Онлайн чтение книги Здесь все взрослые All Adults Here
Глава 6. Большой дом

«Большой дом» – на слух звучит впечатляюще, однако увидев его, сразу понимаешь: название это – уменьшительно-ласкательное, все равно что назвать домом кучу кирпичей или любовное гнездышко. Трехэтажную каменную усадьбу воздвигли в 1890 году, одну из дюжины ей подобных, смотревших на долину реки Гудзон с высокого насеста. Похожих домов было несколько, а деньги у Астрид и Расселла имелись, так что при покупке в 1975 году дом не казался чем-то особенным. Достаточно вместительный для них и крошки Эллиота, ну и для его запланированных братьев или сестер. Широченный двор уходил прямо к воде, хотя спуститься можно было только метров на тридцать, дальше спуск превращался в обрыв. Детям пришлось оплакать множество игрушек – они проверяли, далеко ли можно зашвырнуть оловянного солдатика, удастся ли услышать всплеск воды (всплеска они не слышали ни разу).

Астрид помогла Сесилии добраться до ее комнаты и позволила внучке устроиться самостоятельно. Возможно, отчасти проблема Сесилии объяснялась именно этим – дома у нее было совсем мало места, втроем с родителями они все время висели друг на друге, как дедушки и бабушки мальчика Чарли из книжки про шоколадную фабрику, там вся семья спала в одной постели. Астрид бесшумно спустилась в кухню и открыла холодильник. В доме так давно не водилось детей, что она несколько дней затоваривалась, что-то пекла и жарила. Сесилию надо как следует накормить, напитать ее энергией. Астрид приготовила оладьи из кабачков с каштанами, огромную кастрюлю макарон с сыром, тефтели из индейки, шоколадное печенье, батончики мюсли, утыканные пухлыми изюминами. Купила восемь бананов. Помидоров притащила столько, что хоть закатывай томатную пасту на целый год. Арахисовое масло, миндальное масло, три сорта джема. Когда отец, дядя или сестра Сесилии были в ее возрасте, такое могло случиться: открывают холодильник или кладовку для продуктов, – а там пусто. Сейчас Астрид подготовилась основательно. Ведь такое благо – быть бабушкой! Ты знаешь все, что нужно сделать, и у тебя есть на это время. Некоторые ее подруги считают, что настоящее терпение приходит с возрастом, но дело, конечно, в другом. Просто у них в календаре много свободного времени. Астрид прекрасно знала, что от нее требуется. Ники не сказал: «Мамуля, прошу тебя, поговори обо всем с Сесилией, помоги!» Он просто спросил: «Можно она приедет?» И в ответ услышал: «Да». На Астрид можно положиться. Как на каменную стену. Ники ценил ее за то, что она умела держать детей в тонусе, а не за то, что была хорошей матерью. Астрид знала: из ее детей именно Ники доверял ее решениям по минимуму. Он не стал бы к ней обращаться первым делом – значит, положение, в котором он оказался, реально чревато неприятностями.

Астрид решила позвонить Бобу Бейкеру. Как ни крути, все произошло у нее на глазах. Только нужен ли ему этот звонок? Астрид за всю жизнь ни разу ему не звонила. Можно написать записку, поставить под дверь тарелку с жареным цыпленком. Почему нет? Она здесь, в Большом доме, уже не одна. А Боб? Остался один на один со своей бедой. Астрид подошла к телефону на стене – ох, как Эллиот издевался над этим телефоном с вращающимся диском, цвета кирпича и такого же веса – и набрала номер. Боб ответил сразу же, она никак не рассчитывала, что он так сразу возьмет и ответит. Ведь все произошло сегодня, прямо сегодня, и по вдовьему опыту Астрид понимала, сколько чего Бобу предстоит сделать, о чем он и думать не думал, все в первую очередь: больница, морг, похоронное бюро, обзвонить членов семьи и сообщить ужасную новость.

Астрид знала несколько человек (все женщины, любившие порядок) с неизлечимым раковым заболеванием, у которых имелся подробный список с телефонами – раньше с помощью таких списков обзванивали родителей, когда из-за снегопада отменяли уроки в школе, – известить об их смерти, когда наступит час. У Боба такого списка не было. И он оказался дома. Долю секунды Астрид колебалась – вдруг он не в курсе, и она будет первой, кто скажет ему о смерти жены?

– Привет, Боб, это Астрид Стрик.

Она попыталась вспомнить, когда они в последний раз обменялись чем-то более значительным, чем мимолетный кивок. Когда она оказалась за ним в очереди в магазине бытовой химии, когда они заправляли машины на бензоколонке из соседних насосов? Но и тут был в лучшем случае обмен любезностями, не больше, чем скажешь просто незнакомому человеку. По-настоящему они говорили разве что лет тридцать назад, во времена динозавров, когда она по молодости лет считала, что возраст – важное условие для дружбы.

– Привет. – Боб молчал. Похоже, ее звонок его не удивил. Конечно. – Я понял, ты там была, когда это случилось.

– Была, Боб. – Астрид намотала шнур на палец и смотрела, как ее плоть розовеет и вздувается. – Надо же, чтобы так. Мне так ее жаль. Барбара этого не заслужила.

– Согласен. – Словоохотливостью Боб не отличался.

– Ко мне внучка приехала, Боб, но я завтра или в другой день принесу какую-то еду, ты не против? Приготовлю что-нибудь, просто разогреть. Чтобы, как говорится, вычеркнуть из списка важных дел, хорошо?

– Хорошо, Астрид. – Боб снова сделал паузу, на сей раз такую долгую, что Астрид засомневалась – уж не повесил ли он трубку? Потом он с силой втянул в себя воздух, почти захрипел. – Последние несколько месяцев она жила у матери. В «Херон медоуз». Так что я с кормежкой как-то приспособился. Но твою еду приму с удовольствием, не пойми превратно. Просто решил, что надо тебе сказать.

Астрид склонила голову набок.

– Правильно. Есть мужчина должен. Так что я загляну. Спасибо, Боб. Еще раз, мне так жаль. Ведь все прямо на моих глазах. Ужас, когда приходится пережить такое, мне так жаль.

Астрид решительно повесила трубку и тут же разразилась бешеным хохотом, по какой причине – она не знала сама. Все ее тело тряслось, хохот поднимался от кончиков пальцев, волной вздымался по желудку и вылетал изо рта наглой отрыжкой, и так несколько минут, Астрид даже испугалась – вдруг этот поток теперь не остановится? Глаза наполнились влагой и тоже дали течь, весь мир поплыл, и Астрид с трудом добралась до туалета и заперлась там – что, если Сесилия спустится по лестнице и застанет ее в таком виде? Ее дети в жизни не видели ее плачущей. Астрид села на крышку унитаза и постаралась наладить дыхание. Когда умер Расселл, она отвезла его тело в похоронное бюро, а на обратном пути забрала его рубашки из химчистки. Самым сильным местом Астрид как человека всегда были ее слезные протоки – чистое железо! Когда умер Расселл, она словно поднялась на трон, как королева, как диктатор в маленьком государстве. Все у нее делалось как по часам, все вопросы решались, как надо. Но до чего жестоко судьба обошлась с Барбарой, уму непостижимо! Человек наконец-то решил взять жизнь в свои руки, поступить так, как ей хотелось. А ведь тот автобус вполне мог шибануть и ее, Астрид, или Берди – и что тогда? Кому-то из них пришлось бы оплакивать близкую подругу. А дети Астрид без материнской поддержки превратились бы в хромоножек. Даже подумать страшно – ее дети останутся одни, ведь из всей троицы никто так и не стал взрослым, даже сейчас! Сама она в их возрасте была уже ископаемым. И все это не смешно, совершенно не смешно. Она словно чем-то отравилась, съела что-то мерзкое и грязное, от чего требовалось немедленно освободиться. Астрид втянула носом воздух и выпустила его через рот – так она делала, когда самолет попадал в зону турбулентности. Наконец, успокоившись, она сняла трубку и позвонила Берди на сотовый, накинулась на подругу, даже не дав ей возможности произнести «привет».

– Птичка Берди, ты просто змея, как ты могла мне об этом не сказать! – И она повторила то, что ей рассказал Боб.

– Ты не спрашивала! Зачем мне совать нос в чужие дела? – парировала Берди.

Да, сплетничать она не любит, Астрид это знала. Наверняка в «Херон медоуз» Берди насмотрелась всяких унижений, связанных с возрастом, тем не менее – ей никогда, ни слова. Астрид вдруг пронзило острое желание – пусть Берди приедет, прямо сейчас. Она уткнется головой в колени Берди, и они вместе зарыдают – или захохочут. А может, то и другое. Когда без другого человека не можешь нормально действовать – это романтическое увлечение или взаимозависимость? Берди не раз предлагала после работы в салоне поехать с Астрид на вокзал, а потом и домой, однако Астрид всегда отказывалась. На публике они держались осторожно, впрочем, не более осторожно, чем если бы она встречалась с мужчиной. Она не любила проявлять чувства на публике, разве что негодовала, когда кто-то нарушал заведенные правила – водители, ехавшие на красный свет, или собачники, не убиравшие за своими питомцами. В маленьком городке трудно сохранить тайну, но Астрид давно поняла – когда тебе за пятьдесят, многое в жизни дается проще. И Астрид сейчас плакала, потому что осознала – Барбаре эта истина тоже была известна.