Онлайн чтение книги Кот, который знал Шекспира
ДВЕНАДЦАТЬ

Четверг, двадцать первое ноября

«Снова опасность урагана нависла над округом» tfl сказал диктор, – с северо-запада продолжают дуть сильные ветры, температура – двенадцать градусов мороза… О новостях.* Уточнены подробности вчерашней аварии на дороге в аэропорт. Без четверти пять погибли Гертруда Гудвинтер сорока восьми лет, из Норд-Миддл-Хаммока, и Гарольд Нойтон сорока двух лет, из Чикаго. Согласно сообщению ведомства шерифа, машина сбила большого оленя-самца, затем съехала в кювет и перевернулась».

Рано утром Квиллер заехал в полицейский участок повидать Эндрю Броуди. Помощники шерифа были учтивы и всячески пытались помочь, но только с шефом пикакской полиции можно было обо всем откровенно поговорить.

Броуди сидел за письменным столом, заваленным бумагами, и, как всегда, курил.

– Вы знаете что-нибудь о вчерашней аварии? – спросил Квиллер.

– Это дело ведут шериф и полиция штата, – ответил Броуди, – но мы помогли отыскать родственников, что оказалось нелегко: муж погибшей только что похоронен, мать – во Флориде, Джуниор – где-то в дороге, а двое других детей – на западе. Парень, который с ней был, никому не известен, чтобы что-то узнать о нём, пришлось всех поднять на ноги.

– Сначала я подумал, что погибли Джуниор и Джоди. Я знаю, Джоди дружит с вашей дочерью, поэтому попытался позвонить вам домой ночью, но тщетно.

– Мы с женой были в гостях, – сказал Броуди, – а Франческа – на репетиции в церкви. Знаете, они репетировали в этих старомодных костюмах. Да, будет великолепное зрелище.

– Я с нетерпением жду его, – подхватил Квиллер. Затем пришлось обсудить погоду, охотничий сезон и аукцион Гудвинтеров, прежде чем снова вернулись к разговору об аварии.

– Вы знаете, кто вёл машину?

– Этого уже никто не узнает. Их выбросило из машины.

– Видимо, не пристегнули ремни безопасности.

– Да, именно так.

– Шериф считает, они мчались на большой скорости?

– Согласно тормозному пути, скорость была приличной. И врач говорит, что они ехали быстро. Олень попался большой, более двух сотен фунтов. Не думаю, i что вы знаете что-либо о парне. Его имя Нойтон.

– Всё, что я знаю, – ответил Квиллер, – у него были хорошие отношения с несколькими экс-жёнами и их детьми.

Покинув кабинет Броуди, Квиллер задумался над тем, как Эксбридж отреагирует на смерть Гритти и как бывшая миссис Эксбридж отреагирует на смерть любовницы своего бывшего мужа.

Любопытство толкало его снова заехать на ланч в «Старую мельницу». Хикси наверняка что-нибудь уже знала.

Сегодня она выглядела раздраженной и рассеянной одновременно. Хикси рассаживала гостей, но избегала разговоров. Квиллер долго ел свой гороховый суп и сандвичи с солониной, всё ждал, когда уйдёт последний посетитель.

Затем он предложил выпить, и Хикси, очень раздраженная, присела за его столик.

– Произошла ужасная авария по дороге в аэропорт, – сообщил Квиллер. – Как вы думаете, там была любовница вашего шефа?

– Меня не волнуют сегодня его проблемы, – огрызнулась Хикси, – у меня есть и свои собственные.

– В чём дело?

– Тони неожиданно ушёл сегодня утром прямо перед ланчем! Никаких объяснений. Он просто вылез в окно.

– В окно?

– Он взял мою машину вместо своего глупого драндулета!

– Я думал, драндулет принадлежит одной из ваших поварих.

Хикси отмахнулась:

– Он был зарегистрирован на моё имя. Я подарила ему машину на день рождения… Так почему не взять свою? Почему ему понадобилась моя?

– Может, у него было какое-то срочное дело?

– Тогда почему он вылез в окно? Почему взял с собой ножи? Как посмотрю я на всё это, Квилл, – ещё одна рана в большом сердце Хикси. Если бы Тони думал вернуться, он не взял бы с собой ножи. Вы знаете, как повара носятся со своими ножами? Они буквально спят с ними.

– Может, случилось что-нибудь необычное, что заставило его так быстро уехать?

Хикси посмотрела на свой стакан с кампари, прежде чем ответить:

– Около одиннадцати, когда мы готовились к ланчу, какой-то мужчина постучал в дверь. Было ещё закрыто, и одна из официанток пошла спросить, чего он хочет. Он спрашивал Антуана Делапьера. Она ответила, что у нас нет никого с таким именем, но незнакомец прямо-таки ворвался в ресторан. Я складывала салфетки в сервировочной, но могу сказать: этот тип не торговец картофельных чипсов. У него холодный и решительный взгляд.

– На нём были дубленка и шапка из кроличьего меха, да?

– Что-то вроде этого. Так или иначе, я спросила, что ему нужно, и он сказал, что Антуан Делапьер – его друг. Тони слышал это и, схватив свои ножи, заперся в служебной уборной. Больше мы Тони не видели. Он оставил окно открытым и уехал на моей машине! Зачем я дала этому подонку дубликат ключей?!

«Потому что он – высокий блондин и очень хорош собой, – подумал Квиллер. Он посочувствовал ей. – Хикси – прирожденная неудачница, опять проиграла». Но на этот раз она не плакала, она была в ярости.

– Итак, Тони Петере – вымышленное имя? -спросил он.

– Многие люди меняют свои имена для пользы дела, – ответила Хикси спокойно, но её щека нервно подергивалась.

– Вы не знаете, что там всё-таки случилось?

– У меня нет даже самого туманного предположения. Когда тот человёк вошел в кухню, я разозлилась и приказала ему выйти вон.

Квиллер воздержался от продолжения разговора. Рано или поздно Хикси скажет правду. Он наблюдал за развитием событий с некоторым удовлетворением. Его догадка подтвердилась: незнакомец, появившийся в Пикаксе, действительно оказался инспектором.

Однако пора было возвращаться домой, переодеваться к обеду в домике Полли Дункан. Ростбиф и йоркширский пудинг!

Миссис Кобб возилась на кухне, пекла ореховые сдобные пышки.

– Вы полагаете, что сможете выехать за город, мистер К.? – спросила она. – По радио передали штормовое предупреждение.

– Они и вчера предупреждали, но ничего не произошло. Думаю, у них отказал компьютер – весь месяц читают прошлогодний прогноз погоды. Поэтому не о чем беспокоиться.

Квиллер взял несколько ореховых пышек и пошёл взглянуть на котов. У него вошло в привычку прощаться с ними, если он уходил из дому даже на несколько часов. Так рекомендовала Лори Бамба.

Котов в библиотеке не наблюдалось, зато томик « Бури » валялся на полу под бюстом Шекспира. Квиллер задумался, но только на мгновение. Коко уже однажды сбрасывал книгу с этим устрашающим названием, но никакой бури не было. Гудвинтер Старший потерпел аварию на Старом дощатом мосту, но это случилось в хорошую погоду.

Квиллер направился на север. Было холодно, дул сильный ветер, но он надел свою замшевую куртку с воротником из бобрового меха, военную шапку из того же меха, клетчатую шерстяную рубашку, охотничьи сапоги и, конечно, тёплое шерстяное нижнее белье – неотъемлемую часть обмундирования в здешних местах.

Небо закрыли тяжёлые облака, ветер свистел, однако на сердце было светло и спокойно. После обеда, вернувшись домой, он с головой уйдёт в свою книгу, которую забросил, и Полли будет приятно узнать, что он снова взялся за неё.

Её приглашение на обед – хорошее предзнаменование. Это означало, думал Квиллер, что она ослабила оборону, благодаря которой держала его на расстоянии вытянутой руки. Он полагал, что обнаружил причину её сдержанности. На последнем собрании в библиотеке представитель Фонда Клингеншоенов ассигновал средства на покупку книг, видеоаппаратуры и новой печи, но не выделил ни одного доллара персоналу. Квиллер пришёл в ужас, узнав, как мало платят директору библиотеки. Маленький домик Полли, старая машина, скудный гардероб – всё это наводило на мысль о стеснённых обстоятельствах.

Квиллер знал: Полли женщина гордая. Смущала ли её разница в их финансовом положении? Городские сплетницы были бы рады повесить на неё ярлык охотницы за большим состоянием.

С этими мыслями Квиллер вёл машину и вдруг обнаружил трудноразличимые крошечные белые точки на ветровом стекле. Немного погодя уже большие хлопья снега в виде кристаллических фигурок напомнили ему детские годы, когда он ловил снежинки на язык. Вскоре легкий снежный покров окутал всё вокруг, и Квиллер сбавил скорость, так как дорога стала скользкой.

Когда он свернул с главной дороги на дорогу Мак-Грегора, на полях лежало белое покрывало – прекрасное зрелище. Теперь Квиллер ехал на восток, и снег летел прямо в стекло с такой силой, что «дворники» уже не помогали. «Начинается снежная буря, – говорил он себе. – Вряд ли она продлится долго». Он вёл машину медленно и осторожно. Сумерки, казалось, наступили раньше обычного.

Дом Полли, как он помнил из своего предыдущего тайного визита, стоял в трёх милях от главной дороги. За всё время пути он не увидел ни одного следа шин. Никто не проехал здесь с тех пор, как пошёл снег. Перекрестки невозможно было различить со стороны поля.

Вдруг что-то замаячило впереди, и Квиллер вовремя остановился, чтобы не врезаться в молодые деревца. Машину тряхнуло. Теперь нужно повернуть налево, проехать немного, а затем повернуть направо, на грунтовую дорогу Мак-Грегора. Пришлось сделать несколько попыток, прежде чем он отыскал верный путь. Теперь должны пойти сплошные ухабы – и всего лишь миля до почтовых ящиков Мак-Грегора и Дункан. Квиллер напряжённо вглядывался в снежную пелену.

Проблема состояла в том, чтобы не потерять дорогу: по обе её стороны прорыты дренажные канавы. «Дворники» хотя и работали яростно, но не справлялись с усиливающимся снегопадом. Машина шла сквозь сплошное белое месиво. Даже капота не было видно. Одно утешало: олени, скорее всего, спрятались от бурана. Он слышал об этом от Флагштока или от Полли. Но как вести машину но прямой, когда ничего не видно!

Опять какие-то деревья или кусты встали перед ним. Он съёхал с дороги! Разворачиваясь, машина забуксовала и стала съезжать под откос. Квиллер предпринимал безуспешные попытки остановить её, но машина продолжала съезжать. Она скользила с откоса, пока не встала под весьма опасным углом. Дренажный ров! Ещё немного, и машина перевернётся.

Он выключил зажигание и сел, окруженный со всех сторон белой стеной.

Квиллер знал, что ему никогда не выбраться из рва в таких условиях и под таким углом, даже с тягачом. Он обдумывал варианты. Чем дольше он будет ждать, тем больше снега налипнет на ветровое и боковые стекла. Снег светонепроницаемый, толщиной в несколько дюймов, серовато-белый в сумерках. Открыв дверцу, Квиллер ощупал почву ногой. Слякоть! Это была канава. Если он выкарабкается из кювета, то окажется на твёрдой земле и сможет пройти остаток пути пешком. Он знал, теперь оставалось не больше полмили.

Он надел шапку, поднял воротник куртки, натянул рукавицы и приготовился встретиться лицом к лицу со стихией. Нужно взобраться на насыпь и повернуть направо – впереди будет ферма. Но придётся идти вслепую. В усиливающемся буране невозможно удержать нужное направление. Он вылез из машины – ветер безжалостно швырял ему снег в лицо.

Через какое-то время Квиллер ощутил что-то твёрдое под ногами. Это была дорога, полностью засыпанная снегом. Он, ослепленный снегом, пошёл медленно, шаг за шагом. У него был план! Если он сдвинется с дороги вправо и окажется вновь в кювете, то, выбравшись, он возьмет влево. Если сойдет с дороги влево, то должен будет забрать вправо.

Квиллер шёл зигзагами, не надеясь на то, что мимо пройдёт машина. Увидит ли он свет фар? Услышит ли шум мотора сквозь завывание ветра? Он громко ругался, натыкаясь на деревья, которых не видел.

Хотя воротник его куртки и шапка были довольно тёплыми, а брюки заправлены в сапоги, безжалостная сырость забиралась во все щёлочки. Он вытряхивал снег из рукавиц и стирал его с лица. Но через несколько секунд лицо снова покрывалось ледяной коркой.

Квиллер шёл, как ему казалось, около часа. Мог ли он идти по кругу? Если он паче чаяния сделал круг, то сейчас он должен стоять лицом к главной дороге,

Снег всё падал и падал. Квиллер совсем перестал ориентироваться, он шёл вытянув руки, как слепой, с трудом открывая глаза. Веки намокли показалось, вот-вот примёрзнут к глазам. Щёки и лоб онемели от жуткого ветра и сырости. Он закричал:

– Эй! Помогите!

Он кричал в пустоту, глотая снег.

«Что я делаю? – спрашивал он себя в отчаянии. У него было непреодолимое желание упасть на колени, свернуться калачиком и обо всём забыть. – Иди, – говорил он себе. – Иди!»

Он помнил почтовые ящики. Он должен наткнуться на них. Где они? Он продвигался медленно, ничего не видя, не чувствуя, не зная. Снег проникал всё глубже в ботинки и под одежду. Он остановился и попытался вздохнуть, но его душил снег и гнал ветер.

Внезапно что-то возникло прямо перед ним, и он нащупал два почтовых ящика, рядом друг с другом. Он шарил по ним руками, как моряк хватается за плавающие обломки, затем наклонился над ними, стараясь перевести дух.

В нескольких футах впереди должна проходить дорога. Но сколько до неё ещё идти? Это был путь проб и ошибок. Только ударившись коленом о бетонную дренажную трубу, он понял, что дошёл. Квиллер запомнил изгородь, которая ограждала въездную дорожку. Вот она. Он побрел вдоль изгороди. Наконец она кончилась. Кирпичный фермерский дом где-то тут – слева, домик Полли – впереди.

И он упрямо двинулся вперёд, надеясь на чудо. Было уже совсем темно, и Квиллер осознал, что снег вовсе не такой уж белый во мраке ночи. Вдруг он ощутил тепло человеческого жилья и пошёл быстрее, пока не упал в большой сугроб и не почувствовал, что наткнулся на ступеньки. Он вскарабкался по ним, цепляясь руками и ногами, и забарабанил кулаками в дверь. Дверь открылась, и он ввалился в кухню.

– О, боже мой! Квилл, что случилось? Вам больно? Он стоял на четвереньках, весь облепленный снежными комьями, которые падали с его одежды. Полли тянула его за руку. Квиллер вполз в комнату. Услышав, как дверь позади него закрылась, он всё ещё не верил в удачу. Внутри было светло и тихо.

Вы в порядке? Можете встать? Я не думала, что вы решитесь на такое. Что случилось с вашей машиной?

Он медленно сел на пол, Полли бросилась к нему:

– Дайте мне раздеть вас…

Квиллер сидел молча, не двигаясь, пока она снимала с него шапку и рукавицы. Полотенцем она вытерла снег с его усов и бровей, сгребла комья снега с куртки и ботинок.

– Давайте освободимся от сырой одежды, – сказала Полли, расстегивая ему куртку, – и я дам вам горячего питья. Дайте мне снять с вас ботинки.

Она подвела его к стулу, и он послушно сел.

– Носки промокли. Вы чувствуете свои ноги? Они, наверное, совсем онемели? Даже рубашка мокрая вокруг воротника. Я её просушу. Снимайте всё, я принесу несколько одеял.

Он всё ещё не мог сказать ни слова. Полли завернула его в одеяла, подвела к дивану, уложила и сунула в рот термометр.

– Я приготовлю горячий чай и позвоню доктору.

Он наслаждался теплом, сухой одеждой и отсутствием опасности. Смутно он слышал свист чайника, треск телефона, шум льющейся в ведро воды.

Полли, вернувшись с кружкой горячего чая на подносе, сказала:

– Телефон отключился. Должно быть, линия повреждена. Нужна ли вам теплая ножная ванна? Как вы себя чувствуете? Выпейте чая. – Она взяла у него изо рта термометр и взглянула на него.

Квиллер стал понемногу ощущать своё тело. Он приподнялся, взял у Полли кружку чая, ответив ей благодарным взглядом, выпил её и издал протяжный, глубокий вздох. И наконец сказал свои первые слова:

– За это облегчение я очень благодарен, уж больно холод был жестокий.

– Слава Богу! – засмеялась Полли. – Вы живы! Как вы меня напугали! Ну, теперь всё в порядке. Раз вы процитировали Шекспира, значит, вы пришли в себя!

Она обняла Квиллера и прижалась головой к его груди. В этот момент погас свет. Вместе с домиком Полли в темноту погрузился весь Мускаунти.