Онлайн чтение книги Костяная ведьма The Bone Witch
3

Спустя четыре часа мы прибыли в деревню Мерквик, где собирались приобрести все необходимое для нашего путешествия в Кион и найти нам с Фоксом лошадей. Мерквик в отличие от Найтскросса имел две особенности. Жители моей деревни в основном занимались сельским хозяйством, в то время как местные торговали рунными ягодами. И по сравнению с Найтскроссом Мерквик встречал Костяных ведьм с распростертыми объятиями.

Рунные ягоды – своевольные и упрямые плоды, объясняла леди Микаэла. Они произрастают только там, где росли их предки, но тут же сохнут, стоит их пересадить в незнакомое место, пусть и с плодородной почвой. Самые лучшие плоды встречаются на Горе Чужаков, где холод пробирает до костей, и только крепкая кольщея, отвратительная на вкус, может разогнать стынущую в жилах кровь. Или в далеких пустынных скалах Дрихта, где стебли ценят больше ягод и продают самым знатным во всех Восьми Королевствах мастерским, которые вплетают их в одежду. Самые мелкие ягоды встречаются в деревне Мерквик, где времена года очень медленно сменяют друг друга. Но при всем этом плоды по-прежнему очень желанны для тех, кто не видит различий.

За рунные ягоды староста деревни отказался брать деньги, а местные жители глядели на Микаэлу с благодарностью на грани поклонения. Только позже я узнала причину такого поведения, когда ко мне подошла молодая девушка и робко спросила, не дочь ли я аши.

– Она Костяная ведьма, – без раздумий ответила я, – а не аша. И я ей не дочь.

Улыбка девушки погасла. Не успела я опомниться, как она больно ударила меня по щеке. Я отшатнулась.

– Как ты смеешь оскорблять леди Микаэлу! – рявкнула она и снова замахнулась.

Но Фокс перехватил руку девицы, крепко сжав ее запястье. Она вырвалась, злость на ее лице сменилась страхом. И не оглядываясь, она бросилась прочь.

– Тия, все Костяные ведьмы – аши, – пояснил Фокс, – хотя первое название большинство сочли бы оскорблением.

Щека горела от удара. Я даже не думала, что могу кого-то обидеть своими словами. Утонченная леди Микаэла носила платья, которые, по моему мнению, надела бы аша, но я и представить не могла, чтобы ее так обожали люди и принимали за богатую благородную особу, как в книгах об ашах.

– Жители Мерквика очень любят Микаэлу, – продолжал Фокс. – В отдельных городах ее магия запрещена, да и во всей Одалии с подозрением относятся к заклинателям. Но все же остаются те части королевства, где это не имеет большого значения.

Мне хотелось о многом его расспросить, но я не решалась. Глядя на своего брата, я не могла избавиться от ощущения, что вижу перед собой живой труп. И, несмотря на терпеливые разъяснения леди Микаэлы, все равно боялась изменений, которые могла принести смерть, – вдруг в его теле скрывается что-то иное. Он больше не носил стеклянное сердце, с лица не сходила бледность, а ноги при ходьбе время от времени скрипели и дергались. Но Фокс ни на что не жаловался и со стойкостью, неприсущей мне, сносил свою смерть. В отличие от нас ему не требовались еда и сон. Пока леди Микаэла совершала покупки, он терпеливо ждал.

Однако кое-что я все же заметила. Передвигаясь, Фокс не отбрасывал тени. Быстро обернувшись, я с облегчением отметила, что хотя бы моя тень на месте.

Если жители и знали об участи моего брата, то не подавали виду. Он вел себя тихо, говорил мало – как, впрочем, и при жизни. Но все равно что-то было не так. Он оставался спокойным и уверенным, глаза излучали доброту, и все же крохотная необъяснимая искорка, которая делала его Фоксом Пехлеви , исчезла. Это тайное чувство вины я еще долгие месяцы носила в себе.

Фокс улыбнулся мне. Весь остаток дня он почти не разговаривал и всегда держался поблизости. Думаю, он знал о моих страхах, но не пытался меня разуверить.

Позже леди Микаэла отвела меня на поля, где созревали рунные ягоды. Их посадили всего день назад, и уже за ночь из крошечных почек пробились тонкие стебли с цветами, которые вот-вот распустятся. Пока я восхищенно их разглядывала, лепестки раскрылись, и моему взору предстали яркие шары с переливающимися бриллиантами по центру. Стоило мне приблизиться к ним, как они тут же тускнели, а когда никто их не видел, взрывались цветом. Жители деревни собирали опавшие черные семена, оставшиеся от собранных плодов, чтобы снова посадить их после сбора урожая.

– Они помогут нам продержаться до Киона, – сказала Микаэла. Вместо того чтобы выжать из них сок и сделать вино, она попросила жителей порезать плоды на кусочки, которые запивала ромашковым чаем. От их горечи у меня жгло язык, но Микаэла требовала все съесть. – В течение года, начиная с сегодняшнего дня, съедай по одной каждое утро. Потом дважды в месяц – чаще, если сможешь.

– Что-то я не помню, чтобы мои сестры ели такое на завтрак.

Мне ужасно не нравилось, как ягодное послевкусие обволакивало язык, на долгие часы перебивая все остальные вкусы.

– Ты не Лесная ведьма и уж тем более не Водяная. Твои сестры – колдуньи, а не заклинательницы. Они не обладают той магией, которой владеем мы. Нам же, Костяным ведьмам, по понятным причинам нужна сила. Рунные ягоды насытят кровь железом, а выправку – сталью.

– А почему вы называете себя Костяной ведьмой, а не ашей?

Леди Микаэла принялась складывать рунные ягоды в большие седельные сумки, прежде чем ответить:

– Тия, я и есть аша. А еще Костяная ведьма. Одно невозможно без другого. И нам обеим нужно помнить: всегда найдутся люди, которые, независимо от твоего первого звания, станут осуждать за второе. Но секрет, Тия, заключается в том, чтобы гордиться и тем и другим – как хорошим, так и плохим. Это качество поможет тебе добиться своего, кем бы тебя ни считали.

– Госпожа Микаэла? – К нам подошел один из жителей – юноша с грустными глазами, в его стеклянном сердце изредка пробегали голубые искры.

Я ничего не поняла, но леди Микаэле все было ясно. Она вынула из сумки небольшой мешок и движением руки попросила нас с Фоксом следовать за ней.

Мальчик привел нас к невысокому дому. Внутри на кровати лежала пожилая женщина с затуманенными от жара глазами и стонала. Леди Микаэла аккуратно откинула одеяло и осмотрела стеклянное сердце, отливающее зеленым цветом на ее груди.

– Разрушение костей, – заключила она. – Для ее возраста не редкость, но процесс перешел в последнюю стадию. Мальчик, как тебя зовут?

– Таннер, миледи.

– Вскипяти мне воды, Таннер, и принеси чистую миску.

Леди Микаэла достала из мешка свертки и пузырьки, набитые различными видами сушеных трав. Смешала их в чаше – щепотку этого, горсть того, – разделила на небольшие части и рассыпала по бумажным пакетикам. Все это она проделала уверенными движениями: подобное происходило не впервые. Содержимое одного из пакетиков она высыпала в горячую воду.

– Это смесь из корня бузины, шалфея и адальта. Пусть твоя бабушка выпивает по чашке этого отвара три раза в день, после еды, – наставляла она. – Когда он закончится, завари новый. Запомни, на один чайник – один пакет. Этого количества должно хватить на четыре месяца, но к тому времени я надеюсь вернуться.

– Госпожа Микаэла? – В дверях появилась еще одна молодая женщина. Ее муж при падении сломал ногу.

Так мы и ходили за леди Микаэлой от дома к дому, исцеляя больных и раненых. Я все не могла понять, как аша узнает причины их недугов по одному лишь взгляду на стеклянные сердца. Но вскоре заметила закономерность: у больных они отливали зеленым, а у встревоженных членов семьи – голубым. Безразличие выражалось в оранжевом цвете, а страх – в желтом. У здоровых и счастливых людей сердца светились красным. За помощь моя наставница ничего не просила, оттого мое замешательство росло с каждым новым больным. В книгах говорилось, что аши могут исцелять болезни, но, как мне казалось, при помощи магии. На деле же все оказалось иначе.

Жители накормили нас простым ужином из хлеба и овощей, однако аша почти не притронулась к еде. Наш обход закончился лишь к вечеру, и староста деревни, сославшись на поздний час, предложил нам остаться на ночь.

– Тебя что-то беспокоит, Гарен, – с улыбкой заметила леди Микаэла. – Я вижу это по твоему сердцу.

Я взглянула на кулон старосты и увидела слабую голубую рябь на его поверхности.

– Вы правы, госпожа, – признался старик. – Я встревожен. Завтра седьмой день седьмого месяца, и… близится тот час, когда… когда оно снова пробудится. Из всех деревень его ярость в первую очередь обрушится на Мерквик. И я очень боюсь…

– Я не забыла, мой друг, – перебила его леди Микаэла. – Не переживай. Я разберусь с этим завтра, как и всегда.

– Мы навеки в долгу перед вами, леди Аша. Вам нужно что-то еще?

– Да, две вещи: лопата и, наверное, небольшой меч для сэра Фокса.

– Я приготовлю их к вашему отъезду. – Мужчина поклонился. Голубое свечение померкло, и его стеклянное сердце вновь засияло красным.

По просьбе старосты нам выделили самую большую комнату в единственной гостинице Мерквика, «Танцующей Руне». Фоксу хозяин предложил поселиться в соседней спальне, но тот отказался, заявив с невозмутимым видом, что мертвым не требуется сон. Уверена, подобный ответ встревожил мужчину, но мой брат не из тех, кто станет подбирать слова.

Все время пока мы ходили по деревне, я ощущала присутствие Фокса, с удивлением обнаружив между нами пусть и слабую, но связь.

– А чего ты ожидала? – усевшись на кровать, спросила леди Микаэла. Свое сине-зеленое платье она сменила на шелковый халат, больше подходивший для сна. Даже нижнее белье этой женщины вызывало восторг. По сравнению с ним моя грубая сорочка смотрелась неуместно и неприлично. – Связь между ашей и ее фамильяром очень крепка, ее трудно разорвать. Ты сама все узнаешь, когда мы окажемся в Кионе.

– А что должно произойти завтра?

Женщина аккуратно вынула из мешка какой-то круглый предмет, завернутый в бумагу. Развернула его, и я увидела черный камень – потрескавшийся, истертый и покрытый плесенью.

– Это безоар, – пояснила она. – Только что обретенный, он является мощным противоядием от большинства болезней. Но спустя несколько дней от него даже пепла не останется. Поэтому завтра мы добудем новый. – Она нырнула под одеяло и посмотрела на меня. – Можешь спрашивать у меня все, что угодно. Уверена, у тебя накопилось много вопросов.

– Я заметила, что у местных жителей цвета их стеклянных сердец меняются. Никогда раньше такого не видела.

– После первого применения рун Тьмы ты начинаешь более чутко реагировать на магию. Вот и все. Тия, существуют три вида заклинателей аша. Первые – аши-исполнительницы, славящиеся своими танцами и пением, но обладающие более слабой, чем у остальных, магией. Вторые – аши-воины, знамениты своей магией и доблестью, но считаются не самыми радушными хозяйками. Третьи – Темные аши, как мы, самые сильные из всех.

– Значит, мои сестры – тоже аши?

– Твои сестры способны почувствовать магию, но их пурпурные сердца говорят о том, что они недостаточно могущественны, чтобы считаться даже слабейшими из аш. Да, из них действительно выходят отличные аптекари и портные, однако они не умеют подчинять магию своим желаниям. На староруническом языке слово «аша» имеет два значения: «правда» и «заклинатель». Это мы и обязаны делать – укрощать магию и подчинять ее нам. Возможно, Роуз и хорошая целительница, тем не менее она не способна заметить болезнь в стеклянном сердце. А Лилак – великолепная прорицательница, но не может призвать даже огонь. Они умеют выводить руну Сердца, однако на этом их способности заканчиваются. Тебе не кажется странным обычай носить стеклянные сердца даже в самых отдаленных деревнях?

– Поженившись, мои родители обменялись сердцами в знак своей любви. И ни разу за двадцать лет брака не потеряли их. – Тут мой взгляд предал меня: он скользнул по шее леди Микаэлы и опустился к ее пустому сердцу. Я сразу отвела глаза, но улыбка ведьмы уже померкла и превратилась в гримасу, словно женщина отведала что-то кислее рунных ягод. На какой-то миг она показалась мне печальной – я испугалась, что снова оскорбила ее.

– Это лишь доказывает преданность твоих родителей, – наконец промолвила она. – Но в первую очередь стеклянные сердца служат для того, чтобы находить людей, наделенных магией, и обучать их. Тем не менее порой встречаются и такие, как ты, кто, не дожидаясь тринадцатилетия, проявляет свои способности. Мне повезло оказаться рядом в нужный момент и почувствовать Тьму, с помощью которой ты призвала Фокса. Иначе все могло закончиться плачевно.

Набравшись смелости, я спросила:

– Леди Микаэла, а что стало с вашим стеклянным сердцем?

Ответом мне была тишина. Она отвернулась и задула свечи. Комната погрузилась в темноту. Я лежала в постели и прислушивалась к ее движениям, скрипу матраца. Когда женщина снова заговорила, ее слова звенели, как стальные молоты:

– На сегодня хватит вопросов. Завтра нам рано вставать.

Не так-то просто уснуть в новой обстановке. Мне не хватало моей кроватки в Найтскроссе, и я уже скучала по своей семье. Я думала о стеклянных сердцах моих родителей, о сердцах, которые постоянно теряла Дейзи. Наконец узнав правду, я чувствовала себя обманутой. Объяснение леди Микаэлы казалось мне каким-то банальным и не таким захватывающим, как описывали в книгах.

А еще, выходит, я – аша. Столько всего произошло, что у меня не нашлось времени обдумать случившееся. Все мои детские игры в знаменитых аш теперь звучали нелепо. Вот что значит быть Таки из Шелка и Надин из Шелеста, да? Неужели их также вырвали из любимых семей и отправили в чужие края, потому что магия, подарившая им славу, не оставляла выбора?

С такими мрачными мыслями я уснула. Среди всех странных событий только ощущение тихого присутствия Фокса меня успокаивало. Пусть и мертвый, но он единственный близкий человек, который у меня остался.