Онлайн чтение книги Анна Болейн. Страсть короля Anne Boleyn. A King's Obsession
Глава 6. 1520 год

В числе других фрейлин Анна стояла за спиной королевы на широком поле в долине Ардра. Мадемуазель Болейн была роскошно одета по французской моде в черное бархатное платье с низким вырезом, объемными разрезными рукавами и нитями жемчуга, пересекавшими лиф от одного плеча до другого. На голове у нее красовался оплетенный золотыми нитями французский капор, с которого свисала черная вуаль. Поза ее была скромной, но, стоя на ветру и заправляя под капор выбившийся наружу локон, она стреляла по сторонам жадным взглядом, впитывая в себя густую толпу придворных и ряды вооруженных мужчин, которые выстроились в ожидании на фоне разноцветных шелковых павильонов.

Они ждали уже час, а известия о приближении английского короля так и не поступало. Король Франциск находился в своем шатре. Он не собирался выезжать на коне, пока не покажется его собрат-монарх. Глаза Анны были прикованы к горизонту.

Вот наконец появились признаки приближения королевского поезда. Она видела флаги и слышала звуки труб, топот марширующих людей и стук копыт. Казалось, наступает армия. Теперь король Франциск со своей великолепной свитой двинулся навстречу через поле, которое выровняли специально для того, чтобы ни один монарх не возвышался над другим. Золотая парча ослепительно блестела, драгоценные камни сверкали на солнце, лошади под дорогими попонами фыркали. Два короля приподняли свои головные уборы и поприветствовали друг друга, не сходя с седел, потом спешились и обнялись.

Анна увидела, что Генрих Английский раздался вширь и стал солидным мужчиной. Она наблюдала, как он смеется и обменивается любезностями с Франциском, удивляясь про себя, как удивлялась семь лет назад: почему люди превозносят его красоту, хотя на самом деле, за исключением благородного профиля, он был вполне заурядным на вид мужчиной с волосами песочного цвета и красным лицом.

Приветствия завершились, два суверена проследовали в роскошный парчовый шатер Франциска, и Анна пошла туда же за королевой Клод. Увидев испанскую супругу Генриха, королеву Екатерину, Анна была удивлена: эта женщина выглядела гораздо старше своего мужа, и никакая игра воображения не могла сделать из нее золотоволосую красавицу, слава о которой долгое время эхом разносилась по королевским дворам Европы. Разумеется, потеря стольких детей наложила отпечаток на ее расплывшуюся фигуру и грустное лицо. К тому же, будучи испанкой, она едва ли могла выглядеть счастливой, когда ее обязали любезничать с французами, врагами ее родной страны. Но вот король Франциск целует ей руку, оказывает все положенные почести, а в свите королевы Екатерины – кто это там? Мария! Сестра!

Она встретилась взглядом с Анной и улыбнулась. Мария выглядела счастливой, и Анна предположила, что брак пошел ей на пользу. Она вышла замуж в феврале; ее супруг, Уильям Кэри, был важным человеком, приобрел влияние при дворе короля Генриха – кузен самого короля, не меньше! Отец спешно поехал домой на свадьбу, а как же иначе, ведь она состоялась в Королевской капелле в Гринвиче, и на ней присутствовали король с королевой. Анна осталась во Франции, она не хотела присутствовать на бракосочетании сестры, а то вдруг отец вспомнит о наличии у него еще одной готовой к браку дочери.

Позже у нее еще будет время пообщаться с Марией и обменяться придворными сплетнями, а сейчас огромная сияющая толпа двинулась к банкетному шатру. Анна заметила среди гостей свою бывшую госпожу – королеву Марию. Она шла рука об руку с супругом герцогом Саффолком и лучилась от счастья. А потом и саму Анну увлек за собой людской поток.

Эту встречу в верхах называли Полем золотой парчи, потому что место, где ее устроили, было окружено кольцом из шелковых шатров, сверкавших, как отполированное золото. Внутри стены их были завешаны чудесными тканями из Арраса, и каждый участник события облачился в костюм, на который, вероятно, ушло много ярдов самой яркой и блестящей материи. Немногие гости были одеты роскошнее дам, сопровождавших трех королев: Клод, Екатерину и Марию. Анна подумала, что английские платья, хотя и дорогие, выглядели менее подходящими к случаю, чем французские. По прошествии нескольких дней ее позабавило, как соотечественницы начали быстро перенимать элегантные французские фасоны. Несомненно, многие дамы допоздна не ложились спать, самозабвенно работая иглой.

Короли подписали договор о вечной дружбе, и настало время предаваться развлечениям. Семнадцать дней прошли в пирах, банкетах, турнирах и прочих забавах. Но скрытое соперничество между двумя дворами было очевидно всем.

Отец Анны был здесь, он отвечал за некоторые приготовления к встрече королей. Мать находилась при нем. Она крепко прижала к себе дочь, когда они свиделись.

– Не могу поверить, как же ты повзрослела! – воскликнула она. – Ты теперь настоящая леди!

У Анны защемило сердце, когда она заметила, как постарела мать и как она печальна: скорбь об умерших сыновьях не оставляла ее. А вот Джорджем и его успехами при дворе леди Элизабет не могла нахвалиться.

Встреча с отцом вышла очень краткой, но сэр Томас успел сказать Анне, что при случае хочет кое-что обсудить с ней. Сохрани Господи, только бы речь не зашла о браке!

Сестру Анна отыскала в одной из палаток стоявших неподалеку лагерем торговцев. Здесь продавали всевозможные сласти, и Мария совершала покупки в компании с девушкой, имевшей раскосые глаза, презрительно усмехавшиеся полные губы и выступающий вперед решительный подбородок.

Увидев сестру, Мария заулыбалась, и они обнялись.

– Поздравляю с замужеством, – сказала Анна. – Я слышала, на свадьбе присутствовал сам король.

– Да, нам была оказана высокая честь, – с легким самодовольством ответила Мария. – Анна, позволь представить тебе Джейн Паркер, дочь лорда Морли. – Она повернулась к своей спутнице, лицо которой изменилось благодаря приятной улыбке.

– Вы тоже в свите королевы Екатерины? – спросила Анна.

– Да, в качестве фрейлины, – ответила Джейн Паркер. Они обменялись несколькими учтивыми фразами, после чего разговор истощился. – Вам с сестрой, наверное, о многом нужно поговорить, – сказала Джейн. – Увидимся позже, Мария. – И она удалилась.

Анна и Мария уселись на солнышке и стали с аппетитом уплетать булочки, запивая их вином, которое текло из позолоченного фонтанчика, устроенного перед Английским дворцом. Это было великолепное, покрытое сусальным золотом временное сооружение из дерева и холста.

– Как тебе нравится замужняя жизнь? – спросила Анна.

Позже этим вечером они должны были увидеть на турнире Уильяма Кэри.

– Я довольна, – ответила Мария.

Она выглядела холеной и благодушной. По тому, как она улыбалась, было ясно: муж ее обожает. И тем не менее Мария имела какой-то настороженный вид.

– Не ожидала, что снова окажусь во Франции, – сказала она, – особенно вместе с Уиллом.

Разумеется, Мария боялась столкнуться со своим соблазнителем, королем Франциском, да и Уилл мог услышать какие-нибудь сплетни о них. Анна взяла сестру за руку – это было с ее стороны редкое выражение привязанности.

– Едва ли ты встретишься лицом к лицу с королем среди этих тысяч людей, – заверила она Марию. – К тому же об этом происшествии все давно позабыли. Я ни разу не слышала, чтобы при дворе кто-нибудь вспоминал о нем.

Мария слабо улыбнулась. Ей не терпелось сменить тему.

– Надо и тебе, Анна, найти супруга, раз я уже замужем.

И снова вспыхнула извечная вражда: Мария хотела напомнить сестре о своем первенстве – она ведь старшая.

– Я не тороплюсь, – беспечно отозвалась Анна. – Слишком занята, наслаждаюсь жизнью.

– Надеешься заманить в ловушку какого-нибудь богатого француза и оставить нас навсегда? – спросила Мария.

– Этого хочет отец, и у меня есть несколько поклонников, но я намерена выйти замуж по любви.

– Ну, на это надеяться глупо! Отец никогда такого не допустит. Но скажи по секрету, у тебя кто-нибудь есть?

Анна засмеялась:

– Никого, уверяю тебя. Я жду своего принца на боевом скакуне.

Мария немного помолчала.

– Вообще-то, у отца есть кое-кто на примете.

Анна резко обернулась и впилась взглядом в лицо сестры. Ей было давно знакомо это мерзкое, ликующее выражение. Мария знала что-то такое, о чем Анна не имела понятия, и упивалась своим превосходством.

– Графство Ормонд, которое принадлежало прадеду, отошло к нашему отдаленному родственнику Пирсу Батлеру, – сказала она Анне, – но бабушка, как наследница прадеда, оспорила это – вернее говоря, это сделали ее адвокаты, – и так как отец приехал из Франции на мою свадьбу, то, разумеется, решительно поддержал ее требование.

– Тогда она наверняка преуспеет. Отец теперь стал важной персоной – личным советником Генриха и ревизором королевского двора. – Анне не терпелось, чтобы Мария добралась до сути. – Но какое отношение это имеет ко мне?

Сестра хитро улыбнулась:

– Отец хочет разрешить спор, выдав тебя замуж за сына Пирса Батлера Джеймса. В таком случае ты станешь графиней Ормонд и отцовский род унаследует титул. Но условием ставится, что графство получит Джеймс, а не Пирс. И ты будешь жить в Ирландии, – радостно добавила Мария.

Нет! Никогда! Она откажется. Пусть попробуют заставить ее силой, тогда увидят, что им придется усмирять дикую кошку! Отец должен был спросить ее как наиболее заинтересованного человека.

– Ты встречалась с этим Джеймсом Батлером? – кипя от ярости, спросила Анна.

– Видела при дворе. Он один из молодых дворян, которые служат у кардинала Уолси, довольно привлекательный внешне. Может быть, он даже здесь, в свите его высокопреосвященства. Отец говорит, кардинал высокого мнения об этом молодом человеке, и я слышала, как король хвалил его. Теперь я часто вижу короля, потому что я жена одного из его джентльменов…

– Покажи мне этого господина. Но сейчас я должна увидеться с отцом, – перебила Анна и умчалась прочь.

Почти бегом она понеслась по забитым людьми, увешанным гобеленами павильонам, по расстеленным на земле турецким коврам и наконец увидела отца и деда Норфолка. Они разговаривали с дородным крупнолицым мужчиной в красном шелковом одеянии и круглой шапочке и с большим нагрудным крестом, инкрустированным бриллиантами и рубинами. Великий кардинал Уолси собственной персоной!

Отец сразу заметил Анну:

– Подойди, Анна. Милорд кардинал, позвольте представить вам мою дочь, будущее которой мы с вами только что обсуждали.

Едва сдерживая ярость, Анна сделала реверанс.

– Прелестна, прелестна, – пробормотал кардинал, но было ясно, что сосредоточен он на разговоре. Она была слишком незначительной персоной, чтобы он ее по-настоящему заметил.

– Мы говорили о тебе, и вот ты здесь. Подойди и поцелуй своего старого деда, дитя. – (Норфолк всегда любил внучку.)

– Я догадываюсь, что вы обсуждали мой брак с Джеймсом Батлером, – сказала ему Анна. – Мне сообщила об этом Мария. – Она сердито глянула на отца.

– У вас есть причины для радости, госпожа Анна, – сообщил Уолси, – если король согласится, это будет хороший брак и для вас, и для вашей семьи.

– А король согласится, милорд? – спросила Анна.

– Я дам ему совет. Он ведь, скажем прямо, расположен к таким вещам.

Отец и дед засияли улыбками. Анна понимала, что ее обошли. Больше сказать было нечего. У нее упало сердце. Если король велит, она должна будет выйти за Джеймса Батлера.

– Вон он, – сказал Уилл Кэри. Ему уже помогли освободиться от турнирных доспехов, но одержанная победа еще горячила кровь. Анне начинал все больше нравиться этот ее зять. Он был душевным и остроумным человеком, к тому же имел доброе сердце и, несмотря на все свои амбиции, явно восхищался Марией. – Вон он, там, этот Джеймс Батлер.

Анна поглядела на другую сторону турнирной площадки, где на трибуне сидел кардинал Уолси в окружении своей свиты. Слева от него стоял коренастый молодой человек примерно одного с ней возраста; темноволосый, с челкой и довольно привлекательный внешне, – по крайней мере, так казалось издали.

– Могло быть гораздо хуже, – заметила Мария.

– Да, но я не люблю его и не хочу ехать в Ирландию, – возразила Анна.

Ей было досадно, что Марии замужество обеспечило место при дворе, а ей самой, похоже, предстоит ссылка в страну трясин и дикарей – так говорили все, – к тому же с человеком, которого она совершенно не знает. И вообще, она хотела остаться при французском дворе.

– Мне нужно вернуться к королеве Клод, – сказала Анна и быстро ушла, не желая, чтобы Мария и Уилл заметили, как она расстроена.

На следующий день состоялся еще один турнир, который почтили своим присутствием три королевы. Каждая расположилась на отдельном, увешанном гобеленами помосте, под дорогим, расшитым жемчугом балдахином. Анна в тяжелом платье из кремового атласа сидела за спиной королевы вместе с другими filles d’honneur. Они оживленно щебетали, тогда как Анна обдумывала невеселую перспективу покинуть Францию ради нежеланного брака.

На ристалище выехали два короля во главе длинных колонн рыцарей. Джеймса Батлера среди участников турнира не было, зато был Уилл Кэри – он ехал на коне рядом с невероятно привлекательным мужчиной, имевшим коротко подстриженные золотисто-коричневые волосы, чувственные черты лица и большие голубые глаза. Анна смотрела на него как зачарованная. Она даже имени его не знала, но не могла отвести от молодого человека взгляда. Никогда еще внешность мужчины не оказывала на нее такого сильного воздействия.

Уилл и прекрасный рыцарь показали себя с наилучшей стороны, и Анна заметила, что последний на хорошем счету у короля, так как Генрих, который сам часто выходил победителем на турнирах, похлопал рыцаря по спине, когда они выезжали с площадки после поединка.

В тот вечер состоялся пир в честь победителей, и у Анны появилась возможность спросить у сестры, кто был тот благородный рыцарь. Она решила заставить его обратить на себя внимание.

– Тот, что выезжал вместе с Уиллом? Сэр Генри Норрис. Один из джентльменов короля, Генрих его очень любит. Только что женился на Мэри Файнс, – помнишь, она была с нами в замке Клюни?

Счастливица, счастливица Мэри Файнс!

– Я помню, – удалось выдавить из себя Анне. – Я… Он показался мне знакомым, но я ошиблась.

На следующий день пиров не было, поэтому Клод ужинала с Франциском в Ардрском замке. Анна, вся в переживаниях из-за сэра Генри Норриса и Мэри Файнс, на еду смотреть не могла и была не в настроении составлять компанию фрейлинам в их вечных играх, а потому удалилась в личную часовню королевы. Там, стоя на коленях, она роптала на Господа за то, что Он поманил ее прекрасным будущим, которым она никогда не сможет насладиться; за то, что предначертал ей нежеланный брак и лишение всех привычных радостей. Неужели для этого Господь даровал ей жизнь? Если так, зачем Он создал ее достойной более славной судьбы, чем та, что ей уготована? Для чего позволил увидеть отблеск настоящей любви, а потом лишил всякой возможности испытать ее?

Пока коленопреклоненная Анна заливалась слезами, на ее плечо неожиданно опустилась чья-то рука. Девушка испуганно подняла взгляд и уставилась в озабоченное лицо и темно-лиловые глаза мадам Маргариты, герцогини Алансонской, сестры короля Франциска и его точной копии.

– Что случилось, мадемуазель Анна? – спросила Маргарита.

Эта женщина славилась своей ученостью, душевной теплотой и добросердечием.

Анна с трудом поднялась на ноги и сделала реверанс:

– Мадам, я плачу, потому что мой отец изо всех сил старается выдать меня замуж за человека, которого я не смогу полюбить и который увезет меня в Ирландию, чтобы я жила там с одними змеями.

Маргарита посмотрела на нее с сочувствием:

– Увы, такова участь женщин – их брачной судьбой распоряжаются мужчины. Меня тоже выдали за человека, которого я не могла полюбить, над которым люди смеются за невежество. Называют его болваном, шутом и еще того хуже. Все это было сделано ради выгоды короля Людовика. И все же милорд добр. В конце концов наш брак сложился не так уж плохо.

– Но, мадам, разве вам не хочется большего? – выпалила Анна, прежде чем вспомнила, что разговаривает с сестрой короля.

Лицо Маргариты помрачнело.

– Нет, не хочется, – резко ответила она, и Анна с изумлением увидела на глазах у герцогини слезы.

Сразу вспомнились разговоры о неестественной близости герцогини с ее братом-королем, в которые Анна никогда не верила. Теперь же она вдруг задумалась.

– Будьте верны себе, мадемуазель, – сказала Маргарита. – Вы можете отказаться от этого брака.

– Я намерена это сделать, – заверила ее Анна. – Но, боюсь, отец проигнорирует меня, и только.

– Стойте на своем, ma chère . Никогда не позволяйте мужчинам, даже своему отцу, использовать вас ради собственной выгоды. Такой совет недавно дала одна французская принцесса своей дочери. Она даже написала об этом книгу. Понимаете, женщины могут быть сильными, если проявят волю. Помните королеву Изабеллу Кастильскую? Она правила страной наравне со своим мужем и водила в бой армию. Вместе они изгнали мавров из Испании. Пример Изабеллы доказывает, что женщины способны не уступать мужчинам, когда сосредоточат на этом все свои усилия. Просто нас не учат думать о себе в таком плане и не позволяют нам подвергать сомнению свое подчиненное положение.

Прямота Маргариты вывела Анну из состояния уныния, она перестала оплакивать свою горькую участь. Перед ней стояла женщина с таким же складом ума, как у нее самой.

– Меня заинтриговали слова вашего высочества. Они напоминают труды Кристины Пизанской, которые я читала, когда жила при дворе в Бургундии. Мы много говорили с регентшей Маргаритой о статусе женщин в мире. Мы, как женский пол, должны быть сильнее, нам нужно более полно использовать свои способности.

– Действительно! – Лицо Маргариты засветилось от удивления. – Мадемуазель, я под впечатлением. Регентша известна своими просвещенными взглядами. Как приятно найти человека, который их разделяет. Ma chère , вы должны вдохновиться храбростью Кристины Пизанской и настойчиво противиться нежеланному замужеству. В основе брака лежит взаимное удовольствие, а если вас принуждают… – К величайшему изумлению Анны, герцогиня разрыдалась, упала на колени и закрыла лицо ладонями.

– Мадам! Что случилось? – закричала Анна. – Я посмела жаловаться на свою участь, когда вы так несчастны. – Она встала на колени рядом с Маргаритой и молча ждала, пока плечи плачущей женщины не перестали вздрагивать, а ее дыхание не замедлилось.

– Простите меня, – всхлипывала герцогиня. – Я не должна обременять вас своими проблемами, вам и своих хватает. Но я сойду с ума, если не поговорю с кем-нибудь. Могу я вам доверять?

– Конечно, мадам, клянусь своей жизнью!

Маргарита помолчала. Было ясно, что ей трудно подобрать слова.

– Друг моего брата-короля, человек, которым я восхищалась и которому доверяла… Нет, я не могу этого произнести.

Слезы вновь потоком полились из ее глаз, и какое-то время герцогиня не могла говорить.

– Мадам? – прошептала Анна.

Маргарита повернула к ней заплаканное лицо и выкрикнула:

– Он надругался надо мной!

Анна втянула в себя воздух и задрожала. Слово «надругался» слишком глубоко задело ее. Вот очередное доказательство, если они еще необходимы, того, что мужчины способны превращаться в скотов. Каким нужно быть негодяем, чтобы воспользоваться слабостью родной сестры своего суверена, женщины, известной добродетелью!

– Кто этот человек? – спросила Анна, задыхаясь от ярости.

– Я не могу вам сказать и никому другому тоже. Иначе я рискую быть обвиненной в клевете.

– И вы не пожаловались королю?

– Сомневаюсь, что он стал бы меня слушать всерьез. Он искренне любит меня, но в такое никогда не поверит. Понимаете, когда мы были юны, этот человек уже покушался на мою честь. Я пожаловалась брату, но этот негодяй все истово отрицал. Брат ему поверил. – Маргарита почти выплевывала из себя эти слова. – Он мужчина, разумеется, а все мужчины смотрят на женщин как на наследниц праматери Евы, которая ввела Адама в искушение. Ясно, что это я сама должна была завлекать того мужчину, хотя бы непредумышленно! – Тон Маргариты стал едким. – И Франциск подумает так же, если я пожалуюсь ему во второй раз.

В Анне снова жарко разгорелся гнев. Как может хоть одна женщина найти справедливость в случае, когда против нее совершается самое подлое из преступлений, если сам король Франции не только совершает их безнаказанно, но и отказывается верить, что его собственная сестра пала жертвой такого же постыдного посягательства? Как смеет он так пренебрежительно относиться к женщинам?!

– Мадам, я полагаю, в Англии изнасилование сестры короля расценивается как преступление, за которое карают смертью.

Маргарита встала:

– Возможно, но мне от этого мало проку. Во Франции высшая ценность – это честь мужчин, даже таких, у которых ее вовсе нет! Мадемуазель, не говорите об этом никому. Вы ничего не слышали. Простите, что переложила на ваши плечи свою ношу. И скажите отцу, что вам не нравится планируемый им брак. Будьте тверды!

На следующий день к Анне подошел паж в ливрее герцогини Маргариты. Она находилась среди фрейлин королевы, которые наблюдали за тем, как рыцари упражняются на площадке, готовясь к очередному турниру.

– Мадемуазель, мадам герцогиня просит, чтобы вы посетили ее, – сказал паж и повел Анну в Ардрский замок, где располагались апартаменты Маргариты.

Герцогиня с убранными под сеточку, игриво прикрытыми чепцом волосами, одетая в платье из коричневого бархата с глубоким вырезом лифа и широкими разрезными рукавами, ждала Анну в залитой солнцем и полной дам комнате. При появлении гостьи хозяйка гостиной отложила книгу.

– Мадемуазель Анна! – воскликнула она, приветственно протягивая вперед руки.

Держалась герцогиня превосходно. От вчерашних страданий не осталось и следа. Очевидно, об этом происшествии следовало забыть, и точка.

–  Ma chère!  – Маргарита улыбнулась, поднимая Анну из реверанса. – У меня есть для вас предложение. Королева согласилась, и если вы хотите, то можете покинуть ее двор и служить мне, так как, я думаю, мы с вами очень близко сошлись.

Мгновение, будучи не в силах поверить своей удаче, Анна не могла отвечать. Ей предлагали избавление от удушающей рутины и строгостей двора королевы Клод. Это даст бесконечные возможности для интеллектуального развития, к тому же она получит твердого защитника, вздумай отец принуждать ее к браку с Джеймсом Батлером, и останется при дворе, где Маргарита занимала прочное место. Болван-муж, очевидно, так и не преуспел в попытках заявить свои права и увезти супругу в родовые владения.

Анна сделал вдох, чтобы взять под контроль разбушевавшиеся от восторга чувства.

– Мадам, для меня будет большой честью служить вам, – сказала она и снова сделала реверанс.

– Значит, решено. Пусть служанка соберет ваши вещи.

Это было все равно что вернуться ко двору регентши. Анна упивалась интеллектуальной атмосферой двора Маргариты, который разместился в шелковых павильонах, украшенных лилиями и красными лентами Алансонов на ярко-синем фоне. Герцогиня любила вести долгие умные разговоры, и Анне это нравилось. Удивляло и радовало, что ее снова поощряли писать стихи и обсуждать религиозные вопросы. К тому же здесь открыто дискутировалась тема о роли женщин в обществе, и это было лучше всего.

– Вопрос состоит в том, – сказала однажды вечером Маргарита, когда вместе с дамами засиделась допоздна после очередного обильного банкета, – являемся ли мы, женщины, по сути своей добродетельными, или же мы, как считают моралисты, гиперсексуальные последовательницы Сатаны, главная функция которых – склонять мужчин к греху?

– Мы от природы добродетельны, – подала голос одна из юных дам, – но мужчины не могут смотреть на нас в таком свете.

– Они нас боятся, вот отчего это. – Анна улыбнулась и отложила в сторону вышивание, чтобы получше сконцентрироваться на беседе.

– Очень проницательное замечание! Вот почему они хотят контролировать нас, – продолжила Маргарита. – Но мы можем поставить их в тупик своей предусмотрительностью. Именно это сделало великой королеву Изабеллу, и та же черта позволяет регентше Маргарите столь мудро управлять страной. Благоразумие и предусмотрительность – вот источники всех добродетелей. Аристотель высказал эту мысль много столетий назад. Сейчас мы наслаждаемся результатами правления добродетельной женщины. Мы покоряем мужчин интеллектом, в мягкости наша сила.

Анна трепетала от восторга, слыша такие слова герцогини.

– Это новое учение, – продолжала Маргарита, – полученное от древних ученых Греции и Рима, открыло нам глаза на то, какой властью обладали женщины в античные времена. Посмотрите на Клеопатру. Она была седьмой королевой, известной под таким именем. Это учит нас: мы рождены не только для подчинения мужчинам. Наша плоть, возможно, и слаба, хотя те, кто производил на свет детей, могут не согласиться с этим, но наши сердца и наши умы сильны. Я утверждаю, что мы способны быть под стать любому мужчине.

– Браво! – воскликнула Анна, и несколько юных дам зааплодировали.

– Обсуждался вопрос, – снова заговорила Маргарита, – подавляют ли мужчины женщин по естественному праву или потому, что хотят удержать власть и статус.

– Мой отец утверждает, что женщины подчинены мужчинам, потому что Бог первым создал мужчину, мужчина сильнее, а потому более важен, – вступила в разговор одна фрейлина.

Маргарита улыбнулась:

– Ах, но, может быть, это Ева была обманута, а не Адам. И если вы рассудите здраво, то женщины с самого начала были значительнее мужчин. Адам означает «земля», а имя Ева – «жизнь». Мужчина был создан из праха, а женщина из гораздо более чистого материала. Божье Творение стало более совершенным, когда он лепил спутницу Адаму. Поэтому мы должны чествовать величие женщин.

– Вы думаете, эти идеи могут получить широкое распространение? – спросила Анна.

– Они обсуждаются по всему христианскому миру, особенно в Италии, – ответила Маргарита. – А происходящее в Италии часто влияет на весь остальной мир. Изменения наступят, не сомневайтесь, и именно мы, женщины, обладающие властью и положением в обществе, введем их в силу. Так что нам следует продолжать борьбу.

Вооруженная новым сознанием своей значительности, Анна воспротивилась отцовской воле.

– Я не хочу выходить замуж за Джеймса Батлера, – заявила она. – Я чувствую, что можно найти для меня лучшую партию. И вам, сэр, этот брак принесет мало пользы. Да, я стану графиней, но какой от этого прок, если я буду запрятана в глухие леса Ирландии? Разве вы для этого давали мне образование?

Отец нахмурился:

– Я сохраню в семье графство Ормонд.

– В семье Батлер. Но к Болейнам, которым оно принадлежит по праву, графство не вернется.

Отец снова сдвинул брови, разглядывая Анну, будто его дочь внезапно превратилась в какого-то опасного зверя и его нужно засадить в клетку.

– Отличная мысль, – сказал он после продолжительного молчания. – Ты хочешь выставить меня дураком в глазах короля и кардинала? Твой дед и я спрашивали короля, не возражает ли он против этого брака, и что же, теперь мы должны сказать, что изменили свое мнение?

– Неужели это так ужасно? – спросила его Анна. – Полагаю, король Генрих меняет свои мнения всякий раз, когда того требует политика, и кардинал тоже. Вы можете сказать, что еще раз обдумали дело и решили, что это не лучший вариант. Скажите, что хотите вернуть графство себе. Это будет гораздо более разумно, сэр. – Анна подумала, что сказанное прозвучит не так оскорбительно, если она добавит «сэр».

К ее удивлению, отец теперь смотрел на нее как будто с уважением. Она поняла, что, вероятно, задела чувствительную струну. Сэр Томас хотел оставить графство Ормонд за собой.

– Я подумаю об этом, – наконец произнес он. – Слава Богу, завтра эта встреча королей закончится! Она обошлась Генриху в гигантскую сумму – хватило бы уплатить выкуп за короля, – а доказала только одно: эти два монарха всей душой ненавидят друг друга. Если получится обсудить дело с твоим дедом, я это сделаю. Улучить момент для встречи с кардиналом будет непросто. А теперь запомни мои слова, Анна: если я решу, что брак состоится, и король его одобрит, то так и будет. Но я принял твои слова во внимание и буду искать наилучший выход.

Анна оставила отца с легким сердцем. Разумеется, решение прекратить переговоры о браке должно остаться за ним; и намека не должно быть на то, что это она на него повлияла. Но она была уверена, что отец сделает нужные ей выводы.

Наконец этот великий маскарад подошел к финалу. Кардинал Уолси отслужил большую мессу на открытом воздухе перед обоими королевскими дворами, состоялся прощальный пир, отгремел великолепный фейерверк, и встреча королей закончилась.

Все гадали, останутся ли короли друзьями, ведь прощальные слова монархи произнесли достаточно тепло. После чего широко раскинувшийся лагерь был свернут – свиты Франциска и Генриха упаковали вещи и отправились восвояси.

Анна ехала в Париж с двором Маргариты. Она надеялась, что у отца будут для нее хорошие новости, прежде чем они попрощаются, однако, когда пришло время расставания, сэр Томас сообщил, что кардинал Уолси был слишком занят и повидаться с ним не удалось, поэтому вопрос о ее браке придется отложить до возвращения в Англию.

– Но вы думаете, все будет хорошо? – спросила Анна.

– Все будет зависеть от слова короля, – ответил отец.

– Но вы сделаете это для меня?

– Я еще размышляю, – сказал сэр Томас. Он никогда не признал бы поражения.