Онлайн чтение книги Знакомые незнакомцы: Мир в прорези маски
Глава 5

До бала оставалось еще целых десять дней. План по срыву помолвки, тщательно разработанный и продуманный до мелочей, крутился в голове. Времени на подготовку хоть и оставалось достаточно, но на месте оно не стояло. За эти дни я должна была превратиться в Азалию. Не спорю, секретами маскировки владеет любая Тень. Но одно дело – изменить до неузнаваемости собственный облик, и совсем другое – выдавать себя за конкретного человека.

Стала с бо́льшим интересом наблюдать за госпожой – за ее поведением, жестами, мимикой. Вместо работы по дому (на худо-бедное выметание пыли из комнат по-прежнему хватало нескольких секунд и пары пассов руками) я тренировалась копировать Азалию, часами отрабатывая походку, движения, голос…

В один из дней, когда Азалия удалилась на ежедневную сиесту, навестила господина Малена, мастера-обувщика, и заказала туфли – точно такие же, какие Азалия собиралась надеть на бал, только моего размера и с каблучками повыше.

Затем забежала к старому другу Герни – человеку, у которого можно найти или заказать почти все что угодно, а также одному из немногих приближенных к нашему небольшому «семейному» кругу и одному из немногих знавших меня как Тень Гейшу.

– А, здравствуй-здравствуй! Неужто решила навестить старика? – прокряхтел маленький тощий человечек и, нарочито сильно ссутулившись, двинулся ко мне.

Я с удовольствием обняла худые плечи, а затем от души хлопнула по спине:

– Не прибедняйся! Ты еще всех нас переживешь, старый пройдоха. Вообще-то я по делу. – Протянула ему небольшой клочок бумаги. – Только «железки» сама выбирать буду.

Герни словно из воздуха ловко вытащил большую округлую линзу и вставил себе в глаз, став похожим на одноглазого муравья-переростка.

– Так-так. Зелье для какой-нибудь болезни сейчас подберем – это раз плюнуть, а настойку глобального похмелья придется сделать, зайдешь через два дня. Линзы и «железки» сама посмотришь. Это все?

Линзы, меняющие цвет глаз, делались из мягкого, эластичного спинного хряща тивиров – довольно редких в наших краях животных. В зависимости от типа тивира, а также его пола и возраста этот прозрачный хрящ сильно отличался по цвету. Поэтому теоретически можно было заказать себе хоть красные глаза. Линзы отлично ложились на радужку, естественно смотрелись и почти никогда не вызывали аллергии. Единственным минусом была дороговизна – цена пробивала заметную брешь в моем гонораре. Впрочем, задание – это не только деньги, но и репутация. А линзы от времени не портятся, можно будет использовать и в будущем. Без труда подобрала нужный цвет и отдала Герни на упаковку.

С «железками» оказалось сложнее – с их помощью я собиралась «делать» лицо Азалии. На самом деле «железки» уже давно не делались из металла. Иногда их вырезали из резины, иногда из пластекса – новомодного материала, не так давно разработанного аданийскими учеными.

В конце концов забрала то, что подошло, остальное заказала и попросила все вместе передать мне через Берту.

Итак, работа двигалась. До бала оставалось четыре дня. В девять тридцать утра я, как обычно, разбудила госпожу и принесла ей чай с тостами. В девять сорок пять хозяйка почувствовала странное недомогание – вдруг ощутила себя разбитой, запершило в горле, заслезились глаза. Сначала решила отлежаться еще полчасика в постели, однако состояние ухудшалось – разболелась голова, и заложило нос. Госпожа Азалия, зная, что вот-вот должен прийти Оливер, а она еще не готова, впала в излюбленное состояние бешенства. И собралась встречать поклонника в любом виде.

К счастью, мне удалось ее убедить, что в городе сейчас свирепствует новая заразная болезнь, и если госпожа не побережет себя, то к празднику может оказаться совершенно разбитой. Или, что еще хуже, заразит молодого лорда, и тогда – о ужас – судьбоносный бал вообще отменят!

Такой довод на Азалию подействовал. Она передала искренние извинения жениху и выразила надежду, что завтра ей станет получше. Естественно, ни завтра, ни послезавтра, ни через день госпоже не полегчало – зелье Герни работало исправно. Оливер ежедневно заходил справляться о здоровье невесты. Узнавал, что той с каждым днем все лучше и любимая, хоть все еще слаба для того, чтобы принять его, к балу обязательно поправится. А я с удовольствием замечала, как неестественный блеск глаз полузагипнотизированного человека постепенно исчезает. Молодой человек сообщил, что в день бала, к сожалению, будет очень занят, поэтому заедет за леди только перед поездкой на праздник.

Благодаря этой новости в означенный день госпожа с самого утра проснулась на удивление бодрой и свежей. Болезнь отступила как раз вовремя. И хоть Азалия слегка переживала за состояние своего «питомца», вероятно, решила, что получасового чаепития перед балом будет вполне достаточно, чтобы снова вернуть его расположение, если, не приведи боги, оно пошатнулось. Поэтому весь день пребывала в относительно неплохом расположении духа и даже почти не сквернословила.

После обеда единственную служанку кроме меня, старуху-кухарку, отпустили домой. Наступал решающий вечер. Я налила госпоже чаю, аккуратно отмерила и накапала в чашку похмельной настойки и отнесла наверх. Азалия выпила поданную смесь и спустя десять минут спокойно спала.

– Заходи. Тихо и поживее, – пропустила я через черный ход еще одну участницу. Лина, бывшая горничная Азалии, теперь работающая в моем доме, с удовольствием согласилась помочь.

– Ой, что это с ней?! – испуганно вскрикнула девушка, тыча пальцем в бывшую госпожу.

– Спит, просто спит. Не волнуйся. Проснется только утром. Перегар, похмелье и отсутствие памяти за последние сутки гарантированы, – хмыкнула я. – Все спишется на последствия алкоголя. А теперь за работу. Сначала перетащим Азалию в мою комнату: неизвестно кто и в каком состоянии меня привезет домой, надо, чтобы спальня была свободна. И пора готовиться к балу.

В первую очередь вымыли и высветлили волосы и брови. Ресницы, к счастью, у меня и так от природы блеклые. Я занялась лицом. В умения Тени входит идеальное владение собственным телом – не так, как это необходимо воинам или циркачам-акробатам. А взять, к примеру, мелкую мускулатуру лица человека, о которой никто никогда не думает. С помощью развитых лицевых мышц можно в доли секунды изменить внешность – щеки станут крупнее, нос и подбородок заострятся, поднимутся брови. Я идеально владела этим инструментом – собранная маска намертво приклеивалась и не спадала ни во время сна, ни во время непредвиденных потрясений.

Пододвинув к себе зеркало, я в первую очередь занялась «зарядкой» для лица. Медленно сплыла внешность служанки, одна за другой зашевелились мелкие мышцы. Развела слегка брови, подтянула щеки, сжала крылья носа, утончила подбородок. Теперь из зеркала смотрело совсем другое лицо – уже не мое, но еще и не Азалии. Достала пластексовые «железки» и вставила их в специальные прорези-кармашки в коже. Последними я обзавелась давным‑давно. Тонкие надрезы в щеках и деснах зарастили таким образом, чтобы образовались небольшие полости. Еще несколько подобных «дырочек» пряталось у основания волос и у бровей, впрочем, эти мне сегодня не понадобятся. Конечно, того же эффекта можно добиться с помощью воска и прочих «лепных украшений», но тогда мне пришлось бы быть очень осторожной, такое «лицо» слишком легко повредить. Затолкав за щеки и вокруг губ прокладки, я зацепила на внутренней стороне щек крошечные скобы (немного неудобно, зато при улыбке будут появляться ямочки), выщипала брови, приведя их к образцу Азалии, приклеила ресницы и вставила линзы. Остальное доделал грамотный макияж. Рядом тихо охнула Лина:

– Ну вы даете, госпожа…

– Сколько раз повторять, не называй меня госпожой. Для тебя я Корни. Помоги-ка надеть это громоздкое платье.

Выровнять рост и фигуру не составило труда – в первом случае помогли чуть увеличенные каблуки, а во втором… не так сильно мы и отличаемся. Верх затянется корсетом, а что там снизу под широкими юбками, сие никому неведомо.

На уши спустили по локону, на случай если вдруг пылкий лорд хорошо их запомнил. Наконец аккуратно нарисовали все родинки. Я тщательно скопировала ауру. Вот что я не могла поменять, это зубы. Помня о Сорби, никакой маскирующей магией пользоваться не хотелось. Ну и пусть. Зубы как зубы. Не думаю, что разница сильно заметна. Да и в принципе единственный, кто меня хорошо знает, это Оливер. Хотя и у Сорби глаз должен быть цепкий. Значит, поменьше надо рот открывать, особенно в хорошо освещенных местах.

И наконец, последний штрих – я поднялась, спина сама собой изогнулась, копируя осанку, приподнялась голова, царственно опустились руки, и голос Азалии раздраженно выкрикнул:

– Сколько можно копаться, дура безродная?! До сих пор не переодета, а Оливер вот-вот придет. Не хватало еще, чтобы в моем доме гостей нищенки встречали!

Лина, стоявшая ко мне спиной, резко обернулась и выронила из рук расческу.

– Госпожа Мегри! – В глазах мелькнул страх, затем девушка перевела взгляд на кровать, где мирно сопела настоящая Азалия, и нервно рассмеялась. – Да вас вообще никак не отличить, будьте уверены.

– Вот и хорошо, – довольно улыбнулась я. – Теперь надень мое платье, спрячь волосы под чепчик и натяни его на самый лоб. На всякий случай я тебя слегка загримирую, придам больше схожести со мной. Откроешь дверь Оливеру сейчас и ночью, когда вернусь. Не мне тебя учить, ты знаешь порядки в доме. Будешь встречать гостей – опускай голову пониже. В прихожей сейчас всего пара свечей, в полумраке тебя особо не разглядят, вполне сойдешь за меня.

Лина взяла мое «парадное» платье и начала подгонять под себя завязочки, а я продолжила инструктаж:

– Да, когда я уйду, займешься туфлями Азалии – к сожалению, они мне малы. Их следует «стоптать», чтобы выглядели как после ночи танцев. И попробуй ее раздеть – скорее всего, нам придется потом на нее еще кое-как платье напяливать. – Пораскинула мозгами, ничего ли я не упустила, затем после секундных колебаний поставила на комод маленький пузырек из темно-зеленого непрозрачного стекла. – Это на самый крайний случай! Госпожа должна проспать как минимум до завтрашнего обеда, но если вдруг начнет слишком сильно ворочаться или разговаривать – две капли в рот, не больше. Запомнила? Отлично. Сейчас появится Оливер.

В крови уже начинал играть адреналин, и я сжала кулачки в предвкушении веселого вечера.