Онлайн чтение книги Ключ к бессмертию
4

На небольшой полянке посреди глухой лесной чащи, возле конусообразного шалаша, сооруженного из срубленных молодых деревьев, сидела на корточках старуха Ломозянка. Она время от времени помешивала варево в чугунке, обложенном горящими поленьями, при этом что-то бормотала. Вдруг она прислушалась и насторожилась, потом напряглась, словно готовилась в любой момент броситься бежать. Послышался шум, обычно сопровождающий передвижение людей по лесу, и чем больше он усиливался, приближаясь, тем она становилась спокойнее.

К шалашу вышел казак Данила, ведя лошадь под уздцы, а старуха даже не подняла голову, казалось, поглощенная своим занятием. За лошадью на прикрепленном к седлу аркане, шатаясь, брел связанный юноша лет семнадцати-восемнадцати. Богатая одежда на нем была разорвана, на голове не было шапки, изо рта торчал кляп, а на лице имелись множественные кровоподтеки и ссадины. Юноша с немой мольбой посмотрел на старуху у костра, прося у нее помощи, но, натолкнувшись на ее ненавидящий взгляд, лишился остатков сил и рухнул на траву. Лошадь протащила его по земле несколько метров и остановилась.

– Четыре дня тебя не было, зато добыча у тебя знатная – шляхетная! Не вижу радости на твоем лице, – молвила старуха. – Ведь это никак сам паныч Вацлав – кривдник твоей невесты.

– Убил я побратима – Петра, – глухо произнес Данила, с ненавистью взглянув на старуху. – Защищал он паныча, долг перед ним выполнил, не пожалел своей жизни, а я – его! Кровь его на мне! Если ты, ведьма, солгала и не оживишь Христину, клянусь: пожалеешь, что не умерла тогда от моей сабли!

– Я не Иисус Христос, чтобы оживлять мертвых.

При этих словах у Данилы злобно сверкнули глаза и его рука легла на рукоять сабли.

– Обещала тебе вернуть душу Христины, а не ее тело! Обещание свое я выполню.

– Обмануть хочешь меня, ведьма? Душа невидимая, взгляд ее не уловит!

– Вернется душа Христины в этот мир в другом теле, узнаешь ее в нем.

– Как это?

– Из Священного Писания известно, что душа человека на третий день после смерти отправляется в путешествие в небесные обители и адские бездны, знакомится с великолепием рая и ужасами ада, после чего является на поклонение Богу и узнает, какова ее дальнейшая участь. Пока душа не покинула землю, ее можно с помощью колдовского ритуала вернуть, но не в прежнее, а в новое тело.

– Какое новое тело? Откуда оно возьмется?

– Об этом я уже позаботилась. Не пыталась сбежать от тебя, пока ты охотился на шляхтича, а сходила в село. Иди полюбуйся: Христина будет теперь даже краше, чем была прежде. – Ведьма кивнула в сторону шалаша.

Данила бросился туда и увидел внутри спящую девушку. Ведьма не обманула – девушка была моложе и красивее Христины.

– Смотри, а хочешь – потрогай. – Ведьма похотливо хихикнула. – Маковым зельем ее опоила, она спит крепким сном. Что хошь с ней делай – она не проснется.

– Что ты надумала, старая карга? Зачем ты ее сюда привела?

– Дурной ты, Данила! Я говорю тебе, а ты не слышишь. Это новое тело Христины, чтобы ты мог ее обнимать, любить, лелеять. Это как будто она старую негодную одежду скинула, а новую, более нарядную, надела.

– Что будет с этой девушкой… с ее душой?

– Ты что, не понимаешь? Отправится ее душа к Всевышнему. Мало пожила на свете, мало грешила – девственница она еще. Долго мучиться в чистилище не будет.

– Выходит, девушка должна умереть? Вначале Петро, теперь – она. Как ее зовут?

– Тебе какое дело? После ритуала она проснется Христиной, несколько дней будет не в себе, а потом все наладится. Или ты передумал вернуть Христину к жизни? Может, тебе эта девица приглянулась?

– Помолчи, ведьма. Дай подумать. – Данила погрузился в горестные размышления, не зная, как поступить.

– Думай, казак, думай. Только недолго. Для подготовки и проведения ритуала времени немало требуется, и надо успеть его закончить до того, как зайдет луна.

– Семь бед – один ответ! Слишком далеко зашел я, чтобы отступать. Делай свое дело – вари колдовское зелье! – Данила кивком указал на чугунок, в котором что-то булькало, издавая вкусный, дразнящий запах.

– Можешь отведать моего варева – суп это. Не бойся, поешь, не отравлю тебя.

– Сперва ты попробуй!

– По-прежнему не веришь мне, казак? Гляди, не отравлено оно.

Старуха достала миску, налила туда черпаком супа и стала с аппетитом есть. Данила несколько минут за ней понаблюдал, затем последовал ее примеру. Он тоже с аппетитом уминал горячее варево. Насытившись, Данила испытующе посмотрел на ведьму:

– Не верю я в то, что ведьминское слово крепкое. Думаю, что у тебя есть ко мне какой-то интерес, вот только не пойму, в чем он?

Старуха расхохоталась неприятным дребезжащим смехом.

– Прав ты, Данила. Прежде чем я тебе помогу, пообещай выполнить то, что я тебе скажу.

– Говори, может, не сойдемся мы в цене. – Данила вновь многозначительно положил руку на рукоять сабли.

– Преследует меня один человек – страшный! Чует мое сердце, что недалече он, подбирается ко мне. Мне потребуется твоя удаль молодецкая, казацкая, – убей его!

– Что я – убивец-душегуб с большой дороги? Толком расскажи, чего его боишься и почему он за тобой гонится.

– Ты прав, казак. Если не будешь знать всего, не сумеешь его одолеть. Расскажу я тебе свою историю.

– Слушаю тебя.

– Началась эта история очень давно, я тогда была молодая, красивая! – с гордостью произнесла морщинистая старуха.

– Верится с трудом!

– Родилась я в богатой семье шляхтичей. В шестнадцать лет я была обручена, через два года должна была выйти замуж. Вот только в мою жизнь вошел другой человек, и благодаря хитрости, умению говорить сладкие речи он соблазнил меня. Сбежала я с ним из родительского дома за месяц до свадьбы.

– Имя у твоего соблазнителя имеется? Сейчас он, наверное, глубокий старик!

– Имен у него множество, меняет он их постоянно, путешествует из одной страны в другую. С тех пор он не изменился, не в пример мне, – старуха горько вздохнула.

– Он колдун?

– В его руки попала колдовская книга, где рассказывается, как жить вечно. Когда мы встретились, уже тогда его возраст насчитывал сотни лет. И с ним мы немало лет прожили, многому я у него научилась. Ценил он меня, но все равно решил со мной расстаться, как и со многими до меня. Не захотел поделиться со мной секретом вечной жизни, не сохранил он мне молодость. Много горя я испытала, моя любовь к нему перешла в лютую ненависть. Поклялась я себе, что отомщу ему ужасной местью – лишу его бессмертия, чтобы он узнал, что такое старость и дряхлость! Не один десяток лет искала я его, успела состариться, но все же нашла, и его колдовская книга находится у меня. Теперь он смертен и умрет от старости и болезней! – Ведьма злорадно расхохоталась.

– Почему тогда ты его боишься? В этой лесной глуши ему тебя непросто отыскать.

– Сложно обычному человеку, а он – дьявол!

– Будь спокойна, если он тут появится, ему несдобровать, пусть он хоть сто раз колдун! Моя сабля поразит его!

– Надеюсь на то, что и ты сдержишь свое слово.

Данила поднялся и, подойдя к шалашу, снова посмотрел на спящую девушку. По выражению лица казака можно было догадаться, что его гложут противоречивые мысли. Данила махнул рукой, словно отрубая и отбрасывая от себя нечто ненужное и невидимое.

– Приступай к ритуалу, ведьма! – скомандовал старухе Данила. – Пропадай моя душа – лишь бы вернуть Христю!

– Вынеси Христину и положи ее сюда, – велела старуха.

Казак осторожно поднял на руки девушку, вполголоса говоря: «Теперь ты моя Христинка, и больше я тебя никому не отдам!» – и выполнил требование ведьмы.

Вскоре на поляне запылали костры, обозначившие пентаграмму, в центре которой находилась спящая девушка. Ведьма достала книгу в дорогом сафьяновом переплете с золотыми вставками и начала читать глухим голосом слова незнакомые, необычные, неизвестно что обозначающие. Внезапно прервав чтение, старуха приказала:

– Веди сюда паныча!

Данила подошел к связанному Вацлаву, от страха ворочавшемуся на земле, и, схватив его за ворот, потащил к ведьме. Паныч как мог сопротивлялся, извивался ужом, пытался ногами зацепиться за кусты, вылезшие из земли корневища, но это ему не помогло.

Ведьма велела пленнику встать на колени. В руке у нее оказался нож, который она угрожающе приставила к его шее. Вацлав перестал дергаться, поняв, что его ожидает. Он мог только хрипеть, придавая этим звукам жалостливые нотки. Вдали послышался шум, словно кто-то грузный пробирался сквозь заросли, и вскоре стали слышны голоса. Было очевидно, что приближается группа людей. Старуха замолчала и обеспокоенно посмотрела на Данилу.

– Это по наши души! Нужно тикать, казак!

– Закончи ритуал, ведьма!

– Не успею – требуется много времени!

– Продолжай ритуал, иначе твоя душа отправится в ад значительно быстрее! – Данила вытащил кинжал, кольнул острием старуху, и та подскочила от боли.

Она стала читать еще быстрее, но, судя по выражению ее напряженного лица, ее мысли занимал отнюдь не ритуал. Внезапно совсем близко раздался громкий грубый голос, исполненный торжества:

– Сюда! Здесь они!

Послышался треск – кто-то лез напролом через кусты.

Ведьма опустила нож, Вацлав встрепенулся, упал на землю и, хотя был связан, пополз ужом к кустам. Данила выхватил саблю и бросился навстречу выскочившим на поляну двум гайдукам – видимо, это был передовой дозор. Они также обнажили сабли, но тот, который шел впереди, зацепился ногой за корень и упал. Данила не преминул этим воспользоваться. Сделав обманный выпад, он быстро, словно юла, развернулся на месте, и его кинжал вошел в бедро гайдука. От боли у того подогнулись колени и он упал на землю. Второй гайдук успел подняться, но острие сабли Данилы уже застыло у его шеи.

– Хочешь жить – бросай саблю! Не вынуждай меня, Максим! – прорычал Данила, узнав сотоварища.

Гайдук на мгновение застыл, затем отбросил саблю, а потом и кинжал. Раненый гайдук поднялся, но с трудом удерживал равновесие. Данила обернулся, ища взглядом ведьму, но той уже не было. Этим воспользовался безоружный гайдук, молниеносным движением он выхватил из-за голенища спрятанный там нож и метнул его в Данилу. Тот едва успел увернуться. Гайдук, сделав длинный кувырок, в одно мгновение подхватил с земли саблю. Однако Данила оказался проворнее, его сабля, сверкнув, словно молния, как тростинку перерубила запястье гайдука. Тот взвыл от боли; обхватив здоровой рукой обрубок, из которого хлестала кровь, он с ужасом смотрел на лежащую на земле отрубленную кисть, по-прежнему сжимающую рукоять теперь уже бесполезной сабли.

– Прости, Максим, не хотел я тебя увечить! – Данила диким взглядом налитых кровью глаз оглядел поляну.

Девушка по-прежнему безмятежно спала, ее неестественный сон ничто не могло нарушить. Паныч Вацлав лежал неподвижно, под его головой расплылась лужа крови: убегая, ведьма Ломозянка успела лишить его жизни. Шум, свидетельствующий о приближении множества людей, нарастал. Данила наметанным взглядом окинул поляну и, обнаружив едва заметные оставленные ведьмой следы, бросился за ней, на прощанье по-отечески перекрестив спящую девушку.

Данила бежал легко, саблю он держал двумя руками над плечом, направив лезвие за спину, чтобы оно не цеплялось за ветки. Однако погоня не отставала – видимо, преследователи отрядили вперед несколько человек налегке.

Преклонный возраст и тяжелая книга не позволяли ведьме Ломозянке бежать долго и быстро, не прошло и часа, как Данила ее настиг. Старуха лежала на земле, тяжело дыша, широко открыв рот, – силы ее оставили. Колдовскую книгу она крепко прижимала к груди.

– Ну что, колдунья, пришел твой последний час! Обманула ты меня – не вернула к жизни Христинку! – Данила острием сабли подцепил колдовскую книгу, намереваясь отбросить ее в сторону, но ведьма еще крепче прижала ее к себе.

– Не все еще потеряно, казак! Свидишься с Христиной, если колдовская книга будет в твоих руках.

– Снова обманываешь, ведьма?

– Сил у меня больше нет бежать. Забери эту книгу и спрячь, чтобы не попала она ему в руки…

– Кому?

– Настоящее его имя – Николя…

Из кустов раздался выстрел, и Данила, схватившись за грудь, упал на землю. Страшная боль сжигала его изнутри, он стиснул зубы, чтобы не застонать. Его сознание затуманилось, он увидел приближающиеся темные безликие фигуры, напоминающие монстров из преисподней, и провалился в темноту.

– Кончился Данила. – Низенький юркий гайдук с еще дымящимся пистолем подошел к лежащему на земле казаку. – Его душа отправилась в преисподнюю.

– Знатный был рубака – против него никто в сабельном бою не мог выстоять. – Гайдук постарше со шрамом на щеке стянул с головы шапку и с грустью глядел на неподвижное тело Данилы. – Сгубила его чарами ведьма. Петра, своего побратима, не пожалел, да и Максим, наверное, не выживет. – Гайдук в сердцах плюнул. – Андрей теперь не ходок, придется его нести.

– Пуля уравнивает шансы большого и маленького, сильного и слабого, – кичливо заметил низенький гайдук.

– Не по-лыцарски это.

– А то, что он с ведьмой зарезал молодого паныча, – по-лыцарски? – Низенький гайдук злобно осклабился.

Гайдук со шрамом ничего на это не сказал, он не спеша догнал старуху, которая пыталась уползти в кусты, не расставаясь с книгой в богатом переплете. Гайдук припечатал ведьму к земле ногой, словно собираясь раздавить.

– Стой, паскуда! – Наклонившись, гайдук вырвал у старухи книгу.

– Похоже, это та самая, за которую панотец Сильвестр пообещал отвалить полсотни серебряных талеров.

– Она самая! – обрадовался юркий гайдук. – Спрячь ее под жупан, чтобы пан возный не отобрал.

Тем временем подоспели основные силы отряда во главе с возным и монахом-бенедиктинцем.

– Пан возный, как поступим с казаком Данилой и ведьмой? Ведьма вот-вот окочурится. Дорога назад не близкая, а у нас двое раненых и тело паныча Вацлава – царство ему небесное!

Возный думал недолго.

– Ведьму и казака повесить!

Через ветку кряжистого дуба перекинули веревку с петлей, к которой притянули визжащую и насылавшую на всех проклятия старуху. Надели ей на шею петлю, пристав взмахнул рукой, и старуха взвилась вверх, исполняя «танец висельника». Несколько минут – и ее тело обвисло, у нее неестественно вытянулась шея. Лицо ее посинело, глаза выпучились и застыли, из раскрытого рта вывалился синий язык.

Тем временем монах с надвинутым на лицо капюшоном, отойдя в сторону и пользуясь тем, что остальные наблюдали за казнью ведьмы, незаметно произвел обмен серебра на колдовскую книгу и сразу спрятал ее под сутаной.

– Пан возный, – заговорил самый старший из гайдуков, – негоже казаку рядом с ведьмой на одной ветке болтаться. Славный был казак Данила, да ведьмы его сгубили, вначале молодая, а затем эта старуха. Натворил он лихих дел, за что понес наказание и уже держит ответ перед Богом. Два раза он не умрет, да и не заслужил такого позора.

Гайдуки одобрительно загудели.

– Будь по-вашему, – вынужден был согласиться пристав, недовольно скривившись. – Его труп останется в лесу на поживу диким зверям. Пусть лежит там, где его смерть настигла. Возвращаемся!

– Побуду я тут, помолюсь, – сказал монах приставу. – Дорогу я запомнил, успею вернуться до темноты.

– Святой отец, за кого собираешься молиться – за ведьму? – поразился пристав. – За казака, пролившего кровь своих побратимов и молодого паныча?! Их души пропащие и направляются прямехонько в ад!

– Мое дело молить Бога о прощении даже закоренелых преступников. Наш Спаситель, Иисус Христос, даровал Царство Небесное убийце, распятому рядом с Ним на кресте, за то, что тот уверовал в Него. Пути и замыслы Господни неисповедимы.

– Твое дело! Ну а Бог всегда с тобой – выведет из дремучего леса и спасет от диких зверей.

Монах сделал вид, что не уловил насмешку, опустился на колени в шаге от распростертого тела казака и, отрешившись от всего, стал молиться. Когда отряд гайдуков скрылся из виду, монах встал и подошел к телу Данилы. Наклонился, нащупал пульс на шее казака, затем перевязал ему рану. Достал из-под сутаны фляжку, ножом открыл казаку рот, поправил язык и осторожно влил в глотку немного жидкости темно-коричневого цвета. Через несколько минут Данила задышал и его щеки порозовели. Довольный монах подошел к повешенной ведьме, у которой лицо почернело, а язык стал сизого цвета.

– Возмездие Мое со Мною, чтобы воздать каждому по делам его![14]Откр. 22:12. – громко на латыни произнес монах. – Чего ты добилась, Евфимия[15]Имеется в виду Евфимия Всехвальная, христианская святая, почитаемая в лике великомучеников.? Книга снова у меня. Ошиблись родители, давая тебе имя. Не благочестивая ты, а воровка!

* * *

Сон улетучился, а Василь еще долго не мог прийти в себя. Его вновь посетило удивительное сновидение, связанное с предыдущим. Только первое нашло реальное подтверждение в «черной книге», а это, возможно, лишь следствие игр подсознания. Василь был далек от психиатрии, но читал работы модного австрийского психиатра Зигмунда Фрейда о сновидениях и роли подсознания в жизни человека. Теперь его самого посетили два удивительных сна, иллюстрирующие реальные события прошлого. Интересно, как знаменитый психиатр прокомментировал бы их?

Увлечение модными теориями скандально известного австрийского психиатра[16]Зигмунда Фрейда долгое время общественность порицала из-за теории, что в основе поведения человека лежат сексуальные инстинкты. не обошло Киев, и Василь в газетах нередко наталкивался на рекламу доморощенных «психоаналитиков». Сам Василь скептически отнесся к книге «Толкование сновидений» и прочитал ее лишь из-за настойчивых рекомендаций своего товарища – Дмитрия Кожушко-Девиржи. Из этой книги следовало, что в сновидениях отражаются наши скрытые желания в образной форме, и толковать эти образы может психоаналитик, задавая наводящие вопросы, а сам сновидящий рассказывает о возникающих при этом ассоциациях, которые могут оказаться нелепыми и даже непристойными. Согласно теории Фрейда, во сне исполняются наши нереализованные желания. Сон – это своеобразная замена желаемых действий, которые спрятаны в подсознании.

В снах Василя события были вполне конкретными, без всякой иносказательности, они не прятались за символами, которые следовало толковать. Реальные события прошлого чудесным образом всплыли в его сновидениях. Но почему этого с ним раньше не случалось? И почему ему снятся события, связанные с трагической судьбой девушки Христины и ведьмы Химы Ломозянки? У Василя возникло ощущение, что он получил весточку из прошлого, которую должен расшифровать, – для чего ему эта информация и кто отправитель? Скорее всего, отправитель этих сообщений находится в потустороннем мире. От такого предположения Василя прошиб холодный пот, и он перекрестился.