Онлайн чтение книги Жизнь и цель собаки A Dog's Purpose
7

Моим самым любимым занятием стало учить новые трюки, как называл их мой мальчик; он говорил со мной ободряющим тоном и давал вкусности. Например, «сидеть».

– Сидеть, Бейли, сидеть! – говорил мальчик и наваливался на мой зад, прижимая к земле, а потом давал собачью галету.

– Собачья дверь! Собачья дверь! – Для этого трюка мы выходили в «гараж», где Папа держал машину, и мальчик пропихивал меня через пластиковую створку в боковой двери – на задний двор. Потом звал меня, я носом приоткрывал створку, и Итан давал мне собачью галету!

Я с радостью замечал, что ноги продолжают расти вместе со мной, так что, когда ночи стали прохладнее, я уже не отставал от мальчика, даже бегом.

И вдруг однажды утром трюк с собачьей дверью сильно изменился. Мальчик проснулся рано, почти сразу после рассвета. Мама металась по комнатам.

– Убери Бейли! – крикнула мальчику Мама. Я оторвался от игрушки, которую увлеченно грыз, и заметил кота Смоки, который сидел на полке и смотрел на меня ужасно надменно. Я подобрал игрушку и потряс ее, чтобы Смоки понял, какое развлечение он пропускает из-за своего высокомерия.

– Бейли! – позвал Итан. Он нес мою постель, и я, заинтересовавшись, последовал за ним в гараж. Что это за игра?

– Собачья дверь, – сказал мне мальчик. Я обнюхал его карманы, но никаких галет там не было. Поскольку смысл игры, по моему мнению, состоял в собачьих галетах, я решил отвернуться и задрал лапу на велосипед.

– Бейли! – В голосе я услышал нетерпение и удивленно взглянул на мальчика. – Ты спишь тут, ясно, Бейли? Будь хорошим псом. Если захочешь в туалет, выйдешь через собачью дверь, ясно? Собачья дверь, Бейли. Мне пора в школу. Понял? Бейли, я тебя люблю.

Мальчик обнял меня, а я лизнул его в ухо. Когда он повернулся, я, естественно, пошел за ним, но он не дал мне пройти в дом.

– Нет, Бейли, будешь ждать в гараже, пока я не вернусь. Собачья дверь, ясно, Бейли? Будь хорошим псом.

Он захлопнул дверь у меня перед носом.

«Ждать»? «Собачья дверь»? «Хороший пес»? Что общего у этих слов, которые я так часто слышал, и что значит «ждать»?

Я не видел в этом никакого смысла. Я обнюхал гараж, полный замечательных запахов, но мне не захотелось его исследовать; мне нужен мой мальчик. Я полаял, однако дверь в дом оставалась закрытой; я поцарапал ее. Снова ничего.

Я услышал, как перед домом кричат дети, и подбежал к большой двери гаража – вдруг она поднимется, как бывало, если перед ней стоял мальчик. Ничего не произошло. Какая-то громкая машина унесла голоса детей прочь. Через несколько минут я услышал, как уехала машина Мамы, и тогда мир, полный жизни, радостей и шума, стал невыносимо тихим.

Какое-то время я лаял, но это ничего не дало, хотя я чуял за дверью запах Смоки – ехидного свидетеля моего затруднения. Я поцарапал дверь. Я погрыз какие-то ботинки. Я разбросал свою собачью постель. Я нашел мусорный мешок, полный тряпок, разодрал его, как делала Мать, когда мы охотились за отходами, и разбросал тряпки по гаражу. Я написал в одном углу и накакал в другом. Я опрокинул металлическую емкость и съел несколько кусков курицы, спагетти и вафлю, потом вылизал банку из-под рыбы, которая пахла, как пасть Смоки. Я поел бумаги. Я опрокинул миску с водой и погрыз ее.

Заняться было нечем.

В конце самого длинного дня в моей жизни я услышал, как на дорожку въехала Мамина машина. Хлопнула дверца, и в доме раздались торопливые шаги.

– Бейли! – крикнул мальчик, открывая дверь.

Я бросился к нему вне себя от радости. Но мальчик застыл, оглядывая гараж.

– Ох, Бейли, – сказал он печальным голосом.

Переполненный радостной энергией, я метнулся мимо него и понесся по дому, прыгая через мебель. Я нашел Смоки и гнался за ним по лестнице, и лаял, когда он забился под кровать Мамы и Папы.

– Бейли! – позвала Мама строгим голосом.

– Плохой пес, Бейли, – сердито сказал мальчик.

Меня потрясло несправедливое обвинение. Плохой? Меня по ошибке заперли в гараже, но я готов простить их. С чего же они хмурятся и грозят мне пальцем?

Вскоре я снова был в гараже и помогал мальчику собирать все, с чем я поиграл. Большую часть он отправлял в мусорный бак, который я повалил. Пришла Мама и начала разбирать тряпки; некоторые она отнесла в дом, однако никто не похвалил меня за то, что я нашел эти спрятанные вещи.

– Собачья дверь, – сказал сердито мальчик, не подумав дать угощение. Я начал подозревать, что «собачья дверь» – то же самое, что и «плохой пес»; это меня, мягко говоря, разочаровало.

Очевидно, у всех был трудный день, и я охотно забыл бы неприятный случай, но когда приехал Папа, Мама и мальчик поговорили с ним. Он кричал, и я знал, что он сердится на меня. Я тихонько убрался в гостиную, не обращая внимания на коварную рожу Смоки.

Сразу после ужина Папа и мальчик уехали. Мама сидела за столом и смотрела на бумаги, не отрываясь, даже когда я подошел и положил замечательный мокрый мячик ей на колени.

– Ой, фу, Бейли, – сказала она.

Когда мальчик и Папа вернулись, Итан позвал меня в гараж и показал большой деревянный ящик. Он залез внутрь, я, конечно, за ним, хотя в ящике было жарко и тесно для двоих.

– Бейли, это конура. Твоя собачья конура.

Я не понимал, какое отношение этот ящик имеет ко мне, но охотно согласился играть в «конуру», когда появилось угощение. «Конура» означало «залезть в собачий ящик и скушать галету». Мы делали трюк с конурой и трюк с собачьей дверью, пока Папа ходил по гаражу и раскладывал вещи по полкам, привязывая веревку на металлический бак. Я был несказанно рад, что в трюке «собачья дверь» снова появилось угощение!

Когда мальчик устал от трюков, мы залезли внутрь, чтобы побороться.

– Пора в кровать, – сказала Мама.

– Ну мам, ну пожалуйста! Я еще поиграю?

– Нам завтра обоим в школу, Итан. Скажи Бейли «спокойной ночи».

Подобные разговоры все время происходили в доме, и я редко прислушивался, но сегодня поднял голову, услышав свое имя, и почувствовал, как изменилось настроение мальчика. Он стоял, опустив плечи, явно опечаленный.

– Ладно, Бейли, пора спать.

Я знал, что значит «спать», но нас ждал новый поворот событий – мальчик вывел меня в гараж и мы снова сыграли в «конуру». У меня получилось замечательно, но тут же я застыл от удивления – мальчик запер меня в гараже, совсем одного.

Я залаял, пытаясь понять, в чем дело. Это из-за того, что я разбросал собачью постель? Я ведь все равно на ней не спал, она только для вида. Они что, хотят, чтобы я всю ночь провел снаружи, в гараже? Быть не может.

Или может?

От такого расстройства я, не удержавшись, заскулил. Представив, как мальчик лежит в своей постели без меня, совсем один, я так огорчился, что захотелось погрызть ботинки. Я завыл громче, сердце разрывалось на части.

После десяти или пятнадцати минут невыносимого горя дверь гаража скрипнула.

– Бейли, – шепнул мальчик.

Я радостно подбежал к нему. Он принес одеяло и подушку.

– Конура, конура. – Он забрался в конуру, разложил одеяло на тонкой подстилке. Я вошел следом – пара лап осталась торчать наружу. Я со вздохом положил голову мальчику на грудь, а он гладил мои уши.

– Хороший пес, Бейли, – бормотал мальчик.

Немного погодя Мама и Папа открыли дверь дома и стояли, глядя на нас. Я вильнул хвостом, но не стал вставать, чтобы не разбудить мальчика. В конце концов Папа взял Итана на руки, а Мама поманила меня рукой, и мы оба оказались на постели в доме.

На следующий день, как будто мы ничего не усвоили из наших ошибок, я снова оказался в гараже! На этот раз дел было гораздо меньше, хотя я сумел, пусть и с трудом, вытянуть подстилку из конуры и как следует разодрать. Я бросался на мусорный бак, но не смог сбить крышку. На полках нечего было грызть – на тех, по крайней мере, до которых я доставал.

Когда я напал на створку собачей двери, мой нос уловил богатые запахи приближающегося ливня. На Дворе сухая песчаная пыль каждый день обволакивала наши пересохшие языки; там, где жил мой мальчик, было влажнее и прохладнее, и мне нравилось, как смешиваются и меняются запахи во время дождя. Замечательные деревья, усыпанные листьями, затеняли землю везде, где мы гуляли, они задерживали капли дождя, а потом разбрызгивали под ветром. Все было такое восхитительно влажное – даже самые жаркие дни перемежались прохладными ночами.

Манящие запахи тянули мою голову в собачью дверь, и вдруг, совершенно случайно, я оказался в саду – а ведь мальчик не пихал меня!

Охваченный восторгом, я носился с лаем по заднему двору. Получилось так, будто собачья дверь нарочно оказалась тут, чтобы я выскочил во двор из гаража! Я присел и облегчился – мне все больше нравилось делать свои дела снаружи, а не в доме, и не из-за скандалов. Мне нравилось вытирать лапы о лужайку, когда схожу, и оставлять запах пота с подушечек лап на травинках. Гораздо приятнее задирать лапу и помечать границы двора, чем, скажем, угол дивана.

Вскоре, когда мелкая изморось сменилась серьезным дождем, я обнаружил, что собачья дверь работает в обе стороны! Жаль, что мальчика не было дома – он не видел, как я обучаюсь.

Дождь закончился, я выкопал яму, погрыз шланг и полаял на Смоки, который сидел на окне и делал вид, что меня не слышит. Когда большой желтый автобус затормозил перед домом, чтобы выпустить мальчика, Челси и несколько соседских детей, я был во дворе. Мальчик со смехом побежал ко мне.