Онлайн чтение книги Быстрая смерть. Тайна Камня друидов
Глава IV. Перерыв

Семейство Бинг, а также Дороти и Берти собрались в гостиной, высокое французское окно которой выходило в сад. Темой беседы не могла не стать позавчерашняя трагедия.

– Так вы подняли тело? – обратилась Элеонор к брату.

Ее спокойствие – она так и не пролила ни единой слезинки – было одним из удивительнейших обстоятельств происшествия. Четыре пары глаз, в том числе глаза ее отца, сидевшего в дальнем углу и делавшего вид, будто читает газету, уставились на нее в изумлении: вопрос прозвучал неожиданно.

Гард, расположившийся на подлокотнике кресла Дороти, немного поерзал и сдержанно ответил:

– Нет, сестрица. Я только вытащил затычку и выпустил воду. Затем я спустился вниз, где меня стошнило. – Он погладил кота, именно в этот момент решившего запрыгнуть к Дороти на колени. – Вывернуло наизнанку, – уточнил Гард.

– Не надо таких подробностей, – покровительственно посоветовала Дороти. – Успокойся.

– Знаешь, – обратился к ней молодой человек, беря ее двумя пальцами за подбородок и прижимая затылком к креслу, – если ты не перестанешь нервничать всякий раз, когда кот покусится на кресло, то придется отвезти тебя к ветеринару и попросить избавить тебя от страданий. Я опасно балансирую на подлокотнике и не желаю оказаться на полу. Мои нервы не выдержат. В общем, осторожнее, я тебя предупредил!

– А все это ужасное происшествие! – подхватила Элеонор. – Оно всем подействовало на нервы. Как неудачно! Нет ничего хуже, чем когда в вашем доме гостит человек, подверженный сердечным приступам.

– Бедняжка! – подал голос Берти и замолчал, поскольку все помнили требование Алистера Бинга не доводить до сведения Элеонор душераздирающего факта, что жених принадлежал к ее, женскому, полу.

«Бедняжке и так досталось, – говорил Алистер сыну, – ни к чему добавлять к разбитому сердцу еще и уязвленную гордость».

Все, однако, замечали, что пока что сердце Элеонор пребывает в поразительно бестрепетном состоянии. Казалось, на нее трагедия подействовала меньше, чем на остальных.

«Впрочем, трудно разобраться, что она на самом деле думает или чувствует по тому или иному поводу, – делился Гард с Дороти. – Моя сестра всегда бесстрастна».

Сам он как будто полностью отошел от потрясения и выглядел, как обычно, жизнерадостным здоровяком.

Элеонор сообщила, что ей необходимо удалиться, чтобы отдать распоряжения слугам, иначе обед может задержаться. После ее ухода присутствующие облегченно вздохнули и разговор стал оживленнее.

С утренней прогулки вернулся Карстерс. Ему потребовалось размяться, чтобы убедить себя, что его страхи, сомнениия и подозрения беспочвенны. Тем не менее возвратился он еще более убежденным, что многие факты требуют объяснения, иначе смерть Маунтджой нельзя считать случайностью.

«Во-первых, – размышлял он, – надо выяснить, кем был (была) мужчина (женщина) и сообщить родственникам, если они имеются. Во-вторых, разобраться, знает ли Бинг что-нибудь о частной жизни Маунтджой. Этим я и займусь. Посмотрим, куда это меня приведет». С этими мыслями он вошел в гостиную.

– О, мистер Карстерс! – приветствовал его Гард. – Подсохла ли утренняя роса ваших версий?

– Я не хочу обсуждать мои гипотезы, хоть тяжкие, хоть легковесные, – ответил он. – Лучше поиграем в теннис.

– Как, после… Я бы не смогла! – воскликнула Дороти. – Какое черствое предложение!

– Не смею навязываться, – сухо промолвил Карстерс.

– Отвратительно! – Дороти сморщила носик. – Разве можно так меня расстраивать?

– Дело не в этом, – вмешался Берти, краснея, но бросаясь защищать ее от ухмыляющегося пожилого человечка. – Дело не в том, что нам так уж дорога Маунтджой, просто…

– Просто старинные британские предрассудки не позволяют вам поступать так, как хотелось бы, – усмехнулся Карстерс. – Кто-то умер – не важно, кто, как и почему, но играть после этого было бы неприлично.

Берти промолчал. Карстерс повернулся к Гарду.

– Где Элеонор? – неожиданно спросил он.

– Подгоняет слуг, – пренебрежительно ответил Гард. – А что?

– Хотел узнать, как она.

– В полном здравии, в полном здравии! – Гард махнул рукой и чуть не упал с подлокотника кресла.

– А вы, мисс Кларк? – обратился Карстерс к Дороти.

Солнце светило прямо в миловидное, но бледное этим утром лицо Дороти. Та поежилась.

– Я напугана, – призналась она.

Алистер Бинг шумно сложил газету и бросил ее на журнальный столик, после чего резко поднялся и прошествовал в сад.

– Слава богу, – пробормотал Гард.

– Мистер Карстерс, – жалобно заговорила Дороти, наклоняясь вперед, – это же не было… То есть я хочу сказать… это же был несчастный случай?

– Вы о чем?

Дороти откинулась в кресле и укоризненно уставилась на него.

– Вы отлично знаете, о чем я, – сказала она, немного выпячивая губки. – Это… происшествие в ванной… было несчастным случаем? О, скажите, что это так!

– Моя дорогая юная леди, – немного смущенно произнес Карстерс, уловив в ее мольбе страх. Но прежде чем он смог продолжить, вернулась Элеонор, и снова воцарилась напряженная тишина. Пришлось Карстерсу пробормотать что-то о заждавшемся его микроскопе и удалиться.

– Где миссис Брэдли? – спросил Берти, желая нарушить вызванное приходом Элеонор молчание.

«Чертовски неудобно постоянно помнить, что Элеонор не знала, что ее молодой человек – женщина», – пожаловался потом Гард в разговоре с Берти.

– Еще не спускалась, предпочитает завтракать в постели, – ответила Элеонор на вопрос Берти с легким неудовольствием в голосе. Завтрак в постели вызывал у нее неодобрение.

– Что ж, – мирно отозвался Гард, – годы берут свое. Да и нам без нее проще. Хотя миссис Брэдли – славная старушенция, – мечтательно добавил он.

– Рада, что ты такого мнения о ней, – заметила Элеонор.

Это было одно из тех подводящих черту высказываний, которых у дочери хозяина дома был целый запас.