Онлайн чтение книги Фрегаты идут на абордаж
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Наступил 1667 год. Англичане и голландцы все еще дрались между собой за господство на море, избегая, однако, крупных сражений. Зато де Рюйтеру удалось прорваться в устье Темзы, потопить несколько английских военных кораблей и разрушить ряд береговых укреплений. В конце концов совместно с флотом адмирала ван Нееса он заблокировал устья всех рек на английском побережье, и англичане в скором времени стали намекать на то, что они не прочь заключить мир.

Между тем на верфи возле шлюза вырастали скелеты будущих фрегатов: из гигантских, чуть ли не в сто тридцать футов длиной киль-балок, словно ребра библейского Левиафана торчали шпангоуты. Запах кипящей смолы наполнял воздух, смешиваясь с запахами сельди и ворвани. Казалось, капитан Берент Карфангер должен был бы дневать и ночевать здесь, наблюдая за воплощением своей мечты в действительность. Однако он находился далеко от этих мест: три его корабля уже прошли между Шетландскими и Оркнейскими островами и вдоль западного побережья Ирландии направились на юг, к берегам Испании и Португалии. Карфангер готов был поклясться, что такой попутный норд-вест, как в этот раз, еще никогда не раздувал паруса его кораблей; стоя на шканцах, он жадно ловил ртом соленое дыхание моря, словно стремясь очистить легкие от пыли кабинетов и канцелярий.

Время от времени он поднимался на квартердек «Дельфина» и смотрел на остальные корабли своей крошечной эскадры. В кабельтове за кормой «Дельфина» шла «Морская дева», следом за ней резал форштевнем волны Атлантики

«Малыш Иоханн». И все же его взгляд гораздо чаще задерживался на «Морской деве», ибо «Малыш Иоханн» по-прежнему был в надежных руках капитана Яна Янсена и за него можно было не беспокоиться. Другое дело — «Морская дева», которую Карфангер купил на аукционе, когда все имущество покойного Спрекельсена пошло с молотка, — с ней он вышел в океан впервые. Важно было тщательно пронаблюдать за тем, как ведет себя корабль при том или ином ветре, при сильном и слабом волнении, как он слушается руля. До сих пор «Морская дева» показала себя с наилучшей стороны: судно шло хорошо, команда трудилась сноровисто и в охотку, и Юрген Тамм отлично справлялся с обязанностями капитана. После плавания в Англию на «Меревине» он пришел к выводу, что коммерсант из него получится неважный, и вместе со всей командой поступил на службу к Карфангеру.

Однажды утром, когда они шли мимо изрезанного скалистого юго-западного берега Ирландии, из «вороньего гнезда» на грот-мачте донеслось:

— О-го-го! Впереди по правому борту четыре паруса!

Через некоторое время паруса эти стали видны и с квартердека. Встречные корабли быстро приближались, подгоняемые свежим норд-вестом. Но ни флагов, ни вымпелов на их мачтах не было видно. Поскольку парусники держали курс почти прямо на восток, на Английский канал, они были обращены к гамбуржцам лагом, что позволяло разглядеть их во всех подробностях.

Первым шел легкий фрегат нидерландской постройки, второй и третий могли сойти только со стапелей английской верфи, а замыкал строй еще один

«голландец» — и тоже легкий фрегат. Оставалось только гадать, с кем они повстречались: с англичанами, голландцами или берберийцами?

— Хорошо, сейчас поглядим, захотят ли они с нами поговорить, — сказал Карфангер и обернулся к штурману: — Прикажите поворачивать на юго-восток!

Едва лишь корабли Карфангера легли на новый галс, оставив встречных впереди по левому борту, как те развернулись, явно намереваясь преградить гамбуржцам путь.

— Ладно, теперь лево на борт, курс зюйд-ост, — отдал новое приказание Карфангер.

Вновь реи со скрипом обернулись вокруг мачт и паруса наполнились ветром. Чужакам пришлось вторично поворачивать, по едва они проделали этот маневр, как Карфангер снова положил корабли на курс зюйд-вест, так что встречным опять надо было менять галс, чтобы не пропустить гамбуржцев.

Так повторилось несколько раз, причем гамбургские корабли выполняли все маневры быстрее незнакомцев, и те начали отставать.

— Штурман, за это каждому по пинте рома! — крикнул Карфангер, довольно потирая руки. — А теперь прикажите поднять на бизань-рей деревянное ведро — так мы уговорились с Таммом и Янсеном.

— Есть, капитан! — отозвался штурман, и через несколько секунд на ноке бизань-рея закачалось па флаг-лине деревянное ведерко. Штурман вновь появился на квартердеке.

Тем временем на шканцах каждый матрос получал по кружке рома. Тут уже и подавно никого не приходилось подгонять. И вновь раздался крик марсового.

Карфангер поспешно поднялся на квартердек и увидел, что один из преследователей, поставив даже лисели, уже поравнялся с «Малышом Иоханном».

Трое остальных сильно отстали и пока не представляли непосредственной угрозы. Расчет был прост: самый быстрый из четырех парусников завязывает бой с караваном «купцов», тем временем подходят и остальные три. Так предполагал Карфангер, однако штурман не разделял его мнения, считая, что чужаки могут попытаться напасть на одного «Малыша Иоханна», рассчитывая на то, что остальные его бросят.

— Пожалуй, вы правы, — поразмыслив, согласился Карфангер. — Ну что ж, придется разъяснить им, что они заблуждаются насчет гамбуржцев. Свистать всех наверх! К бою!

На палубах гамбургских кораблей закипела работа: матросы брасопили реи. Готлангеры открывали орудийные порты и выкатывали пушки. Карфангер приказал поднять на кормовом флагштоке поверх большого гамбургского флага еще один — красный с изображением руки, сжимающей меч. Так было принято на голландских военных корабляхкогда раздавался приказ «К бою! «.

Следующий сигнальный флаг означал для Юргена Тамма и Яна Янсена приказ атаковать легкий фрегат. Юрген Тамм сразу же повернул «Морскую деву», перерезав курс фрегату, в то время как Карфангер продолжал держать курс вест, чтобы зажать чужака между «Дельфином» и «Малышом Иоханном».

Но фрегат вдруг повернул к ветру, и на топах его мачт заполоскались красно-бело-синие флаги Нидерландов. Одновременно от его правого борта отвалила большая шлюпка и направилась к «Дельфину».

— Выходит, он и в самом деле всего лишь хочет поговорить с нами? — Карфангер приказал вновь брасопить реи. Флейт быстро потерял ход; через несколько минут шлюпка подошла к его правому борту. По фалрепу на палубу

«Дельфина» ловко вскарабкался человек — Карфангер уже шел ему навстречу.

Это был Михель Шредер.

— Разрази меня гром! — воскликнул он. — После второго вашего маневра я был уже почти уверен, что знаю, кто командует этим кораблем. Признаться, возможность снова поговорить с кем-нибудь из гамбуржцев я представлял себе гораздо проще.

— Для этого вы и хотели нас остановить? — спросил Карфангер, крепко пожимая Шредеру руку.

Они спустились в капитанскую каюту, и Карфангер рассказал Михелю Шредеру о судьбе «Морской девы», шедшей теперь вместе с двумя другими его кораблями в Испанию и Португалию. Услыхав о том, какие последствия для его старого друга Юргена Тамма имел его дерзкий налет, Михель Шредер схватился за голову.

— Требуй, чего хочешь! — воскликнул он, обращаясь к Тамму, тоже появившемуся в каюте Карфангера. — Смотри — вон два английских корабля, которые мы захватили, один из них принадлежит мне. Генеральным штатам с меня причитается лишь доля приза. Говори, что тебе отдать — корабль?

Груз? Или, может быть, ты предпочитаешь звонкую монету?

Несколько ошарашенный неожиданным появлением Михеля Шредера, а еще более — его предложением, Юрген Тамм не нашелся, что сказать.

— Вот это, — Михель Шредер показал рукой на северо-запад, откуда подходили остальные корабли, — приз Жана де Рюйтера. Эти корабли мы отбили у одного английского каравана возле Ньюфаундленда. Целых два дня мы шли за ними по пятам, пока не дождались тумана. Тогда мы подкрались к англичанам, ориентируясь по звукам судовых колоколов, — англичане беспрерывно в них звонили, чтобы не потерять друг друга в тумане, — и неожиданно напали на двух «купцов». Их команды были настолько огорошены, что и пикнуть не успели, как наши ребята развернули их корабли и дали деру на юг.

Тем временем оба наших легких фрегата заняли их место в караване и принялись исправно подавать сигналы своими колоколами, а когда захваченные корабли были уже далеко, потихоньку покинули английский караван и отправились нам вдогонку. Через день все мы вновь встретились.

— Ловко сделано, черт возьми! — восхитился штурман. — Почти как тогда на Эльбе, возле гамбургского шлюза.

— Об этом мы еще поговорим, — заметил Карфангер.

Когда они осушили по бокалу вина за встречу, Карфангер принялся выговаривать Михелю Шредеру за его необдуманное нападение на корабль Спрекельсена:

— Вы оказали этим медвежью услугу не только вашему брату, секретарю адмиралтейства, но и самому себе. Если вы намереваетесь когда-нибудь вернуться в Гамбург, то после нападения на гамбургский корабль вам это весьма непросто будет осуществить.

— Но разве в Гамбурге известно, что это был именно я? — спросил Шредер. — Выходит, Михель Зиверс не сдержал слова?

И Михель Шредер рассказал о том, как выполнил желание молодого Зиверса и взял его с собой в Гамбург, однако высадил его на берег в Альтоне еще до нападения на англичан и «Морскую деву». Зиверс обещал молчать.

— И еще скажу вам, — обратился он в заключение к Карфангеру, — что Зиверс по-прежнему ненавидит вас лютой ненавистью, остерегайтесь его.

— Я не чувствую за собой никакой вины по отношению к Михелю Зиверсу, — ответил Карфангер, — а уж постоять за себя сумею всегда. Впрочем, и вам незачем долго горевать о последствиях вашего налета: вряд ли кто-нибудь в Гамбурге сожалеет, что старый скряга Спрекельсен наложил на себя руки, а обвинить в этом Михеля Шредера и подавно никому в голову не придет.

— Но это значит, что я в любой момент могу вернуться в Гамбург? — спросил Шредер с надеждой в голосе.

Карфангер не успел ответить. В дверях появился юнга и спросил, можно ли коку уже накрывать на стол.

— Конечно, парень! Скажи ему, пусть накрывает поскорее, а мы поглядим, чем он нас собрался угощать.

Михель Шредер спросил, кого думают назначить капитанами новых конвойных» фрегатов.

— Возможно Мартина Хольсте и Маттиаса Дреера, — ответил Карфангер. — Оба они — опытные мореходы, которым не составит труда справиться с такими фрегатами. Единственное, чему необходимо воспрепятствовать, — они не должны стать капитанами милостью Утенхольта.

За обедом разговор зашел о всевозможных приключениях, которых немало выпало на долю присутствующих особенно в последнее время. Наибольший интерес вызвали рассказы Жана де Рюйтера и Михеля Шредера о перипетиях Четырехдневной битвы.

Дошла очередь и до Яна Янсена. Он уже было собрался рассказать историю о ките, проглотившем упавший за борт бочонок рома, как вдруг дверь каюты рывком распахнулась, на пороге появился боцман Клаус Петерсен и прокричал:

— С юго-востока идут три больших военных корабля! Похоже, это англичане!

Известие это произвело па присутствующих впечатление разорвавшейся бомбы. Все ринулись из каюты наверх. Да, это были англичане — три трехпалубных семидесятидвухпушечных линейных корабля под флагами с крестом Святого Георгия. Посовещавшись, голландские капитаны решили идти с попутным ветром в южном направлении, Карфангер же вызвался прикрыть их своими кораблями, преградив англичанам путь. Он рассчитывал на то, что тяжелые линейные корабли, во-первых, не станут атаковать нейтральных гамбуржцев и, во-вторых, что им придется маневрировать, а за это время голландцы успеют уйти достаточно далеко.

Но все вышло по-иному. Не успели голландские капитаны подняться на палубы своих кораблей, уже приведенных в боевую готовность и спешивших им навстречу, как англичане вдруг зарифили паруса и, не открывая орудийных портов, привели корабли к ветру, дав понять, что у них нет враждебных намерении по отношению к голландцам, чьи красно-бело-синие флаги они не могли не заметить. Карфангер тоже распорядился положить свои корабли в дрейф, а сам отправился на шлюпке к флагману англичан.

На борту английского корабля его встретили со сдержанно-холодной вежливостью и проводили в каюту командующего эскадрой. В контр-адмирале, поднявшемся ему навстречу, Карфангер узнал бывшего капитана Спрэгга, с которым они когда-то встретились на рейде алжирской гавани. Спрэгг, определенно, тоже вспомнил гамбургского капитана.

— Рад видеть вас, капитан. Что привело вас на мой корабль?

— Не будет ли господин адмирал столь любезен ответить мне на один вопрос: верно ли, что между Англией и Нидерландами заключено перемирие?

— Совершенно верно, сэр, — отвечал Спрэгг, — 31 июля 1667 года в Бреде заключен мир между двумя державами, и я имел честь доставить известие об этом в Нью-Йорк.

— Нью-Йорк? Прошу прощения, сэр, но это название мне ни о чем не говорит.

Едва заметная усмешка тронула губы адмирала Спрэгга.

— Извините, я забыл упомянуть, что генеральные штаты уступили нам ваш бывший Новый Амстердам.

Голландский торговый капитал, который оказался только в выигрыше от англо-голландской войны, в обмен на Новый Амстердам получил по договору выгодно расположенное торговое поселение Суринам в Южной Америке, а впридачу еще и Пало Ран — последнюю из английских баз в Индонезии. Так две самых влиятельных колониальных державы того времени поделили между собой сферы влияния.

Капитан Берент Карфангер как представитель города-государства Гамбурга мог всего лишь принять к сведению итоги договоренностей сторон, он хорошо понимал, что его мнение по данному вопросу англичанину безразлично. Поэтому он поспешил откланяться, однако не стал отказываться от предложенного адмиралом бокала вина.

— За ваше здоровье, капитан, и за ваш прекрасный город Гамбург! — воскликнул англичанин, поднимая свой бокал.

— Ваш здоровье, адмирал, и за мир на всех морях! — Карфангер чокнулся со Спрэггом, и они выпили.

Возвратившись на «Дельфин», Карфангер приказал идти к кораблям Михеля Шредера и Жана де Рюйтера, ему не терпелось сообщить друзьям добрую весть. Линейные корабли англичан ушли на запад; тем временем в каюте Карфангера продолжался прерванный обед, причем настроение сидевших за столом было намного лучше прежнего: они праздновали заключение мира.