Онлайн чтение книги Среди тысячи лиц Always
Глава 2

19 апреля 1996 года

– Ты веришь в существование родственных душ? – спросила меня Трэйси, лежавшая с книгой в руках на футоне в квартире, которую мы вместе снимали в Сиэтле. Увидев в первый раз стену из неотделанных кирпичей и окна от пола до потолка, мы мгновенно влюбились в это пространство, хотя оно было меньше моей спальни в родительском доме. Двум людям не следует жить в студии размером с коробку для обуви. Но двум выпускницам колледжа, захотевшим жить в самом крутом здании на Первой авеню с видом на бухту Эллиотт, пришлось с этим смириться. К счастью, Трэйси не храпела.

– Нет, – ответила я подруге, глядя, как ловко двигается ее запястье, когда она собирает длинные темные волосы в изящный конский хвост. Она была красива естественной красотой: высокие скулы, гибкая фигура и врожденное чувство стиля. Трэйси могла бы заработать кучу денег в качестве модели, вот только она скорее выколола бы себе глаза, чем стала позировать перед камерой.

В Чикаго мы были соседками по комнате в общежитии колледжа. После выпуска мы долго вместе разглядывали карту Соединенных Штатов и сошлись на Сиэтле. Неделей позже мы утрамбовали все наши пожитки в багажник старенькой «Субару» со сломанной магнитолой, принадлежавшей отцу Трэйси, и отправились на другой конец страны в самый дождливый ее город. Мы часами пели, чтобы не уснуть за рулем, и никогда не попадали в ноты. В том же месяце я получила место младшего репортера в газете «Сиэтл Геральд». Трэйси целыми днями занималась, готовясь написать экзаменационный тест для поступления в медицинскую школу. Кажется, наши мечты начинали осуществляться.

– Если проводить дома каждый вечер, то у тебя ничего не получится, моя дорогая, – объявила Трэйси, откладывая книгу и подталкивая очки на носу чуть повыше.

Я налила себе кофе из той кофемашины, которую бабушка купила мне перед отъездом в колледж, и плюхнулась в потрепанное кресло яйцевидной формы из ИКЕА, стоявшее у окна. Мы обе были ходячей рекламой ИКЕА.

– Ты читала свой гороскоп? – спросила Трэйси.

– Тебе отлично известно, что я в это не верю.

– Что ж, тогда я прочту его вместо тебя.

Трэйси взяла с кофейного столика газету, перевернула несколько страниц, а потом примерно с минуту читала про себя.

– Ага, тебя ждет новая любовь, – сообщила она наконец и кивнула. – Но тут сказано: «Ты должна открыться ей, пойти навстречу. Не оставайся дома, сделай что-нибудь спонтанное и неожиданное. Никогда не знаешь, кого ты можешь встретить».

Я округлила глаза.

– Пойдем сегодня вечером с нами! – воскликнула Трэйси.

Она встречалась с парнем по имени Марк, будущим хирургом, учившимся в ординатуре в больнице при университете Вашингтона. Он был высоким, с редеющими волосами и громким смехом. Как только у них одновременно выдавался свободный вечер, что случалось не слишком часто, Марк водил Трэйси на концерты или спектакли, приглашал на прогулку вокруг озера Грин. Порой я думала о том, что и мне нужен такой Марк, и была не против, чтобы кто-то водил меня в театр, на фермерский рынок или в филармонию.

– Марк купил билеты на концерт Mazzy Star[1]Mazzy Star – американская музыкальная группа, исполняющая дрим-поп, психоделический рок, фолк-музыку и шугейзинг, один из жанров альтернативного рока. (Здесь и далее примечания переводчика.) в клубе «Крокодил».

– Согласившись на твое предложение, я попаду на свидание вслепую? – поинтересовалась я, подняв левую бровь.

– Ну и что, – Трэйси лукаво улыбнулась, – его друг Эрик тоже там будет.

Я наблюдала за паромом, медленно выходящим из залива.

– Не знаю, – наконец ответила я.

– Тебе стоит пойти с нами хотя бы только потому, что ты любишь Mazzy Star.

– Я действительно люблю Mazzy Star, – усмехнулась я.

Трэйси кивнула.

– Вот и хорошо. Значит, решено.

* * *

Дождь только начался, когда Трэйси, Марк и я оказались под навесом у входа в клуб, где татуированная женщина с короткой челкой и кольцом в носу проверила наши билеты. Внутри было темно, из динамиков над головой неслась музыка, которую я не узнала. В воздухе плавал табачный дым, и каждый третий вокруг нас был в ботинках «Док Мартенс». Я любила Сиэтл.

– Эрик подойдет с минуты на минуту, – сказал Марк. – Девушки, принести вам что-нибудь выпить?

– Мне водку с содовой, – ответила Трэйси.

– И мне то же самое, – сказала я, и Марк послушно направился к бару.

Трэйси толкнула меня локтем в бок.

– Марк говорит, что Эрик – один из самых лучших ординаторов в больнице.

Я пожала плечами.

Моя подруга улыбнулась:

– Просто повеселись. Кто знает, вдруг он тебе в самом деле понравится. И потом…

Вдруг кто-то налетел на меня, и я сделала шаг назад. Это оказался парень с профессиональным фотоаппаратом. Когда вспышка погасла, он опустил его.

– Прости, пожалуйста, – с улыбкой извинился «фотограф». – Я не видел, что ты тут стоишь.

Он был чуть старше меня: темные волосы, синие глаза, на подбородке пробивается щетина. Его сапоги и выцветшая клетчатая рубашка намекали на его причастность к музыкальной сцене, и все же в нем было нечто совершенно уникальное. По его улыбке я не могла сказать, уверен ли он в себе или просто нахален. Возможно, то и другое сразу.

– Здорово выглядит сцена при этом освещении, правда? – Он поднял фотоаппарат и сделал несколько снимков. – У Хоуп один из самых завораживающих голосов, – продолжал парень. – Но она, знаешь ли, скромница. В ней нет ничего от тех певиц, которые считают, что у них божий дар.

Я сощурила глаза:

– Ты так говоришь, словно знаешь ее.

– Знаю. – Он улыбался только мне.

Определенно, наглец.

– Я заключил с ней контракт для моей фирмы пять лет назад, – продолжал он. – Всего лишь сольный альбом, но мне нравится думать, что это стало для нее хорошим стартом.

– Твоей фирмы?

Парень подмигнул мне:

– Я кручусь в музыкальном бизнесе. Ты наверняка слышала промо-песню Хоуп, чистое волшебство. – Он слегка постучал себя по груди. – Ее просто чувствуешь, и все.

– Что ты имеешь в виду? – осторожно спросила я, заинтригованная.

Он приблизился ко мне.

– Хорошая музыка трогает , она даже меняет тебя.

Он взял меня за руку и прижал ее к моей груди, отчего по моей коже побежали мурашки.

– Вот здесь ее ощущаешь. Талантливый артист может создавать музыку, которая касается самого сердца.

Он отпустил мою руку, но я продолжала прижимать ее к груди.

– В любом случае я всегда ищу именно таких артистов.

Вернулся Марк с напитками, и я наконец-то опустила руку.

– Я Кэйд, – назвал себя парень.

Мы смотрели друг другу в глаза. Потом он протянул руку, и мне показалось, что, кроме нас, в клубе больше никого нет. Я вяло пожала ее:

– Кайли Крэйн.

– Кей-Кей, – улыбнулся он.

Марк откашлялся, и только тут я заметила, что рядом с ним стоит высокий кудрявый темноволосый парень в белой рубашке, заправленной в джинсы, оказавшихся на дюйм короче, чем следовало бы.

– Кайли, познакомься, это Эрик .

– Что ж, – с улыбкой сказал Кэйд и подчеркнуто поклонился, – рад был с тобой познакомиться. Наслаждайся шоу.

Я чувствовала, что Эрик смотрит на меня.

– Марк сказал мне, что ты журналистка, – с готовностью начал он разговор.

– Ага, – подтвердила я, отпивая глоток из стакана. Коктейль оказался крепким и пах резиной. Я даже вздрогнула, когда напиток спустился в пищевод. – Я пишу репортажи для «Сиэтл Геральд», но моя любимая тема – это еда.

Я невольно проследила взглядом за Кэйдом и заметила, как он положил руку на плечо привлекательной блондинки.

– А ты чем занимаешься? – спросила я, усилием воли заставляя себя посмотреть в лицо Эрику. – На чем ты специализируешься в хирургии?

– На ступнях, – ответил он.

Я было рассмеялась, но мгновенно замолчала, когда увидела, что выражение лица Эрика не изменилось. Не появилось даже намека на улыбку.

– То есть… ты не шутишь, нет? Ты действительно специализируешься на… – я остановилась, чтобы взять себя в руки, – …на ступнях?

– Да, – серьезно ответил друг Марка. – Я, возможно, пристрастен, но я считаю, что пальцы ног, щиколотки, пятки – это самые удивительные части тела. Разве ты со мной не согласна?

– Ну, – я изо всех сил сдерживалась, чтобы не расхохотаться, – не то чтобы я много думала… э… о ступнях. Но я полагаю, что они… гм… да, действительно просто потрясающие. С их помощью мы оказываемся там, где нам нужно.

Эрик опустил взгляд на мои ступни, но в этот момент на сцену вышла «разогревающая» группа и заиграла песню, которую я не узнала. Толпа разразилась аплодисментами. После двух песен хирург-ортопед наклонился ко мне.

– Возможно, мои слова покажутся тебе слишком смелыми, – сказал Эрик с улыбкой, – но я готов держать пари, что у тебя очень красивые ступни. – Он приподнял бровь. – Я бы хотел их когда-нибудь увидеть.

Я едва не поперхнулась коктейлем.

– Пожалуй, мне нужен еще один коктейль, – констатировала я, отодвигаясь от Эрика.

– Позволь мне принести тебе выпить, – предложил ортопед.

– Нет-нет, – быстро отказалась я. – Там огромная очередь. Я лучше сама.

Эрик кивнул, глотнул пива из банки, которую бережно держал в руке, и повернулся к Марку, чтобы что-то сказать ему. В этот момент я готова была убить Марка, да и Трэйси заодно. Пробравшись через толпу к бару, я снова заказала водку с содовой, на этот раз двойную.

– И мне то же самое, – произнес Кэйд, неожиданно возникший рядом со мной.

Я нервно улыбнулась ему и повернулась к сцене.

– Ну и как проходит твое свидание?

– Это не свидание, – запротестовала я.

– Да ладно тебе! Это ваше первое свидание, на вас обоих это было написано, – с удивленной улыбкой произнес Кэйд.

– Хорошо, – уступила я, – но ты должен знать, что я на такое не подписывалась, и все получилось неудачно.

– Поэтому ты сбежала в бар.

– Сбежала.

– Чем этот парень занимается?

– Он врач. Специализируется… – я сделала паузу и улыбнулась, – …на ступнях.

– Не может быть!

– Может. Он попросил разрешения взглянуть на мои.

– Печально.

– Вот именно.

Бармен принес нам две водки с содовой, и, прежде чем я успела открыть рот, Кэйд попросил его записать выпивку на его счет.

– Послушай, – он сделал глоток, – у меня появилась идея.

– Какая? – с любопытством поинтересовалась я.

– Может быть, ты позволишь мне испортить твое свидание?

Я удивленно посмотрела на него.

– То есть твое не-свидание. – Кэйд улыбнулся. – Хочешь сбежать за кулисы?

– За кулисы?

– Точно. Сможешь посмотреть остальную часть шоу с самого лучшего места и избежать общения с мистером Короткие Штаны.

– Но его джинсы в самом деле коротковаты, разве нет?

– Определенно. Вполне вероятно, что в некоторых странах за это сажают в тюрьму, – добавил Кэйд.

Я засмеялась.

– Так ты идешь за кулисы?

Я осторожно ему улыбнулась.

– Почему бы и нет? – решилась я.

Кэйд взял меня за руку и повел через толпу к темной двери, сливавшейся с черными стенами. Мы прошли по длинному коридору и нашли местечко на диване сбоку от сцены.

– Неплохо, да?

Вскоре на сцене появилась группа Mazzy Star и начала концерт с песни Fade into You[2]«Растворяюсь в тебе» (англ.) ..

– Я люблю эту песню, – сказала я.

– Я тоже, – откликнулся Кэйд.

Его руки двигались в такт музыке, как будто он играл на воображаемом инструменте.

– Тамбурины были отличной идеей, – прошептал он.

– Не могу представить эту группу без них, – согласилась я, – это их звук.

Кэйд кивнул и поднял руку как раз в тот момент, когда вступило фортепьяно, как будто именно он пробудил его к жизни.

– В этом месте изумительный переход.

– Ты, наверное, музыкант? – поинтересовалась я.

Он покачал головой.

– Нет, я не знаю ни одной ноты. Я просто люблю музыку. – Кэйд похлопал себя по груди, кажется, это был для него привычный жест. – Я ее чувствую. – И после минутной паузы добавил: – Вот здесь.

Мне следовало бы смотреть на группу, но я не могла отвести от него взгляд.

– Послушай вот эту строчку, – негромко сказал он. – «Я хочу, чтобы моя рука оставалась в тебе». Какие прекрасные слова. Каждый раз меня пробивает.

Я кивнула:

– Эту песню я открыла для себя в колледже. Проигрывала ее снова и снова.

– Что она для тебя значит?

Я ответила не сразу, чувствуя странную легкость после второго коктейля. Я закрыла глаза, вспомнив на короткий миг мои наивные представления о любви.

– Думаю, она о желании полного единения с тем, кого любишь. Когда ты в соседней комнате, а уже скучаешь или сидишь рядом и ощущаешь непреодолимое желание…

– Быть еще ближе, – закончили мы в один голос.

Я улыбнулась и отвернулась. Взгляд Кэйда вернулся на сцену. Он взял мою руку, и я подчинилась.