не стали. Так что на вас вся надежда! Может, он хоть своих товарищей послушает. А мы со своей стороны его предупредили: не возьмут в третий раз – отдадим под суд! Должен бояться, если не дурак! Только до областного пункта довезите и сдайте, а там он пусть хоть вусмерть упьется!

Фетисов этот не дурак: окончил шоферские курсы от военкомата, но в Армию не спешил – а куда она денется. Мы вошли к нему в доверие. Секрет напивательства оказался нехитрым. Бутылка водки, которую у него опять отобрали, была вовсе и не водкой. Просто вода, только умело запечатана. А вот компот в трехлитровой банке, хоть в нем и плавали черносливки, яблочки, изюм, – вовсе не компот, а самогон. Мы его разоблачили, поговорили по-хорошему, банку отняли и как огурчика вместе с самими собой сдали на призывном пункте. Фетисов сначала расстроился, но мы ему банку вернули, и он философски махнул рукой – чему бывать, того не миновать.

Трое суток провалялись на деревянных топчанах в ожидании, а потом пришел и наш «покупатель». Вызвали по фамилиям, посадили в автобус и повезли.

Девятое мая. В Москве раннее утро. Травка зеленеет, тюльпаны распускаются. Солнышко. Тепло. Праздник. На душе хорошо и тревожно. Тем не менее, обещания обещаниями, но надо уточнить.

– Далеко едем? – у сопровождающего лейтенанта спрашиваю.

– Внуково, – отвечает лаконично, как спартанец.

– А потом? – продолжаю потихоньку выпытывать. – На юг?

Посмотрел на меня как-то подозрительно, кивнул.

– На юг.

Ну и хорошо. Сели в самолет. Я поближе к лейтенанту. Летим.

– Мы с районным военкомом, считай, друзья, – рассказываю. – Я ему сразу сказал – только в Крыму служить согласен! А если нет – справку возьму, что обмороженный и мать одна пенсионерка. Но он мужик нормальный – сделаем, говорит, южное побережье!

Лейтенант снова посмотрел на меня подозрительно и странно.

– Точно, – кивнул, – южное побережье. – Отвернулся к иллюминатору и вздохнул: – Век бы его не видать!

Ишь ты, думаю, Крым Крымом, а условия, выходит, разные! А может, ему там уже надоело или он больше север любит? Есть люди, которые жару плохо переносят. А мне, наоборот, солнышко нравится, море, фрукты…

Час летим, два, три… Я в иллюминатор – Крым не показался? Облака под нами были плотной пеленой – кончились. Солнце яркое. А внизу все бело! Что такое?! Я снова к лейтенанту:

– Мне военком Крым обещал! – говорю. – Черное море. А там внизу все белое!

– Не в тот самолет сел, – отвечает.

Спартанец хренов!

– Вы же сами сказали – южное побережье!

– Правильно, южное. Только море не Черное.

– А какое?

– И полуостров не Крым.

– А какой?!

Тут уже все остальные – а нас там почти полный самолет, и не все «сознательные» с высшим образованием, даже просто трезвые далеко не все – ка-ак заорут:

– Куда летим, так растак?!

И сразу ясно, что подмосковные ребята все как один хотят служить Родине в Крыму. Лейтенант вскочил.

– Товарищи призывники, успокойтесь! Места очень красивые. Вы таких еще не видели. Условия просто курортные! Питание усиленное! Да и служить-то всего пару суток!

– Не понял! – отвечает народ.

– Ну-у, день-ночь, день-ночь – полярные. Не успеете оглянуться – и домой!

– Што-о-о?! Какие полярные?! Куда летим, мать твою!..

– Чукотка. Но берег южный. Там гораздо теплей, чем на северном. Эх, какие вам спецовочки выдадут! Шикстра класс! Вы таких и не видели. Никто не замерзнет, даже и не думайте! Красота неописуемая! На обед – красная рыба. Ну где еще такое найдешь?! Не пожалеете, ребята, честно говорю!

И у всех все упало. А из самолета не выпрыгнешь.

– Лучше б мы твоего компота нажрались! – говорю Фетисову.

– Я предлагал, – справедливо напомнил он. – А где эта Чукотка?

– Какая теперь разница!

В Москве, как я уже упоминал, травка зеленеет, солнышко блестит, а в Анадыре – снег, ветер, холод! Как на другой планете. Но и там нас не оставили. Из Ил-18 пересадили в Ил-14, и дальше на восток. Никогда меня так далеко не заносило! И главное зачем?! Это вообще не мое направление! К тому же я не пригоден для службы на севере – у меня пальцы рук и ног, нос и уши мерзнут! Я же предупреждал!

Часа три, пока летели, бортпроводница всем настойчиво навязывала пакеты. Какие пакеты?! Мы половину земного шара облетели – никому никаких пакетов не понадобилось. А она не унимается:

– Приземление сложное. Возьмите, пожалуйста!

И что такая настойчивая! Мы как «сознательные» взяли для приличия, исключительно чтобы не обижать девушку, а многие отмахнулись.

Ил-14 перелетел через горную гряду и резко пошел на посадку. Тут уж все сами начали эти пакеты хватать. Она бедная разносить не успевает. Коля, земляк мой и приятель, аккуратно воспользовался сначала своим пакетом, потом моим. Сашка одним обошелся. А я ничего, так справился. Другие – несознательные, их большинство – заблевали весь самолет. У всех резко и сильно заболели уши, кому-то стало плохо. Выползли из самолета, думали, полегчает на свежем воздухе – дышим-дышим, а его нет! Не хватает на всех!

– Не волнуйтесь! – успокаивает сопровождающий лейтенант. – Умереть никто не должен. Просто здесь кислорода меньше, чем на материке. Говорят, процентов на тридцать. И еще чего-то не хватает. Но вы не берите в голову – может, и врут.

Немного очухались, думали, нас автобус заберет. Какой автобус?! Они там на вездеходах ездят, а нас вообще пешком повели.

Пока летали, ходить отвыкли, уши болят, еле плетемся. Растянулись чуть ни на километр. Ведет нас лейтенант вдоль берега какого-то залива и все хочет, чтоб мы колонну изобразили. На черной воде громадные белые льдины, а на них развалились какие-то странные животные – как те, что на обложке шоколада «Цирк» мяч носом поддают. А здесь без мяча, просто на льдинах катаются. Мы к берегу, строй сломался.

– Смотрите! Смотрите! Кто это?!

«Морские львы», – по колонне пронеслось.

Лейтенант нас подровнял и дальше ведет. Вдруг совсем рядом, у самого берега, из воды круглая голова выскакивает, усатая, смешная, смотрит на нас круглыми глазами, удивляется – видно, мы ей очень странными показались.

Мы к берегу. Строй снова сломался.

– Кто это?! Кто это?! Смотрите!

Лейтенант бегает, нас выстраивает. Даже пот прошиб бедного.

– До чего же москвичи народ дикий! – удивляется. – Нерпу не видели! Прямо папуасы какие-то!

Построил, дальше ведет. А над заливом птицы огромные.

– Дикие гуси! – заранее и погромче кричит лейтенант. – Обыкновенные дикие гуси. Видите, как красиво идут – строем, ровненько! Вот и нам так надо!

Что за зоопарк, думаю, куда нас занесло? Может, заповедник какой охранять будем?

Люди стали попадаться.

– Где мы? – кричим, не выходя из строя. – Как это место называется?

«Бухта Привидений»! – прошел по колонне тревожный ропот. Значит, еще и привидения будут!

– А где эта бухта Привидений находится?!

– Если на ту сопку залезть, – снизошел до ответа парнишка школьного возраста в яркой нейлоновой куртке, – можно увидеть остров Святого Лаврентия!

– А зачем?

– Америка, салаги!! – бросил с гордым презрением в нашу сторону.

И по всему строю: «И-е-о-о-о!..» Так далеко никого из нас не заносило!

Ландшафт здесь своеобразный, животные диковинные, а люди какие-то странные. Ходят настороженно, смотрят исподлобья. Из рваных замасленных телогреек точат грязные куски ваты. Шапки какие-то несуразные – одно ухо вдвое больше другого. Если зеки, то почему без охраны, если бомжи, то почему так много? Хотя охрана, вроде, есть, но без оружия и одеты по-разному. Кто, как и положено, в обычной солдатской шинели, кто в спецовке, на ком шапка разноухая, а на ком обычная солдатская фуражка. Но все чистенькие, выглаженные, аккуратные. Гуляют, разговаривают, покуривают. К ним время от времени эти бомжи или зеки подбегают, что-то докладывают и снова спешат куда-то, ссутулившись. Что-то тащат, где-то копают, сарай какой-то строят. Скоро выяснилось, что и те, и другие – наши советские воины-пехотинцы. Те, кто ходят быстро, смотрят исподлобья и одеты в рванье – это первогодки. А та рвань, что на них – это северная спецодежда. И нам такую дадут. То есть нам дадут новую, но они ее у нас отнимут и отдадут свою. И это справедливо, потому что у них ее тоже в свою очередь отняли. А те, кто одет прилично, никуда не спешит, ходит, природой любуется, – это дедушки, дембеля. Им уже армия не страшна и даже в кайф.

Сказали, что лето здесь тоже бывает, но наступит еще не скоро – в конце июля. Тем не менее, форму нам выдали сразу летнюю. А чтобы не замерзли, по плацу стали гонять целыми днями. Прапорщик, правда, хороший попался, заботливый. Только на моржа очень похож. Подойдет к строю, поинтересуется:

– Ну, как дела? Привыкаем потихоньку?

– Холодновато!

– Ну, тогда кросс – пять километров по пересеченной местности!

– А вопрос можно?

– Давай! Спрашивайте, не стесняйтесь.

– Зубы чистить нечем! В магазине паста кончилась.

– Ваши зубы здесь никого не волнуют! – отвечает прапорщик. – Все равно они скоро выпадут. И волосы тоже. Здесь вам не южный берег Крыма! Главное для солдата, чтоб сапоги блестели! Ясно?

– Так точно!

– Щетки, гуталин в магазине есть?

– Так точно!

– Ну, тогда вперед! Пять километров по пересеченной местности, а потом сапоги чистить! И чтоб сияли!

Бегаем, прыгаем, чтоб согреться, уши трем, чтоб не обморозить, лета ждем и к местной жизни приглядываемся. Оказывается, на этой Чукотке даже картошка не растет! И вообще ничего! Ни деревца, ни кустика! Обледенелая экзотика. Правда, трава, сказали, кое-где все-таки появляется. Летом обещали даже сводить на экскурсию, показать.

Странное это место, разговорились мы с Колей как-то после обеда. Из обычных нормальных существ здесь только люди, но и с ними не все в порядке. Остальное – экзотика в стадии метаморфоз. Существа эти – морские львы, моржи, нерпа – не рыба, не звери, а что-то среднее. Живут в воде, а дышат легкими. Не лапы у них и не плавники – ласты. То ли они раньше рыбами были, а теперь в животных превращаются, то ли, наоборот, из животных в рыбу. Трава, которую обещают показать, тоже, говорят, странная – как искусственная. И даже с людьми творится что-то непонятное. Прапорщик наш – он, как мы выяснили, дольше всех здесь служит – до того на моржа похож, что оторопь берет! Мутации какие-то, решили мы с Колей, климат такой. Природа. А против Природы не попрешь. Хорошо, нам служить здесь всего «двое суток». Но проблемы с ушами уже начались и с носами тоже. Чуть защиплет ухо или нос, мы их тут же тереть начинаем, чтоб не обморозить. А это, оказывается, неправильно. Прежде чем тереть, сориентироваться надо на местности. Если ухо в тени – правильно, три его, а если на солнце – ни в коем случае! Воздух разреженный, и солнечные лучи пронзают его без труда, так что, если защипало ухо, которое на солнце, – значит, оно обгорает и надо срочно на него надвинуть пилотку. Поначалу с непривычки путали, и к лету все уже бегали по пересеченной местности и топали по плацу с распухшими красными ушами, носами. Сами краснощекие, и погоны красные – настоящие воины-красноармейцы.

Замполит пригласил нас, «сознательных», к себе на беседу. Посидели, поговорили о том, как сделать жизнь лучше, веселей – не вообще, конечно, а в отдельно взятом батальоне, – прикинули трудности, которые придется для этого преодолеть, и мирно разошлись, довольные друг другом. Перед уходом я ему признался, что попал на Чукотку по ошибке, так как для службы на севере не пригоден – в детстве обморозился. Замполит вздохнул: «Да все мы тут слегка примороженные! А что делать! Долг Родине надо отдавать? Надо! Вот и служим».

Тогда я решил по-другому. Написал рапорт командиру батальона и, как смог, объяснил, что я не пригоден к военной службе на таком далеком севере по причине обморожения. Но главное – Родина на мое обучение затратила больше средств, чем на прочих. Поэтому у меня и долг перед ней больше. И если я буду целыми днями то по плацу, то по пересеченной местности, – не успею рассчитаться. А я не люблю в должниках ходить, а то мало ли что. Долг отдал – и гуляй Вася! Нельзя ли как-нибудь поставить на службу мое образование, пусть и не очень высокое, но и заметно не среднее, чтоб от меня больше пользы было! Владею (правда, с двумя словарями) английским, немецким, знаю несколько слов по-французски, по-итальянски, по-китайски и один, но очень важный иероглиф по-японски. Торжественно обещаю отдать все силы и способности на службе Родине где-нибудь на южном берегу южной части пусть уж, если так получилось, Дальневосточного военного округа.

Через пару недель сообщили, что моя просьба удовлетворена и мне надлежит быть в полной готовности и с вещами у штаба после обеда. Двое нас таких оказалось полиглотов. Второй, Игорь, написал, что владеет английским и французским. Собрали мы вещи и пошли на обед.

– Далеко отправляют? – поинтересовался дед-сержант, заведовавший столовой.

– Батальон осназ! – гордо сказали мы.

– В Озера что ли?

– Да-а! – удивились мы, откуда начальник столовой знает военные секреты.

– Влипли вы, ребята! – сочувственно сказал сержант. Вздохнул и пошел к раздаче. Вернулся с полной миской мяса. – Ешьте лучше! И мяса побольше! Там холодно. И вообще место гиблое. У нас хоть цивилизация, а там вообще ничего!

Проводил он нас, как покойников. Сели мы в вездеход и поехали. Думали, в аэропорт – нет, совсем в другую сторону. Едем-едем, и с каждым километром все жутче становится. Бухта Провидения уже раем представляется. Там, на ее берегах уже и снег кое-где сошел, и живности всякой, хоть и странной, полно, а здесь вдоль дороги снежные стены двухметровой высоты громоздятся. Вездеход идет, как в тоннеле. Впереди евражка бежит, свернуть, бедная, никуда не может. А вездеход все выше и выше ползет. Въехали на перевал. Снега меньше стало. Кое-где голые скалы проглядывают, камни. Бескрайняя горная тундра. То тут, то там какие-то кости, выбеленные непогодами, оленьи рога из-под снега торчат. Вдали таинственно и недобро темнеют кратеры давно остывших вулканов. Мертвое царство. Ни деревца, ни кустика, ни зверушечки! Евражка – и та стремглав к берегам бухты ускакала, только хвост рыжий мелькнул. Лунный пейзаж. И только огромный черный океан за дальними сопками вздыхает могуче и недобро. Вездеход остановился на перевале, и сопровождавший нас лейтенант сказал громко и не без пафоса:

– Здесь кончается Родина! А там, – показал в сторону океана, – начинается противник! Мы на передовой международного фронта двух систем!

Фантастика какая-то! Словно вынесло нас с Игорем напрочь из реальности в какое-то доисторическое прошлое Богом забытой во времени и пространстве планеты.

Второй раз меня армия жестоко обманула!