Онлайн чтение книги Жертва любви
Глава 11

На следующее утро, случайно взглянув в окно, миссис Чалонер увидела, как к дому подкатил элегантный экипаж. Взволнованно воскликнув: «Герцогиня!» – она поспешила к зеркалу, на ходу поправляя прическу и чепец. Приказав Софии не раскрывать рта, пока ее об этом не попросят, пригрозила, что если дочь осмелится все-таки ослушаться, то будет заперта в спальне на целую неделю. София не успела возразить, потому что в это время Бетти приоткрыла дверь и с испуганным видом доложила:

– Герцогиня Эйвон, мадам!

Когда герцогиня вошла, миссис Чалонер даже забыла присесть в реверансе, так ее поразил вид высокопоставленной дамы. Она ожидала увидеть важную матрону, по крайней мере лет на двадцать старше того прелестного создания, что стояло сейчас перед нею. Огромные фиалковые глаза, ямочки на щеках, бронзового цвета локоны под элегантной шляпой – все это так ошеломило миссис Чалонер и так не соответствовало тому облику герцогини, который она мысленно не раз рисовала себе, что хозяйка дома застыла изваянием посредине комнаты и лишь молча таращила глаза на гостью, вместо того чтобы приветствовать ее со сдержанным достоинством, как ранее намеревалась.

– Вы – миссис Чалонер? – резко спросила герцогиня.

Ее светлость говорила с заметным французским акцентом, и это тоже удивило миссис Чалонер. София, пораженная не меньше матери, бесцеремонно воскликнула:

– Господи, так вы – мама Вайдела?! Леони повернулась и медленно окинула ее с головы до ног таким взглядом, что бойкая София покраснела и смущенно потупила взор. Герцогиня отвернулась от девушки и опять вопросительно взглянула на миссис Чалонер.

Та, наконец вспомнив о хороших манерах, велела дочери придержать язык и подвинула герцогине стул.

– Садитесь, ваша светлость, прощу вас.

– Благодарю. – Леони села. – Мадам, мне сказали, что ваша дочь сбежала с моим сыном. Мне трудно понять эту историю, поэтому я приехала к вам, чтобы вы объяснили подробнее, как все случилось.

Миссис Чалонер, промокнув глаза платком, запротестовала:

– Я вне себя от горя и стыда, ваша светлость. Мэри – порядочная девушка, уверяю вас, она бы никогда не сбежала с маркизом. Мадам, ваш сын силой похитил, увез мою дочь, мое бедное невинное дитя…

– Tiens![45]Вот как! (фр.) – сказала герцогиня с вежливым безразличием. – Получается, мадам, что мой сын – взломщик! Он украл вашу дочь прямо из-под крыши родительского дома, я правильно поняла вас, мадам?

Миссис Чалонер выронила платок.

– Из-под родительской крыши? Как это возможно? Разумеется, нет!

– Но так получается, если исходить из того, что вы наговорили моей невестке, – продолжала герцогиня. – Наверное, он устроил ей западню, подкараулил на улице, схватил, связал, засунул кляп ей в рот и увез?..

Миссис Чалонер подозрительно уставилась на герцогиню, соображая, куда та клонит. Герцогиня, холодно и невозмутимо встретив ее взгляд, ждала ответа.

– Вы не поняли, мадам, —пробормотала миссис Чалонер.

– Как же я могу понять? Вы сказали, что мой сын похитил вашу дочь, увез силой. Eh bien[46]Ну, итак… (фр.)… Я вас спрашиваю, мадам, как это можно было сделать прямо в центре Лондона? Маркиз, надо признаться, весьма умен, если сумел совершить насилие над вашей дочерью именно таким способом.

Миссис Чалонер вспыхнула:

– Я попросила бы вас, мадам…

–Так насилия не было?

– О, да! Конечно было, и теперь я хочу справедливости, как я уже говорила!

– Я тоже хочу справедливости, – тихо сказала герцогиня, – но я не дурочка, мадам, и, когда вы заговорили о насилии над вашей дочерью, я не поверила. Если ваша дочь не хотела быть похищенной, она могла закричать, ее обязательно бы кто-нибудь услышал и пришел на помощь, ведь все происходило, как мы с вами теперь знаем, прямо посреди улицы и не где-нибудь, а в центре Лондона!

– Вам просто неизвестны подробности, мадам. Разрешите мне все объяснить по порядку:

дело в том, что ваш сын хотел похитить не Мэри, а мою маленькую Софию, которую вы видите здесь. Маркиз давно обивал пороги нашего дома и, боюсь, сумел вскружить девочке голову. Мне стыдно признаться, но, когда он попытался соблазнить Софию, она поддалась на его уговоры. Разумеется, мне об этом ничего не было известно. Не знаю, чем он ее прельстил, но они договорились бежать. Я воспитывала свою дочь в строгости, мадам, поэтому ей и в голову не приходило, что маркиз может потом обмануть ее, она считала, что он на ней непременно женится! София подумала, что маркиз повезет ее в Гретна-Грин. О! Я не отрицаю, это было очень глупо и легкомысленно с ее стороны, но девушки обожают романтические планы, к тому же одному Богу известно, герцогиня, какими доводами он пользовался, чтобы ее уговорить… Замолчи же, София! – прикрикнула миссис Чалонер, увидев, что дочь пытается что-то возразить.

Леони посмотрела на негодующее личико девушки и улыбнулась:

– Я просто не узнаю своего сына! Теперь он предстает передо мной в совершенно новом свете! Я знаю, что он не из тех, кто любит хлопотать о чем-либо. Похоже, он действительно влюбился в вас, и весьма desespere[47]Отчаянно (фр.)..

– Он любил меня! – всхлипнула София. – Он никогда не смотрел на Мэри! Ни разу не взглянул в ее сторону!

– Придержи язык, Софи! Это правда, ваша светлость. Маркиз был без ума от этого ребенка. А Мэри вбила себе в голову, что он хочет опозорить Софи и не собирается на ней жениться, как бедная девочка надеялась. Ну и попыталась спасти сестру от бесчестья!

– Какое неслыханное благородство! И что же эта Мэри сделала?

Миссис Чалонер драматически всплеснула руками:

– Она поехала вместо Софии, мадам. Дело было вечером, она надела маску. София обнаружила позже, что ее старая карнавальная маска исчезла из ящика комода. Не могу точно сказать, чтб Мэри собиралась сделать, но уверена, что потом она хотела вернуться домой, мадам! Это произошло пять дней назад, и все еще никаких следов моей девочки! Его светлость отбыл вместе с ней во Францию!

– Вот как? – промолвила герцогиня. – Однако вы весьма хорошо осведомлены, мадам. И кто же вам сказал, что маркиз уехал во Францию? Ведь почти никто не знал об этом.

Миссис Чалонер бросила испуганный взгляд на Софию.

– Это я сказала маме, – произнесла та мрачно.

– Вы заинтересовали меня, даже очень заинтересовали, мадемуазель. Вы думали, en effet[48]Надеялись (фр.)., что он отвезет вас в Шотландию, но он вам сказал, что едет во Францию, и вы не возражали…

– Я так и знала, что ваша светлость догадается! – в отчаянии произнесла миссис Чалонер. – София, выйди из комнаты! Мне нужно поговорить кое о чем с ее светлостью наедине. – Я никуда не пойду! – взбунтовалась София. – Вы хотите теперь женить Вайдела на Мэри! Это несправедливо! Он любит меня, меня! Мэри, злая, хитрая кошка, украла у меня Вайдела, но она его никогда не получит!

– А, наконец-то я слышу правду! – вкрадчиво сказала Леони. – Так это мисс Мэри Чалонер украла моего сына? Мои поздравления.

– Да ничего подобного! – перебила миссис Чалонер. – Увы, правда, что София собралась сбежать с маркизом во Францию, и это горькая правда для меня, ее матери. Но ведь девушки так романтичны, они ждут необыкновенной любви и идут ради нее на все, думаю, вам это хорошо известно, мадам. Да, София поддалась на уговоры маркиза, но тут вмешалась Мэри, у которой возник собственный план – помешать маркизу осуществить задуманный обман. Она спасла честь сестры ценой собственной чести!

– Странно, – задумчиво произнесла Леони, – мне кажется, что столь благородная девушка, да еще, как вы утверждаете, воспитанная в строгости, должна была прежде всего посоветоваться с матерью, а вы наверняка помогли бы более тонко организовать столь щекотливое дело, не так ли, мадам?

– Разумеется, я и сама не понимаю, почему Мэри мне ничего не сказала. Впрочем, она всегда была скрытной девушкой и считала, что сама все знает лучше, чем ее мамочка.

Леони встала. Она улыбалась, но потемневшие глаза горели гневом.

– Ах, вы не знали! Так я вам скажу, как все было. Для меня теперь абсолютно ясно, что мадемуазель Мэри решила сама стать Madame la Marquise[49]Маркизой (фр.). вместо сестры. Вы пригрозили моей невестке, что поднимете грандиозный скандал, vous pouvez vous eviter de la peine, madame[50]Вы считаете, что избежите наказания, мадам (фр.).; но это вам не удастся. Скандал устрою я. Я не желаю, чтобы мой сын имел liaison[51]Связь (фр.). с вашей дочерью, которая, как я вижу, вовсе не является comme il faut[52]Приличной особой (фр.).. Я еду в Париж немедленно и привезу домой вашу умницу Мэри в самое короткое время. А если вы окажетесь столь глупы, что станете в мое отсутствие кричать о том, что мой сын, маркиз, похитил вашу дочь, вы будете выглядеть еще глупее. Я представлю дело так, что сама была с маркизом, моим сыном, с самого начала его путешествия, и все поверят мне, мадам, а не вам, будьте в этом уверены. Что значит слово какой-то миссис Чалонер против моего слова? Que pensez vous, madame?[53]Что вы об этом думаете, мадам? (фр.)

Миссис Чалонер вскочила. Наконец она окончательно пришла в себя и поняла, что ее провели.

– Ха, и вы считаете, что будет по-вашему, мадам?! – крикнула она. – И думаете, что моей бедной обманутой девочке нечего будет сказать в ответ на ваши басни? Она объявит всему свету, что вы лжете, уж я позабочусь об этом, как и о том, чтобы ее услышали!

Леони презрительно рассмеялась:

– Vraiment?[54]Правда? (фр.) Это будет выглядеть так глупо, мадам, что люди скажут: «Quel tas de betises!»[55]Она притворилась дурочкой (фр.)., так что не надейтесь никого обмануть. Мне стоит только сказать, что ваша Мэри бросилась на шею моему сыну, и все поверят, будьте уверены. – Она сделала короткий реверанс и, даже не взглянув на Софию, таращившуюся на герцогиню во все глаза, вышла из комнаты, прежде чем миссис Чалонер нашлась с ответом.

Как только герцогиня вышла, София вскочила со стула.

– Вот, мама, к чему привели ваши козни! – крикнула она. – Клянусь, я просто умирала от смеха, глядя на вас!

Миссис Чалонер молча закатила дочери крепкую оплеуху. София зарыдала, но миссис Чалонер, не обращая на нее внимания, подошла к окну. Глядя, как лакей в ливрее подсаживает ее светлость в экипаж, она процедила сквозь зубы:

– Я не сдалась, София, не смей так думать! Посмотрим, кто будет смеяться последним, ваша светлость! – И повернулась к дочери. – Я уезжаю, – сказала она, – ты побудешь в доме дяди Генри, пока я не вернусь. И предупреждаю, веди себя сообразно обстоятельствам, то есть прилично, никому и ничего не рассказывай о сестре.

А в это время в белом особняке на Гурзон-стрит леди Фанни нетерпеливо ждала возвращения Леони. Когда наконец та вошла в будуар, леди Фанни бросилась ей навстречу, чуть не сбив невестку с ног. На языке у нее вертелась дюжина нетерпеливых вопросов. Леони, развязав ленты под подбородком, сняла шляпку и бросила ее на столик.

– Ба! Quelle vieille guenon![56]Что за старая обезьяна! (фр.) – сказала она. – Я немного напугала ее, и знаешь, что я скажу тебе, Фанни? Я никогда не разрешу своему сыну связаться с дочерью такой мегеры. Сейчас же отправляюсь во Францию, чтобы уладить дело.

Леди Фанни практично заметила:

– Знаешь, моя милая, ты сейчас в таком бешенстве, что мой совет: остынь немного, прежде чем начнешь действовать.

– Я отнюдь не в гневе. – Леони старательно выговаривала английские слова. – Напротив я в сильном хладнокровии, но мне сейчас хочется убить эту женщину!

– Да ты в ярости, дорогая, разве, я не вижу? Когда ты начинаешь забывать английский язык, это самый верный признак, что ты вне себя. Послушай, я до сих пор никак не могу понять: почему ты становишься в большей степени француженкой, когда выходишь из себя?

Леони подбежала к каминной полке и, схватив с нее вазу, швырнула об пол.

Леди Фанни, вздрогнув от неожиданности, простонала:

– Мой драгоценный севрский фарфор! Герцогиня задумчиво посмотрела на лежащие у ног осколки.

– Я опять веду себя не как леди. Фанни, я не знала, что это был севр, ваза была такая уродливая!

Леди Фанни хихикнула:

– Просто ужасная была ваза, любовь моя! Я ее всегда ненавидела. Послушай, я думала, что с возрастом ты научилась обуздывать свой дикий темперамент. Но клянусь, ты такая же сорвиголова, какой была двадцать лет назад! Чем эта допотопная особа так досадила тебе?

Леони яростно заявила:

– Это ловкий трюк от начала до конца! Они его придумали, чтобы женить Доминика на этой девице. Старая мегера думала меня напугать скандалом, но напугала ее я! Доминик никогда не женится на этой… на этой… salope[57]Шлюхе (фр.)..

– Леони! – Леди Фанни даже закрыла уши ладонями. – Как ты можешь?..

– Но она такая и есть, – свирепствовала герцогиня, – а ее мать просто entremetteuse[58]Сводня (фр.).. Уж я-то хорошо знаю этот тип. И она будет belle-mere[59]Тещей (фр.). моего Доминика? Нет, нет и еще раз нет!

Леди Фанни приоткрыла уши.

– Боже мой, дорогая, перестань так переживать! Разумеется, Вайдел и не подумает жениться на этой девке. Но ведь разразится скандал!

– Le m'en fiche![60]Наплевать! (фр.) – грубо заявила Леони.

– И думаешь, Джастин согласится с тобой? Моя дорогая Леони, с Вайделом уже было достаточно громких скандалов, ты прекрасно это знаешь. Ставлю мое бриллиантовое колье, что эта женщина выполнит все свои вульгарные угрозы. Уверена, она поднимет шум, и это будет ужасно для всей нашей семьи. А все твой сынок! Ведь если есть хоть частица правды в том, что рассказала эта мегера, хотя, конечно, я в этом сомневаюсь, потому что ничего нелепее в жизни не слышала… Но все-таки… выходит, что он даже не хотел эту девушку! Зачем, скажи на милость, он потащил ее с собой?

– Джон предположил, что Доминик сделал это из мести, – неуверенно объяснила Леони, которая явно опять встревожилась после слов леди Фанни. – И, знаешь, мне кажется, он прав.

Леди Фанни широко раскрыла голубые, как китайский фарфор, глаза:

– Но, дорогая, даже Вайдел не может быть таким извергом! Надо быть дьяволом во плоти, чтобы совершить такое!

Леони направилась было к окну, но слова невестки заставили ее обернуться.

– Что ты имеешь в виду? Что значит твое «даже Вайдел»? – резко спросила она.

– Ничего особенного, моя дорогая, – поспешно заговорила леди Фанни, – ничего. Но так поступить может только последний негодяй, и я рада, что мой Джон ни в каком смысле не похож на Доминика. Мое сердце разрывается на части, так мне жаль тебя, моя дорогая.

– А мне – тебя, – с убийственной вежливостью отозвалась герцогиня.

– Это почему же? – Леди Фанни выпустила коготки и приготовилась к сражению. Леони пожала плечами:

– Сегодня я целый день провела в карете вдвоем с твоим невыносимо нудным Джоном, с меня довольно.

Леди Фанни постепенно все более распалялась.

– Клянусь, в жизни не встречала подобной неблагодарности! Лучше бы я послала Джона к Эйвону, как и собиралась!

Леони вдруг смягчилась:

– Ну, прости меня, Фанни, но ведь ты первая сказала плохо о моем сыне, и гораздо хуже, чем я о твоем.

На мгновение могло показаться, что леди Фанни сию минуту уйдет из комнаты и хлопнет дверью, но благоразумие возобладало. Она примирительно сказала, что не хочет, чтобы их ссора явилась последней каплей в чаше тех несчастий, что уже постигли семью. Потом потребовала у Леони объяснений по поводу того, как та собирается предотвратить скандал.

– Ну, точно я пока не знаю. Если понадобится, я раздобуду мужа этой девушке.

– Раздобудешь мужа? – Такого леди Фанни не ожидала. – И кто же он, по-твоему, будет?

– Да какая разница, – нетерпеливо ответила герцогиня, – пока я просто перебираю возможные варианты, должна же я о чем-то думать! Может быть, Руперт поможет.

– Руперт! – чуть не фыркнула от возмущения леди Фанни. – Просить о помощи Руперта – все равно что просить об этом моего попугая! Ничего из этого не получится, дорогая, придется все рассказать Эйвону.

Леони покачала головой:

– Нет, он ничего не должен знать. Я просто не вынесу, если его отношения с Домиником станут еще хуже.

– Опомнись же, Леони! В конце недели Эйвон приедет в Лондон и сразу явится ко мне. И что я ему скажу о твоем отъезде в Париж с Рупертом?

– Ну, разумеется, что я уехала к тете Гарриет.

– А Руперт зачем поехал? Ну же, я жду ответа.

– Не думаю, что Эйвон узнает об отъезде Руперта. Его совершенно не интересует, где тот находится.

– Поверь мне, бедное дитя, Эйвон всегда все знает. И не вмешивай меня в это дело, умоляю, я не смогу обмануть Джастина, у меня просто духу не хватит. Даже ради тебя!

– Фанни, ты сделаешь… ну я прошу… дорогая Фанни!

– Хорошо, если хочешь, я скажу Эйвону, что мне ничего не известно ни о тебе, ни о Руперте. Я уже слишком стара для таких трюков. А Вайделу передай, что в следующий раз, когда он похитит молодую девушку, он может не рассчитывать на мою помощь. – Леди Фанни с расстроенным видом стала искать флакончик с нюхательной солью. – И не вздумай привести сюда Руперта. – Взяв флакончик, она вышла из комнаты, но тут же просунула голову в дверь: – Послушай, а что, если я поеду с тобой? Что ты думаешь по этому поводу, любовь моя?

– Ни в коем случае, – решительно отвергла эту идею Леони, – если мой супруг приедет и не застанет ни одной из нас в Лондоне, он найдет это весьма странным.

– Жаль! По крайней мере, мне не пришлось бы встречать его целым ворохом лжи, которую, разумеется, он тут же распознает. Впрочем, если ты решила ехать с Рупертом, я лучше останусь дома. – Она исчезла за дверью, а Леони опять надела шляпку и стала завязывать ленты под подбородком.

Взяв наемный экипаж, она поехала на Хаф-Мун-стрит, и, к ее счастью, старый волокита оказался дома. Лорд Руперт весело приветствовал Леони:

– А я думал, ты в Бедфорде, дорогая. Не вынесла, а? Я тебе говорил, они чертовски занудные, эти Вэйнсы.

– Руперт, произошла ужасная вещь, и мне нужна твоя помощь, – прервала его Леони, – это касается Доминика.

– О, чтоб ему пусто было! Одно беспокойство от этого парня, – сварливо сказал лорд Руперт, – но я считал, что мы его выпроводили из страны!

– Так и есть, – подтвердила Леони, – но он увез с собой девушку!

– Какую девушку? – с любопытством спросил лорд Руперт.

– Ну… потаскуху! Я просто не могу подобрать для нее более подходящего слова!

– О! Из этих… Ну и что же? Уж не превратилась ли ты в ханжу, Леони?

– Руперт, это серьезно. Он тайком увез эту… И… о, Руперт, он перепутал сестер и увез другую!

Руперт уставился на нее с непонимающим видом.

– Увез другую сестру? Ну и ну, будь я проклят! – Он покачал головой. – Знаешь, Леони, парень слишком много пьет, этим все объясняется!

– Он не был пьян, imbecile[61]Глупец, дурак (фр.).. Во всяком случае, – добавила она нерешительно, – я так не думаю.

– Наверняка был, – уверенно сказал лорд. Леони вздохнула:

– Я сейчас все тебе объясню с самого начала.

После ее подробного рассказа лорд сделал заключение, что племянник просто сошел с ума.

– Эйвон знает? – спросил он.

– Что ты! Разумеется, нет! Он не должен ничего узнать, поэтому мы с тобой и едем во Францию!

Лорд подозрительно переспросил:

– Кто собирается во Францию?

– Ты и я, разумеется.

– Ну нет, только не я, – решительно возразил лорд Руперт, – не собираюсь впутываться в дела Вайдела. Пусть сам выбирается, черт бы его побрал!

– Но ты должен, – ошеломленно сказала Леони, – моему мужу не понравится, если я поеду одна.

– Нет, не поеду. И не спорь со мной, Леони! Последний раз, когда я ездил с тобой во Францию, я получил пулю в плечо!

– Ты смешон, – отрезала Леони. – Когда это было, да и кто будет в тебя стрелять теперь?

– Я тебе сказал, что не собираюсь вмешиваться в дела Вайдела. Это опасно.

– Ну что ж, как хочешь. – И Леони направилась к двери.

Руперт, колеблясь, наблюдал за нею.

– Что ты собираешься делать? – спросил он наконец.

– Я еду во Францию.

Лорд Руперт воззвал к ее разуму. Леони остановилась, холодно глядя на него. Он пенял на

ее легкомыслие и плохое поведение – она зевнула. И открыла дверь. Тогда лорд Руперт выругался и капитулировал. В награду он получил сияющую улыбку.

– Ты так добр ко мне, Руперт! – сказала она восхищенно. – Послушай, мы выезжаем немедленно, согласен? Потому что я уже и так опоздала на пять дней.

– Если этот молодой негодяй обогнал тебя на пять дней, ты опоздала навсегда, дорогая, – убежденно сказал лорд. – Господи, да Эйвон убьет меня за это!

– Ничего подобного, он тебя не убьет. Потому что он об этом никогда не узнает. Так когда же выезжаем?

– Я должен повидать своих банкиров. Это можно сделать только завтра утром, и остается надеяться, что эти парни не решат, что я собираюсь смыться из Англии. Мы можем успеть на пакетбот, который отходит ночью из Дувра, но, ради Бога, не бери много багажа, если хочешь добраться быстро.

Герцогиня буквально поняла его слова, и, когда на следующее утро карета лорда Руперта подкатила к особняку на Гурзон-стрит, она встретила его с одной лишь шляпной картонкой на руке.

– Но ты не можешь так ехать, – запротестовал лорд, – и разве ты не берешь с собой служанку?

Нахмурившись, она отвергла это предложение и указала обвинительным перстом на крышу его кареты, где был привязан багаж лорда. После оживленного спора, в котором приняли участие леди Фанни с Джоном, два сундука из багажа лорда были изъяты и оставлены на тротуаре. За отъездом с интересом наблюдали мальчик-рассыльный, два конюха и кухарка, а мистер Марлинг прочитал по этому поводу целую лекцию, которую, правда, никто не слушал: о том, какое количество багажа, по его личному мнению, должен брать с собой в Париж джентльмен.

Когда карета отъехала, леди Фанни заявила, что у нее разыгралась мигрень, и ушла наверх, в свою спальню, оставив на попечение сына сундуки лорда Руперта.

Она ждала появления лорда Эйвона не раньше чем через три дня. Но, к ее немалому огорчению, он приехал через два. Когда доложили о прибытии его светлости, леди Фанни лежала на кушетке в своей дальней гостиной, смазав руки жиром, ибо восточный ветер уже успел немного испортить ее безупречную белую мягкую кожу, и, позевывая, читала роман «Несгибаемый пленник». Она вздрогнула, но тут же взяла себя в руки и изобразила приветливое удивление.

– Это ты, Джастин? Не ожидала тебя увидеть так скоро! Посмотри, какую книгу мне подсунул Джон. Ее написала синий чулок по имени миссис Мор. Книга показалась мне поразительно скучной. Если ты читал, скажи свое мнение.

Его светлость прошествовал к камину и встал у огня, глядя на сестру с загадочным видом.

– Согласен с тобой полностью, дорогая Фанни. Разреши справиться о твоем здоровье, надеюсь, оно, как всегда, отменно?

Леди Фанни, уцепившись за соломинку, протянутую милордом, принялась подробно перечислять недомогания, которые ее донимали последнее время. Тема была весьма обширной, герцог всем своим видом выражал вежливый интерес, и это только подогревало красноречие леди Фанни. Проговорив минут двадцать, она перешла к обсуждению книги «Советы доктора Гоччи, или Пифагорийская диета: овощи как единственное средство профилактики и лечения заболеваний». Герцог и тут был само терпение и учтивость. Леди Фанни внутренне вся дрожала, предчувствуя, что долго так не выдержит, и начала уже заикаться в поисках новых недугов. Наконец она замолчала, окончательно выдохнувшись. Последовала пауза.

Герцог взял из элегантной золотой табакерки щепоть табаку и вдруг сказал как ни в чем не бывало самым безразличным тоном:

– Значит, милая Фанни, скоро в нашем семействе будет свадьба?

Леди Фанни напряженно выпрямилась на своей кушетке.

– Свадьба? – сказала она, запнувшись. – Что… что ты имеешь в виду, Джастин?

Брови герцога поползли вверх, и леди Фанни показалось, что в его глазах мелькнул насмешливый огонек.

– Значит, меня неправильно информировали. Говорят, моя племянница собирается обручиться с джентльменом по имени Комин.

– О! – произнесла леди Фанни с видимым облегчением и снова прилегла на подушки. – Разумеется, Джулиана не сделает подобной ошибки, Джастин. Но разве ты забыл, что я отослала ее в Париж, чтобы уберечь от преследований этого несчастного молодого человека?

– Я решил, что ты отослала Джулиану, потому что испугалась.

– Ну да… ты прав, – сдалась леди Фанни. Герцог стряхнул крошки табака со своего рукава.

– Хочу сказать тебе, милая Фанни, что мне нравится этот молодой человек и я поддерживаю идею его брака с Джулианой.

Леди Фанни потянулась за флакончиком с нюхательной солью.

– Нет, нет, я даже не хочу об этом слышать! Этот молодой человек – никто, Джастин! И я была уверена, что ты никогда не одобришь его сватовство. Не понимаю, почему ты вдруг начал защищать этого Комина, разве ты с ним знаком?

– Я не хотел бы спорить с тобой, Фанни, – произнес герцог вежливо, – но позволь заметить, что я пока не страдаю старческим слабоумием. Я встречался с мистером Комином, и он мне показался вполне разумным молодым человеком. Более того, не понимаю, что он нашел в моей легкомысленной племяннице.

Леди Фанни поднесла флакончик к носу, вдохнула со страдальческим видом, но нашла

в себе силы ответить:

– Мне кажется, ты сошел с ума, Джастин. Позволь приоткрыть тайну – я надеюсь, что Джулиана выйдет за Бертрана де Сент-Вира.

Его светлость улыбнулся:

– Боюсь, милая Фанни, вас ждет немалое разочарование.

– Не знаю, что ты имеешь в виду, и не желаю этого знать! – сказала леди Фанни раздраженно. – Хотя я должна была предполагать, что ты, как всегда, будешь чудовищно несправедлив по отношению ко мне. И если ты вернулся домой из Ньюмаркета только затем, чтобы поддержать капризы Джулианы, – это с твоей стороны просто отвратительно!

– Прошу тебя, успокойся, милая сестра. Я как раз собирался откланяться и освободить тебя от своего присутствия. Без сомнения, ты будешь рада услышать, что я сегодня же вечером покидаю Лондон.

Леди Фанни посмотрела на него с плохо скрываемым беспокойством:

– Вот как? И могу я узнать, куда же ты собрался, Джастин?

– Разумеется, можешь. – И вдруг спросил вкрадчиво: – Но ведь ты наверняка предполагаешь направление моего путешествия?

– Нет… – растерянно пробормотала леди Фанни, – откуда же мне знать? Так куда ты едешь?

Герцог, не отвечая, направился к двери. Проходя мимо сестры, он насмешливо взглянул на нее:

– Конечно, в Париж, к кузине Гарриет, дорогая. Куда же еще я могу поехать? – Он вежливо поклонился, и, пока леди Фанни, уставившись на него с нескрываемым ужасом и подозрением, собиралась с мыслями, дверь за его светлостью уже закрылась.