Онлайн чтение книги Земля соленых скал
Глава XIV

Снег шел все время. Вокруг типи выросли большие сугробы. Сквозь них приходилось прокладывать тропинки и даже туннели. Дня два было тепло, снегопад прекратился, а потом снова снег сыпал и сыпал долгими ночами и короткими днями.

Казалось, что мы пришли не в Долину Соленых Скал, а в Страну Вечного Покоя – такая здесь царила снежная и морозная тишина, такое молчание.

Днем и ночью воины стерегли вход в Долину Соленых Скал. Самые дальние наши посты были в Каньоне Стремительного Потока. Воины приходили оттуда замерзшие и молчаливые. Им запрещалось жечь огонь в долгие морозные часы дозоров.

Другие группы охотников и воинов ежедневно отправлялись во все концы долины и на склоны гор, чтобы увеличить наши запасы. Но напрасными были их старания, потому что в Долине Соленых Скал, особенно зимой, любая охота обречена на неудачу.

Мы, Молодые Волки, искали кроличьи норы. Мы были не так тяжелы, как взрослые воины, и с легкостью могли передвигаться среди снежных заносов. Овасес предостерегал нас от снежных лавин с горных склонов, но мы не считались с этим. Однако ни наша настойчивость, ни наша храбрость, ни наши поиски, продолжавшиеся по целым дням, не приносили желанной добычи. Норы были под снегом. Следа их не мог найти даже нюх Тауги. Только раз удалось нам напасть на след маленького зверька, и вот после трех недель охоты мы принесли в лагерь худого кролика с белым мехом и черными кончиками ушей. За три недели – один маленький кролик.

Никому не хотелось ни играть, ни бегать, ни смеяться. Даже мы, Молодые Волки, были серьезными и молча сидели в палатках, присыпанных снегом, а молодые девушки не пели песен. И не удивительно. Трудно петь и радоваться в долине, где наше племя обречено провести долгие зимние месяцы, имея слишком скудные запасы еды, в долине, где восемь Молодых Волков за три недели охоты едва нашли одного кролика, кролика, которого называли «гахоан го», или «тот, кто кормит в дни голода».

Голод уже пришел к нам. Это еще не был тот большой голод, что отбирает силу у рук мужчины и высушивает молоко у матерей, кормящих младенцев. Мы еще даже не зарезали ни одного коня. Но совет старейших разрешил есть только один раз в день и тщательно распределял еду. От недоедания все время жгло в желудке, по ночам снились жирные щуки из озера Белой Выдры, печень молодых оленей, медвежий окорок…

В конце первого месяца кей-вей-кеен снова принес большую метель. Она свирепствовала четыре дня и четыре ночи. Ко многим типи пришлось заново пробивать туннели. Несколько палаток сломались под тяжестью снега, и одна семья чуть не погибла. Когда метель утихла, многие палатки перенесли на другое место, так как они стояли слишком близко от большого склона, над которым навис снег, грозя сорваться.

Мы еще не видели ни солнца, ни луны, потому что небо все время было затянуто тучами. Воины из совета старейших становились все мрачнее и молчаливее. Все признаки говорили о том, что эта зима будет долгой и тяжелой, гораздо более долгой, чем мы могли выдержать с нашими запасами, даже если бы мы съели всех наших коней.

Но хуже всего было то, что мы не видели перед собой врага. Не с кем было бороться, не от кого защищаться.

Между палатками бродили тьма, мороз и голод, а против таких врагов бессильны и самая крепкая рука, и самая быстрая стрела.

Мы, Молодые Волки, даже мечтали: пусть бы пришел Вап-нап-ао с воинами, пусть окружил бы наши палатки и начал бой, из которого никто бы не вышел живым. Но это был бы бой! Бой, достойный отважных людей, не знающих страха перед смертью! И это было бы лучше, чем неслышные шаги голода.

Мы дождались врага. В последний день месяца Снежных Мокасинов мы услышали неожиданно в глубине долины голос… грозы.

Было время еды, но на звук грома все повыбегали из своих типи, женщины кричали от страха, даже воины побледнели.

Над долиной перекатывалось громкое эхо, грозное, как весенний гром. Неужели Великий Дух Маниту смилостивился над своим племенем и послал первую весеннюю грозу среди зимы? Неужели он захотел нарушить естественный порядок, послать нам тепло и дыхание южного ветра?

Ведь весенние грозы начинаются всегда с первыми порывами ветра, вместе с которым возвращаются к нам гуси, лебеди и все весенние птицы.

Гром гремел за громом, но молний не было видно. Только в стороне каньона мерцали иногда красные отблески, будто от далекого пожара. А потом и с других сторон начали раскатываться громы. Это разбуженные грохотом Духи скал сбрасывали с горных склонов лавины снега.

Наконец громы смолкли. Наступила тьма. И тут темноту разорвал крик двух бегущих дозорных. Они кричали так, как никогда не кричат воины. Их голоса дрожали от страха. Они прибежали прямо к отцу. Это были Рваный Ремень и Быстрый Глаз. Старший из них, Рваный Ремень, даже потерял лук. Они начали говорить, перебивая друг друга, пока отец не приказал им успокоиться.

Мы слушали рассказ Быстрого Глаза, и сердца у нас замирали.

– Прибыл Вап-нап-ао, – говорил воин. – Прибыл сегодня утром, и с ним много людей. Он остановился в первом каньоне и там разбил лагерь. Мы, как было нам приказано, затаились Мы не звали тебя, вождь, потому что люди Вап-нап-ао ходили без оружия и ничем не показывали, что хотят углубиться дальше в каньон. Они дошли только до первого поворота, до Скал Нависших Кулаков, и начали раскапывать снег, будто искали под ним кроличьи норы. Мы только смеялись. Люди Вап-нап-ао копали под скалами до полудня, а потом ушли, не оставив никакой охраны. Наши воины пошли к тому месту, где копали белые. Но не успели они туда дойти, как задрожала земля и поднялся большой столб огня, и в нем скрылись Большое Крыло и другие воины. Страшный ветер бросил нас в снег. Когда мы поднялись, мы увидели, вождь, что Скалы Нависших Кулаков упали в каньон. Вап-нап-ао разбудил Духа скал, он вызвал бурю, молнии и гром в тысячу раз сильнее, чем звук от оружия белых, и засыпал Каньон Стремительного Потока на высоту многих копий, поставленных одно на другое, и там не пройдет ни конь, ни женщина, ни ребенок.

В типи отца уже собрались почти все вожди родов. Они сошлись сюда, хотя их не сзывал приказ вождя, и, столпившись у стен палатки, с тревогой слушали рассказ Быстрого Глаза.

Быстрый Глаз кончил говорить. Наступила тишина. Наконец долгое молчание нарушил голос Овасеса:

– Как высоко засыпал Вап-нап-ао проход?

Быстрый Глаз развел руками, а потом сказал:

– До половины высоты каньона. Вап-нап-ао свалил обе Скалы Нависших Кулаков, а за ними посыпались каменные лавины. Там теперь не пройдет даже одинокий воин.

Больше никто его ни о чем не спрашивал. Даже я, маленький мальчик, понимал, что скрывалось за этим ответом.

К Земле Соленых Скал вела лишь одна дорога, по которой могло пройти все племя. Летом без особых трудностей можно было выйти отсюда по горным тропинкам. Но зимой и весной, пока солнце не растопит снега, дорога была только одна – через каньон.

Нам казалось, что в Долине Соленых Скал мы будем в безопасности, потому что пришлось бы защищать от белых только одну-единственную дорогу и для этого нужно было бы немного воинов. Но белые и не собирались занимать каньон, они его просто заперли.

Белая Змея с помощью злых духов засыпал Каньон Стремительного Потока и теперь мог не подвергать своих воинов опасности, мог спокойно отступать в свой лагерь. Его союзниками стали мороз и голод. Если мы не сможем выйти отсюда в течение двух ближайших месяцев, чаща не увидит уже никого из племени шеванезов.

А выйти мы не могли.

На следующий день отец, Танто, Овасес и Непемус двинулись к Каньону Стремительного Потока. Мне и Сове Овасес приказал нести запасные снеговые лыжи, и благодаря этому мы могли сопровождать старших в вылазке к каньону.

В этот день в палатках не осталось никого из воинов и юношей. Отец разослал всех по долине на поиски возможных перевалов, по которым хотя бы охотники могли вырваться в чащу и добыть еду.

К каньону мы подошли в полдень. Тревога ускоряла шаг взрослых. Мы едва успевали за ними, и, хотя мороз не стал слабее, пот заливал нам глаза.

Наконец мы остановились па том месте, где Вап-нап-ао свалил Скалы Нависших Кулаков на дно каньона.

Весь каньон шириной в полполета стрелы был завален разбившимися скалами. Огромные обломки угрожающе нависли на вершинах. И казалось, малейшее дуновение ветра сбросит их вниз.

Да, прохода не было. С обеих сторон поднимались стены каньона на высоту двух полетов стрелы. Перед нами же приблизительно на высоту одною почета стрелы возвышалась насыпь. Под ней злые духи спрятали наших воинов. По этой насыпи никто не сможет пройти.

Мы смотрели на лица старших, надеясь увидеть на них хоть тень надежды. Напрасно.

Никто не промолвил ни слова. Только Овасес подошел к отцу и показал рукой на нависшие вверху обломки скал.

Отец отвернулся от завала и сказал лишь одно слово:

– Возвращаемся.

Мы шли оттуда, будто из Пещеры Безмолвных Воинов. Был еще день, но для нас начиналась большая ночь, после которой уже не взойдет солнце. Мы не смотрели друг на друга, шли медленно и молча.

И тогда тишину прервал далекий крик:

– Высокий Орел! Высокий Орел!

В первое мгновение все подумали, что злые духи смеются над вождем свободных шеванезов.

Но то не был голос духов. Это кричал человек. Первым заметил его Танто и показал рукой: наверху каньона стоял Вап-нап-ао, и эхо повторяло его злые слова.

– Высокий Орел, я запер тебе выход из долины. Но смогу открыть его, когда захочу. Меня слушаются громы. Могу сделать это даже сегодня, если вы согласитесь покориться приказу Белого Отца и пойти в резервацию. Я прогоню от вас голод и всем дам мяса. А если вы не согласитесь, скалы останутся на своем месте. Я уйду, а за вами придет смерть. Ты слышишь меня, Высокий Орел?

Мы смотрели на отца. Тогда в первый и в последний раз я увидел его лицо, искаженное отчаянием и гневом. Замерев в неподвижности, он смотрел на Вап-нап-ао.

Тот снова начал кричать:

– Будь послушным, вождь шеванезов, будь послушным! Какой ответ ты мне дашь?

Отец вырвал из рук Танто большой охотничий лук и движением, быстрым, как мысль, бросил стрелу на тетиву. Его лицо покраснело от напряжения. Лук заскрипел на морозном воздухе, тетива глухо застонала.

Но стрела, хотя и долетела почти до верхнего края каньона, ничего плохого не могла сделать нашему врагу, он был слишком высоко. Полет стрелы ослабел, как крылья раненой птицы, и она, не долетев до Вап-нап-ао, упала вниз и глубоко зарылась в снег у подножия скального завала.

– Это твой ответ?! – кричал Вап-нап-ао. – Высокий Орел! Люди! Опомнитесь! Я буду ждать здесь, Высокий Орел! Я буду ждать здесь!

Но отец зашагал прочь. За ним тронулись и мы. Мы шли сквозь сумрак каньона, и за нами гнался крик Вап-нап-ао, все более тихий и отдаленный.

Наконец он смолк совсем.

Маниту, Великий Дух, забыл про нас. Проходили короткие дни и долгие ночи, проходили недели, долгие, как месяцы. Затихли голоса женщин и девушек. Затихли крики и смех маленьких детей. Единственной песней, которую слышала в эти дни Долина Соленых Скал, была Песня Смерти. Это жены засыпанных скалами воинов прощались с их душами.

А очень скоро Песня Смерти еще раз вернулась к нам.

Хотя дети уже умолкли, а старики целыми днями лежали в палатках, зарывшись в шкуры и закрыв глаза, хотя еды выдавали все меньше, никто пока не умер от голода.

Но все же Песня Смерти вернулась снова.

С того дня, как был заперт каньон, воины и молодежь каждый день выходили на поиски проходов в горах, проверяя летние тропинки. Мы знали: никто до сих пор не проходил по ним зимой, но сейчас речь шла о жизни целого племени.

Во все стороны долины вели следы лыж. Лыжники взбирались на склоны, исчезали в проломах скал. Самых храбрых отец послал в глубь Долины Черных Скал, в сторону Пещеры Безмолвных Воинов. Другие пытались пройти через горы, замыкавшие долину с юга.

Наконец на десятый день, поздно ночью, лагерь разбудили радостные возгласы. Все проснулись. Кто кричал? Желтый Мокасин и Паипушиу – Маленький Филин, который недавно вместе с Танто прошел испытание крови, вбежали в палатку отца.

Они нашли проход!

Хотя была поздняя ночь, отец сразу же послал меня за Овасесом и Непемусом – этими двумя из совета старейших, которые лучше всех знали Землю Соленых Скал.

Оба молодые воина были радостными и гордыми. Говорил только Желтый Мокасин, как старший, но Маленький Филин, хоть и не произносил ни слова, то и дело поддакивал головой и помогал Желтому Мокасину движениями рук. Это он разбудил криками лагерь, и теперь вокруг палатки отца слышен был скрип шагов по снегу. Палатку окружили не только, как обычно, мальчишки, но явилось и много воинов. В первую очередь прибежали те, у кого больше, чем у других, ослабели семьи, и у кого в палатках были маленькие дети.

Все время, пока Желтый Мокасин рассказывал, отец внимательно изучал лица Овасеса и Непемуса. Желтый Мокасин поглядывал на Маленького Филина, как бы ища подтверждения своих слов.

Каким я тогда был счастливым! Ведь перед нами открывалась дорога к свободе…

Желтый Мокасин и Маленький Филин направились прошлой ночью на юг, к Скале Орлов. Там был небольшой перевал, через который никогда не ходили. Никто и не искал до сих пор дороги на юг на Птичьих Тропинках, так как низом, вдоль течения Стремительного Потока, проходил широкий и удобный каньон.

Желтый Мокасин вспомнил про перевал под Скалой Орлов. Еще когда он был Молодым Волком, он искал одинокие орлиные гнезда и добирался тогда до самого перевала, за которым горный склон уходил в сторону Каньона Безмолвных Скал. А оттуда? Оттуда дорога вела прямо в чащу! Горные же склоны за перевалом были намного доступнее, чем в Долине Земли Соленых Скал.

Желтый Мокасин с Маленьким Филином пошли к перевалу. Им хотелось узнать, можно ли подойти к нему и, осмотрев заснеженные склоны, найти хотя бы след возможного выхода.

Сначала дорога оказалась очень тяжелой. Несколько раз они вынуждены были возвращаться и искать новых подступов. До полудня они едва преодолели треть высоты до перевала.

Но потом они обнаружили ту самую каменистую, но пологую расселину, по которой когда-то Желтый Мокасин вышел на перевал. С этого момента они шли уже быстро. Задержала их только темнота. Перевал был очень близко, не дальше двух полетов стрелы.

– Там можно пройти, вождь, – повторял Желтый Мокасин. – Снег лежит высоко, но пройти можно.

Отец посмотрел на Овасеса. Это был молчаливый вопрос. Однако ответа старого учителя пришлось ждать долго. Так долго, что Маленький Филин не выдержал.

– Отец Овасес, – закричал он, – даже маленькие мальчики могут там пройти! Я…

По лицу Овасеса внезапно прошла дрожь, как у окруженного волка. Паипушиу умолк на полуслове. Страшно, должно быть, разгневался Овасес, если не смог овладеть своим обычно неподвижным, будто высеченным из камня лицом.

Паипушиу опустил голову, как маленький ути.

– Мало лет, – спокойным голосом промолвил Овасес, – мало ума. Могут ли говорить младшие, когда молчат старшие?

– Прости, отец… – прошептал Маленький филин.

Овасес даже не посмотрел в его сторону. Он обратился к Непемусу:

– Не хочет ли Непемус говорить первым?

Непемус возразил движением руки. Тогда Овасес прищурил глаза и, четко отделяя слово от слова и фразу от фразы, медленно, тихим голосом начал:

– Я знаю перевал под Скалой Орлов. Я был там за много лет до того, как Желтый Мокасин вышел из-под надзора матери. Но зимой я не был там никогда. Я знаю, что каждую зиму из-под Скалы Орлов злые духи гор сбрасывают снежные лавины.

Тут он обратился к Непемусу:

– А что скажет о Скале Орлов мой брат Непемус?

– Непемус дважды зимовал в Долине Соленых Скал и знает, что зимой надо направлять свои шаги прочь от склона под Скалой Орлов.

И он не сказал больше ничего. Я впервые смотрел на него и на Овасеса почти с гневом. Как же так? Прославленные своей мудростью и отвагой воины имеют более робкие сердца, чем молодой Желтый Мокасин и недавно только посвященный Маленький Филин? Ведь эти двое почти достигли того порога, за которым нас ждет свобода, а Овасес и Непемус, вместо того чтобы сразу посоветовать, как и когда перешагнуть этот порог, ведут себя как старики, у которых возраст отобрал силы, а старость приказывает боязливо выбирать каждый шаг.

Наверное, так думал и Желтый Мокасин.

Глаза у него помрачнели, а когда он отозвался, в его голосе слышалась явная досада:

– Отец мой Овасес и Непемус знают больше про Долину Соленых Скал, чем все молодые воины нашего племени. Но все же Маленький Филин и я подошли сегодня к Скале Орлов на расстояние двух полетов стрелы.

Пусть Высокий Орел разрешит – и Желтый Мокасин с Маленьким Филином пройдут завтра через перевал.

Непемус немного наклонился вперед.

– Не думает ли Желтый Мокасин, – спросил он грозно, – что Непемус отводит глаза от Скалы Орлов, как перепуганный кролик? Чтобы разбудить злых духов, не нужно полета стрелы. Иногда достаточно одного шага. Или Желтый Мокасин и Маленький Филин забыли о том, что они еще мало прожили, чтобы учить других?

Высокий Орел поднял руку вверх, и Непемус умолк. Голос отца был доброжелательным и приветливым:

– Молодые воины хорошо сделали, что пошли в сторону Скалы Орлов. Но Овасес и Непемус знают гораздо лучше, что нужно делать и кто должен попытаться перейти через перевал. Нужно решить не только, кто должен это сделать, но и зачем. Ведь если воинам и удастся пробраться у Скалы Орлов, этого не смогут сделать ни женщины, ни дети. Зачем же тогда переходить перевал? Для охоты? Всюду глубокий снег, наступят сильные морозы. Даже самые лучшие воины вынуждены будут много дней искать следы, чтобы убить лося или оленя. А голод тем временем будет ходить по Долине Соленых Скал. – Тут он обратился к Овасесу: – Что думает мой брат о Толстом Торговце?

Овасес быстро поднял голову, глаза у него заблестели.

– Толстый Торговец не предатель, – сказал он.

Отец утвердительно кивнул головой:

– Толстый Торговец не подлый человек. Зато он очень любит, когда шеванезы приносят ему шкуры. А больше всего он любит желтое железо. Он даст за него мясо, копченую рыбу, жир.

– К Толстому Торговцу приходят люди из Королевской Конной, – сказал Непемус.

Овасес покачал головой:

– Но Толстый Торговец не хочет, чтобы шеванезы шли в резервацию. Кто будет тогда приносить ему шкуры медведей, выдр и лосей?

– Так что же сделаем мы? – спросил отец.

Овасес поднял руку вверх:

– Через перевал пройдут три воина. Они понесут Толстому Торговцу браслеты из желтого железа. Они должны будут идти осторожно, лучше всего по ночам. Назад они привезут сани, полные еды, и перетянут их через перевал. Когда они возвратятся, той же дорогой пойдут другие. Если каждые несколько дней нам удастся доставлять сани с едой, мы прогоним самый страшный голод, и весной племя выйдет из Долины Соленых Скал в свободную чащу.

– Да, – сказал отец.

А Овасес добавил:

– Пусть мой брат Высокий Орел согласится, чтобы Овасес повел завтра Желтого Мокасина и Маленького Филина на Скалу Орлов.

– Отец мой Овасес! – воскликнул Маленький Филин и улыбнулся радостно и широко. Его улыбка отразилась даже на лице Непемуса и в глазах Овасеса, она была прекрасна, как надежда на жизнь и свободу.

Отец согласился.

Было сразу же решено, что, когда эти трое вернутся счастливо, той же дорогой двинутся потом Непемус, Танто и Черный Олень из рода Викминчей.

Воины разошлись. Первая тройка должна была сейчас же готовиться в дорогу. Мы слышали, как воины, которые собрались вокруг, бросаются с расспросами к каждому, кто выходил из палатки. Из негромкого говора вырывались отдельные слова, слышался радостный смех.

Я не мог заснуть. Никогда, никому и ни в чем в своей жизни я не завидовал так, как Желтому Мокасину и Маленькому Филину в их завтрашнем походе. Они должны были перешагнуть заклятые границы Долины Соленых Скал, выйти на свободу, они должны были спасти жизнь всего племени.

Наше племя маленькое. Оно тает, как снег по весне, уступая своей судьбе, как короткий зимний день уступает ночи.

Но если посчастливится нам и на этот раз отогнать голод от наших типи, возможно, нас ждут в дальнейшем многие годы покоя и свободы.

Миновали времена Великого Текумзе. Да и тогда уже шеванезы были слишком слабы, чтобы бороться с белыми. Теперь же нам осталась только ловкость оленя, убегающего от голодных волков. Но если Овасес, Желтый Мокасин и Маленький Филин пройдут под Скалой Орлов, имена их на долгие годы останутся в памяти шеванезов. Женщины будут петь о них песни, учителя будут рассказывать об их подвигах Молодым Волкам…

На следующий день на рассвете отец послал к засыпанному каньону большую группу воинов и приказал им отвлечь внимание людей Вап-нап-ао. А Непемус, Танто и Черный Олень пошли вслед за Овасесом, чтобы проследить дорогу первой тройки к перевалу под Скалой Орлов. После горячих просьб пятерых самых старших Молодых Волков (среди которых были Сова и я), просьб, поддержанных наконец Непемусом, отец разрешил и нам пойти к большому склону Скалы Орлов.

День был морозный, как и весь последний месяц, солнце не выглядывало из-за тяжелых серых туч, нависших над горами. От них все вокруг было серым, даже снег, даже вершины гор.

Овасес со своими спутниками вышел еще ночью. Так что когда наша группка дошла до места, откуда можно было следить за их продвижением, они находились уже высоко, почти на середине склона.

Мы, Молодые Волки, принесли из лагеря охапки веток и разожгли небольшой костер. Мы были веселы в этот день, даже счастливы. Нам казалось, что самая страшная опасность уже миновала и мы выходим на новую тропу хорошей охоты и свободной жизни.

Но Непемус сразу же отбил у нас охоту смеяться и шутить. Самого горластого из мальчиков, брата Черного Оленя, он без единого предупреждения хлестнул лассо. Мы все немедленно замолчали.

Мы смотрели на Непемуса покорно, но с обидой. Он ведь всегда был таким же справедливым, как Овасес. Почему же на этот раз он так сурово наказал за маленькую провинность?

Однако, когда я перехватил взгляд Непемуса, устремленный в сторону маленьких человеческих фигурок, карабкавшихся на склон, я понял причину его гнева. Взрослые были не так уверены и не так спокойны, как мы. Решалась судьба племени, а мы смеялись и бесились, как маленькие мальчики во время ловли щук в мелкой воде.

Высушенные в палатках ветки горели почти без дыма. Мы сидели у костра, и только тихий треск пылающих веток нарушал полную тишину заснеженных гор.

Мы напряженно вглядывались в крошечные, как муравьи, фигурки Овасеса и двух молодых воинов. Иногда они скрывались из виду за заснеженными глыбами, иногда двигались так медленно, что казалось, будто они стояли на месте.

Танто и Непемус обменивались иногда несколькими словами, стараясь запомнить путь воинов к перевалу.

Миновал полдень. Наши расплывчатые тени снова начали удлиняться па посеревшем снегу. Перед глазами у нас расплывались красные и черные круги, мелькали темные пятна, но мы упорно напрягали зрение. А фигурки приближались к перевалу…

Мы все поднялись. Стояла напряженная тишина. У меня болело в висках. Глаза слезились, их застилал туман, я потерял из виду фигуры воинов.

И тут… тут кто-то закричал. Не знаю, никто не знает, чей это был крик – Совы, или Танто, или Непемуса. Или, наконец, кого-нибудь из мальчиков – неожиданный и страшный, он прозвучал, как крик раненой птицы. А случилось вот что.

Внезапно на самом перевале поднялась белая тучка. Сначала это было маленькое облачко, не больше ладони, но и такое оно сразу закрыло три маленькие фигурки, а потом начало расти, опускаясь вниз. В воздухе задрожал глухой отзвук, как далекое эхо бури.

Сколько это продолжалось? Мгновение или вечность? Белая тучка лавины двигалась в долину, расплывалась по склону, как река смерти.

Первым бросился к горе Танто. А Непемус схватил меня за руку и крикнул прямо в лицо:

– Пусть бегут сюда воины с копьями! Все воины из лагеря пусть бегут сюда!..

Поиски продолжались всю ночь и весь следующий день. На рассвете третьего дня нашли Маленького Филина. У него была сломана рука и немного сдавлена грудь. Ни Овасеса, ни Желтого Мокасина нам не удалось отыскать в завалах смешанного с камнями снега. Злые духи гор не пожелали отдать свои жертвы.

В полдень, когда искавшие, к счастью, спустились вниз, чтобы отдохнуть, злые духи обрушили новую лавину.

Вечером отец приказал прекратить поиски. В воздухе пронеслось дыхание теплого ветра – на заснеженных склонах гор он мог стать грозным, как сама смерть. Скала Орлов висела над нами, будто кулак Духа тьмы.

В молчании возвращались мы в лагерь. И рядом с нами шагала Песня Смерти.