Онлайн чтение книги Костяная ведьма The Bone Witch
7

– Послушай меня, девочка. Мне не нужно знать твое имя. Я и не хочу его знать. В этом доме побывало множество девушек: они сбегали, выходили замуж, умирали, оставляли нас в долгах. Ты начнешь здесь работать в качестве служанки. Если продержишься до официального начала занятий, я оплачу твое обучение аши. А до тех пор будешь трудиться в кладовой, убирать комнаты и делать все, что я скажу, если не хочешь проблем.

Такими словами в Доме Валерианы меня встретила госпожа Пармина. Точнее, так приветствовали каждую новоприбывшую ашу, хотя мне казалось, что со мной эта женщина была более резкой, чем с остальными. До моего появления леди Микаэла привозила в Кион еще шесть девушек. Но старуха, уверенная в том, что они провалят испытание жрицы, отказывала им всем. И очень радовалась, когда ее догадки подтверждались. Вот почему мое присутствие так ее раздражало – я стала исключением из этого правила.

Чтобы обжиться в Доме Валерианы, мне понадобилось три дня. Его размеры потрясали. Аша-ка состоял из трех строений, соединенных между собой узким коридором. С улицы был виден лишь главный дом. В самой большой комнате госпожа Пармина принимала гостей, дальше комнаты предназначались для сна. Госпожа Пармина, леди Шади и леди Микаэла, которая подолгу отсутствовала в Кионе, – каждая занимала свою собственную комнату. Отдельная дорожка вела к обеденной зоне и кладовой, где спала я и еще две девушки, работающие в аша-ка. Кроме того, леди Микаэла разрешила мне в свое отсутствие пользоваться ее библиотекой. В редкие свободные минуты я изучила ее впечатляющую коллекцию книг, постоянно прерываясь на второе, третье или семнадцатое поручение.

В гостевом домике обычно ночевали постояльцы. Он представлял собой большую комнату с множеством перегородок, которые можно было сдвигать или раздвигать по своему усмотрению. В маленьком деревянном домике располагалась купальня. Позже я узнала, что вода сюда поступала по каналам, проходящим под землей через центр квартала Ив и снабжающим остальные аша-ка.

В пределах дома размещался внутренний двор, где был разбит огород с овощами и травами. Даже имелся крошечный пруд с рыбками гуппи и парочкой больших черепах.

Как новому обитателю Дома Валерианы, мне поручили много дел. Я просыпалась раньше всех и почти каждое утро поливала растения, ухаживала за огородом, подметала полы и дорожку возле дома, убиралась в комнатах. В мои обязанности также входила уборка туалетов, которую я ненавидела больше всего, но, к счастью, мы со служанками работали по очереди. Их звали Кана и Фархи, обеим было по семнадцать лет.

Кана – приятная застенчивая девушка. Ее семья была родом из небольшой деревушки Беларью, в юго-восточной части Киона, где жили предки ее дедушки еще со времен правления императрицы Ундры более века назад. Ее отец торговал на городском рынке гранатами, а мама растила трех младших детей. Кана обожала красивые вещи и мечтала однажды купить себе зивар, как у некоторых аш в одной из многочисленных парикмахерских квартала Ив. Госпожа Пармина не любила, когда служанки надевали изысканные украшения, но ей разрешала ходить с простой заколкой в крошечных искусственных рубинах, которую девушка носила не снимая.

Фархи имела совершенно иное происхождение. Ее семья переехала в Кион из Адра-ала, когда той было семь лет, но о своих дрихтианских корнях не забывала. Она ходила в традиционных одеждах и вуали, только лицо не закрывала. Работу в Ивах выбрала не она сама, просто здесь хорошо платили. На изысканные платья и украшения аш девушка посматривала с неодобрением, в остальном же держалась в стороне.

Семьи обеих девочек расположились близ рыночного района Анкио. Каждый раз, когда они заводили разговор о том, чтобы навестить родителей или купить братьям и сестрам какие-то игрушки в ближайших лавках, меня внезапно одолевала тоска по дому. Для встречи со своими родными мне бы пришлось проделать куда более долгий путь.

В Доме Валерианы работала еще одна женщина по имени Ула. Она служила помощницей госпожи Пармины и заведовала всеми делами в аша-ка: расходами на хозяйство, оплатой счетов из лавок и всеми доходами, которые аши получали с приемов и договоров. Также она устраивала для них новые встречи и отслеживала поступление всех денег, включая любые подарки ашам от покровителей.

Узнав, что леди Микаэла до сих пор посещает приемы, организованные для нее Улой, я очень удивилась. Ведь я полагала, что она уже обрела независимость и вольна самостоятельно принимать решения. Как пояснила мне аша, своим временем она распоряжается сама, а подобные встречи позволяют ей быть в курсе местной политической жизни и укреплять свое положение среди влиятельной знати.

Лишь со временем я узнала об остальных обитателях нашего дома, и их оказалось куда меньше, чем я предполагала. Всем аша-ка заправляла госпожа Пармина. Леди Микаэла считалась ее приемной дочерью и наследницей. Леди Шади – единственной ученицей, которая приехала два года назад и скоро станет настоящей ашей. Она была милой, но все время торопливо убегала на занятия. Поскольку большую часть времени я работала по хозяйству, возможностей пообщаться у нас почти не находилось. Как и госпожа Пармина, она не умела рисовать руны Тьмы – это умение являлось необязательным, несмотря на то, что Дом Валерианы издавна принимал Темных аш.

По дому леди Шади нам не помогала, потому что днем посещала занятия, а вечерами развлекалась. Все эти приемы служили большинству Домов основным источником дохода: здесь знатные особы и все, кто мог себе это позволить, платили ашам за то, что они своим присутствием разбавляли скучные мероприятия и веселили гостей. Ученицы дебютировали на них в возрасте четырнадцати-пятнадцати лет, поскольку приемы являлись неотъемлемой частью в обучении аши. Невзирая на трудности – например, в прошлом году одна из учениц вызвала скандал, сбежав с сыном аристократа, – большинство аш все же понимали, не стоит лишать себя возможности на счастливую жизнь.

Раньше я полагала, что все платья хуа выглядят одинаково: длинные струящиеся рукава, очень плотный широкий пояс и туника, спереди открывающая взору нижнее платье с множеством декоративных элементов. Но так было не всегда. Я встречала на ашах и другие вариации этого наряда: одни соответствовали стилю, популярному в их родном королевстве, другие придумывали и добавляли что-то на свой вкус. Как бы там ни было, правила предписывали всем ашам носить традиционные платья хуа как на официальных мероприятиях, так и на простых приемах в Анкио.

Довольно часто леди Шади покидала Дом Валерианы, пока я помогала госпоже Пармине, а потому мне редко удавалось видеть ее. Но однажды вечером я все же мельком заметила, как она выходит из дома. На ней было прекрасное хуа насыщенного кораллового цвета, превосходно оттеняющее ее темную кожу. По роскошной ткани с узором из серебристых завитков тянулся сине-зеленый бамбук, а талию украшал серый пояс с вышитыми на нем золотой нитью воробьями. Пока Шади неторопливо шла по улице, все прохожие оборачивались. Но привыкшая к восхищенным взглядам девушка не обращала на них никакого внимания.

Под покровительством госпожи Пармины находились еще три аши, в то время они работали по договору у знатных особ из других королевств. Две из них служили в охране королевств Истера и Архен-Кошо, а третья – в городах-государствах Ядоши. Должна признаться, о жизни квартала Ив я почти ничего не знала, несмотря на книги об ашах, которые я прочитала, пока однажды леди Микаэла не отозвала меня в сторону и все не рассказала.

Первым существующим аша-ка был Императорский Дом. Его основала легендарная аша Вернаша из Роз, также известная как одна из Пяти Великих Героев. Тогда она поселилась в Анкио, в новом королевстве Кион. Будучи аристократкой, она состояла при дворе Тресеи и обучала своих учениц искусству танца, пению и этикету. Самых способных она устроила артистками в королевские ансамбли. Удержавшись как можно дальше от дворцовых интриг, смогла распространить свое влияние на другие королевства.

В боевых искусствах лишь нескольким ашам удалось доказать свое умение. Их она и порекомендовала на службу королям и знати в качестве охраны. Оказавшись на руководящих должностях, те смогли влиять на политику королевства и тем самым помочь в установлении долгого мира между правителями. При этом Вернаша придерживалась одного твердого принципа: если ты хочешь стать ашей, то должна обязательно владеть рунической магией – этот закон действует и по сей день.

– Но зачем мне тогда обучаться пению и танцам? – изумилась я. – Разве быть Темной ашей недостаточно?

Все аши, о которых я читала в книгах, действительно были искусными исполнительницами и танцовщицами, но я и не предполагала, что эти навыки для них считались обязательными.

– Быть самой могущественной ашей не всегда означает быть самой влиятельной или самой популярной, – пояснила леди Микаэла. – Конечно, на войне результат боя зависит от мастерства аши, от ее умений. Но порой красивый голос приносит больше пользы королевству, чем меч. Поэтому аши, одаренные в области искусств, очень востребованы при королевских дворах, и даже многие из них выходят замуж за представителей королевской семьи. В войне побеждай, в мирное время развлекай – таков, по мнению Вернаши, путь к стабильности.

Пожав плечами, Микаэла сухо добавила:

– Однако за долгие годы существования аша-ка стали слишком политизированными, заботясь лишь о престиже своих домов. Тем не менее большинство из них все же следуют букве закона, установленного Вернашей.

Слава о квартале Ив разлетелась по округе, и женщины уже не только из Киона, но и других земель стали стекаться в Анкио. Многие девушки не обладали врожденными способностями к магии, которые так требовались аше, поэтому Вернаша предлагала им другие занятия: организацию торжеств и управление чайными, обслуживавшие аша-ка и их состоятельных гостей; работу портными; создание украшений для волос, которые столь необходимы для аши; а также преподавание пения, танцев и других мирных искусств.

Квартал Ив привлекал женщин со всех королевств. Темноволосые и темноглазые аши приезжали из Киона, светловолосые и голубоглазые – из Тресеи, аши с золотистой кожей и раскосыми глазами – из Даанориса. Прибывали даже аши с дальних дрихтских скал: спасаясь от гонений у себя в королевстве, они находили убежище в Анкио. Одни продолжали кутаться в одежды, а большинство, отказавшись от своих традиций, облачались в обычные кионские хуа .

Больше всего неприятностей доставляла госпожа Пармина. Эта старуха частенько отправляла меня с целым списком заданий – принести лекарства или пирог с красной фасолью, который она обожала, либо постирать сразу два десятка тяжелых хуа – и, если я не возвращалась через час, наказывала двойной сменой в уборных. В городе я ориентировалась плохо, а сопровождать меня она никому не позволяла, поэтому по возвращении мне почти все время приходилось выполнять эту неприятную работу.

А еще госпожа Пармина любила купаться и вместо Каны с Фархи заставляла меня обслуживать ее во время водных процедур. Много вечеров я провела в купальне, скорчившись на холодном земляном полу, с затекшими коленями и сморщенными от влажности руками. Намыливала ей спину и смывала. Но больше всего меня пугало обнаженное тело госпожи. Даже трудно было представить ее некогда прекрасной юной ашей, как утверждала леди Микаэла. Сейчас она была худой, как швабра, а ее обвисшая кожа лежала уродливыми складками, словно ярды непонятной ткани бледно-желтого цвета, которая шевелилась и при этом дышала.

Она рыгала и пускала газы, когда ей вздумается, – а это бывало довольно часто. Каждый день требовала, чтобы я массировала ей ступни, загрубевшие от старых ран и рубцов. Приказывала готовить ее любимую еду, а потом, получив желаемое, заявляла, что просила совсем другое, и грозилась вычесть стоимость этих блюд из средств, отведенных на мое содержание в Доме. Она была здесь главной, а потому все ей подчинялись, какими бы нелепыми и абсурдными ни были ее приказы.

Мне же казалось, что преклонный возраст госпожи Пармины сделал из нее капризного, испорченного ребенка, которому все потакают. Однажды она приказала мне сесть на стоящий в углу комнаты стул. Только я опустилась на сиденье, как с громким визгом, на который сбежались леди Шади и Кана, подскочила на ноги. А госпожа Пармина закудахтала от смеха. В подушках я обнаружила спрятанный маленький кактус.

По ночам я без зазрения совести обдумывала все возможные способы прикончить эту тиранку.

Ты, наверное, подумаешь, что леди Микаэла вступилась за меня? Как бы не так. Напротив, она ничего не говорила и предпочитала не замечать, когда старуха злоупотребляла своей властью. Леди Шади, несмотря на свою доброту, поступала так же. Кана и Фархи тоже были не в силах что-либо сделать: одна попросту мне сочувствовала, а вторая, считая магию грехом, расценивала действия госпожи прихотью. Я чувствовала, что в Доме Валерианы меня некому защитить, и даже начала обижаться на леди Микаэлу.

Один Фокс оставался ярким лучом во мраке моих будней. Он часами терпеливо стоял перед домом, как бы говоря: я всегда рядом с тобой. Иногда блуждал по городу, вместо того чтобы оставаться в жилище, которое нашла ему леди Микаэла. Всякий раз, когда госпожа Пармина отправляла меня по очередному поручению, Фокс шел со мной. Гуляя по улицам и запоминая местоположение многих лавок, он быстро изучил город, так что после мы без труда находили ту же самую лавку во второй раз. Когда мое первое недовольство запросами старой аши поутихло, я вдруг стала с нетерпением ждать каждого поручения. Только так я могла побыть с Фоксом.

– Ты злишься на меня? – спросила я у него, получив одно из таких распоряжений – забрать торт в кондитерской.

Иногда, когда список дел оказывался непосильным, мы с Фоксом делили задания между собой, чтобы вовремя вернуться в аша-ка. Довольно часто госпожа Пармина, ожидая меня, засыпала, а я по опыту знала: потревожить ее сон равносильно самоубийству. Потому слонялась с Фоксом вокруг дома и наблюдала за прохожими. В это время на улице всегда было полно людей. Я научилась отличать служанок, бегущих по поручениям своих домов, от учениц аша, спешащих с одних занятий на другие.

– А с чего мне злиться, Тия? – искренне удивился Фокс.

– С того, что я немного тебя боюсь. – Его смерть преградой встала между нами, лишив нас былой близости.

– Мне кажется, в сложившейся ситуации такое вполне объяснимо, ты так не считаешь?

– Нет, если в этой ситуации виновата я.

– Больше никогда так не говори. – Фокс был непреклонен. – Ты не виновата. И если в Кионе ты остаешься только ради меня…

– Нет! – Я ответила с такой решительностью, что он испугался. – Нет, я не хочу уезжать из Анкио. Я… я хочу через это пройти. Правда хочу.

Фокс посмотрел на двери, ведущие в Дом Валерианы.

– Даже рядом с этим черносливом?

– Фокс!

– А разве это не так? Она же похожа на старый засохший фрукт, пролежавший на солнце целую вечность. И теперь он настолько проголодался, что готов сожрать собственное лицо.

– Фокс! – захихикала я. Пробегавшая мимо ученица остановилась и злобно уставилась на нас. Я тут же притихла. – На самом деле я беспокоюсь о тебе. Наверное, тебе уже надоело везде таскаться за мной…

– Я не против. Тем более я не так уж бесполезен, как ты думаешь. Если хочешь остаться, то я готов быть рядом столько, сколько пожелаешь. И прости, что тебе приходится меня бояться. Для меня все это тоже непривычно.

– Ты сейчас пытаешься извиниться за мое извинение? – сердито спросила я.

Теперь настал черед Фокса засмеяться. Его смех оказался настолько заразительным, что мы оба не сдержались и захохотали до слез. Пока из окна не высунулась голова госпожи Пармины и не заорала на нас, чтобы мы заткнулись.