Онлайн чтение книги Фрайди Friday
2

Моя вина! Моя тупая оплошность! Сколько раз меня учили, что ни одно место не может быть абсолютно безопасным, а уж то, куда ты обычно возвращаешься, – самое опасное. Именно там вероятнее всего тебя ждет ловушка.

К сожалению, я лишь затвердила это, как попугай, не вдаваясь в смысл. И напрасно. Это меня и подвело.

Есть и еще одно, не менее важное правило: если тебя кто и убьет, так это тот, кто ближе всех к тебе, – член твоей семьи. Я и это никогда не принимала всерьез. Жить, опасаясь удара от близких? Лучше сдохнуть!

Самая же большая моя глупость состояла в том, что я не обратила внимания на явное, четкое, вопиющее предупреждение, а не на какой-то там общий принцип: как это добрый старый «дядя» Джим умудрился так точно встретить мою капсулу? День в день и почти минута в минуту! Хрустальный шар? Босс, конечно, умнее нас всех, вместе взятых, но и он не волшебник – в этом я уверена, хотя, конечно, могу и ошибаться. В конце концов, если бы Босс обладал сверхъестественной силой, ему были бы не нужны мы все.

Я не докладывала ему о своих передвижениях, я даже не сообщила, когда я покинула Эль-5. Это соответствовало нашим правилам: он не заставлял нас докладывать о каждом шаге, понимая, что любая утечка может стать роковой. Даже я сама не знала, что сяду именно в эту капсулу, пока не села в нее. Я заказала завтрак в кофейне отеля «Стюарт», встала из-за столика, не притронувшись к еде, кинула деньги на стойку и – через три минуты была уже в капсуле экспресса. Так каким же образом?..

Очевидно, тот хвост, от которого я избавилась на станции «Стебля» в Кении, был не единственный. Или его кто-то прикрывал, или же исчезновение мистера Бельзена-Бомонта-Букмена-Бьюкенена было сразу замечено и его быстро заменили. Возможно, они следили за мной все время, и то, что случилось с «Бельзеном», предостерегло их – больше они не стали наступать мне на пятки. Или за те несколько часов, пока я спала, они сумели меня найти? Не важно, как именно все произошло. Вскоре после того, как я забралась в вагон на Аляске, кто-то отправил примерно следующую депешу: «Светлячок – Стрекозе. Девять минут назад Комарик вылез из капсулы Международного коридора. Диспетчерская в Анкоридже сообщила, что капсула отправляется и прибывает в Линкольн-Мэдоуз в одиннадцать ноль три по вашему времени». Или что-то в этом роде. Так или иначе, кто-то из недругов видел, как я сажусь в капсулу и позвонил, иначе старина Джим никак не мог бы меня встретить.

Непредусмотрительность всегда чудесна – она демонстрирует вам, как лихо вы можете разбить себе лоб… Правда, уже после того, как вы его разбили.

Но я заставила их попотеть за свои денежки. Если бы я была умницей, я перестала бы сопротивляться, как только увидела, что их слишком много. Но я не умница – это я уже доказала. Мне вообще надо было рвать когти, как только Джим сказал, что его послал Босс, а не лезть в эту телегу и там (о господи!) дремать.

По-моему, я убила только одного из них.

А может, двоих. Но почему им понадобилось делать это так грубо? Они могли прекрасно подождать, пока я войду внутрь, и там воспользоваться баллончиком с газом или усыпляющим дротиком… Или, в конце концов, простой веревкой. Я им нужна живой – это ясно. Но разве им не известно, что, когда нападают на агента с моей подготовкой, он автоматически переходит в овердрайв? Может быть, не я одна здесь дурочка?

И зачем так глупо терять время – насиловать меня? Во всей этой операции было что-то дилетантское. Профессионалы никогда не станут ни бить, ни насиловать перед допросом – в этом нет никакого смысла: любой профессионал проходит специальную тренировку и умеет справляться и с тем и с другим. Когда жертву насилуют (или его – я слышала, что мужчинам в этом случае труднее), она может или отключить разум и выждать, когда это закончится, или (специальный курс тренировки) последовать известной китайской поговорке: «Если насилие неизбежно…» и так далее.

Или же вместо первых двух методов (а возможно, и в сочетании со вторым) жертва может рассматривать изнасилование как возможность обрести преимущество над ее похитителями. Я не очень хорошая актриса, но я стараюсь, и, хотя мне ни разу не удалось полностью перевернуть ситуацию, по крайней мере однажды это спасло мне жизнь.

В этот раз способ № 3 не повлиял на конечный итог, но хотя бы вызвал несколько сильных разногласий. Четверо из них (судя по прикосновениям и запахам тел) разложили меня в одной из спален наверху. Может, это была моя собственная комната, но я не уверена, поскольку какое-то время была без сознания. Когда же я пришла в себя, вся моя одежда состояла из липкой темной ленты на глазах. Они стащили матрас на пол, уложили меня на него, и началась обычная групповуха с минимальной примесью садизма… на который я не обращала внимание, будучи слишком занята способом № 3.

Про себя я назвала их: Мелкая Шишка (по-видимому, главный у них), Рокс (так они сами его называли, имея в виду, наверное, булыжник вместо мозгов), Коротышка (во всех смыслах) и Четверка, поскольку у него не было отличительных особенностей.

Я обработала их по полной – в плане драматургии, я имею в виду: сначала сопротивление, потом уступаешь силе и постепенно ваша страсть берет верх над вами. Любой мужик клюнет на эту приманку, и все они «клюнули», но особенно я старалась с Мелкой Шишкой – в надежде, что стану его «любимицей» или чем-то в этом роде. Мелкая Шишка был не так уж плох, способы № 2 и № 3 отлично сочетались.

Труднее всего было с Роксом, так как для него пришлось сочетать способ № 3 со способом № 1, потому что у него отвратительно пахло изо рта. И вообще он был не очень чистоплотен, мне стоило больших усилий не обращать на это внимания и реагировать так, чтобы не задеть его мужское самолюбие.

Закончив дело, он заявил:

– Слушай, Мак, мы зря теряем время. Эта шлюха только наслаждается.

– Ну так слезь с нее и уступи место Коротышке. Он уже готов повторить.

– Нет, погоди. Сначала я врежу ей как следует, чтобы она серьезней к нам относилась. – И он действительно врезал мне по левой скуле. Я вскрикнула.

– Прекрати! – раздался окрик Мелкой Шишки.

– Это кто тут раскомандовался? Ты слишком много на себя берешь, Мак.

– Это я велел, – донесся совсем незнакомый голос, явно усиленный динамиком, а значит, идущий из переговорника в потолке. – Рокки, Мак – старший, и ты это знаешь. Мак, отправь Рокки ко мне, я хочу сказать ему пару слов.

– Майор, я просто хотел как лучше!

– Ты все слышал, Рокс? – сказал негромко Мелкая Шишка. – Застегни штаны и проваливай отсюда.

Внезапно он перестал давить на меня своим весом и дышать мне в лицо своей вонью. Уже приятно. С потолка вновь раздался голос:

– Мак, это правда, что маленькая церемония, которую мы устроили для мисс Фрайди, просто доставила ей удовольствие?

– Возможно, Майор, – медленно проговорил Мелкая Шишка». – Судя по тому, как она себя ведет, да.

– Ну а сама что скажешь, Фрайди? Это твой любимый способ?

Я не стала отвечать на его вопрос. Вместо этого я подробно рассказала о нем и его семье, особенно о его матери и сестре. Если бы я сказала ему правду – что Мелкая Шишка мог бы быть довольно приятен при других обстоятельствах, что Коротышка и Четверка ни в каком смысле не представляют интереса, а Рокс просто подонок, которого я прикончу при первой же возможности, – это свело бы на нет всю мою работу способом № 3.

– И тебе того же, детка, – весело ответил голос из динамика. – Жаль тебя разочаровывать, но я из приюта. Так что никакой жены, а тем более матери или сестры. Мак, надень на нее наручники и прикрой одеялом, но снотворное не втыкай, я поговорю с ней чуть позже.

Любитель. Мой Босс в жизни не дал бы знать пленнику, что его вскоре ожидает допрос.

– Эй, приютский!

– Да, милая?

Я обвинила его в пороке, не требующем наличия матери или сестры, но анатомически возможном – так мне говорили – для некоторых мужчин.

– Каждую ночь, родная, – ответил голос. – Это очень успокаивает.

Итак, один-ноль в пользу Майора. Я решила, что при надлежащей подготовке из него мог бы получиться профессионал. Тем не менее сейчас он был жалким любителем и не вызывал у меня ни капли уважения. Он лишился одного, а может, и двух своих людей, напрасно заставил меня страдать от побоев, да еще от сексуального унижения – будь я обычной нетренированной женщиной, – очень, кстати, болезненного. На всем этом он потерял часа два. Если бы на его месте был мой Босс, пленница (или пленник) давным-давно бы уже раскололась и провела бы эти два часа, торопливо выкладывая все, что знает (и не знает), перед микрофоном.

А Мелкая Шишка даже взял на себя труд позаботиться обо мне – он отвел меня в туалет и спокойно ждал, пока я писаю, не пытаясь извлечь из этого для себя никакой выгоды. И это тоже было по-дилетантски, потому что для допросов любителей (но не профи) есть хорошая методика кумулятивного типа – не выпускать его или ее в туалет. Если в своей жизни женщина не сталкивалась с неудобствами и если мужчина обладает гипертрофированной половой гордостью – а это характерная черта почти всех мужиков, – эта методика не менее эффективна, чем пытки, и хорошо работает в сочетании с болью или иными унижениями.

Не думаю, что Маку было это известно. Я даже сочла бы его приличным человеком, несмотря на… нет, пожалуй, исключая его готовность к изнасилованию, – хотя, если верить исследованиям, к этому склонны большинство мужчин.

Кто-то кинул матрас на кровать. Мак велел мне лечь на спину, вытянуть руки вперед и приковал меня к койке наручниками – не полицейскими, а специальными, с бархатными прокладками. Это барахло обычно используют разные придурки для садомазо-игрищ. Интересно, кто из них здесь извращенец? Наверное, Майор.

Мак проверил наручники, убедился, что они сидят как следует, но не причиняют мне боли, а потом аккуратно накрыл меня одеялом. Я бы не удивилась, если бы он поцеловал меня и пожелал спокойной ночи. Но он этого не сделал, а просто тихо вышел.

Интересно, согласно методу № 3 мне надо было ответить на такой поцелуй? Или возмущенно отплеваться? Хороший вопрос. В основе способа № 3 лежит «я-просто-не-могу-с-собой-справиться», и тут очень важно рассчитать, когда и сколько энтузиазма нужно проявить. Если насильник заподозрит жертву в том, что она морочит ему голову, ее игра закончена.

В конце концов, засыпая, я все-таки решила – с некоторым сожалением, – что от этого предполагаемого поцелуя пришлось бы возмущенно отвернуться.

Как следует выспаться мне не дали. Я здорово вымоталась от всей этой передряги и уснула почти сразу же, но очень скоро была разбужена пощечиной. Неужели Мак? Нет, разумеется, Рокс. Ударил он меня не так сильно, как в первый раз, но все равно это было совершенно не обязательно. Наверное, он злился на меня за выволочку, которую получил от Майора, и я пообещала себе, что, когда настанет время с ним покончить, я сделаю это медленно.

– Мак приказал не бить ее, – услышала я голос Коротышки.

– А я и не бил. Просто ласково шлепнул, чтобы разбудить. Так что заткнись и займись своим делом. Отойди подальше и наведи на нее пистолет. На нее, идиот!.. А не на меня!

Они отвели меня в подвал, в одну из наших камер для допросов. Коротышка и Рокс ушли – во всяком случае, Рокс точно убрался, потому что исчез его вонючий запах, – и за меня взялась команда дознавателей. Не знаю, сколько их было, – ни один не проронил слова. Единственный обращавшийся ко мне голос принадлежал тому, кого я окрестила Майором, и голос, по-моему, раздавался из громкоговорителя.

– Доброе утро, мисс Фрайди.

«Утро? Что-то непохоже».

– Привет, приютский!

– Рад, что вы в хорошем настроении, дорогая, поскольку нам предстоит долгий и утомительный процесс. Я бы даже сказал, неприятный. Я хочу знать о тебе все, любовь моя.

– Сейчас узнаешь. С чего начать?

– Расскажи все о путешествии, из которого ты только что возвратилась. Не упускай ни одной подробности. И все – об организации, к которой ты принадлежишь. Должен тебя предупредить, что мы знаем о ней достаточно, так что, если ты солжешь, мне сразу станет известно. Поэтому никаких легенд, дорогая, – я моментально уличу тебя во лжи, и то, что последует за этим… Я, конечно, буду сожалеть об этом, но ты пожалеешь гораздо сильнее.

– Я не собираюсь лгать. Магнитофон включен? Это займет много времени.

– Магнитофон включен.

– Ладно. – И в течение трех последующих часов я исполняла соло – честно выкладывала все, что знаю.

Это было по правилам. Мой Босс прекрасно понимает, что девяносто девять агентов из ста не выдержат настоящей физической боли, примерно такой же процент расколется на достаточно длительном и изнуряющем допросе, но только сам Будда сумеет противостоять тщательно подобранному наркотику. И поскольку Босс мало полагается на чудеса и терпеть не может терять хороших агентов, его основное правило: «Если тебя поймали, пой!»

Естественно, что при таком положении вещей он должен быть уверен, что ни одно из действующих лиц не знает ничего лишнего. И курьер никогда не знает, что он везет. Я ровным счетом ничего не знаю о цели. Мне неизвестно настоящее имя Босса. Я понятия не имею, работаем мы на государство или являемся подразделением одной из транснациональных корпораций. Я знаю, где расположена наша ферма, но это известно многим, и… она очень хорошо охраняется (во всяком случае, охранялась). Что же касается других наших мест, то меня туда возили только в закрытом транспорте. Гравилет отвозил меня, например, на тренировочный полигон, который мог находиться в дальнем конце фермы. Или вообще где угодно.

– Майор, как вам удалось захватить это место? Оно неплохо охранялось.

– Здесь я задаю вопросы, моя остроглазенькая. Давай-ка прокрутим еще раз ту часть, когда тебя кто-то преследовал на выходе из капсулы «Стебля».

Прошло еще много времени, и, когда я выложила все, что знаю, и начала повторяться, Майор прервал меня:

– Дорогая, ты выдала нам очень убедительную историю… Да, и такую правдивую, что я, пожалуй, готов поверить каждому третьему слову. Давайте перейдем к процедуре «Б».

Кто-то схватил мою левую руку, и я почувствовала, как игла входит в вену. «Болтливый сок»! Дай бог, чтобы эти чертовы дилетанты хоть в этом не были так неуклюжи и бездарны, как во всем остальном, – ничего не стоит отдать концы от слишком большой дозы.

– Майор! Мне лучше сесть!

– Усадите ее на стул.

Кто-то выполнил его приказ.

…Десять, сто, тысячу лет я болтала и болтала, без устали повторяя все то же самое, а мозги у меня плавали в каком-то тумане, и туман сгущался, сгущался, но я все болтала, и болтала, и болтала… В какой-то момент я просто свалилась со стула, но они не стали сажать меня обратно, а уложили на холодный цементный пол. А я продолжала болтать…

Не знаю, сколько прошло времени, но в конце концов они сделали мне другой укол, от которого у меня разболелись зубы и глаза чуть не выскочили из орбит, но я пришла в себя.

– Мисс Фрайди!

– Да, сэр?

– Вы очнулись?

– Кажется, да.

– Ну что ж, дорогая. Я думаю, вас тщательно обработали под гипнозом, чтобы вы смогли под «соком» излагать ту же легенду, что и без наркотика. Это очень плохо, поскольку я теперь вынужден прибегнуть к другому способу. Вы можете встать?

– Думаю, да. Во всяком случае, я могу попробовать.

– Помогите ей встать и не давайте упасть.

Кто-то, один или двое, выполнил его приказ. Я нетвердо стояла на ногах, но они крепко держали меня.

– Начните процедуру «Ц», пункт пять.

Чей-то тяжелый башмак с размаху опустился на мою босую ногу – прямо по пальцам. Я заорала.

Знаете что?.. Если вас когда-нибудь начнут допрашивать под пытками, орите что есть сил. Не играйте Железного Человека – это лишь озлобит ваших мучителей, и они обойдутся с вами еще круче. Можете мне поверить, я ведь прошла через это. Орите так, чтобы у вас лопались барабанные перепонки, и раскалывайтесь как можно быстрее.

Я не стану пересказывать подробности того, что происходило в следующие нескончаемые для меня часы. Если у вас есть воображение, вам захочется блевать, как хочется мне самой, когда я вспоминаю об этом. Кстати, пару раз меня тогда действительно вырвало. И несколько раз я просто вырубалась, но они приводили меня в чувство и снова принимались за дело, а голос из динамика упрямо продолжал задавать вопросы.

Наконец настал момент, когда они уже не сумели привести меня в чувство, и, вновь открыв глаза, я обнаружила, что лежу в кровати – той же самой, я полагаю, – вновь с наручниками на руках и ногах. Тело раздирала боль.

Голос из динамика с потолка произнес:

– Мисс Фрайди!

– Какого черта тебе еще нужно?

– Мне – никакого. Но если для вас, моя дорогая, это послужит хоть каким-то утешением, то могу сказать: вы – первый человек, которого я допрашивал и из которого так и не сумел выбить правду.

– Ну и пошел ты!..

– Спокойной ночи, дорогая.

Дилетант хренов! Каждое слово из того, что я наговорила, было чистой правдой.